Впрочем, никто не мог точно сказать,
где и когда окажется раис и вылезает ли он вообще из своего бункера.
Непрерывное наблюдение с воздуха позволило обнаружить две вероятные р
езиденции. Одной из них была вилла милях в сорока от Багдада, другой Ц бол
ьшой автофургон, превращенный в штаб на колесах.
Однажды воздушная разведка сообщила, что вокруг виллы занимают позиции
мобильные ракетные пусковые установки и легкие танки. Подразделение «и
глов» разбомбило виллу, но тревога оказалась ложной: птичка и не думала с
адиться в гнездо.
Когда до конца января оставалось два дня, воздушная разведка обнаружила
большую автоколонну на марше. На автоколонну был совершен воздушный нал
ет, но и на этот раз Саддама там не оказалось.
Во время этих налетов пилоты союзников подвергались огромному риску, по
тому что иракские солдаты отчаянно отстреливались. Неудача всех попыто
к разделаться с иракским диктатором поставила союзников в затруднител
ьное положение: оказалось, что они не имели никаких сведений о местонахо
ждении Саддама Хуссейна.
Все дело было в том, что этого не знал никто на свете, никто,за исключением
крохотной группы личных телохранителей Саддама из Амн-аль-Хасса, котор
ым командовал сын президента Кусай.
В действительности Саддам Хуссейн никогда долго не задерживался на одн
ом месте. Вопреки общему мнению он не отсиживался всю воздушную войну в с
воем глубоком бункере, а, напротив, большую часть времени проводил в сове
ршенно иных местах.
И тем не менее безопасность Саддама Хуссейна была обеспечена за счет мно
гочисленных ловких трюков и обманных ходов. Иногда «президента» востор
женно приветствовали иракские войска; циники говорили, что они радуются
тому, что находятся далеко от передовой и дождь бомб с «баффов» сыплется
не на их головы. В действительности же в таких случаях солдаты приветств
овали одного из двойников президента, которых могли отличить от Саддама
лишь самые близкие к нему люди.
Изредка по Багдаду стрелой проносилась вереница лимузинов с затемненн
ыми стеклами. Иногда в такой кавалькаде было до десяти автомобилей. Багд
адцы верили, что в одном из лимузинов сидит сам раис. В действительности е
го там никогда не было: подобные выезды были декорацией, а раис часто пере
мещался в одном скромном автомобиле.
Диктатор не доверял даже своим ближайшим соратникам. Когда он собирал св
ой кабинет, министрам давали пять минут на сборы, после чего они должны бы
ли сесть в свой автомобиль и следовать за мотоциклистом. Но и мотоциклис
т приводил их совсем не туда, где раис намечал провести очередное совеща
ние.
Министров подвозили к автобусу с черными стеклами. Дальше они ехали в эт
ом темном автобусе в неизвестном направлении; место водителя в нем было
наглухо отделено от пассажирского салона. Впрочем, даже водитель не знал
места назначения и тоже лишь следовал за мотоциклистом из Амн-аль-Хасса.

Министры, генералы и советники сидели в автобусе в полном неведении Ц к
ак школьники на мистическом аттракционе. Они никогда не знали, куда едут,
а после совещания для них навсегда оставалось тайной, где они были.
В большинстве случаев такие совещания проводились на большой удаленно
й вилле, которую снимали на день и освобождали от хозяев лишь накануне ве
чером. Специальный отдел Амн-аль-Хасса занимался только тем, что отыскив
ал такие виллы, когда у раиса возникало желание собрать приближенных, су
тки держал хозяев без всякой связи с внешним миром, а потом отвозил их дом
ой Ц но только после того, как раис давно уехал.
К счастью, союзникам так и не удалось найти Саддама Хуссейна. Они предпри
нимали такие попытки, но лишь до начала февраля, когда был отдан приказ о п
рекращении любых действий, направленных на физическое устранение ирак
ского диктатора. Причин этого приказа военные так и не поняли.
В последний день января, вскоре после полудня, на арендованную британцам
и эр-риядскую виллу прибыл и Чип Барбер. Обменявшись приветствиями, все ч
етверо стали просто ждать, когда наступит условленное время для связи с
Мартином Ц если он еще слушал Эр-Рияд.
Ц Вероятно, нам установили какой-то срок? Ц спросил Лэнг. Барбер кивнул.

