Это в Моссаде хорошо зн
али уже хотя бы потому, что израильтяне платили Иерихону его тридцать ср
ебренников, переводя деньги из разных банков и не обладая никакой информ
ацией, кроме номера счета получателя. Не приходилось сомневаться, что уб
едить «Винклер» перевести деньги из банка будет намного труднее.
Каким-то непостижимым образом старина Винклер, который большую часть св
оей жизни провел в домашнем халате, слушая церковную музыку, догадался, ч
то методы нелегального перехвата информации будут разрабатываться быс
трее, чем способы ее законной передачи. Черт возьми, и будь проклят этот ст
арик!
Сайан смог выяснить еще лишь одну деталь: каждым крупным счетом, таким, ка
к у Иерихона, занимается лично один из трех вице-президентов банка и боль
ше никто. Старик тщательно подбирал служащих: все три вице-президента по
льзовались репутацией упрямых, неразговорчивых людей, совершенно лише
нных чувства юмора. К тому же Винклер неплохо оплачивал их работу. Словом,
вице-президенты были недоступны. Израильтяне, добавлял сайан, могут не б
еспокоиться: банк «Винклер» абсолютно надежен. В этом он ошибался. Шла ли
шь первая неделя ноября, а Гиди Барзилаи уже был сыт по горло этим банком.

Через час после рассвета на дороге появился автобус. В трех милях от Ар-Ру
тбы его ждал, сидя на большом камне, единственный пассажир. Завидев автоб
ус, он встал и поднял руку. Водитель остановил машину, пассажир отдал ему д
ве засаленные банкноты по динару каждая, устроился на заднем сиденье, на
колени поставил корзину с курами и быстро заснул.
В центре города расположился полицейский патруль. Подпрыгнув на старых
рессорах, автобус остановился. Одни пассажиры вышли, направляясь на рабо
ту или на базар, другие садились в автобус. Полицейские тщательно провер
яли документы входящих, но лишь мельком взглянули сквозь грязные стекла
на нескольких пассажиров, оставшихся в автобусе, и совсем не обратили вн
имания на крестьянина с его курами. Они высматривали подозрительных лич
ностей, потенциальных террористов.
Еще через час автобус повернул и покатил на восток. Он покачивался из сто
роны в сторону, подпрыгивал на выбоинах неровной дороги и изредка сворач
ивал на еще более ухабистую обочину, пропуская очередную колонну армейс
ких грузовиков, в кузовах которых мрачные, небритые солдаты угрюмо гляде
ли на тучи пыли, вздымавшейся из-под колес их машин.
Прикинувшись спящим, Майкл Мартин прислушивался к болтовне пассажиров,
стараясь уловить непривычное слово или намек на акцент, который он мог з
абыть. В этом районе Ирака арабский язык заметно отличался от того, на как
ом говорили в Кувейте. Если ты хочешь, чтобы в Багдаде тебя принимали за бе
зобидного необразованного феллаха, то провинциальный акцент и обороты
речи простолюдина могли оказаться полезными. Ничто не обезоруживает го
родского полицейского так быстро, как простая деревенская речь.
Куры переносили поездку куда хуже, чем их хозяин, хотя он насыпал в корзин
у зерна, достав его прямо из кармана, и поделился водой из фляжки, которая
теперь вместе со всей его нехитрой поклажей тряслась в багажнике автобу
са, прикрытом от песка и пыли лишь сеткой. При каждом толчке автобуса куры
кудахтали или гадили на соломенную подстилку.
Лишь очень внимательный взгляд обнаружил бы, что снаружи корзина была на
четыре дюйма выше, чем внутри. Необычно толстое дно скрывала соломенная
подстилка: она казалась очень глубокой, а на самом деле была лишь в дюйм то
лщиной. Внутри полости, устроенной в квадратном дне корзины и имевшей ра
змеры двадцать на двадцать дюймов, находились предметы, которые наверня
ка удивили бы и заинтересовали полицейских в Ар-Рутбе.
Одним из этих предметов была разборная спутниковая параболическая ант
енна, которая в сложенном виде представляла собой толстый стержень, похо
дивший на складной зонтик. Здесь же находилась радиостанция, но более мо
щная, чем та, которой Мартин пользовался в Кувейте. В Ираке не удастся выхо
дить на связь, свободно разъезжая по пустыне. О сколь-нибудь продолжител
ьных сеансах связи не могло быть и речи, поэтому, кроме антенны, радиостан
ции и перезаряжаемых серебряно-кадмиевых аккумуляторов, в корзине был с
прятан еще и магнитофон, но не обычный, а особый.
Когда человек изобретает принципиально новый прибор, его первые образц
ы обычно бывают громоздкими, неуклюжими и неудобными в работе. По мере со
вершенствования прибора он видоизменяется в двух направлениях: его «на
чинка» делается все сложней и сложней, а работать с ним становится все пр
още и проще.
