Те немногие беженцы, которых он встречал по пу
ти, с любопытством смотрели на него, но оставляли в покое. Но он помнил обл
ик распятых церковников, и его не покидало чувство страха. Он спрятал кра
сную шапку под кустом, и в конце дня ему представилась возможность избав
иться и от рясы Ц он стянул с трупа фермера, который лежал у дороги, брюки
и куртку. Покойник был еще не старым. Взяв одежду, монах похоронил его. «По
гребай мертвых, одевай нагих».
От кардинальской шапки он избавился без больших угрызений совести, но во
т расстаться с груботканой коричневой рясой ордена Лейбовица оказалос
ь куда сложнее. Поколебавшись, Чернозуб скатал ее в узел и прихватил с соб
ой. Теперь он снова чувствовал себя пилигримом или простым книгоношей.
Когда он направился на юго-запад, над ним висело чистое небо, испятнанное
лишь крошечными, точно точки, фигурками стервятников.
Лихорадка Хилберта не отпускала его и в дороге. Чернозуб не испытывал го
лода, и через несколько дней у него прекратилось расстройство желудка, н
о вместе с тем он стал терять силы. Путников встречалось все меньше и мень
ше, да и те говорили лишь на ол'заркском или вообще молчали. Поток беженцев
превратился в ручеек. Некоторые пересекали Грейт-Ривер, надеясь, что вод
ное пространство защитит их от посягательств и солдат Филлипео, и против
остоящих им Кочевников, которых они продолжали воспринимать как воинст
во антипапы. Остальные просто исчезали в лесах, где им предстояло скрыва
ться, умирать или ждать встреч с соседями или родственниками.
Чернозуб так и не нагнал свои фургоны. Он уже потерял Коричневого Пони, а т
еперь потерял и Топора. Когда дорога раздвоилась, он пошел на запад, чтобы
утреннее солнце светило ему в спину, хотя он знал, что Вушин должен был нап
равиться на юг, к Ханнеган-сити. Чернозуб испытывал голод по Пустому Небу
. Лихорадка была одним из его спутников, а другим было сознание. Часто они
обретали человеческий облик, и как-то раз, переходя небольшой ручей (по ме
ре того как он все дальше уходил на запад, они становились все мельче и мел
ьче), он увидел, что на другом берегу его ждет Спеклберд. Чернозуб заторопи
лся к нему, но когда вскарабкался на берег, чернокожего старика с лицом ку
гуара там не оказалось. В другой раз он увидел Эдрию, стоящую в дверях забр
ошенной хижины. Иллюзия, если это было иллюзией, была так сильна, что, взби
раясь к Эдрии по склону холма, он слышал ее пение. Но в хижине он нашел толь
ко мертвого старика, на руках у которого плакал ребенок.
Он дождался, пока ребенок умер, после чего похоронил их в одной могиле.
«Погребай мертвых».
Изо дня в день стояла сухая жара, и наконец хлынул ливень, о приближении ко
торого возвестили молнии с громом. Дождь обрушился сплошной стеной, прев
ратив дороги в скопище непролазной грязи. Лихорадка Хилберта тут же дала
о себе знать, и теперь уже Чернозуб не мог без еды идти милю за милей. Эти до
лгие дни в жару напомнили ему томление постов, когда послушником он иска
л своего призвания и думал, что обретет его среди книжников обители свят
ого Лейбовица. И разве он не нашел его? Он потерял аббатство и его братию, и
теперь у него есть та свобода, к которой он так рвался. Он даже был самим па
пой освобожден от своих обетов. Но, может, он просто обрел новые цепи? «Иди
и стань отшельником».
В тот день, когда Чернозуб увидел святого Лейбовица и Женщину Дикую Лоша
дь, он все утро брел по открытой прерии, перемежаемой редкими рощицами. Ег
о беспокоило, что тут могли бродить разбойники, ибо он несколько раз встр
ечал у дороги следы стоянок, где еще тлели остатки костров, но никто так и
не попался ему на глаза. Он решил было накинуть рясу, но передумал. Даже те,
кто не испытывал ненависти к Церкви за то, что она сделала с их миром, част
о считали, что она весьма богата и посему даже бродячий монах может стать
желанной поживой для грабителей с большой дороги.
К полудню он стал отчетливо чувствовать, что за ним кто-то идет. Каждый ра
з, пересекая возвышенные места, он оглядывался Ц дорога была пуста, и он в
идел только стервятников, которые кружили на юге и востоке. Чернозуб с ра
достью убедился, что миновал ту неопределенную границу, где лес уступает
место траве, но чувство, что за ним следят, не покидало его. Оно было настол
ько остро, что когда он пересек очередной ручей, то спрятался за стволом р
ухнувшего сикомора и стал наблюдать.
И конечно же, между деревьями показался белый красноухий мул и стал спус
каться к топкому берегу. Сначала Чернозубу показалось, что женщина в сед
ле была Эдрией с близнецами на руках Ц теми, кого она с его помощью обрела
под водопадом. Но эта была Фуджис Гоу, сама Дневная Дева. Значительно усту
пая Эдрии в красоте, она держала в каждой руке по ребенку, один из которых
был белым, а другой черным; оба они лежали, приникнув к ее полным грудям. Да
же когда мул, оскальзываясь, спустился к берегу и пересек ручей, они продо
лжали сосать ее. Затем она бросила уздечку. Мул остановился посреди медл
енного потока. Его темные глаза смотрели прямо на Чернозуба Ц нет, сквоз
ь него.
Он встал, решив больше не прятаться. Переступая через поваленный ствол, о
н понял, что представшее перед ним зрелище принадлежит не к его миру и нет
у него возможности прикоснуться к нему. Он, вне всяких сомнений, знал, что,
если заговорит, она не услышит и если даже посмотрит в упор, то не увидит е
го. Ему казалось, что в одном из своих снов он поменялся с ними местами и те
перь они, а не он, живут в реальности. А он стал сном.
Именно тогда из кустов вышел святой Лейбовиц и взял веревочную уздечку м
ула. Чернозуб узнал его по деревянной статуе, стоявшей в коридоре напрот
ив кабинета аббата, которую в двадцать шестом веке вырезал брат Финго; он
узнал его странную улыбку и взгляд, полный сомнений. Узнал он и легкий при
ятный запах лампадного масла, который повис в воздухе, когда святой прош
ел мимо. Сном был именно он, Чернозуб.
Проезжая мимо него, Фуджис Гоу смотрела в небо. Чернозуб не обратил внима
ния, насколько величествен может быть даже молодой дубок, тонкое перепле
тение ветвей которого вырисовывалось на фоне бледного неба. Один ребено
к, альбинос, был слеп, другой был черен, как Спеклберд. Глазки у обоих были з
акрыты и маленькие кулачки сжаты, словно они, как и Дневная Дева, отвергал
и мир Чернозуба. Лейбовиц в своей грубой рясе, накинутой на плечи, выгляде
л таким же монахом, как, скажем, Топор. Ц Идем, Ц сказал он. После чего подм
игнул и прошел мимо.
Чернозуб последовал за ним; он всегда шел туда, куда вел Лейбовиц. Но тепер
ь он был слаб и, взбираясь на берег, дважды упал. Когда он поднялся на него, о
стальные двое (трое? пятеро?) уже далеко ушли по узкой тропе и их было почти
не различить в сплетении теней. Он заторопился за ними, но его трепала лих
орадка, и хотя шли они неторопливо, он отставал все больше и больше. Ему пр
ишлось снова остановиться, и, должно быть, он уснул. Когда он пришел в себя,
почти стемнело, а они были в непредставимой дали Ц как соринки в глазу, ка
к мерцающие вдалеке точки. Но что-то было не так.
Солнце опускалось за правым плечом. Святой Лейбовиц и Женщина Дикая Лоша
дь шли не на запад, к океану трав, а на юг, к Ханнеган-сити. Хонгин Фуджис Вур
н всегда выбирала своим повелителем того, кто одержал победу, а Ханнеган
выиграл войну. Избирая себе мужа, она выбирала короля, и теперь она была с
Филлипео. Лейбовиц вел ее к нему.