Ц Двадцатое февраля, Ц сказал он. Ц Норман хочет начать наступление д
вадцатого февраля.
Паксман негромко присвистнул.
Ц Двадцать дней, черт побери. Дядя Сэм готов раскошелиться?
Ц Да. Директор уже распорядился, чтобы на счет Иерихона сегодня перевел
и миллион долларов. За точные сведения о том, где расположено ядерное уст
ройство Ц если оно у Саддама только одно, Ц мы заплатим сукину сыну еще
пять миллионов.
Ц Пять миллионов долларов? Ц воскликнул Лэнг. Ц Боже мой, никто и никог
да не платил такие бешеные деньги за информацию.
Барбер пожал плечами.
Ц Иерихон, кем бы он ни был, считается наемным агентом. Он хочет денег и ни
чего больше. Давайте дадим ему возможность заработать. Мы бросим ему при
манку. Арабы привыкли торговаться, мы Ц нет. Через пять дней после того, к
ак он получит наше предложение, мы станем выплачивать ему что-то вроде ав
анса: по полмиллиона в день, пока он не даст нам точные сведения о том мест
е, где Саддам спрятал свою бомбу. Иерихон должен быть убежден, что мы запла
тим столько, сколько он запросит.
Три британца попытались представить себе заработок Иерихона. Он явно пр
евышал ту сумму, которую всем им удастся получить за всю свою жизнь.
Ц Что ж, Ц заметил Лэнг, Ц это должно его приободрить.
Вторую половину дня и начало вечера британцы и Барбер посвятили составл
ению письма Иерихону. Но прежде всего нужно было установить контакт с Ма
ртином. Всем не терпелось услышать, как Мартин, сказав несколько кодовых
слов, подтвердит, что он находится на свободе и может продолжать работу.

Потом из Эр-Рияда нужно будет передать ему письмо для Иерихона, подчеркн
ув, что теперь времени остается все меньше и меньше.
В Эр-Рияде нарастало напряжение; все четверо едва прикоснулись к пище. В п
оловине одиннадцатого они пошли к радистам. Саймон Паксман записал инст
рукции Мартину на магнитную ленту, потом ускорил запись в двести раз; в ре
зультате все сообщение заняло чуть меньше двух секунд.
Через десять секунд после того, как часы показали 11 часов 15 минут, старший р
адиооператор послал короткий запрос: «Вы на месте?» Через три минуты он п
ринял мгновенный всплеск радиоволн, на первый взгляд напоминавший элек
тростатические помехи. Когда всплеск замедлили, все услышали голос Март
ина: «Черный медведь Скалистым горам. Прием».
На эр-риядской вилле у всех четверых одновременно вырвался вздох облегч
ения. Серьезные мужчины радостно хлопали друг друга по спине, словно шко
льники, выигравшие чемпионат квартала по футболу среди дворовых команд.

Кому не приходилось бывать в подобных ситуациях, тот не может представит
ь себе, что ощущают люди, только что узнавшие, что в глубоком тылу противни
ка «одному из наших» каким-то чудом удалось остаться живым, здоровым и св
ободным.
Ц Черт побери, Ц восхищался Барбер, Ц четырнадцать дней этот сукин сы
н сидел и выжидал. Почему он не ушел сразу, как только получил приказ о воз
вращении?
Ц Потому что он упрямый идиот, Ц пробормотал Лэнг. Ц Только поэтому.
Менее склонный к эмоциям радиооператор уже посылал второй короткий зап
рос. Хотя осциллограф подтвердил, что в эфире действительно прозвучал го
лос Мартина, радиооператор хотел, чтобы Мартин повторил пароль. В конце к
онцов, четырнадцать дней Ц очень большой срок; за это время можно сломат
ь любого человека.
Запрос в Багдад был предельно краток: «От Нелсона и Норта, повторяю, от Нел
сона и Норта. Передачу закончил».
Прошли еще три минуты. В своей убогой хижине Мартин, согнувшись над миниа
тюрной радиостанцией, принял короткий пакетный сигнал из Эр-Рияда, расш
ифровал его, продиктовал ответ, нажал кнопку ускорения записи и передал
сигнал продолжительностью в десятую долю секунды.
На вилле услышали его голос: «Пойте славу сверкающему дню». Радиооперато
р заулыбался.
Ц Это он, сэр. Жив, здоров и свободен.
Ц Это строка из стихотворения? Ц спросил Барбер.
Ц Почти. На самом деле вторая строка звучит так: «Пойте славу победному д
ню». Если бы он повторил строку слово в слово, это значило было, что он гово
рит под дулом пистолета. В этом случае... Ц Лэнг пожал плечами.
Наконец оператор послал Мартину исчерпывающие инструкции и выключил п
ередатчик. Барбер раскрыл свой портфель.
Ц Я понимаю, что это не вполне соответствует местным обычаям, но диплома
тический паспорт дает определенные преимущества...
Ц Ну и ну, Ц пробормотал Грей, Ц Дом Периньон. Вы полагаете, Лэнгли може
т себе такое позволить?
Ц Лэнгли, Ц ответил Барбер, Ц только что выложило на игральный стол пя
ть миллионов зеленых. Думаю, может предложить вам и бутылку шампанского.