Если судить по современным меркам, то радиостанции, заброшенные во время
второй мировой войны во Францию для нужд сотрудников британских спецсл
ужб, были настоящими монстрами. Каждая такая радиостанция с трудом умеща
лась в большом чемодане, требовала наружной антенны длиной по меньшей ме
ре в несколько ярдов, которую нужно было протянуть вверх по водосточной
трубе, имела неуклюжие переключатели размером с электрическую лампочк
у и могла передавать сообщения только сигналами азбуки Морзе. Выходя в э
фир, радист передавал сообщение часами, так что немцы имели вполне доста
точно времени, чтобы с помощью триангуляции определить положение радис
та и схватить его.
Магнитофон Мартина был прост в обращении, но умел делать кое-что полезно
е. Чтобы передать десятиминутное сообщение, его нужно было сначала медле
нно и отчетливо продиктовать в микрофон. Кремниевый чип тут же шифровал
сообщение так, что, даже если иракцы перехватят его, скорее всего не пойму
т ни слова. Шифрованное сообщение записывалось на пленку. Потом ее нужно
было перемотать и нажать на кнопку вторичной записи; повторная запись пр
оизводилась в двести раз быстрее, и все сообщение укладывалось в трехсек
ундный пакетный сигнал, передачу которого уловить практически невозмо
жно.
Если радиостанцию, спутниковую антенну, аккумуляторы и магнитофон соед
инить в одну систему, то она передаст именно такой мгновенный пакетный с
игнал. В Эр-Рияде сообщение примут, дешифруют, замедлив предварительно с
корость движения пленки, и, наконец, воспроизведут в первоначальном виде
.
Мартин вышел на остановке Рамадн и пересел на другой автобус, маршрут ко
торого проходил мимо озера Хабоаниях и старого лагеря королевских ВВС, т
еперь переоборудованного в современную базу иракских истребителей. На
окраине Багдада автобус остановили для проверки документов.
Пассажиры по одному подходили к столу, за которым сидел сержант полиции.
Мартин покорно стоял в общей очереди, прижимая к себе плетеную корзину с
курами. Когда подошла его очередь, он поставил корзину на землю и протяну
л свое удостоверение личности. Сержант мельком взглянул на документ. Он
изнемогал от жары и жажды, а день тянулся ужасно медленно. Сержант ткнул п
альцем в строку, на которой указывалось место рождения владельца докуме
нта.
Ц Это где?
Ц Это маленькая деревня на север от Баджи. Нас все знают, потому что у нас
очень хорошие дыни, бей.
Сержант скривил рот в ухмылке. «Бей» было старинной формой почтительног
о обращения, бывшей в ходу во времена Оттоманской империи. Сейчас это сло
во услышишь очень редко, да и то только от людей из самого захолустья. Он м
ахнул рукой Ц проходи! Мартин поднял корзину и поплелся к автобусу.
Незадолго до семи часов вечера автобус остановился, и майор Майкл Мартин
вышел на главном багдадском автовокзале в районе Кадхимия.

Глава 11

От автостанции на севере города до виллы первого секретаря советского п
осольства в районе Мансур путь был не близок, но прогулка по вечернему Ба
гдаду доставила Мартину большое удовольствие.
Во-первых, после двенадцати часов мучений в далеко не самых комфортабел
ьных автобусах, в которых ему пришлось преодолеть двести сорок миль от А
р-Рутбы до столицы, неспешная прогулка была настоящим отдыхом. Во-вторых
, эта прогулка позволила ему снова ощутить особый дух города, в котором он
не был с того самого дня, когда робким тринадцатилетним школьником улете
л на авиалайнере в Лондон, а это было двадцать четыре года назад.
Многое изменилось за эти годы. Тот Багдад, который помнил Мартин, был типи
чным арабским городом, намного меньшим сегодняшней столицы Ирака. Тогда
город в основном жался к центральным районам Шайх Омар и Саадун на север
о-западном берегу Тигра, в Рисафе, и к району Аалам на противоположном бер
егу, в Кархе. В старом городе с его узкими улочками, базарами, мечетями и че
тко вырисовывавшимися на фоне неба минаретами, которые должны были пост
оянно напоминать людям о необходимости служения Аллаху, и протекала вся
городская жизнь.
Двадцать лет торговли нефтью принесли немалую прибыль. Теперь на месте б
ывших пустырей были проложены длинные, широкие автомагистрали с раздел
ительной полосой, дорожными развязками «клеверный лист», объездами, эст
акадами. В городе стало намного больше автомобилей, а в ночное небо упира
лись не минареты, а небоскребы Ц мамона бросал вызов своему вечному про
тивнику.
