После этого толкового и умного начала он пустился во все тяжкие. Сначала
завел речь главным образом о возвращении папства в Новый Рим, ибо это был
о основной темой, пусть и не близкой его сердцу. И к полному удивлению его
сторонников из Валаны и толпы на улице, он с самого начала ясно дал понять
, что безоговорочно поддерживает восстановление папства в Новом Риме, на
его древнем престоле. Даже его друг Коричневый Пони был искренне удивле
н этим откровением.
Пусть даже кардиналов из Денверской Республики вполне устраивало пост
оянство изгнания, но и они были неподдельно потрясены. Они избегали назы
вать изгнание Изгнанием и внесли предложение переименовать Валану в Ри
м. Мотивы их предложения были весомо обоснованы, однако они согласились
с голосом улицы, что конец изгнания станет концом Валаны. Но фракция Вала
ны на конклаве составляла лишь незначительное меньшинство. Все без искл
ючения хотели, чтобы папство вернулось в Новый Рим. Резкое разделение мн
ений касалось лишь обстоятельств возвращения; оно требовало полной дем
илитаризации окружающего района империи.
Конклав зашел в тупик.
По большому счету дальний Восток и Запад выступали против срединной час
ти. В нее входил Тексарк и его вассальные государства вдоль Грейт-Ривер. С
реди выборщиков были и одиночки, для которых валанское изгнание не играл
о большой роли. Примером тому была кардинал Эммери Булдирк. Обитавшая в д
альнем северо-восточном углу, на двух предыдущих конклавах она голосова
ла вместе с Западом, но теперь явно склонялась к Бенефезу в надежде, что он
, может быть, смягчит свою позицию относительно рукоположения женщин в д
уховный сан. Тем не менее отсутствие Бенефеза мешало его конклавистам оп
ределиться со своей позицией, так что голос женщины не имел значения. Кар
динал Коричневый Пони пустил в ход все свое обаяние, чтобы переубедить е
е, а она тем же способом старалась перетащить его на сторону женщин.
Чернозуб набрасывал заметки лишь время от времени, но старик и не думал о
станавливаться. Перевирая, он цитировал Священное Писание, задыхался, те
ряя запал, снова прибегал к авторитету Библии. Он извинялся за свою немощ
ь. Он вспоминал свое детство на северо-западе. Рассказывал, как идет работ
а на гумне. Упоминал мудрость бездумного Бога. Одно его высказывание был
о аккуратно записано и позже использовалось против него: «Все эти разгов
оры о Церкви, о государстве и о причинах раскола напоминают мне одну исто
рию. Когда священники спросили Иисуса, должны ли они платить подать тогд
ашнему Ханнегану, Иисус взял у них монету и спросил, кто на ней изображен. "
Ханнеган", Ц сказали они. "Отдайте Ханнегану то, что принадлежит ему, а Бог
у Ц Богово". Затем он положил монету к себе в карман и улыбнулся. Когда свя
щенник попросил монету обратно, Иисус спросил: "А кому, по-вашему, принадл
ежит Ханнеган?" Поскольку ответа не последовало, он напомнил им: "Вся тверд
ь земная со всем, что на ней есть, Отца моего, и весь мир, и все, что на нем обит
ает". Конечно, можно сказать и по-другому: даже у лис есть свои норы, а Сыну Ч
еловеческому негде преклонить голову. Так что он отдал священнику монет
у и провел эту ночь под одним из мостов Ханнегана, вместе с Петром и Иудой.
А священник вернулся домой, уплатил налоги и избежал обвинения».
Потом Спеклберд пустился в пространные рассуждения на тему Нового Рима
и Валаны.
Ц Почему, можете вы спросить, Иуде, Петру и Иисусу пришлось спать под мос
том, Ц издалека подошел он к ней. Ц Понимаете, у Иуды была веская причина
: кто-то украл его лошадь, и он слишком устал, чтобы добираться до гостиниц
ы. Не менее веская причина была и у Петра: у него не было денег, чтобы уплати
ть за постой. У Иисуса не было никакой причины оставаться под мостом, ровн
о никакой. Иисус был свободен в выборе места для ночлега. Вот это и есть св
обода. Вот это и есть причина. Вот это и есть предмет для размышлений.
