-- Я не поеду, Лешенька. Мне рядом. Можешь быть свободен...
-- Понял. А тут, на Петровке, случилось что?
-- Общественные дела, -- она беззаботно усмехнулась. -- Поезжай в
редакцию.
Было утро, светлое и веселое. Начинался рабочий день, мимо нее спешили
люди, на ходу переговариваясь. Из подъездов выкатывались коляски. Все во
круг
знали куда они идут, что и зачем делают. Зинаида Андреевна, уже решив
действовать, все еще, однако, судорожно пыталась направить мысли по одно
му
руслу. Но они растекались, а выползала другая, ненужная, отчаянная: что же

теперь будет? Эта мысль только сбивала, мешала другим, создавала в душе

панику.
Ей нужен квалифицированный советчик. Не приятельница, которая станет

ахать, а после обзвонит всех знакомых: "Слыхали, а у Макарцевых-то сын!.."
Юрист, вот кто необходим! Надо немедленно разыскать Кореня.
Самуил Аронович Корень, один из заместителей председателя Московско
й
городской коллегии адвокатов, был старинным другом ее первого мужа. Поса
дили
их в одно время. После реабилитации он звонил Зинаиде несколько раз, был

готов поддержать старые дружеские связи, но ей не хотелось воспоминани
й о
первом муже, да и положение Игоря Ивановича обязывало думать об уровне

знакомств. Теперь, раздобыв несколько двухкопеечных монет, она дозвони
лась
до Самуила Ароновнча без особого труда. Корень искренне, как ей показало
сь,
обрадовался, начал расспрашивать о жизни. Но узнав, что у нее дело, сказал,

что ждет ее немедленно.
Макарцева остановила такси у старого, обшарпанного особняка, вошла не

раздеваясь в комнату, забитую столами и людьми, и сразу отыскала грузног
о и
сутулого Кореня. Он поднялся ей навстречу, обнял ее и по-старому поцелова
л в
обе щеки, а после усадил на стул в сторонке и попросил чуток подождать.
Самуил Аронович постарел, лысина расползлась во все стороны, синеватые
щеки
с красными прожилками и дряблый подбородок обвисли, черный костюм,
обсыпанный перхотью и пеплом, не сидел на нем, а висел. Зинаида Андреевна

подумала, что у него плохо работают почки, да и сердце плохо тянет. Евреи

раньше созревают и раньше старятся. Это касается не только женщин, но, ка
к
ни странно, и мужчин. Она удивилась, что думает сейчас не о Бобочке, но так

уж плавали мысли, не подчиняясь ей.
-- Ну, теперь я весь ваш, мадам! -- отряхивая пиджак от пепла, галантно
произнес Самуил Аронович. -- Надеюсь, Зиночка, ваш муж не собирается с вами

разводиться?
В свое время Корень, по просьбе Флейтмана, быстро провел через суд его
развод с Зинаидой. Шуток она сейчас воспринимать не могла и оглянулась, н
е
слышит ли кто.
-- Не беспокойтесь, -- он прикоснулся корявыми пальцами к ее плечу. --
Здесь каждый занят своим делом...
-- Бобочка сбил двоих, -- сразу выпалила она. -- Насмерть...
Зинаида Андреевна стиснула рот, чтобы сдержаться, но слезы полились,
будто прорвало. Вынула платок, мокрый. Корень, не утешая, подождал немного.

-- Он совершеннолетний? Права есть? На своей машине? Трезвый? Скорость?
Вопросы сыпались один за другим, она только мотала головой, соглашаясь

или отрицая.
-- Не остановился?.. Ну, это не самая страшная оплошность! Что? Он
делал неверные шаги один за другим, один другого хуже! Это естественно в е
го
положении... Где он был до этого? С кем? Что делал?.. Как -- вы еще ничего
не знаете?! Ладно, все это мы сможем выяснить. Но факт остается!.. Нельзя на
него все валить -- он мальчишка! Был бы старше -- сообразил: раз уж это
случилось, надо бросить машину и бежать. Да! Позвонить в ГАИ и сказать, что

машину угнали. Еще неизвестно, доказали бы или нет... Кстати, а что муж,
Зиночка?
Она объяснила ситуацию. Самуил Аронович схватился за голову.
-- Зачем вы приехали ко мне? Допустим, я найду самого лучшего
адвоката... Шансов никаких.
-- Что же делать? -- едва слышно произнесла она.
-- Ищите каналы. Но без мужа вы не обойдетесь. Попробуйте, конечно,
хотя маловероятно. Но не падайте духом, делайте все от вас зависящее...
-- Что от меня зависит? Что?
-- В любом случае, надо познакомиться с семьями погибших. Придется как
следует помочь, делать все, что они пожелают. Сколько у вас в запасе денег?

