Отец подталки
вает ее к этому. Я пытаюсь помешать.
Ц Зачем?
Ц Потому… потому что, если она в свой первый раз будет влюблена, это убье
т ее Голод. Освободит ее. Мне кажется, она достаточно повзрослела, она спос
обна на такую любовь. Есть один молодой человек, о котором она всем уши про
жужжала.
Ц Бобби?!! Ц поперхнулся я. Ц Этот мордоворот-мачо?
Ц Не будьте к нему слишком строги. Вот вы бы сохранили уверенность в себе
, если бы вам светило целый день трахаться под объективами камер на глаза
х у девушки, которую вам хотелось бы пригласить в ресторан?
Ц Вероятно, для вас это будет потрясением, но о такой возможности я даже
не думал.
Томас на мгновение сжал губы.
Ц Если парень тоже полюбит ее в ответ, она сможет жить. Жить, не беспокояс
ь о таком, Ц голос его дрогнул, Ц о таком, как то, что случилось с Жюстиной.
Как то, что сделал отец с остальными моими сестрами.
Ц Что вы хотите этим сказать? Что такого он с ними делал?
Ц Утверждал свое превосходство над ними. Чтобы его энергия была заведо
мо больше, чем у них. Его Голод сильнее, чем их Голод.
Мой желудок болезненно сжался от отвращения.
Ц Вы хотите сказать, он кормился собственными… Ц Я даже договорить не с
мог.
Ц Хотите более подробного описания? Это совершенно традиционный спосо
б утверждения статуса в семьях Белой Коллегии.
Я поежился и покосился на портрет матери.
Ц Господи. Гадость какая.
Томас кивнул.
Ц Лара Ц одна из самых талантливых и умных людей, с какими мне доводилос
ь встречаться. Но в его присутствии она превращается в покорную собачку.
Он полностью подчинил ее своей воле. Заставил выполнять все свои прихоти
Ц более того, молить о них. Я не хочу, чтобы то же случилось с Инари. Особен
но теперь, когда она имеет шанс жить собственной жизнью.
Я нахмурился:
Ц Почему он тогда не проделал того же с вами? Не заставил стать такими же,
как они?
Томас поморщился:
Ц Его вкусы не заходят так далеко.
Ц Спасибо и на том, пожалуй, Ц заметил я.
Ц Не совсем. Он не хочет, чтобы я мешался у него под ногами. Он разделается
со Мной Ц это всего лишь вопрос времени. Все его сыновья до единого погиб
ли при таинственных обстоятельствах, не позволяющих доказать его прича
стность. Я первый из его потомков мужского пола, доживший до такого возра
ста. Отчасти благодаря вам, Ц он зажмурился, Ц отчасти благодаря Жюстин
е.
Ц Блин-тарарам, Ц пробормотал я. Очень уж странно все оборачивалось. Ц
Постойте, дайте мне разобраться. Вы хотите, чтобы я помог вам спасти девоч
ку, сверг жестокого тирана и защитил невинных от угрожающей им черной ма
гии. И вы хотите всего этого от меня на том основании, что вы мой пропавший
сводный брат, которому нужна джентльменская помощь в борьбе за правое де
ло, Ц так?
Он снова поморщился:
Ц Более или менее… только не столь мелодраматично.
Ц Нет, право же, вы надо мной смеетесь. Если это розыгрыш, то дурацкий.
Ц Отдайте мне должное, Дрезден, Ц вздохнул он. Ц Уж чего-чего, а разыгры
вать я умею. Будь на вашем месте кто другой, я бы придумал историю получше.

Ц Забудьте, Ц сказал я. Ц Будь вы со мной откровенны с самого начала, мо
жет, я и помог бы. Но вся эта чушь насчет моей матери Ц это уже чересчур.
Ц Она и моя мать, Ц возразил он. Ц Ну же, Гарри, вы ведь и сами знаете, что о
на не чиста, как свежевыпавший снег. Я знаю, за последние годы вам стало из
вестно кое-что. Она была ведьма, опасная как черт-те что, и водилась с разны
ми дурными личностями. В том числе с моим отцом.
