Ц Вы тут из-за меня?
Ц Не уверен, но скорее всего нет. Думаю, что уеду отсюда с кардиналом.
Приободрившись и расслабившись, Чернозуб принял прежнее положение. Ему
казалось очень странным, что Топор, который говорил на безукоризненном о
л'заркском, отказывался общаться на этом языке, хотя, когда он говорил на ц
ерковном, акцент выдавал его. Кроме церковного он владел одним из наречи
й, которыми постоянно пользовались в аббатстве, но когда брат Топор слыш
ал его, то сразу же уходил. Какую пользу, задумался Чернозуб, может принест
и кардиналу Элии Коричневому Пони или курии палач, который ненавидит сво
его бывшего хозяина? Неужто Церковь отступила от древнего отказа пролив
ать кровь своих врагов?

Через час прозвонил колокол, сзывающий на ужин. Зал заседаний снова прев
ратился в трапезную и члены трибунала приступили к еде. Когда по коридор
у бесшумно заструился поток монахов, Вушин встал, дабы присоединиться к
ним.
Ц Ты не ел? Ц спросил он у обвиняемого. Чернозуб отрицательно покачал г
оловой и остался сидеть. Еще до окончания трапезы в дверях показался Лев
ион и обратился к нему:
Ц Брат-медик говорит, что ты должен поесть.
Ц Нет. Меня тошнит.
Ц Глупый, Ц сказал Левион. Ц Глупый и счастливый, Ц больше для себя, че
м для Чернозуба, добавил он, возвращаясь в трапезную.
«Счастливый?» Ц слово застряло у Чернозуба в мозгу, но он не мог найти ему
объяснения.
До него смутно доносились слова благодарственной молитвы Ц ужин кончи
лся. Монахи столь же бесшумно покинули трапезную, в которой остались тол
ько члены трибунала. На этот раз Чернозуб обрел смелость смотреть на них,
но никто, даже Крапивник и Поющая Корова, не бросили взгляда в его сторону
, проходя мимо. За последним человеком закрылась дверь. Слушание возобно
вилось.
Вскоре дверь снова открылась. Кто-то вышел и остановился. Подняв глаза, Че
рнозуб увидел веснушчатое лицо, седеющие рыжеватые волосы и отблеск пур
пура. На него смотрели зеленовато-голубые глаза. Задохнувшись, Чернозуб
встал и, двигаясь как во сне, собрался преклонить колена. Кардинал Элия Ко
ричневый Пони подхватил его под руку, когда он споткнулся.
Ц Ваша светлость! Ц хрипло произнес Чернозуб и снова попытался поклон
иться.
Ц Садись. Ты еще не оправился. Я хотел бы минутку поговорить с тобой.
Ц Конечно, милорд.
Чернозуб остался стоять, но кардинал, сев на скамейку, потянул его за рука
в рясы, заставив присесть рядом.
Ц Насколько я понимаю, у тебя сложности с послушанием.
Ц Это правда, милорд.
Ц Всегда ли так было?
Ц Я… я не уверен, милорд. Думаю, что да, всегда.
Ц Ты начал с того, что убежал из дому.
Ц Я думал об этом, милорд. Но, оказавшись здесь, я пытался подчиняться. Сна
чала.
Ц Но ты устал от порученной тебе работы.
Ц Да. Мне нет прощения, но так и есть. Кардинал перешел на диалект Кузнечи
ков, в котором чувствовался акцент Зайцев.
Ц Мне говорили, что ты свободно говоришь и пишешь на нескольких языках.