Очередное искажение Священного Писания, которое в будущем могло быть ис
пользовано против него, звучало следующим образом:
Ц Что пользы человеку в том, если, приобретая даже весь мир, он теряет сво
ю душу? Я уже говорил о мире и о том, кому он принадлежит, но кто-то может спр
осить: а что представляет собой его душа, которую он может потерять? Душа,
существует ли она или нет, Ц это место обитания страданий. Когда Иисус по
явился на свет, он посмотрел на него и сказал матери: «С начала и до конца я
есмь единственный, обреченный на страдания». Поведал мне это кардинал Ри
, конклавистом которого я являюсь. И вот вам первый факт религии: «Я есмь»
означает «Я страдаю». Почему я должен страдать? Неужто это Бог мстит свое
му сыну? Нет, страдаю я оттого, что сам я, душа моя продолжают цепляться за э
тот мир в надежде овладеть им, но у мира острые зубы. И шипы. Вот и второй фак
т религии. Мир, кроме того, скользкий и увертливый. Стоит мне подумать, что
наконец-то я ухватил его, он вгоняет в меня шип и выскальзывает из рук, или
часть его умирает во мне, оставляя по себе чувство скорби и потери Ц все э
то следствие греховного вожделения. Но есть способ прекратить цеплятьс
я за этот ускользающий мир, способ положить конец страданиям и чрезмерны
м желаниям. Это уже третий факт религии. Почтенные отцы, его можно назвать
«Крестным путем». Он ведет на Голгофу. А того среди вас, кто предназначен с
тать папой, Ц в Новый Рим, Ц возвращение к теме было грубым и резким: Ц Э
то элементарно. Четвертый простейший факт религии может быть назван «Ос
тановки на Крестном пути», Ц Спеклберд показал на настенные росписи. Ц
Это, достопочтенные владыки, и есть то, что я говорю о Новом Риме: там конча
ется Крестный путь. Последняя остановка. Папа должен вернуться в Новый Р
им, который станет для него Голгофой и где его распнут. Ханнегану достане
тся монета его подати, принадлежащая Богу, если вы правильно поняли ирон
ию Господа, а Петру Ц его распятие. Когда в последнем столетии Бенедикт п
окидал Новый Рим, перед ним возник Иисус и спросил: «Quo vadis?»
«Куда идешь?» (лат.).
, но Бенедикт по ошибке принял его за Кочевника и, не оборачиваясь, бр
осил: «В Валану». Это я слышал от одного из вас.
Он улыбнулся участникам конклава из Тексарка, выражение лиц которых во в
ремя речи менялось от начальной враждебности до изумления, от возмущени
я до сдержанного одобрения, ибо, хотя предпосылки, от которых оратор приш
ел к своим выводам, отнюдь не льстили их монарху, а его теология была прост
о возмутительной, выводы он сделал такие же, как и они. Без всякого давлени
я со стороны имперских владык Тексарка, без всяких уступок папство должн
о вернуться домой.
Как правило, молчаливый и сдержанный, этот непонятный человек говорил ве
сь день, а когда к вечеру зажгли лампады, продолжал говорить при их свете.
Один раз, когда Чернозуб впал в забытье, приходя в себя, он увидел, как кугу
ар в драной рясе снова обрел облик старика с темно-коричневой кожей и коп
ной белых волос.
Амен Спеклберд произнес речь, которая, по мнению ее самых суровых критик
ов, стала знаменитой в истории Церкви. Так же, как точные, а также искаженн
ые цитаты, зафиксированные писцами.
Амен об Изгнании и о его последствиях:
Ц Плодом дерева, достопочтенные господа, стала склонность к размышлени
ям. И из него проистекли понятия добра и зла. Дьявол Ц это задумчивое живо
тное с раздвоенными копытами. Змееобразный Сатана пожирает души, он дал
женщине искусство размышления, которому она научила мужчину. Что бы вы н
и делали, не погружайтесь в раздумья. Помазанный никогда не размышляет. О
т могилы он прямиком направляется в ад Ц но случается, возносится на неб
о, если достоин его. Но уж если вам доведется размышлять и этот грех постиг
нет вас из-за блуда, ярости или алчности, никогда не стыдитесь своей вины.
Стыд Ц это не что иное, как гордость, а гордость Ц этот тот же стыд. Ваша го
рдость Ц это ваш стыд, а ваш стыд Ц та же гордость. Просто они смотрят в ра
зные стороны, стыд и гордость, ибо когда они глядят друг другу в глаза, сты
д и гордость, оба они умирают. Умирают под смех человека, который по глупос
ти хранил их в сердце, хранил отъединенными друг от друга. Когда он поймет
, что стыд Ц это гордость, а гордость суть стыд, он освободится от них, осво
бодится навсегда и от одного греха, и от другого. Тем не менее вина не отно
сится к понятию чувства.
Когда вы понимаете, что согрешили, и раскаиваетесь в грехе, не испытывайт
е желания стать безгрешным. Вместо этого желайте, чтобы Бог в своей неизр
еченной мудрости обратил ваш грех в добродетель, ибо грех ваш есмь часть
Его, о чем гласит история творения мира. И старание отвергнуть грех есть с
опротивление Его воле.
Амен об истине:
Ц Истина, почтенные лорды, Ц это размытое и непонятное, еле различимое
слово в Его мире.
Амен, повторяясь, упомянул о месте человека в Божьем мире:
Ц Неужто вы не знаете, что Иисус Христос одинок во вселенной и не имеет д
рузей? Неужели вы не знаете, что земля во всей своей полноте принадлежит Т
ворцу? И что же это значит, почтенные лорды, кроме того, что и у лисы есть сво
я нора, а Сыну Человеческому негде преклонить голову? И ему часто приходи
тся спать под мостами. Что есть Бог, которого вы пытаетесь мысленно предс
тавить себе, и что есть Сын Божий, перед которым вы предстаете? Он, кто стол
ь близок к Богу, несет в себе опасность. От него исходит такое озарение, чт
о за ним может последовать слепота. Это сияние слишком ярко для ваших гла
з, и вы никогда больше не увидите Бога.
