Если у Бэкона, Декарта, Лейбница
субъективное начало рассматривалось как помеха, как то, что искажает и
затемняет действительное положение вещей, то у Канта возникает задача
установить различие субъективных и объективных элементов знания, исходя из
самого субъекта и его структуры. В самом субъекте Кант различает как бы два
слоя, два уровня - эмпирический и трансцендентальный; к эмпирическому он
относит индивидуально-психологические особенности человека, к
трансцендентальному - всеобщие определения, составляющие принадлежность
homo sapiens как такового. Объективность знания, согласно учению Канта,
обусловливается структурой именно трансцендентального субъекта, которая
есть надындивидуальное начало в человеке.
Кант возвел, таким образом, гносеологию в ранг основного и первого элемента
теоретической философии.
Предметом теоретической философии, по Канту, должно быть не изучение самих
по себе вещей - природы, мира, человека, - а исследование познавательной
деятельности, установление законов человеческого разума и его границ: Кант
называет свою философию трансцендентальной, противопоставляя ее прежней
философии, не уделявшей должного внимания самой познавательной способности
человека, а обращавшейся к исследованию субстанции, как она существует сама
по себе, как трансцендентная по отношению к познающему разуму. Кант
называет также свой метод критическим, в отличие от догматического метода
рационализма XVII в., тем самым подчеркивая, что необходимо в первую
очередь предпринять критический анализ наших познавательных способностей,
чтобы выяснить их природу и их возможности.
Таким образом, гносеологию, уже и до него игравшую важную роль в философии
нового времени, Кант ставит на место онтологии, тем самым осуществляя
переход от метафизики субстанции к теории субъекта.