-- На книжке тысячи полторы, не больше.
-- Так мало?!
-- Да мы никогда не копим, а расходов много...
-- Придется вещи подбросить этим семьям. Ведь жены будут давать
показания!
-- Как же я их найду?
-- Дело еще в МУРе? Какой инспектор им занимается? Попытаюсь узнать.
Позвоните мне... Я даже не сказал вам ни одного комплимента. Такая стала
жизнь -- прямо сумасшедший дом. Встречаемся, когда что-то случилось, а без

дела никто никому не нужен. У меня, поверите, даже родственников не
осталось. То есть они живы, но встречаемся, когда кто-нибудь умрет. Может,

на том свете соберемся? Ну, не падайте духом, Зиночка!
Выйдя, она взглянула на часики на руке. Пора в Кремлевку. Не появись
она там вовремя, Игорь заволнуется. Она поискала такси и поехала на
Рублевское шоссе, дав зарок улыбаться как ни в чем не бывало. Из холла, еще

не поднявшись в палату, она позвонила в гараж и вызвала машину.
Игорь Иванович чувствовал себя лучше, ему включили телефон, и он
воспрянул духом. Она пристрастно расспрашивала его о самочувствии, пово
рчала
по поводу телефона и вообще охотно разговаривала на разные темы, лишь б
ы
только он не стал расспрашивать о Бобе. И все же он заметил.
-- Что с тобой, Зина?
-- Ну чего пристал, Макарцев? Женский календарь... Вечно ты пытаешься
вывернуть меня наизнанку!
Она преувеличенно ворчала, чтобы отбить у него охоту расспрашивать. И

действительно, благополучно уехала. Только дома Зинаида почувствовала
, что
ни крошки не ела и уговорила себя поесть, чтобы были силы. Пока она
автоматически жевала, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, она обдумывала, име
ет
ли смысл звонить друзьям Игоря Ивановича, не сделается ли от этого хуже. Н
о
ведь скрыть все равно не удастся. А кто же еще поможет, если не они? Ведь и
он им всегда готов прийти на помощь. Она знала, что Игорь Иванович редко

обращается с просьбами к цековским работникам, а использует друзей в

министерствах и ведомствах. Зинаида решила действовать так же.
Она принесла телефон на диван, и позвонила Дерюгиным. Павел Лукьянович

был одним из заместителей председателя Госплана. Вот уже много лет Макар
цевы
и Дерюгины проводили вместе праздники, дачи у них были рядом, дети вмест
е
росли. Наталья Степановна, услышав голос Зинаиды Андреевны, обрадовалас
ь.
-- Что это вас не слышно? -- произнесла она раскатисто, по-простому,
почти по-деревенски. -- Как там наш Игорь Иваныч? Скоро его врачи отпустят?

-- Скоро. Но у нас несчастье, Наталья Степанна. С Бобочкой...
-- А что такое?
Макарцева стала рассказывать в чем дело, поворачивая таким образом, чт
о
милиция вроде бы ждет указания и если звонок такой поступит, Бореньку

выпустят...
-- А убийство-то как же? -- прошептала Наталья Степановна. -- И потом,
как вы предполагаете, кто позвонит?
-- Я думала, Павел Лукьяныч. Он ведь по ВЧ может позвонить Щелокову. Не
давить, нет, просто намекнуть, что решается не у них, а выше...
-- Я, конечно, передам Павлу Лукьянычу, -- после паузы решила Наталья
Степановна. -- Но вряд ли он согласится. Ведь это совершенно не по его
профилю.
-- Может, мне ему позвонить?
-- Да какая разница? Я все равно сейчас звонить ему должна, напомнить,
чтобы он боржоми выпил. У него ночью изжога была. Если он согласится, я вам

перезвоню. Ну, а если нет... Он, сами знаете, какой щепетильный в личных
вопросах!.. А я вам сочувствую!
Посидев с минуту, держа палец на рычаге, Зинаида набрала еще номер.
Риго Артемьевича Бадаляна, председателя Госкомитета по атомной энерг
ии,
Зинаида застала дома (вот какая удача!) самого. Риго Артемьевич искренне

расстроился. Сын Макарцева -- это все равно что его собственный сын. Он
готов сделать что в его силах, а силы у него есть. Он занялся бы этим
вопросом немедленно, но, к сожалению, у него через полтора часа самолет. О
н
летит в Индию и будет в Москве только через месяц. Тогда можно будет
вернуться к вопросу и подумать, кого лучше просить.
-- Спасибо, Риго! Это поздно, но спасибо.
Она еще полистала телефонную книжку и нашла вписанный Игорем Иванович
ем
телефон Шапталы. Игнат Данилович Шаптала работал в Днепропетровском об
коме и
в ЦК Казахстана вместе с человеком с густыми бровями, а теперь был
заместителем заведующего отделом административных органов. Его звонок
многое
мог бы изменить. Шапталы бывали у Макарцевых в гостях. Игорь Иванович и