Мартин прошел всю улицу Рабиа, с трудом узнавая район. Он помнил бескрайн
ие просторы вокруг клуба «Мансур», куда в свободные вечера по уик-эндам о
тец привозил всю семью. Район остался пригородным, но рощи и лужайки усту
пили место улицам и виллам тех, кто мог себе позволить жить на широкую ног
у.
Он прошел в нескольких сотнях ярдов от старой приготовительной школы ми
стера Хартли, где учился, а на переменах играл со своими друзьями Хассано
м Рахмани и Абделькаримом Бадри, но в темноте не узнал улицу.
Мартину известно было, чем теперь занимается Хассан, но вот уже почти чет
верть века он не слышал ни слова о двух сыновьях доктора Бадри. Интересно,
задумался Мартин, стал ли в конце концов инженером младший из братьев, Ос
ман, которого с детства тянуло к точным наукам? А Абделькарим, получавший
призы за чтение английской поэзии, стал ли он поэтом или писателем?
Если бы Мартин шагал так, как привыкли шагать солдаты спецназа, с перекат
ом с пятки на носок, расправив плечи и покачивая корпусом в такт ритму ход
ьбы, он добрался бы до цели вдвое быстрей. Но в таком случае ему, как и тем дв
ум инженерам в Кувейте, могли бы напомнить, что «хоть ты и оделся арабом, а
все равно ходишь, как англичанин».
К тому же на ногах Мартина были не походные сапоги на шнуровке, а парусино
вые тапочки на веревочной подметке, обычная обувь бедного иракского фел
лаха, поэтому Мартин шел шаркающей походкой, ссутулившись и опустив голо
ву.
В Эр-Рияде ему показали план сегодняшнего Багдада и множество аэрофотос
нимков, сделанных с большой высоты, но увеличенных так, что с помощью лупы
можно было заглянуть в окруженные стенами сады, отметить плавательные б
ассейны и автомобили тех, кто облечен властью и наделен богатством.
Мартин выучил свой путь наизусь. Он свернул налево, на улицу Иордан, минов
ал площадь Ярмук и сразу повернул направо, на обсаженный деревьями просп
ект, на котором жил советский дипломат.
В шестидесятые годы, во времена правления Кассема и сменивших его генера
лов, миссии СССР находились в самых престижных и фешенебельных районах Б
агдада. Тогда Советский Союз делал вид, что поддерживает арабский национ
ализм, потому что это движение имело вроде бы антизападную направленнос
ть; на самом деле СССР пытался обратить арабский мир в коммунистическую
веру. В те годы советское посольство купило несколько больших резиденци
й вне территории посольства, которое уже никак не могло вместить непомер
но разросшийся штат. В качестве особой льготы этим резиденциям и окружаю
щим их садам был дан статус советской территории. Даже Саддам Хуссейн не
осмеливался отменить эту привилегию, тем более что до середины восьмиде
сятых годов Москва была основным поставщиком вооружения в Ирак, а шесть
тысяч советских военных советников обучали летчиков и танкистов Садда
ма на русских машинах.
Мартин легко нашел виллу по небольшой бронзовой табличке, извещавшей, чт
о эта резиденция является собственностью посольства СССР. Он потянул за
цепочку у калитки и стал терпеливо ждать ответа.
Через несколько минут калитку открыл толстый, коротко остриженный русс
кий в белом кителе слуги.
Ц Чего тебе? Ц спросил он по-русски.
Мартин ответил по-арабски, заискивающим тоном просителя, который обраща
ется к хозяину. Русский нахмурился. Мартин порылся в кармане халата и изв
лек удостоверение личности. С точки зрения русского, в этом уже был какой-
то смысл; в его стране без паспорта тоже нельзя было сделать ни шагу. Он вз
ял документ, по-арабски сказал «подожди» и закрыл калитку.
Через пять минут он вернулся, кивком головы показал арабу в грязном хала
те, чтобы тот прошел в передний двор, и проводил его до лестницы, которая в
ела к парадному входу в дом. Они остановились у нижней ступеньки, когда дв
ерь распахнулась и на пороге появился мужчина.
Ц Ты свободен, я сам с ним договорюсь, Ц обращаясь к слуге, сказал он по-р
усски.
Тот бросил напоследок недовольный взгляд на грязного араба и скрылся в д
оме.
Первый секретарь посольства СССР Юрий Куликов был профессиональным ди
пломатом; полученное им из Москвы распоряжение он считал возмутительны
м, но приказ есть приказ, его нужно было выполнять. Очевидно, Мартин оторва
л его от ужина, потому что дипломат, спускаясь по лестнице, на ходу вытирал
салфеткой губы.
Ц Значит, приехал, Ц сказал он по-русски. Ц Теперь слушай. Если нам прик
азали играть в эти игры, ничего не поделаешь. Но я не хочу ничего знать и во
обще не имею к этому никакого отношения. Понятно?
Мартин не знал по-русски ни слова, поэтому лишь беспомощно пожал плечами
и по-арабски сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97