Ц Врете! Ц зарычал я. Ц Как вы мне это докажете, а?
Ц А что вас убедит? Ц спросил он. Ц Доказательства хороши для тех, кто м
ыслит логично, а вы в данный момент на такого не очень похожи.
Злость немного отступила. Все-таки маловато я отдохнул Ц и усталость ме
шала мне подогревать злость как следует. Все тело болело. Я сполз по стене
и так и остался сидеть.
Ц Все равно чушь какая-то. Ц Я потер глаза. Ц С какой это стати ей было як
шаться с вашим папашей?
Ц Бог ее знает, Ц сказал Томас. Ц Все, что мне известно, Ц это что у них б
ыли какие-то общие дела. А потом это переросло в нечто другое. Отец пыталс
я оставить ее при себе, но она оказалась сильнее, не поддалась полностью е
го чарам. Она сбежала от него, когда мне не исполнилось и пяти лет. Насколь
ко мне удалось узнать, она познакомилась с вашим отцом спустя год после э
того. Еще будучи в бегах.
Ц В бегах? От кого?
Он пожал плечами:
Ц От моего отца, возможно. Или от кого-то еще из Коллегии. Или от вашего Со
вета. Не знаю. Она впуталась в какое-то нехорошее дело и хотела из него вык
арабкаться. Кто бы ни участвовал в этом с ней, они не хотели отпускать ее. П
о крайней мере живой. Ц Он развел руки ладонями вверх. Ц Это почти все, чт
о мне самому известно, Гарри. Я пытался откопать все, что вообще о ней изве
стно. Но кто захочет говорить со мной?
Мне как-то неприятно начало жечь веки, а в груди заныло. Я поднял взгляд на
портрет матери. Даже на картине видно было, как бьет из нее жизненная сила
, сколько этой жизни заключено в ней самой и в окружающей ее ауре. Только с
ам я этого узнать не успел. Она умерла в родильной палате.
Черт подери, неужели Томас говорил мне правду? Это могло бы объяснить, нап
ример, почему Белый Совет следит за мной так, словно я сам Люцифер в новом
воплощении. Но тогда мне пришлось бы признать, что моя мать была вовлечен
а в грязные дела. Очень грязные дела, какими бы они ни были.
А еще это означало бы, что я не совсем один на белом свете. Что у меня есть хо
ть какая-то семья. Родная кровь.
От этой мысли в груди заныло еще сильнее. В детстве я мог часами фантазиро
вать о том, как бы все было, отыщись вдруг моя семья. Братья, сестры, заботли
вые родители, бабушки-дедушки, кузины-кузены, дядьки-тетки… как у всех ос
тальных. Люди, которые держатся вместе, что бы ни случилось, потому что на
то они и есть, семьи. Те, кто примет меня, кто обрадуется мне, может, будет да
же гордиться мной и желать моего общества.
Со времени смерти отца я ни разу не праздновал Рождества Ц очень уж боле
зненно это было. Черт, да и до сих пор болезненно!
Но если у меня все-таки обнаружилась бы семья, все могло еще измениться.
Я поднял взгляд. Лицо Томаса всегда было трудно прочесть, но я увидел в нем
еще одно отражение меня самого. Должно быть, он думал примерно так же. Нав
ерное, ему тоже бывает одиноко, как и мне. Как знать, может, он тоже мечтал о
семье, которая не будет манипулировать им, держать его под контролем, не б
удет просто пытаться убить его.
Но я сдержал себя прежде, чем успел развить эту мысль. Очень уж далеко она
могла меня завести, а в таком щекотливом вопросе это было просто опасно. Ч
асть меня ужасно хотела поверить Томасу. Ну очень хотела… Поэтому я не мо
г позволить себе рисковать.
Ц Я не лгу вам, Ц произнес он, помолчав.
Странно, но я даже сумел ответить ему спокойным, почти мягким голосом:
Ц Докажите.
Ц Как? Ц спросил он. Голос его звучал устало. Ц Как, черт подери, вы хотит
е, чтобы я доказал вам?