Шаптала не раз ездили вместе за рубеж. С женой Шапталы Тамарой Богдановн
ой,
круглой, как колобок, очень молодящейся бабушкой с жизнерадостным украи
нским
выговором, Зинаида Андреевна дважды отдыхала в санатории и очень
подружилась.
Тамара Богдановна весело загуторила, рассказывая про своих ранних
внуков, с которыми у нее дел невпроворот.
-- Ну, а у вас как?
Зинаида Андреевна объяснила ситуацию. Тамара Богдановна умолкла, а
потом вдруг спросила:
-- Что же теперь будет с Игорем Иванычем?
-- Он не знает. Я не хочу его беспокоить.
-- Да я не о том, миленькая! Как это отразится на его положении? Сын --
в тюрьме!
-- Я этого не допущу! -- воскликнула Зинаида Андреевна. -- Если бы
Игнат Данилыч мне помог, позвонил Щелокову...
-- Ну как же он может? Ведь это ж подорвет его авторитет!
-- Тамара Богдановна, родная, спросите его, умоляю!
-- И спрашивать не буду! В его положении разве же можно такое? Да ведь
кого он попросит, первый его потом и упрекнет. Не проси, Зинаида Андревна.

Это ж беззаконие...
-- Пускай беззаконие! -- в отчаянье воскликнула Макарцева. -- Ведь
один-единственный раз! Пускай неправда, нечестность, что угодно! Ведь сын
!
Другого не будет.
-- Я сама мать, внуки уже. Но Игната Данилыча лучше не впутывать.
Зинаида Андреевна, миленькая, сама понимаешь, не звони лучше нам, пока вс
е
не образуется. Мало ли что? Ты ведь тоже ради мужа от опасной дружбы
отреклась бы.
Откинувшись на подушку, Макарцева некоторое время тупо глядела в
потолок. После встрепенулась. Нет, она не сдастся! Она будет действовать

сама. Она позвонила Кореню.
-- Зиночка, я кое-что выяснил. Эти двое убитых -- разнорабочие,
хронические алкоголики. Оба состояли на учете, один подвергался
принудительному лечению. Жена в семье второго вроде бы даже рада, что му
ж
погиб. Говорит, наконец-то вздохнет. Там ребенок шести лет, в другой семье

-- двое. Один -- умственно отсталый. Может, дебильного в детский санаторий
устроите? Задабривайте, обещайте, голубушка. В общем, запишите адреса...


_38. НОЧЬ В НОВОСИБИРСКЕ_

В гостинице Ивлев медленно поднялся по лестнице в свой номер. Весной в

Сибири еще и не пахло. В демисезонном пальто, прозванном семисезонным, в

сорокадвухградусный мороз Вячеслав почти час тащился в холодном автоб
усе,
забитом людьми так, что ногами не пошевельнешь. Ноги эти были обуты в
ботинки на резиновой подошве, и мех внутри отсутствовал. Ивлев ходил по

городу, опустив у шапки уши, подвязав тесемочки под подбородком, и тем
отличался от закаленных местных людей.
Сегодня он закруглился со статьей за подписью секретаря обкома по
агитации и пропаганде Данилова, нужной Раппопорту. Данилов рассказыва
л в
своей статье о том, как трудящиеся Новосибирской области, сплоченные во
круг
родной партии, с нетерпением ждут, когда можно будет выйти на всесоюзны
й
субботник. Помощник секретаря дал Ивлеву старые доклады, из которых Вяче
слав
вырезал три куска (местные цифры и факты). Остальное дабавил. Визируя,
Данилов читал статью, недовольно оттопырив губу. Иногда он морщился, дав
ая
понять, что искажены те мысли, которые он хотя и не высказывал, но
подразумевал. В одном месте Данилов вычеркнул абзац критики: "Это не надо
".
В конце расписался и протянул статью Ивлеву, сказав по-деловому:
-- Можно печатать.
Никаким воспоминаниям Данилов не позволил всплыть, а ведь мог бы. Слава

знал, что два года назад у "Трудовой правды" назревал конфликт с обкомом, и

Макарцев потерпел поражение. В Новосибирске у редакции был тогда собко
р --
молодой, энергичный парень с выразительной фамилией Предыбайло. После п
ервой
же критической статьи, опубликованной в Москве, его пригласили к Данило
ву.
Тот ласково пожурил:
-- Ну зачем же ты, дорогой, сразу позоришь нас на всю страну? Мы не
против критики и даже любим ее, но критика нужна глубокая, со знанием дела
.
А это просто злопыхательство. Ты человек новый, не все знаешь, не все тебе

видно. Пришел бы сперва в обком, поделился сомнениями, мы бы подсказали, чт
о
да как... Ведь ты парень с головой, можешь действительно помочь области. А

строчишь -- читать страшно!
После второй критической статьи Данилов снова вызвал Предыбайло.
-- Значит, хочешь выносить сор из избы? Такая, говоришь, у тебя
профессия? Ладно! Ты нам не хочешь помогать, и мы тебя, в случае чего, не
поддержим. Да, кстати: сигнал поступил. Вчера вечером ты нецензурно
выражался в ресторане "Обь", при женщинах. Пьяным тебя видели...
-- Не может быть! Не пил я. И не ругался.
-- Ты в "Оби" вчера не был?
-- Был! Один был и ни с кем не разговаривал. Поужинал и ушел.
-- Вот видишь! А в каком состоянии ушел и не помнишь! А тебя видели --
драться хотел... Смотри, опозоришь свою газету!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81