Ц Похоже, что неплохо справляюсь с ними, ваша светлость, если не считать,
что мне плохо дается древнеанглийский, Ц на том же наречии ответил он.
Ц Ты же знаешь, что большинство существующих сегодня языков как миниму
м наполовину основаны на староанглийском, Ц сказал кардинал, переходя
на язык Скалистых гор. Ц Только произношение менялось, смешиваясь с исп
анским, а некоторые видят и примесь монгольского, особенно в наречиях Ко
чевников. Хотя эти мифы о нашествии заморских орд вызывают у меня сомнен
ия.
Замолчав, кардинал погрузился в раздумья.
Ц Как тебе кажется, смог бы ты послушно служить кому-то переводчиком? Эт
о не значит, что тебе придется часами корпеть над столом с бумагами, но ты
должен переводить письменный текст так же свободно, как и устный.
Чернозуб еще раз вытер лицо ватой Вушина и заплакал. Кардинал не мешал ем
у тихонько всхлипывать, пока Чернозуб не взял себя в руки. Не это ли имел в
виду Левион, когда оборонил слово «счастливый»?
Ц Например, как тебе кажется Ц смог бы ты подчиняться мне? У Чернозуба п
ерехватило горло.
Ц Что толку в моих обещаниях? Я нарушил все свои обеты, кроме одного.
Ц И что же это за единственный обет, если ты не откажешься рассказать мне
?
Ц Я никогда не был близок ни с мужчиной, ни с женщиной. Хотя когда я был реб
енком… Ц возмущенное лицо Торрильдо всплыло в памяти при этих словах, н
о он отверг попытку самообвинения.
Красный Дьякон расхохотался.
Ц Значит, ты в одиночку нарушаешь обет целомудрия? Ц но, увидев, как изме
нилось лицо Чернозуба, торопливо добавил: Ц Прости мне эту шутку. Я серье
зно спрашиваю тебя Ц хочешь ли ты навсегда покинуть это место?
Ц Навсегда?
Ц Ну, по крайней мере, на очень долгое время, какие бы причины ни выдвигал
орден, если захочет заполучить тебя обратно и ты сам этого захочешь.
Ц Мне некуда деваться, милорд. Поэтому я и вернулся со Столовой горы.
Ц Аббат отпустит тебя вместе со мной в Валану, но ты должен пообещать мне
беспрекословное подчинение, а мне придется поверить твоему обещанию. Ты
еще не обретешь статус мирянина. Ты будешь моим слугой.
И снова Чернозуб разразился слезами.
Ц Итак, теперь или никогда, Ц сказал кардинал.
Ц Обещаю, Ц задохнулся Чернозуб. Ц От всей души обещаю повиноваться в
ам, милорд. Коричневый Пони встал.
Ц Прости Ц что значит «от всей души»? Тебе не будет позволено решать за
себя. В таком случае ты даешь неполноценное обещание. Нет, так не пойдет,
Ц он направился к дверям трапезной.
Рухнув на пол, Чернозуб пополз за ним, хватаясь за подол кардинальской су
таны.
Ц Клянусь, как перед Богом, Ц задыхался он. Ц Пусть Святая Богоматерь о
твернется от меня, пусть все святые проклянут меня, если я нарушу обещани
е. Я обещаю повиноваться вам, милорд. Обещаю!
Кардинал бросил на него презрительный взгляд.
Ц Хорошо. В таком случае вставай и иди со мной, брат Подхалим. Вот сюда. Дай
-ка руку. В эту дверь. Встань лицом к ним, Чернозуб. Итак…
Дрожа, как в лихорадке, Чернозуб вошел в трапезную, сделал несколько шаго
в к столу аббата, увидел их лица и потерял сознание.

Он пришел в себя от звука голоса, говорившего: «Когда он очнется, дайте ему
вот это, отче». Это был брат-хирург.
Ц Хорошо, идем глянем на других пациентов, Ц сказал настоятель Олшуэн.

Ц Я уже очнулся, Ц произнес Чернозуб, в свете канделябра увидев, что он е
динственный обитатель палаты на троих.
Брат-хирург вернулся к его постели, пощупал лоб и протянул стакан зелено
вато-молочной жидкости.
Ц Что это?
Ц Вытяжка из коры ивы, тинктура листьев конопли, маковый сок, алкоголь. Т
ы не так уж и болен. Завтра, если хочешь, можешь возвратиться в свою келью.

