Ц Ко времени нашего прихода снова будет полнолуние. Наши братья по ту ст
орону границы организуют какой-нибудь инцидент, чтобы отвлечь патрули,
а мы ночью проведем фургоны через границу. Если повезет, мы сможем, не всту
пая в бой, доставить вооружение людям в долине. Если же придется пробиват
ься с боем, то, значит, Ханнеган предвидел наше появление. Весь план требуе
т секретности. О том, куда мы направляемся, не болтайте ни с кем из встречн
ых Кочевников.
Вооруженные Кочевники покивали в знак понимания, но Чернозуб потом услы
шал, как они говорили, что если безродные видят войска, то продают сведени
я о передвижениях Кузнечиков тексаркским агентам. В последние дни июля в
небе висела голубая луна, и поскольку караван фургонов в сопровождении
отряда легкой кавалерии и пехоты шел по равнинам в направлении Уотчита-
Ол'заркии и днем и ночью его нельзя было не заметить. Нимми и Кочевники ожи
дали нападения, только Нимми был готов увильнуть от него, поскольку его Э
дрия все еще оставалась в тюрьме.
Весь замысел казался совершенно бредовым. Через неделю после ухода из Ва
ланы их нагнал Сорели Науйотт. Он был измотан скачкой и немедленно улегс
я почивать в одном из фургонов. Лошадь, на которой он приехал, была отмечен
а тавром одной из семей Кочевников-курьеров, поэтому было ясно, что в пого
не за ними он несколько раз менял лошадей. Почему он тут оказался? Чем эта
экспедиция была так важна, что глава Секретариата присоединился к отряд
у? Еще до его появления Чернозуб предположил, что этот бессмысленный рей
д валанского ополчения был замыслом Чунтара Хадалы и, поскольку его осуд
или, он решил дезертировать. Но Науйотт был ближайшим другом и союзником
Коричневого Пони в курии, и его присутствие должно было подтвердить если
не продуманность замысла, то его законность. Гай-Си и Вусо-Ло, произведен
ные в сержанты, были в составе экспедиции, их преданность Коричневому По
ни не подвергалась никаким сомнениям. Пока они присматривали за окружаю
щими, о дезертирах не могло быть и речи.
Ранним июльским утром, проходя мимо палатки кардиналов, Чернозуб подслу
шал негромкий разговор этих князей Церкви.
Ц …Мир Ц да, но мир во Христе! Ц говорил Хадала.
Ц Конечно, Коричневый Пони склонен к миру, Ц ответил его друг. Ц Так скл
онен, что его не волнует, сколько человек будет убито во имя его.
Чернозуб торопливо отошел, но все же его успели заметить Ц сразу же посл
е этого разговора Сорели Науйотт стал подчеркнуто избегать его.
О, Санта Либрада! Свободы не видать!
Молись за нас!
Этой ночью ему приснилась раненая на войне женщина. Она была полупогребе
на в артиллерийской воронке на склоне холма. Густая струя крови медленно
текла из раны в груди. Половина тела и правая рука были засыпаны землей, а
свободная левая рука бессильно лежала в песке между камнями. Чернозуб вз
ял ее за руку, чтобы проверить пульс. Биения сердца не чувствовалось, но ра
на на боку продолжала кровоточить, кровь текла безостановочно. Она впиты
валась в песок, текла между камнями, и струя ее тянулась на десять футов по
склону. Он оторвал длинный лоскут от подола рясы и попытался остановить
кровотечение, но даже после того как он, наложив повязку, сосчитал до тыся
чи, кровь продолжала течь. Он попытался откопать женщину, но камень угрож
ающе сдвинулся, едва не придавив ее, и сверху скатилось несколько обломк
ов, словно оползень готов вот-вот сдвинуться с места.
Скоро стало ясно, что кровь течет все обильнее, и наконец он убедился, что
это не ее кровь, а, протекая сквозь тело, она течет откуда-то из глубин осев
шего холма. И поддерживает в женщине жизнь. Спустя какое-то время раненая
открыла глаза и посмотрела на Чернозуба.
В это мгновение она стала Эдрией. Она поднесла к его лицу левую руку, и он у
видел располосованную ладонь, залитую кровью.
Ц Tengo ojos, no me moren.
Ц Tengo manos, no me tapen.
Теперь перед ним была Сайта Либрада, снятая с креста.
Чернозуб в страхе отпрянул. Она зашипела, залилась багровым румянцем и п
опыталась укусить его. Она стала невестой Коричневого Пони, Стервятнико
м Войны. На Чернозуба упала тень, и он поднял глаза. Перед ним стоял Элия Ко
ричневый Пони в белой сутане и папской тиаре. Он брызнул на женщину свято
й водой, и она издала мучительный вопль.
Чернозуб всегда беспокойно спал под звездами.