2. Всеобщность и необходимость научного знания

Создание трансцендентальной философии было ответом на целый ряд трудностей,
возникших в науке и философии XVII-первой половины XVIII в., с которыми не
сумели справиться представители докантовского рационализма и эмпиризма.
Одной из проблем, волновавших научную и философскую мысль, была проблема
обоснования объективности научного знания, прежде всего - механики,
основанной на математике и эксперименте, предполагавших конструирование
идеального объекта. В какой мере идеальная конструкция может быть
отождествлена с природным объектом и процессом? Для того чтобы обосновать
законность применения математических конструктов к природным процессам,
нужно было доказать, что деятельность конструирования имеет некоторый
аналог в самой природе; в противном случае непонятно, как наше знание
согласуется с объективным предметом вне нас. В рационализме XVII-XVIII вв.,
в частности у Лейбница, залогом совпадения знания и предмета служила
предустановленная гармония, которую Кант отказался считать серьезным
аргументом.
Чтобы решить указанный вопрос, Кант меняет саму его постановку. Он
спрашивает: каким должен быть характер и способности познающего субъекта,
чтобы предмет познания согласовался с нашим знанием о нем? Деятельность
субъекта впервые выступает, таким образом, как основание, а предмет
исследования - как следствие: в этом и состоит специфика кантовского
переворота. "До сих пор считали, - пишет Кант, - что всякие наши знания
должны сообразовываться с предметами. При этом, однако, кончались неудачей
все попытки через понятия что-то априорно установить относительно
предметов, что расширяло бы наше знание о них. Поэтому следовало бы
попытаться выяснить, не разрешим ли мы задачи метафизики более успешно,
если будем исходить из предположения, что предметы должны сообразоваться с
нашим познанием. Здесь повторяется то же, что с первоначальной мыслью
Коперника: когда оказалось, что гипотеза о вращении всех звезд вокруг
наблюдателя недостаточно хорошо объясняет движение небесных тел, то он
попытался установить, не достигнет ли он большего успеха, если
предположить, что движется наблюдатель, а звезды находятся в состоянии
покоя".
При изложении учения Канта не всегда дают себе отчет в том, что проблемы
познания, вставшие перед немецким философом, были порождены новыми
подходами к изучению природы, характерными для
экспериментально-математического естествознания нового времени. А между тем
Кант пытается осмыслить тот способ познания природы, который несла с собой
научная революция XVI-XVIII вв. Философское открытие Канта состоит именно в
том, что в основе научного познания лежит не созерцание умопостигаемой
сущности предмета, а деятельность по его конструированию - та самая
деятельность, которая, собственно, и порождает идеализованные объекты.
Кант, таким образом, в корне изменил точку зрения на процесс познания,
положив в его основу принцип деятельности.
При этом у Канта меняется представление о соотношении рационального и
эмпирического моментов в познании. Для Декарта, Спинозы, Лейбница
чувственное восприятие представало как смутное и спутанное знание, как
низшая форма того, что ясно и отчетливо постигается лишь с помощью понятий
разума. При этом достоверное знание считали возможным получить лишь с
помощью разума. Кант заявляет, что чувственность и рассудок имеют между
собой принципиальное различие; они представляют собой как бы два разных
ствола в человеческом знании. А отсюда следует, что научное знание можно
мыслить лишь как синтез этих разнородных элементов - чувственности и
рассудка. Ощущения без понятий слепы, а понятия без ощущений пусты, говорит
Кант. И весь вопрос теперь состоит в том, каким образом осуществляется этот
синтез и как обосновать необходимость и всеобщность (на языке того времени
- априорность) знания как продукта такого синтеза. Как возможны
синтетические априорные суждения? - вот как формулирует Кант важнейшую
проблему критического идеализма.
И в самом деле проблема непростая. Ведь чувственное представление всегда
несет в себе начало случайности (вспомним лейбницевы "истины факта"); так,
например, если, взглянув в окно, я говорю: "Сейчас идет снег", то такое
суждение носит характер единичной констатации и уже через полчаса может
оказаться неистинным. Понятно, что всеобщее и необходимое знание не может
быть основано на таких эмпирических констатациях, а потому в докантовской
философии было общепринятым считать научно достоверными аналитические
суждения, полученные путем логического анализа понятий ("истины разума" по
Лейбницу); как рационалисты (Декарт, Лейбниц), так и эмпирики (Локк, Юм)
считали самую достоверную из наук - математику - знанием аналитическим.
Суждения, в которых даются эмпирические констатации (например, "лебедь -
бел") не могут дать необходимого и всеобщего знания, а всегда дают знание
лишь вероятное. Такого рода синтетические суждения носят характер
апостериорный, т.е. опираются на опыт, и по своей достоверности,
необходимости и всеобщности никогда не могут сравниться с суждениями
априорными (доопытными).
Теперь нам понятнее кантовский вопрос: как возможны синтетические и в то же
время доопытные (априорные) суждения? Как получить соединение понятий, не
выводимых одно из другого логически, чтобы это соединение, эта связь носила
всеобщий и необходимый характер?

3. Пространство и время - априорные формы чувственности

Чтобы разрешить этот каверзный вопрос, Кант пересматривает прежнее
представление о человеческой чувственности, согласно которому чувственность
лишь доставляет нам многообразие ощущений, в то время как принцип единства
исходит из понятий разума.
Многообразие ощущений, говорит Кант, действительно дает нам чувственное
восприятие; ощущение - это содержание, материя чувственности. Но помимо
того наша чувственность имеет свои доопытные, априорные формы, в которые с
самого начала как бы "укладываются" эти ощущения, с помощью которых
ощущения как бы упорядочиваются. Эти формы - пространство и время.
Пространство - априорная форма внешнего чувства (или внешнего созерцания),
тогда как время - априорная форма чувства внутреннего (внутреннего
созерцания).
Синтетические суждения могут быть априорными в том случае, если они
опираются на форму чувственности, а не на чувственный материал. А таковы,
по Канту, именно суждения математики, которая конструирует свой предмет,
опираясь либо на чистое созерцание пространства (геометрия), либо на чистое
созерцание времени (арифметика). Это не значит, конечно, что тем самым
математика не нуждается в понятиях рассудка; но из одних только понятий,
без обращения к интуиции, т.е. созерцанию пространства и времени, она не
может обойтись. Исходные положения геометрии, например, что прямая есть
кратчайшее расстояние между двумя точками, не могут быть получены
аналитически, ибо, говорит Кант, из самого понятия прямой нельзя логически
вывести признак величины расстояния; тут имеет место синтез разных понятий,
а он не может основываться на случайном, единичном опыте, поскольку тогда
математическое знание не было бы всеобщим. Только чистая форма
чувственности - пространство - позволяет нам, опираясь на созерцание, в то
же время получить необходимую связь двух разных понятий. Мы чертим прямую
линию и непосредственно видим, что она есть кратчайшее расстояние между
двумя точками. Таким образом, рассмотрение пространства и времени не как
форм бытия вещей самих по себе, а как априорных форм чувственности
познающего субъекта позволяет Канту дать обоснование объективной значимости
идеальных конструкций - прежде всего конструкций математики. Тем самым и
дается ответ на вопрос: как возможны синтетические суждения a priori.

