Этот молодой человек казался вполне респектабельным. Может быт
ь, из хорошей семьи. Но все же.., араб. Эдит закончила ленч и жестом попросила
счет. Пора оставить этого молодого человека, хоть и исключительно вежли
вого. Для араба.
Ц И все же, Ц с сожалением сказал Карим, Ц думаю, я не смогу пойти.
Эдит принесли счет. Немного покопавшись в кошельке, она извлекла несколь
ко шиллингов.
Ц Пойти куда?
Ц В оперу. На «Волшебную флейту». У меня не хватит храбрости. Там столько
людей. Не будешь знать, куда пойти, когда аплодировать.
Эдит покровительственно улыбнулась.
Ц О, думаю, вы не пойдете в любом случае, молодой человек, потому что не дос
танете билета.
Карим удивленно поднял брови.
Ц Нет, нет, дело совсем не в этом.
Он сунул руку в карман и положил на стол два бумажных листка. На ее стол. Ря
дом с ее счетом. Второй ряд партера. В нескольких метрах от певцов. Недалек
о от центрального прохода.
Ц У меня есть друг в Организации Объединенных Наций. Понимаете, им выдел
яют какое-то количество билетов. Но ему они не нужны, поэтому он отдал бил
еты мне.
Отдал. Не продал, а просто отдал. Бесценные билеты Ц и просто отдал.
Ц Не согласились бы вы, Ц умоляющим тоном сказал молодой человек, Ц вз
ять меня с собой? Пожалуйста.
Просьба была сформулирована безукоризненно. Получалось, что она должна
сделать ему одолжение.
Эдит представила себя в том огромном, сводчатом, позолоченном раю в стил
е рококо; вместе с божественными звуками оркестра, голосами басов, барит
онов, теноров и сопрано ее душа возносится к плафонам высокого потолка...

Ц Ни в коем случае, Ц ответила она.
Ц О, прошу прощения, фрейлейн, я оскорбил вас. Он взял билеты со стола и нач
ал их рвать.
Ц Нет. Ц Ее рука сама собой легла на руку молодого человека, когда бесце
нные билеты уже были надорваны на дюйм. Ц Не надо этого делать.
Щеки Эдит заалели.
Ц Но мне они не нужны...
Ц Что ж, я думаю...
Лицо молодого человека засветилось счастьем.
Ц Значит, вы покажете мне вашу оперу, да?
Показать ему оперу. Это совсем другое дело. Это же не свидание. Не такое св
идание, на которое обычно ходят те, кто.., принимает приглашения. А она буде
т кем-то вроде гида, только и всего. Венское гостеприимство обязывает пок
азать иностранному студенту одно из чудес столицы Австрии. Ничего предо
судительного в этом нет...
Как и было условлено, они встретились на ведущих в оперу ступенях в семь п
ятнадцать. Она приехала из Гринцинга на автомобиле и легко нашла место д
ля парковки. Они влились в медленно продвигавшуюся толпу; все оживленно
переговаривались в предвкушении чудесного зрелища.
Если бы Эдит Харденберг, старая дева, последние двадцать лет не знавшая л
юбви, попыталась представить себе рай, то в ее воображении он оказался бы
поразительно похожим на венскую оперу в тот декабрьский вечер, когда она
сидела в нескольких метрах от сцены и могла позволить себе полностью от
даться музыке. Если бы ей было суждено знать ощущение опьянения, она бы по
няла, что ближе всего к такому состоянию была в тот вечер, когда ее опьянил
и прекрасные голоса и музыка.
В первом акте, когда перед ней пел и выделывал курбеты Папагено, она почув
ствовала, как на ее руку легла сухая молодая ладонь. Инстинкт приказал Эд
ит резко отдернуть руку. Когда то же повторилось во втором акте, она не ста
ла протестовать и почувствовала, как вместе с музыкой в нее вливается те
пло другого человека.
Когда спектакль закончился, Эдит все еще была пьяна музыкой. Иначе она ни
в коем случае не пошла бы с молодым человеком в любимый ресторан Зигмунд
а Фрейда, кафе Ландтманна, которое недавно было отреставрировано и вновь
приобрело блеск девяностых годов прошлого века. В кафе их проводил к сто
лику не кто-нибудь, а лично непревзойденнейший метрдотель Роберт. Так по
здно Эдит никогда не ужинала.
Потом Карим проводил ее до автомобиля. Эдит успокоилась, к ней вернулось
обычное самообладание.
Ц Я очень хотел бы, чтобы вы мне показали настоящую Вену, Ц тихо сказал К
арим, Ц вашу Вену, Вену прекрасных музеев и концертных залов. Иначе я ник
огда не пойму культуру и искусство Австрии, не пойму так, как мог бы понять
, если бы вы были моим гидом.
Ц Что вы говорите, Карим?
Они стояли рядом с ее автомобилем. Нет, она определенно не собиралась под
возить его домой, где бы ни был его дом, а малейший намек на то, что он мог бы
поехать к ней, сразу показал бы, что он такой же подлец, как и все остальные.