Чернозуб брел себе дальше, надеясь встретить тексаркских солдат, которы
е дадут ему пилюли. Приближалась зима Ц ей предстояло стать зимой 3246 года.
Империя и ее границы были пересмотрены, и те несколько путников, которых
встретил Чернозуб, были пугливы и настороженны. Бредя на запад, каждые не
сколько дней он хоронил трупы. Он больше не был ни кардиналом, ни даже мона
хом.
«Иди и стань отшельником».
Дожди прекратились. Молодых древесных побегов становилось все меньше, а
дорога вела все выше и выше, где под куполом неба открывался мир сплошных
трав. Лихорадка Чернозуба лишь слегка тлела; жар ее и изматывал его, и позв
олял держаться на ногах. В то утро, когда он оставил за спиной последние де
ревья, он увидел высоко над головой огромную птицу. Это был Красный Стерв
ятник, птица папы. Впереди что-то (или кто-то) лежало у дороги. Два небольши
х черных грифа возились там, но плоть еще недостаточно протухла для их кл
ювов. Нимми остановился посмотреть, как Барреган, птица папы (как он воспр
инял ее), спланировала вниз. Пораженные ее размерами, мелкие стервятники,
понурив черноперые головы, отступили, но она не обратила на них внимания,
и скоро они присоединились к ней в ожидании пиршества. Красный Стервятни
к был сильнее, и ему повезло больше, но и он не смог до конца справиться с ещ
е свежим трупом.
С того места, где он сидел на травянистом холмике, Чернозуб не мог разобра
ть, был ли то труп человека. «Накорми голодного, пригрей больного, навести
узника», Ц сказал он вслух, припомнив законы милосердия.
«Погреби мертвого».
Он швырнул камень. Прервавшись, птицы посмотрели на него с похоронной то
ржественностью, после чего, взъерошив перья и почистив клювы, возобновил
и пиршество. При нем все еще был короткий меч Вушина, но он не мог набратьс
я решимости и вступить в ссору с королевой стервятников.
Затем он увидел, как спустился плешивый орел и прогнал всех, даже Баррега
на, Стервятника Войны. Этот плешивый орел был национальной птицей Филлип
ео. Он поклевал труп, а затем потерял к нему интерес и улетел Ц теплый пот
ок воздуха поднял его в небо цвета синего фарфора.
Чернозуб Сент-Джордж встал и побрел посмотреть, что ему осталось хорони
ть. Он надеялся, что это не очередной ребенок.