Глава 23

«И да будет отведен в любое вр
емя года такой час, за обедом ли или за ужином, когда можно будет сказать, ч
то не погас еще свет дня, а уже все сделано».
Устав ордена св. Бенедикта, гл
ава 41.

Часть своего времени император отдавал науке. С помощью молодого профес
сора политологии, который к тому же был и популярным писателем, Филлипео
Харг написал книгу. Книгу, увидев которую, Коричневый Пони без всякого уд
ивления отослал в святую канцелярию Церкви. Там послушно присовокупили
се к Index Librorum Prohibitorum (Списку запрещенных книг), хотя на ней была печать кардинала а
рхиепископа Тексаркского и ее предваряло предисловие монаха ордена св
ятого Лейбовица, который в ущерб своей карьере согласился с владыкой имп
ерии, что восстановление Magna Civitas может быть достигнуто только с помощью све
тской науки и промышленности под покровительством светского государст
ва, как бы этому ни противостояла и ни сопротивлялась религия. В этой книг
е было столько саморазоблачительной ереси, что святая канцелярия не ста
ла ни нападать на нее, ни комментировать; работа эта пошла под индексом «А
нтицерковное сочинение». Ее автор был уже настолько проклят и предан ана
феме, что дальнейшие проклятия из небесного Рима были бы просто смешны.
Тем не менее Филлипео все же был очень образованным человеком и среди вс
его прочего смог вернуть к жизни несколько старинных музыкальных сочин
ений, включая одно местного происхождения, мелодия которого, казалось, в
полне подходила для национального гимна империи; ноты он опубликовал в с
воей книге. Мотив обрел широкую известность. Древний текст звучал по-анг
лийски, но неплох оказался и его перевод на ол'заркский. Он начинался слов
ами: «Глаза Тексарка смотрят на тебя».
Правитель хотел, чтобы его подданные чувствовали: они под постоянным кон
тролем.
Каждый священник империи, который прочел с кафедры буллу Scitote Tirannum с призывом
к крестовому походу или подпал под публичное отлучение, наложенное папс
твом Коричневого Пони на Церковь Тексарка (таких оказалось всего тринад
цать человек), был арестован и обвинен в подстрекательстве к мятежу. В тюр
ьме к священникам присоединились и два епископа, которые, подчинившись б
улле, приостановили службы и исповеди в своих епископатах. Тем не менее в
каждых шести из семи приходов империи религиозная жизнь продолжалась, с
ловно папа Амен II не обмолвился ни словом. После стольких десятилетий пап
ства в изгнании жители Ханнеган-сити и даже Нового Рима перестали воспр
инимать папу как реальное действующее лицо мира, в котором они существов
али. Он был где-то далеко и в своем гневе подобен артисту на сцене, кроме то
го, зрители лишь читали рецензию, не видя самой пьесы. Средства массовой и
нформации Ц главным образом это были газеты, поскольку телеграфная свя
зь с западом не работала Ц держали их в курсе дела, но все СМИ в разной мер
е выражали симпатию почти абсолютному правителю государства.
К тому же тираноборческое воззвание Ц пусть даже намекалось, что оно сн
изошло из Царствия Небесного, Ц было самой малой из земных забот Филлип
ео: «Войска антипапы двинулись в поход, и антипапа пустил сокровища Церк
ви на вооружение диких Кочевников самым современным оружием, которое бу
дет пущено в ход против цивилизации. Филлипео всегда называл его антипап
ой, хотя другого папы не существовало».
Филлипео стоял за возрождение Magna Civitas, а Коричневый Пони, антипапа, возражал
ему. С точки зрения Ханнегана, все было просто. Коричневый Пони олицетвор
ял войну прошлого против будущего. Он вооружил варваров и скоро направит
их против святынь цивилизации, если не против самого города Ханнегана. Ф
иллипео не сомневался, что сможет отстаивать город, пока не поступит нов
ое оружие, после чего его силы отбросят «привидения» обратно в их Мятные
горы, погонят Зайцев в юго-западные пустыни, выдавят Диких Собак на север
за Реку страданий, дадут Кузнечикам возможность обосноваться на бывших
землях Диких Собак, так что две северные орды будут вынуждены драться др
уг с другом за жизненное пространство.
Правитель империи надеялся привлечь на свою сторону Кочевников-изгоев,
с этой целью и послал к ним экс-пирата. Адмирал и-Фондолаи обещал, что посл
е победы к ним отойдут земли Кузнечиков. Филлипео сначала развеселился,
услышав это, но по здравом размышлении решил, если получится, сдержать об
ещание, так необдуманно данное адмиралом. Если безродных переженить на ф
ермерских женщинах и еще дать им вволю земли, они будут выращивать одома
шненных коров, жить в крепких домах, торговать с городами и фермерами. В та
ких обстоятельствах их сообщество не превратится в орду. Скорее всего, з
апрет на ловлю диких лошадей уйдет в прошлое, если его не станут поддержи
вать Виджусы, но сами безродные, коль скоро осядут на земле, не будут приде
рживаться линии наследования по матери, принятой у диких Кочевников. Пол
учив собственность, они будут отстаивать ее. В своих мечтах, подогреваем
ых близостью победы, правитель видел, как Кузнечики, Дикие Собаки и безро
дные ведут между собой бесконечные войны, а Зайцы, старающиеся вернуться
с бесплодных пустынных земель, будут схвачены и направлены на восстанов
ление разрушенного войной хозяйства.