Ц Посмотрите на меня.
Он застыл, упершись взглядом в пол у моих ног.
Ц Я не… Я не уверен, что этим можно достичь чего-либо, Гарри.
Ц О'кей, Ц сказал я, делая попытку встать. Ц Так как мне пройти к машине?

Ц Постойте! Ц Он поднял руку. Ц Ладно. Ц Он поморщился. Ц Ох, надеялся
я, что обойдется без этого. Не знаю, что вы там увидите… Не знаю, сможете ли в
ы после этого относиться ко мне по-прежнему.
Ц Ерунда, Ц отмахнулся я. Ц Только нам лучше сесть.
Ц Сколько времени это займет?
Ц Несколько секунд, Ц ответил я. Ц Хотя покажется, что дольше.
Он кивнул. Мы уселись на пол в паре футов друг от друга Ц у стены под портр
етом моей матери. Томас глубоко вздохнул и поднял свои серые глаза на мен
я.
Глаза Ц окна в душу. Нет, буквально. Чей угодно взгляд в упор заставляет в
ас почувствовать себя довольно неуютно. Не верите Ц попробуйте сами: за
гляните в глаза совершенно незнакомому человеку и не отводите взгляда д
о тех пор, пока не почувствуете, как подаются барьеры между вами, заставля
я вас неловко умолкнуть, а сердца Ц забиться чаще. Глаза многое рассказы
вают о человеке. Они отображают эмоции, намекают на то, какие мысли роятся
за ними. Едва ли не первое, что мы учимся распознавать в младенчестве, Ц э
то глаза тех, кто заботится о нас. С колыбели мы знаем, насколько они для на
с важны.
Для чародеев вроде меня эффект от взгляда в глаза кому-либо еще сильнее; о
н даже опасен. Взгляд в глаза рассказывает мне все о человеке, о его сути. Я
вижу это с такой ясностью, такой отчетливостью, что оно навеки запечатле
вается, словно выжженное у меня в голове. Я вижу тех, с кем встречаюсь взгл
ядом, насквозь, до самого дна, Ц и они видят меня точно так же. При этом нев
озможно скрыть что-либо, невозможно обмануть. Ну, конечно, я не вижу все до
единой мысли, все до единого воспоминания Ц но я вижу нагую душу, нагие эм
оции, и они говорят мне все о том, с кем и с чем я имею дело. Не самый тонкий ин
струмент, но более чем достаточный для того, чтобы понять, искренен со мно
й Томас или нет.
Я встретился взглядом с серыми глазами Томаса, и барьеры между нами рухн
ули.
Мне показалось, я стою в келье… такую могли, наверное, оставить где-нибудь
на Олимпе тамошние вымершие боги. Все вокруг меня было сделано из холодн
ого мрамора Ц белоснежного и угольно-черного. Пол казался огромной шах
матной доской. Тут и там стояли скульптуры из такого же камня. Капители мр
аморных колонн терялись в полумраке над головой. Потолка я не видел. И сте
н тоже. Освещение какое-то необычное: серебристое, холодное. Ветер жалобн
о завывал меж колонн. Где-то вдалеке погромыхивал гром, в воздухе отчетли
во ощущался запах озона.
Посередине этой богом забытой руины стояло зеркало размером в добрые га
ражные ворота. То есть «стояло» Ц не совсем верное слово: оно держалось в
серебряной раме, казалось, выраставшей прямо из пола. Перед зеркалом Ц м
олодой человек с вытянутой перед собой рукой.
Я подошел поближе. Шаги мои отдавались в колоннах гулким эхом. Я подошел к
молодому человеку и пригляделся к нему. Это был Томас. Ну, не тот Томас, как
им я видел его своими глазами, и все равно я понимал, что это Томас. Эта верс
ия не отличалась убийственной красотой. Лицо казалось чуть попроще. И вз
гляд производил впечатление слегка близорукого. Лицо его исказилось от
боли; плечи и спина напряглись словно от непосильной ноши.