4. Рассудок и проблема объективности познания

В самой общей форме кантовское понимание процесса познания можно
представить себе следующим образом. Нечто неизвестное - вещь сама по себе,
- воздействуя на чувственность человека, порождает многообразие ощущений;
эти последние упорядочиваются с помощью априорных форм созерцания -
пространства и времени; чувственные ощущения получают самую первую форму
организации, располагаясь как бы рядом друг с другом в пространстве и друг
за другом - во времени. Организованные в пространстве и времени, ощущения
составляют предмет восприятия. Восприятие носит индивидуальный и
субъективный характер; для того, чтобы оно превратилось в опыт, т.е. в
нечто общезначимое и в этом смысле объективное (объективность Кант как раз
и отождествляет с общезначимостью), необходимо участие другой
познавательной способности, а именно мышления, оперирующего понятиями. Эту
способность Кант именует рассудком. Кант определяет рассудок как спонтанную
деятельность, отличая ее тем самым от восприимчивости, пассивности,
характерной для чувственности. Однако при этом деятельность рассудка
формальна, она нуждается в некотором содержании, которое как раз и
поставляется чувственностью. Рассудок выполняет функцию подведения
многообразия чувственного материала (организованного на уровне восприятия с
помощью априорных форм созерцания) под единство понятия.
Рассудок осуществляет интеллектуальный синтез с помощью определенных правил
синтезирования - категорий. В соответствии с обычной школьной логикой Кант
выделяет четыре группы категорий: количества, качества, отношения и
модальности. Категории количества - всеобщность, множество, единичность;
категории качества - реальность, отрицание, ограничение; категории
отношения - субстанция, причинность, взаимодействие; категории модальности
- возможность, действительность (или существование), необходимость.
Отвечая на вопрос, как индивидуальное восприятие становится общезначимым,
всеобщим опытом, Кант утверждает: этот переход осуществляет рассудок с
помощью категорий. Категориальный синтез отличается от
пространственно-временного тем, что он впервые создает предметность;
последнюю же Кант рассматривает не как реальность в прежнем смысле слова,
т.е. не как то, что существует вне и независимо от субъекта, а как
необходимость и общезначимость, а стало быть, как то, что имеет силу не
только для вот этого индивида, а для всех индивидов без исключения. А это
на языке Канта означает, что предметность конституируется не эмпирическим,
а трансцендентальным субъектом. Предметность - это правило для расположения
ощущений в пространстве и времени, и это правило дается рассудком в виде
одной из его категорий. Так, например, когда мы приписываем признаки
округлости, красноты, сладости и т.д. определенному предмету, допустим
яблоку, и высказываем суждение: "Яблоко красно, сладко и т.д.", мы
применяем категорию субстанции, относя тем самым многообразие ощущений не
просто к определенной точке пространства, а к некоторому объекту,
существующему независимо от нас. Однако, согласно Канту, этот объект
обладает независимостью только от эмпирического, индивидуального, но не
трансцендентального субъекта; и лишь потому, что мы не сознаем той
деятельности рассудка, с помощью которой этот объект созидается, мы можем
считать его вещью самой по себе. В действительности в мире опыта мы всегда
имеем дело лишь с явлениями, которые представляют собой продукт априорного
синтеза, осуществляемого нами бессознательно.
Именно то обстоятельство, что рассудок сам конструирует предмет сообразно
априорным формам мышления - категориям - снимает, по Канту, вопрос о том,
почему предметы согласуются с нашим знанием о них. Мы можем познать только
то, что сами создали - эта формула лежит в основе теории познания Канта,
поставившего деятельность трансцендентального субъекта на место субстанции
прежнего рационализма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75