Амен, полный возбуждения, Ц о мужчинах, женщинах и о Троице:
Ц Бог живет в каждом из своих сыновей или дочерей, Ц он кивнул в сторону
аббатиссы-кардинала. Ц Вы знаете, что трон его жарче, чем адское пламя. Да
же дьявол не мог бы усидеть на нем. Но вы можете. И я могу. Ибо мы покоимся на
Его коленях и знаем, что такое Божественность Ц изнутри. Бог Ц это само с
олнце и даже больше оного, и я сам больше самого себя. И Иисус Ц это я. И Свя
той Дух Ц это я. И Дева, о Господи, Ц это тоже я. Как затруднительно говори
ть о Боге в третьем лице!
В продолжение своих слов он широко раскинул руки, как бы в объятии, и Черно
зуб опознал в этом жесте один из догматов старой северо-западной ереси, н
о большая часть аудитории была в таком сонном состоянии, что была не в сил
ах определить его.
Ц А откуда взялись Троица и Дева? Невыразимая Божественная сущность зе
внула Ц и они возникли. Дева Ц это утробное молчание, в которой прозвуча
ло Слово, произнесенное Отцом через порожденное им Святое Дыхание, и в на
чале возникла плоть из ее плоти. До творения Бог не был Богом. Тем не менее
утверждения эти ложны, почтенные господа. Упоминания эти Ц ложь. Божест
венность? Называть ее или даже представлять себе Ц это значит полностью
не понимать то, что в ней заключено. И тем не менее мы стремимся к единению
с этой конечной Божественной сущностью. В этом единении душа предстает с
теклом или каплей воды, сливающейся с огромным океаном. Ее индивидуально
сть растворяется, подобно стакану воды, в индивидуальности океана. Но ни
чего не исчезает. И не возникает. Все возвращается к себе.
И опасение страха смерти суть грех, Ц словно по размышлении добавил он.

Брат Чернозуб давно понял, что аудитория была сразу же захвачена его бла
гочестивым возбуждением, и перестал вслушиваться в слова. Этот человек б
ыл для него неповторим. Он мог быть самим собой перед толпой, которая подч
инялась силе его духа. Но после нескольких часов его вещания кардиналы с
тали поворачиваться друг к другу и даже вставать и бесшумно выскальзыва
ть из тронного зала, чтобы пошептаться.
И уже наступало следующее утро, когда Спеклберд наконец благословил сво
их невнимательных слушателей и сел. Он говорил всю ночь. Это было первое и
з последовавших чудес папы. Он говорил семнадцать часов, не взяв в руки ст
акана воды и не охрипнув. Он говорил с ними, перебарывая усталость. Только
его друг кардинал Коричневый Пони смог произнести «Аминь!», когда лучи у
треннего солнца пробились сквозь окна с восточной стороны, Ц но только
потому, что мало кто дослушал до конца, а среди них была лишь горсточка вни
мательных слушателей. Многие спали. Другие читали требник, обсуждали пол
итически важные проблемы, бродя из зала в зал; сидящие епископы с невинны
м, как у девушки по утрам, видом перешептывались и пересмеивались с сосед
ями. Когда в завершение речи Коричневый Пони сказал «Аминь», Спеклберд с
нова поднялся и переспросил: «Да?» Ц и тут стали подниматься внимательн
ые слушатели, с таким глубоким чувством говоря «Аминь!», что и остальные п
оддались ему, и в зале раздался хор виноватых и смущенных голосов.
Вот как все это на самом деле выглядело. Речь еще не стала знаменитой. Как
и у многих великих ораторов в человеческой истории, выступление Спеклбе
рда скорее смутило конклав, который, несмотря на столь странную проповед
ь, в конечном итоге, отчаявшись, выбрал его. И лишь значительно позже его с
лова обрели вторую жизнь, когда люди, задумчиво перечитывая отдельные за
писанные куски и обрывочные заметки, то поносили его за гнусную ересь, то
воспринимали их как результат Божественного вдохновения, новые откров
ения. Но для Коричневого Пони и всех, кто хорошо знал отшельника, словоизв
ержение Амена Спеклберда было подобно щебетанию птиц, которые на любом я
зыке произносят предельно простые слова типа «Боб Уайт» или «Пасха». И к
аждый слушатель вкладывает в них свой смысл.
Они избрали старика этим же утром, еще до того, как толпа снова принялась ш
вырять камни в двери дворца. Кардинал Ри лежал покойником на своем ложе. О
тто э'Нотто спятил и шатался, подобно лунатику. Из всех коридоров и закоул
ков дворца несло рвотой и испражнениями. Более двадцати пяти кардиналов
свалились, сраженные болезнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77