Ц Что я хотел бы снова увидеть вас.
Ц Почему?
Если он скажет, что я красива, я его ударю, подумала Эдит.
Ц Потому что вы очень добры, Ц ответил он.
Ц Ах так.
Эдит покраснела; хорошо, что на улице было темно. Карим больше не сказал ни
слова, тихонько наклонился и поцеловал ее в щеку. Потом он ушел, большими
шагами пересекая площадь. Эдит поехала домой одна.
Той ночью Эдит Харденберг спала неспокойно. Ей снилось далекое прошлое.
То жаркое лето 1970 года, когда ей было девятнадцать, когда она была девушкой
и когда ее любил Хорст. Тот самый Хорст, который лишил ее девственности и з
аставил полюбить его. Тот самый Хорст, который зимой того же года ушел, не
попрощавшись, не объяснив ничего, не написав ни слова.
Сначала Эдит подумала, что произошло какое-то несчастье, и обзвонила все
больницы. Потом она решила, что Хорсту пришлось срочно уехать Ц он работ
ал разъездным торговым агентом Ц и он скоро позвонит сам.
Позднее она узнала, что он женился на девушке из Граца, с которой встречал
ся уже давно, как только судьба заносила его в тот город.
Эдит проплакала до весны. Потом она собрала все, что напоминало ей о Хорст
е, все, что было так или иначе связано с ним, и сожгла. Она сожгла подарки и ф
отографии, которые они снимали, гуляя в парке замка Лаксенбург и катаясь
на лодке по озерам, но прежде всего она сожгла фотографию того дерева, под
которым она впервые отдалась ему и стала его собственностью.
В ее жизни больше не было мужчин. Они всегда обманывают женщин, а потом бро
сают их, говорила ее мать, и она была права. Эдит поклялась, что в ее жизни бо
льше не будет ни одного мужчины.
Той ночью, за неделю до Рождества, беспокойные сны оставили ее лишь незад
олго до рассвета. Эдит заснула, прижимая к своей тощей груди программку «
Волшебной флейты». Во сне у нее немного разгладились морщинки в уголках
глаз и у плотно сжатых губ. Она улыбалась. Конечно, ничего плохого в этом н
е было.