Ц Справедливо, Ц согласился Паксман.
Всего лишь за неделю Эдит Харденберг преобразилась. Точнее, ее преобрази
ла любовь.
Поощряемая Каримом, она отправилась к гринцингскому парикмахеру, котор
ый сделал ей очень удачную прическу: теперь более короткие волосы свобод
но спускались до самых скул, отчего лицо Эдит слегка округлилось, и она пр
иобрела очарование зрелой женщины.
С ее молчаливого одобрения Карим сам выбрал набор косметики: ничего брос
кого, разумеется, почти незаметную краску для глаз, крем под пудру, немног
о пудры и светлую губную помаду.
Вольфганг Гемютлих исподтишка наблюдал за фрейлейн Харденберг, когда т
а входила в его кабинет, и приходил в ужас. Больше всего его возмущали не к
аблуки, благодаря которым фрейлейн Харденберг выросла на целый дюйм, не
прическа и даже не косметика, хотя будь на месте его секретаря фрау Гемют
лих, он категорически отверг бы все. Когда фрейлейн Харденберг приносила
ему на подпись письма или записывала под диктовку, банкиру не давало пок
оя прежде всего исходившее от нее чувство уверенности в себе.
Разумеется, он знал, что случилось. Одна из тех пустых девчонок, что работа
ли внизу, убедила ее транжирить деньги. В этом был ключ ко всему Ц в пусто
й трате денег. За свою долгую жизнь герр Гемютлих не раз убеждался, что это
всегда приводит к беде. Он боялся худшего.
Нельзя сказать, что естественная застенчивость Эдит совершенно испари
лась, и в банке она была по-прежнему очень неразговорчива, но, оставаясь н
аедине с Каримом, сама не переставала удивляться собственной смелости. Ц
елых двадцать лет даже мысль о физической близости была ей отвратительн
а, и теперь она постепенно заново открывала для себя удивительный мир, ко
торый ее одновременно ужасал и отталкивал, привлекал и возбуждал. И их лю
бовь становилась все более и более взаимной, все более и более увлекател
ьной.
Когда Эдит впервые прикоснулась к Кариму «там, внизу», она думала, что тут
же умрет от ужаса и страха, но, к своему удивлению, осталась жива.
Вечером третьего февраля Карим принес ей домой большую коробку, заверну
тую в подарочную бумагу и перевязанную лентой.
Ц Карим, ты не должен делать мне подарки. Ты тратишь слишком много денег.

Карим обнял Эдит и взъерошил ей волосы. Теперь ей это очень нравилось.
Ц Послушай, котеночек, мой отец очень богат. Он высылает мне много денег.
Ты предпочла бы, чтобы я тратил их в ночных клубах?
Эдит нравилось и когда Карим поддразнивал ее. Конечно же, Карим никогда н
е пойдет в эти ужасные заведения. Поэтому она все же принимала духи и туал
етные принадлежности, к которым ни за что не прикоснулась бы еще каких-то
две недели назад.
Ц Можно открыть? Ц спросила она.
Ц Для этого я ее и принес.
Сначала Эдит не поняла, что это такое. Ей показалось, что в коробке лежит н
евесомая пена из шелка и кружев разных цветов. Потом она вспомнила, что в м
агазинах Ц разумеется, не в тех, где она обычно делала покупки, Ц видела
что-то похожее на рекламных плакатах, и залилась краской.
Ц Карим, я не могу. Я просто не могу.
Ц Можешь, Ц сказал он и улыбнулся. Ц Не упрямься, котеночек, иди в спаль
ню и примерь. Прикрой дверь, я не буду подсматривать.
Эдит разложила содержимое коробки на постели и долго рассматривала пре
дмет за предметом. Чтобы она, Эдит Харденберг?.. Никогда. Здесь были чулки и
пояса, трусики и лифчики, подвязки и короткие ночные рубашки, черные, розо
вые, алые, кремовые и бежевые, кружевные или отделанные кружевами. Ткань н
а ощупь казалась гладкой, как лед.
Эдит провела в своей спальне целый час и наконец, накинув пеньюар, распах
нула дверь. Карим отставил чашку с кофе, поднялся и подошел к ней. Нежно ул
ыбаясь и не сводя с нее глаз, он начал развязывать пояс ее соблазнительно
го туалета. Эдит снова вспыхнула и, не выдержав взгляда Карима, отвернула
сь. Он бросил пеньюар на пол.
Ц Знаешь, котеночек, Ц тихо сказал он, Ц ты выглядишь просто потрясающ
е.
Она не знала, что ответить, поэтому просто обвила руками его шею и не испуг
алась, не ужаснулась, когда бедром ощутила под его джинсами что-то твердо
е.
Потом они занялись любовью, а потом Эдит пошла в ванную. Вернувшись, она ос
тановилась в дверях и долго смотрела на Карима. Она любила в нем все, кажду
ю клеточку. Эдит присела на краешек кровати и пальцем провела по почти не
заметному шраму на его подбородке. Он говорил, что поранился, когда прова
лился в застекленную оранжерею в саду его отца на окраинах Аммана.
Карим открыл глаза, улыбнулся и протянул руки к ее лицу. Эдит схватила рук
у, прижалась щекой к его пальцам, к кольцу с печаткой, которое он не снимал
с мизинца. Это кольцо с бледно-розовым опалом подарила ему мать.
Ц Что мы будем делать вечером? Ц спросила Эдит.
Ц Пойдем куда-нибудь, Ц ответил Карим. Ц Например, в «Бристоль».
Ц Ты слишком любишь бифштексы.
Карим обнял ее за тощие ягодицы под тончайшей тканью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97