Ц Нет, Ц возразил настоятель. Ц Мы должны привести его в полный порядо
к, чтобы через три дня он смог двинуться в дорогу. В противном случае мы бу
дем возиться с ним, пока не представится очередная оказия в Валану, Ц он
повернулся к Чернозубу, голос у него был холодным Ц Ты останешься здесь.
Еду тебе будут приносить. Ты не будешь говорить ни с кем, даже со старшими.
Если кто-то из братьев заболеет и ему понадобится одна из этих коек, ты ве
рнешься в свою келью. Когда ты покинешь нас, возьмешь с собой свой требник
, четки, туалетные принадлежности, сандалии и одеяло, но обменяешь его у по
слушника. Ты будешь находиться в полном распоряжении своего благодетел
я, кардинала Коричневого Пони, без вмешательства которого ты был бы отлу
чен от церкви и изгнан из ее лона. Это ясно?
Чернозуб, глядя на человека, который в юности был его учителем и защитник
ом, лишь кивнул.
Ц Тебе есть еще что сказать нам?
Ц Я хотел бы исповедаться.
Настоятель нахмурился, готовый отрицательно покачать головой, но потом
сказал:
Ц Подожди, пока медицина не разрешит. Я поговорю с его преосвященством Д
жарадом.
Ц Могу ли я в таком случае попросить вашего благословения? Ц еле слышно
произнес Чернозуб.
Олшуэн застыл на месте, полный гневной нерешительности, но затем прошепт
ал: «Благословляю тебя во имя Отца, и Сына и Святого Духа», Ц начертил в во
здухе крест и ушел.

Глава 5

«Но если и этим путем он не изл
ечится, да возьмет аббат нож для отсекновения, в соответствии с апостоль
ским заветом: «Да будет изгнано зло из вашей среды… и пусть оно исчезнет, ч
тобы одна паршивая овца не портила все стадо».
Устав ордена св. Бенедикта, гл
ава 28.

Под испепеляющими взглядами бывших собратьев Чернозуб наконец покинул
свою келью, держа в руках маленький узелок, и через залитый солнцем двор н
аправился к карете Красного Дьякона, уже готовой в дорогу. Помогая кучер
у закрепить свои жалкие пожитки на верху кареты, он услышал голос Поющей
Коровы, который, скрытый от взгляда, говорил с только что прибывшим послу
шником, отряженным работать в библиотеке.
Ц Сначала он пробовал убеждать, и я ним не спорил, Ц объяснял его бывший
товарищ. Ц Когда таким образом он ничего не добился, то прибегнул к насил
ию. Когда и насилие не помогло ему выбраться отсюда, то принялся развратн
ичать. Я слышал это от свидетеля. Но ни разврат, ни кражи, ни побеги не помог
ли ему. Поэтому он стал писать заметки на полях труда достопочтенного Бо
эдуллуса.
Ц Без сносок? Ц сдавленно выдохнул помощник библиотекаря.
Ц Он достоин презрения, и не более того, Ц сказал Поющая Корова.
Ц Да это был не Боэдуллус! Ц взвыл Чернозуб. Ц А всего лишь Дюрен!