Филлинео был более чем доволен своим адмиралом, чего не мог сказать о ген
ералах. Когда генерал Голдэм явился в университет и потребовал от Тона Х
илберта сотрудничества в деле обучения войск Ц как отравлять в провинц
ии ручьи и родники и как заражать коров новыми болезнями, Ц тот отказалс
я. Генерал Голдэм обратился в военное министерство, и Тона Хилберта приз
вали в тексаркскую армию рядовым. После чего рядовому был отдан приказ п
риступить к обучению. Хилберт проклял лично генерала, а затем и своего мо
нарха. Генерал приказал посадить профессора в тюрьму за призыв к мятежу.
Ханнеган вызвал генерала в свою штаб-квартиру, снял с поста и отправил в о
тставку с половинной пенсией. После чего поставил во главе проекта адмир
ала и-Фондолаи, он же Карпио Грабитель. Поскольку университетский ассис
тент Хилберта согласился обучать военных, как только это понадобится, пр
офессор остался сидеть в тюрьме до тех пор, пока не извинится перед Ханне
ганом. Но он не торопился приносить извинения.
Через три месяца после увольнения генерала Голдэма Филлипео с удовольс
твием принял парад образцового ударного батальона адмирала и-Фондолаи;
тот сам, сидя верхом на коне, возглавлял его, проходя маршем перед трибуно
й. Правитель имперского города никогда еще не видел такого сборища голов
орезов за пределами тюремного двора. На вооружении у них было несколько
дюжин стволов современного оружия, которые успели выйти из рук оружейни
ков; оно придавало им такую силу, что сначала Филлипео колебался, давать л
и на парад согласие. Карпио указал, что для эффективных действий главное
Ц это огневая мощь, так что императору пришлось вручить самое современн
ое оружие бандитам в волчьих шкурах и жеваной коже. Император наблюдал, к
ак они шли под знаменем с изображением птицы на вертеле над огнем; рядом с
ней были изображены и виджусский символ Стервятника Войны, и пара скреще
нных ключей. При виде этого святотатства Филлипео от души расхохотался,
пригласил старого пирата к себе на трибуну и наградил его древним титуло
м «Лучший пастух долин», который сохранился у Ханнеганов еще со времен и
х происхождения из Кочевников, но вышел из употребления после того, как Х
аннеган IV упал с лошади.
Частично радость Филлипео объяснялась видом адмирала: бородатый пират
в белоснежном адмиральском мундире, возглавлявший банду из трехсот гря
зных головорезов в лохматых шкурах, был просто восхитителен. После парад
а Филлипео не только наградил его титулом «вакеро»
Пастух, ковбой (исп.).
, но и произвел в фельдмаршалы. «Так что можете сами выбрать себе фор
му» Ц таковы были слова императора. Он позаботился, чтобы старый моряк б
ыл в курсе дела: когда он завершит то, что было запланировано, то станет гл
авнокомандующим всеми тексаркскими силами. Великие равнины чем-то напо
минали океан. Адмирал тоже это чувствовал и был энтузиастом грядущих вой
н.
С тех пор как Ханнеган IV упал с коня, в Тексарке не существовало четкой док
трины войн с Кочевниками, и адмиралу предстояло незамедлительно создат
ь таковую. Равнины напоминали океан в том смысле, что на них некуда было ск
рыться и не существовало рельефа местности, на котором можно было органи
зовать оборону. Большая часть земель к западу от границы строевого леса
была доступна со всех сторон, но в то же время негостеприимна, как штормов
ое море. Кавалерийские схватки своей жестокостью напоминали абордажны
е бои, когда два судна сходятся борт к борту и на плаву остается только одн
о.
Адмирал трижды посетил в тюрьме Тона Хилберта. Он проинформировал прави
теля об этих визитах и об их цели; но, пообещав дать отчет о конечном резул
ьтате, отказался рассказывать, как они проходили. Тюремщик рассказал пра
вителю, что во время третьего визита адмирал и заключенный играли в стар
озаркские шахматы и говорили только о ходе партии. Эти встречи так ничег
о и не принесли, но Карпио хотел, чтобы Филлипео в любом случае выпустил пр
офессора. Филлипео отказался. Извинения были ему не нужны, но с ними или бе
з них Хилберт будет сидеть в тюрьме, пока сотрудничество университета с
военными не даст удовлетворительных результатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77