Глава 13

Большой серый «мерседес» попал в транспортную пробку. Водитель, яростно
колотя по клаксону, с трудом пробивался сквозь толчею автомобилей, фурго
нов, тележек, лотков. Между улицами Кулафа и Рашид такая неразбериха цари
ла постоянно.
Это был старый Багдад, в котором купцы, торговцы тканями, золотом и прянос
тями, лоточники и продавцы самых экзотических товаров занимались своим
привычным делом все десять последних столетий.
«Мерседес» повернул на Банковскую улицу, с обеих сторон забитую припарк
ованными автомобилями, и наконец уперся в улицу Шурджа. Нечего было и дум
ать о том, чтобы проехать дальше через плотную толпу торговцев специями
на уличном базаре.
Ц Дальше мне не проехать, Ц сказал водитель, повернувшись к заднему сид
енью.
Лейла Аль-Хилла кивнула и дождалась, когда ей откроют дверцу. Рядом с води
телем сидел Кемаль, здоровенный личный телохранитель генерала Кадири, н
еуклюжий сержант танковых войск, уже не один год служивший хозяину. Лейл
а ненавидела Кемаля.
Сержант помедлил, открыл свою дверцу, на тротуаре медленно выпрямился и
распахнул заднюю дверцу машины. Он понимал, что Лейла снова намеренно ун
ижает его Ц он прочел это в ее глазах. Она вышла из «мерседеса», не удосто
ив сержанта взглядом, даже не сказав «спасибо».
Она ненавидела телохранителя прежде всего за то, что тот повсюду следова
л за ней. Конечно, такова была его работа, так приказал ему Кадири, но от это
го отвращение Лейлы к сержанту не уменьшалось. Трезвый Кадири был отличн
ым профессиональным солдатом, что не мешало ему безумно ревновать Лейлу
ко всем подряд; поэтому он распорядился, чтобы в городе она никогда не ост
авалась одна.
Другой причиной ненависти Лейлы к телохранителю были полные плотского
вожделения взгляды, которые тот бросал на нее. Разумеется, Лейла с ее давн
о сложившимися извращенными принципами ничего не имела против того, что
бы мужчины желали ее тела, и, если плата была достаточно высока, готова был
а удовлетворить их самые эксцентричные желания. Но Кемаль нанес ей самое
жестокое оскорбление: он был всего лишь бедным сержантом. Лейла не поним
ала, как он, без гроша в кармане, может вынашивать подобные мысли. Тем не ме
нее в его глазах она определенно читала и презрение и животное желание. Е
сли Кемаль был уверен, что генерал Кадири не видит, он не считал нужным скр
ывать свои чувства.
Кемаль знал, что Лейла ненавидит его, и поэтому ему доставляло особенно б
ольшое удовольствие оскорблять ее похотливыми взглядами, в то же время н
е произнося ни одного оскорбительного слова.
Лейла как-то пожаловалась Кадири на наглость его телохранителя, но гене
рал только рассмеялся. Его взбесило бы одно подозрение, что другой мужчи
на осмелился возжелать Лейлу, однако Кемалю прощалось многое, потому что
Кемаль спас генерала в сражении с иранцами в болотах Фао. Генерал был уве
рен, что, если понадобится, Кемаль отдаст и жизнь за своего хозяина.
Телохранитель захлопнул дверцу «мерседеса» и зашагал рядом с Лейлой по
улице Шурья.
Этот район называли Аджид-аль-Насара, площадью Христиан. На другом берег
у реки возвышался собор святого Георгия, построенный для своих служб бри
танскими протестантами. Но в Ираке существовали и три собственные христ
ианские секты, которые охватывали около семи процентов населения.
Крупнейшей из этих сект является ассирийская или сирийская, собор котор
ой находится на площади Христиан, рядом с улицей Шурджа. В миле от него, в д
ругом лабиринте узких улочек и переулков, который существует уже сотни л
ет и называется Камн-аль-Арман, то есть старым армянским кварталом, стоит
армянская церковь.
Бок о бок с сирийским собором был воздвигнут храм самой малочисленной се
кты христиан-халдеев, собор святого Иосифа. Если обряды сирийской секты
напоминают обряды греческой православной церкви, то халдейская вера Ц
это ветвь католической религии.
В то время самым известным из иракских христиан-халдеев был министр ино
странных дел Тарик Азиз, хотя его собачья преданность Саддаму Хуссейну и
верность политике геноцида скорее свидетельствовала о том, что мистер А
зиз своеобразно трактовал учение Христа. Лейла Аль-Хилла тоже родилась
в халдейской семье и теперь не без выгоды использовала христианский хра
м.
Странная пара дошла до кованых железных ворот; мощеный булыжником двори
к отделял ворота от сводчатого входа в халдейский храм. Кемаль остановил
ся. Мусульманин не мог войти в эти ворота. Лейла кивнула телохранителю и п
рошла во дворик. Кемаль видел, как в лавке у входа в храм она купила малень
кую свечку, натянула на голову черный кружевной платок и исчезла в насыщ
енной испарениями ладана темноте церкви.
Телохранитель пожал плечами, неторопливо отошел на несколько метров, ку
пил банку кока-колы и нашел место, где можно было присесть, не теряя из вид
у входа в храм. Он удивлялся, почему хозяин допускал такую глупость. Генер
ал обещал Кемалю, что, как только эта проститутка ему надоест, он отдаст ее
своему телохранителю, а потом выгонит. В предвкушении приятной перспект
ивы Кемаль довольно хмыкнул, и по его подбородку побежала струйка кока-к
олы.
Оказавшись в храме, Лейла остановилась, зажгла свою свечу от одной из сот
ен других, что горели возле входа, потом смиренно опустила голову и напра
вилась к исповедальням на другом конце нефа. Не обратив на нее внимания, м
имо прошел священник в черной рясе.
Лейла всегда выбирала одну и ту же исповедальню. Она вошла в нее в точно на
значенное время, обогнав какую-то женщину в черном платье, которая тоже и
скала священника, чтобы поведать ему о своих грехах Ц вероятно, куда мен
ее тяжких, чем грехи той молодой женщины, что едва ли не оттолкнула ее, тор
опясь первой занять место в исповедальне.
Лейла прикрыла за собой дверь, повернулась и села на место кающейся греш
ницы. Справа от нее была резная решетка. Из-за решетки донесся шорох. Он до
лжен быть там; в назначенное время он всегда был на месте.
Интересно, кто он такой, недоумевала Лейла. Почему он так щедро платит за т
у информацию, которую она ему приносит? Не иностранец, для этого его арабс
кий был слишком хорош; он говорил, как человек, родившийся и выросший в Баг
даде. А платил он хорошо, очень хорошо.
Ц Лейла? Ц услышала она низкий голос.
Лейла всегда должна была приходить позже него и уходить первой. Он преду
предил, чтобы она не болталась у двери храма в надежде увидеть его. Впроче
м, это было невозможно в любом случае, ведь Кемаль следил за каждым ее шаго
м. Если этот олух заметит что-то подозрительное, то сразу же доложит хозяи
ну. Тогда за ее жизнь никто не даст и ломаного медяка.
Ц Пожалуйста, назовитесь.
Ц Отец, я согрешила в плотских утехах и не заслуживаю отпущения грехов.

Эту фразу придумал он; действительно, кто еще скажет подобное?
Ц Что ты принесла?
Она сунула руку между ног, оттянула панталоны и вытащила фальшивый тампо
н, которыми он снабдил ее несколько дней назад. Открыв тампон с одного кон
ца, она извлекла рулончик бумаги не толще карандаша и передала его через
решетку.
Ц Подожди.
Шелестя тончайшей бумагой, он опытным взглядом пробежал ее записку Ц по
дробный рассказ о спорах на состоявшемся день назад заседании совета, пр
оходившем под председательством самого Саддама Хуссейна, и о принятых т
ам решениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97