Пока карета, подпрыгивая на ухабах, двигалась по северной дороге к горно
му перевалу, Чернозуб сидел вместе с кучером на козлах. Он так ни разу и не
оглянулся на аббатство. Вместе с ними был Топор, который порой перенимал
управление, пока Медвежонок разминал лошадь кардинала, а порой, когда ка
рдинал садился в седло, устраивался в карете. Оба Ц и Вушин, и Кочевник Ц
относились к опозоренному монаху с подчеркнутой вежливостью, но он стар
ался свести к минимуму общение и с кардиналом Коричневым Пони, и с его спу
тниками.
Как-то, когда они уже три дня были в пути, Вушин сказал:
Ц Ты прячешься от кардинала. Почему ты избегаешь его? Ты знаешь, что он не
давно спас твою шею. Аббат скрутил бы ее как цыпленку, но кардинал выручил
тебя. Почему ты его боишься?
Чернозуб взялся было отрицать, но внутренний голос остановил его. Вушин
был прав. Для него Коричневый Пони олицетворял власть Церкви, которую ра
нее представлял преосвященный Джарад, и он устал от необходимости снова
и снова клясться в покорности, чтобы спасать себя. После слов Вушина он пе
рестал избегать своего спасителя и по утрам обменивался с ним вежливыми
приветствиями. Но кардинал, чувствуя, какой он испытывает дискомфорт, во
время путешествия большей частью не обращал внимания на его присутстви
е.
Иногда Вушин и Кочевник для разминки боролись или фехтовали на посохах.
Кочевник называл соперника Топором, хотя никто в аббатстве не осмеливал
ся этого делать, и Вушин, казалось, не протестовал против этой клички, особ
енно, если ей не предшествовало обращение «брат». Несмотря на свой возра
ст и заметную худобу, Топор неизменно выходил победителем из этих схвато
к у костра, а Кочевник выглядел таким неуклюжим, что Чернозуб однажды осм
елился принять его предложение пофехтовать на посохах. Кочевник оказал
ся не таким уж неуклюжим и, влепив ему раз шесть, оставил Чернозуба под сме
х кардинала и Вушина сидеть в горячем пепле.
Ц Пусть Вушин поучит тебя, Ц сказал кардинал. Ц В Валане тебе понадоби
тся умение защищаться. Ты жил в монастыре, и ты уязвим. В свою очередь, помо
жешь ему избавиться от акцента Скалистых гор.
Чернозуб вежливо запротестовал, но кардинал продолжал настаивать. Так н
ачались уроки фехтования и обучения языку.
Ц Готов к смерти? Ц весело спрашивал Топор перед началом каждой тренир
овки, как он всегда осведомлялся у своих клиентов. А затем они какое-то вр
емя разговаривали на наречии Скалистых гор.
Но куда спокойнее Чернозуб чувствовал себя в обществе Медвежонка, слуги
без ранга и статуса, что и помогло им сблизиться. Его имя на языке Кочевник
ов было Чиир Осле Хонган, а он называл Чернозуба Нимми, чему в языке Кочевн
иков соответствовало понятие «малыш», обозначающее подростка, который
еще не прошел обряда посвящения в мужчины. Чернозуб был лишь чуть моложе
Медвежонка, но не обижался. «Это правда, Ц думал он, Ц я тридцатипятилет
ний подросток». Об этом и аббат напоминал ему. Что касается мирского опыт
а, то он еще в детстве мог оказаться в тюрьме. Но боясь неизвестного будуще
го, он чуть ли не мечтал об этой тюрьме.
Жизнь в монастыре отнюдь не состояла из равных долей молитв, тяжелой раб
оты и униженного ползания на коленях, как он говорил себе. Там он занималс
я и тем, что ему нравилось. Он любил проникновенные церковные молитвы. Он х
орошо пел, вплетая свой голос в общие песнопения, и отсутствие его чистог
о тенора чувствовалось в тех случаях, когда хор делился на две части, испо
лняя древние псалмы в виде отдельных строф и ответов на них. В группе, где
не было Чернозуба, заметно сказывалось его отсутствие. И три раза, когда а
ббатство посещали важные гости, Чернозуб по распоряжению аббата пел сол
о: один раз в церкви и дважды во время ужина. В трапезной он пел песни Кочев
ников в своей обработке, украшая их фиоритурами, с детства оставшимися в
памяти. Он отказывался гордиться своими успехами, но демон тщеславия все
же брал верх. Во время пребывания в аббатстве он сделал струнный инструм
ент, очень напоминавший тот, что когда-то вручил ему отец. Он не стал напом
инать о своем происхождении из Кочевников и назвал его, вспомнив царя Да
вида, ситарой, но произносил это слово как «г'тара». Она была среди того ск
ромного набора вещей, что он прихватил с собой, и, когда Коричневый Пони ве
рхом отъезжал куда-нибудь, пощипывал ее струны. Чернозуб не испытывал же
лания делать что-либо, из-за чего предстанет смешным в глазах Коричневог
о Пони, хотя много размышлял о причинах такого нежелания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77