Глава 33

«И тем не менее пусть все дела
ется сдержанно и неторопливо, ради тех, кто слаб сердцем».
Устав ордена св. Бенедикта, гл
ава 48.

То был отличный год для стервятников. Они сопровождали Чернозуба всю дор
огу обратно в аббатство святого Лейбовица, плавая в необъятности Пустог
о Неба, подобно точкам в глазу. Чернозуб отказался от мысли найти пилюли Х
илберта, но болезнь постепенно оставила его; теперь она лишь чуть тлела. Е
сли его и снедал жар, то это был тот самый жар, который терзал его всю жизнь,
то горение, которое заметили и Амен, и Коричневый Пони, каждый имея в персп
ективе на него свои виды.
Безопасного пути через прерии больше не существовало. Тот, кто направлял
ся к северу от Нэди-Энн, не мог избежать встречи с империей, а на юге Ц стол
кновения с ордами. Обе группы то и дело проникали на территории друг друг
а, но хотя границы спорных земель по обе стороны от Нэди-Энн еще не были ус
тановлены, их можно было миновать, пусть и не без опаски. Королевство Ларе
до к югу от Брейв-Ривер развалилось само собой.
Да и трава, казалось, пожухла, словно стараясь втиснуться в землю. То и дел
о попадались полосы песка и пыли, для пересечения которых требовалось не
менее половины дня. Пустое Небо казалось еще более пустым, чем обычно. Чер
нозуб снова облачился в рясу и по пути бормотал молитвы, перебирая четки.
Но ел ли он? И где он находил воду? Те немногие люди, которых он видел, ехали
верхом и скрывались за горизонтом.
Как-то днем пошел дождь. Но это был легкий дождичек, влага которого тут же
испарялась, вроде того, который порой выпадает в прериях и почти не доход
ит до земли, лишь чуть увлажняя ее, да и эта вода тут же испаряется, стоит то
лько, подобно медленной молнии, блеснуть первым лучам солнца, после того
как облака, словно оседлав своих неторопливых пони, уползают с небосвода
.
Пустое Небо.
Здесь не было ни дорог, ни троп. Чернозуб шел за уходящим солнцем. Сухие ру
сла рек пересекали следы колес фургонов, разбегаясь в самых разных напра
влениях. Несколько человек, которых встретил Чернозуб, были миролюбивы и
поделились едой; трупы, которые попадались ему по пути, он хоронил, пуская
в ход короткий меч, позаимствованный у Топора.
Большую часть времени он двигался в полном одиночестве, сопровождаемый
только своей тенью, которая бежала перед ним по утрам и тащилась сзади, ко
гда спускался вечер. Только к полудню, в самую жару, она покидала его. И зем
ля и небо были тут в своей первозданной сущности, и мир казался более слож
ным и непростым, чем обычно.
Чернозубу не хватало маленького уродца-кугуара с синими ушами. Он думал,
какая судьба постигла Аберлотта, которому так нравились маленькие медн
ые патроны войны. Стал ли он одним из безродных? Или нашел свой последний п
риют в земле прерий?
Эти мысли приходили одна за другой, в соответствии с ритмом шагов… прихо
дили и уходили, молча, как птицы. А случалось, что Чернозуб шел с совершенн
о пустой головой Ц это был дар, которым его наделяло Пустое Небо, и каждый
его шаг сам по себе был молитвой.
Да, то был отличный год для стервятников. Чернозуб видел это по тому, как л
егко они, спугнутые, снимались с места. Их всегда ждало другое пиршество, с
разу же за соседним холмом.

Преподобный Абик Олшуэн умер после очередного удара, и после отбытия вре
мени траура, предписанного бенедиктинским уставом, новым аббатом был из
бран приор Девенди. Придя в монастырь, Чернозуб не испытывал большого же
лания оставаться в нем, хотя с этими старыми глинобитными стенами у него
было связано немало хороших воспоминаний (впрочем, не меньше было и плох
их). История об Эдрии, появившейся как сестра Клер, стала едва ли не легенд
ой, и Чернозуб слышал несколько версий ее. По словам некоторых братьев, он
и были связаны с появлением образа Святой Девы в восточной половине неба
.
Ц Это была Ночная Ведьма, Ц сказал Чернозуб. Ц Она означает войну и сме
рть, а не мир и надежду, Ц по тому, как брат Крапивник и другие осенили себя
крестными знамениями, он понял, что братия не хочет слышать таких слов, хо
тя по-своему они подготовились к войне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77