Я заглянул мимо него, в зеркало. То, что я там увидел, относилось к тем вещам
, о которых предпочел бы забыть. Однако не мог.
Комната в отражении на первый взгляд напоминала ту, в которой я стоял. Одн
ако, приглядевшись, я понял, что материалами для нее послужили не белый и ч
ерный мрамор, а темная запекшаяся кровь и выбеленные солнцем кости. Там, в
зеркале, стояло прямо напротив Томаса странное создание. Гуманоид, плюс-
минус одного роста с Томасом; от кожи (шкуры? оболочки?) исходило легкое се
ребристое сияние. Съежившаяся словно перед прыжком тварь казалась грот
ескным чудищем из страшного сна и в то же время завораживала жуткой како
й-то красотой. В ослепительно белых глазах полыхало безмолвное пламя. Тв
арь не сводила с Томаса взгляда, полного ненасытного, жадного аппетита.
Рука чудища тоже тянулась к зеркалу, и, присмотревшись, я с ужасом заметил
, что она едва не на фут высовывается из его поверхности. Ее сверкающие ког
ти впивались Томасу в руку выше запястья, и из раны капала на пол темная кр
овь. Томасова рука тоже утопала в зеркале Ц я видел, как стискивают его па
льцы руку чудища. Оба боролись: Томас пытался вырваться; чудище Ц утащит
ь его в зеркало Ц туда, в мир запекшейся крови и костей.
Ц Он устал, Ц произнес женский голос.
В зеркале появилась моя мать в свободном развевающемся платье роскошно
го сочного синего цвета. Глядя на безмолвную борьбу, она приблизилась. По
ртрет не льстил ей Ц она была полна жизни и энергии, да и движение добавля
ло ей красоты по сравнению с застывшим изображением. Она оказалась довол
ьно высокой Ц почти шести футов, и это в сандалиях на плоской подошве.
У меня перехватило дыхание. Я ощутил на щеках слезы.
Ц Ты настоящая?
Ц А почему должно быть иначе? Ц удивилась она.
Ц Ты можешь быть просто мыслями Томаса. Только не обижайся.
Она улыбнулась:
Ц Нет, детка. Это и правда я. Ну по крайней мере в некоторой степени. Я вас о
боих подготовила к этому дню. В обоих я оставила эту свою затею Ц частицу
того, кто я и что я. Я хочу, чтобы вы оба знали, кем приходитесь друг другу.
Я с трудом перевел дыхание.
Ц Он правда твой сын?
Мать улыбнулась, и в темных глазах ее зажглась лукавая искорка.
Ц Ты ведь всегда славился отменной интуицией, младшенький мой. И что она
говорит тебе на этот раз?
Взгляд мой затуманился слезами.
Ц Что это правда.
Она кивнула:
Ц Верь мне. Я ведь не могу защитить тебя, Гарри. Вы должны сами позаботить
ся друг о друге. Твоему брату нужна твоя помощь, как и тебе Ц его.
Ц Я не понимаю, Ц махнул я рукой в сторону зеркала. Ц Что ты имела в виду
Ц «он устал»?
Мать посмотрела на Томаса и кивнула.
Ц Девушка, которую он любил. Ее больше нет. Она была его силой. Это
знает об этом.
Ц Это? Ц переспросил я.
Она кивнула в сторону зеркала.
Ц Голод. Его демон.
Я проследил ее взгляд. Томас-образ едва слышно выдохнул какие-то слова, и
Голод в зеркале отозвался фразой на незнакомом мне, скользком языке. Я не
понял ни того, ни другого.
Ц Почему ты не поможешь ему?
Ц Я сделала то, что в моих силах, Ц ответила мать. Во взгляде ее вспыхнула
темная, застарелая ненависть. Ц Я сделала все для того, чтобы отец его по
лучил достойную кару за то, что он сотворил с нами.
Ц И с тобой, и с Томасом?
Ц И с тобой, Гарри, тоже. Рейт еще жив. Но он ослаб. Вдвоем у вас с братом есть
шанс одолеть его. Ты все поймешь.
Голод прошипел Томасу еще несколько слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52