Поэтому, направляясь к машине, я заговорил о погоде. Однако, когда я уже се
л за руль, фермер вернулся к главному.
Ц Я вам про Джипа одной вещи не сказал, Ц начал он, наклоняясь к дверце.
Ц Не знаю, может, это здесь и ни при чем, но только он ни разу в жизни не лаял.

Я с удивлением посмотрел на него.
Ц Как так? Ни единого раза?
Ц Вот-вот. Ни разу не гавкнул. Остальные собаки так и заливаются, если на ф
ерму чужой кто заглянет, а Джим хоть бы тявкнул с самого первого дня, как р
одился.
Включив мотор, я впервые обратил внимание, что сука с двумя полувзрослым
и шейками устроила мне прощальный концерт, но Джип только по-товарищеск
и ухмылялся, открыв пасть и высунув язык, без единого звука. Пес-молчальни
к.
Это меня заинтриговало. Настолько, что приезжая на ферму в последующие м
есяцы, я старательно наблюдал за Джипом, чем бы он ни занимался. Но ничто н
е менялось. Между припадками, которые теперь повторялись примерно кажды
е три недели, он был нормальной, подвижной, веселой собакой. Но немой.
Видел я его и в Дарроуби, куда он приезжал с хозяином на рынок, уютно устро
ившись на заднем сиденье. Но если я в таких случаях заговаривал с мистеро
м Уилкином, то про Джипа старательно не упоминал, храня твердое убеждени
е, что ему тяжелее, чем кому-нибудь другому, было бы признаться в подобной
чувствительности даже себе Ц держать собаку просто так, без каких-либо
практических целей!
Правда, я всегда лелеял подозрение, что на большинстве ферм собаки ценят
ся просто ради их общества. Бесспорно, в овечьих хозяйствах собаки были н
езаменимыми помощниками, да и в других свою пользу приносили Ц например
, подсобляли пригонять коров. Однако во время объездов ко мне в душу то и д
ело закрадывались сомнения Ц слишком уж часто видел я, как они блаженно
покачиваются на повозках в сенокос, как гоняются за крысами среди снопов
во время жатвы, как шныряют между службами или трусят по лугам рядом с фер
мером. «Чем они, собственно, занимаются?» Ц невольно задавал я себе вопро
с.
Подозрения мои укреплялись всякими мелкими случаями: например, я стараю
сь загнать несколько бычков в угол, собака кидается помогать Ц покусыва
ет ноги, хвосты, но тут же раздается: «Лежать, кому говорю!» или «А ну пошла о
тсюда!»
Вот почему я твердо и по сей день придерживаюсь своей теории: почти все со
баки на фермах Ц обычные домашние любимцы и они остаются там потому, что
фермеру нравится чувствовать их рядом. Сам он разве что на дыбе в этом соз
нается, но я стою на своем. Собаки же в результате живут расчудесной жизнь
ю. Им не приходится клянчить, чтобы их взяли погулять. Все дни они проводят
на приволье и в обществе своего хозяина. Когда мне нужно отыскать кого-ни
будь на ферме, я высматриваю его собаку. А, вот она! Значит, и он где-то рядом.
Я стараюсь, чтобы и моим собакам жилось неплохо, но им остается только зав
идовать жребию средней собаки на ферме. Довольно долго животные Сепа Уил
кина ничем не болели, и я не видел ни его, ни Джипа, а потом совершенно случа
йно встретился с ними на собачьих состязаниях.
Со мной была Хелен, потому что нас обоих эти состязания одинаково увлека
ли. Как замечательно хозяева руководили собаками, и с каким увлечением р
аботали те, и какой сноровки и даже искусства требовала сама задача! Мы мо
гли следить за этим часами.
Хелен взяла меня под руку, и, пройдя в ворота, мы направились к полумесяцу
машин у конца длинного луга, протянувшегося вдоль реки. За полоской дере
вьев солнце вспыхивало тысячами искр на мелких быстринах и придавало св
еркающую белизну длинной полосе светлой гальки. Группы мужчин, главным о
бразом участников, переговариваясь, следили за происходящим. Все загоре
лые дочерна, спокойные, неторопливые, но одетые по разному, поскольку тут
был представлен настоящий социальный срез сельского Йоркшира Ц от бог
атых фермеров до самых бедных работников. Вот почему вокруг виднелись ке
пки, фетровые шляпы, шапки, а то и ничем не прикрытые волосы. И одежда: твидо
вые пиджаки, парадные костюмы с негнущимися воротничками, расстегнутые
у горла рубахи, дорогие галстуки Ц или же ни воротничка, ни галстука. Но п
очти все опирались на пастушьи посохи с изогнутыми ручками из бараньих р
огов.
Со всех сторон доносились обрывки разговоров.
«Все-таки, значит, выбрался сюда, Фред. А народу порядком съехалось. Одну-т
о он упустил, получит за это нолик. А овцы-то проворные подобрались Да уж, б
удь здоров!»
И сквозь гомон прорывались свистки, которыми человек руководил собакой
Ц всех тональностей и степеней громкости, иногда подкреплявшиеся крик
ами «Сидеть!», «Вперед!». У каждого человека был свой язык с его собакой.
Собаки, ожидавшие своей очереди, были привязаны к забору, затененному жи
вой изгородью. Их было семьдесят, не меньше. Удивительно приятное зрелищ
е Ц длинный ряд виляющих хвостов и дружелюбных морд. Друг с другом они зн
акомы почти не были, но даже ушей не настораживали, а уж о драках и говорит
ь нечего. Врожденная послушность в них явно сочеталась с приветливостью.

Последнее как будто объединяло и их владельцев. Никаких признаков вражд
ебности, ни сердитой досады после неудачи, ни хвастливого торжества побе
дителя. Если время оказывалось просроченным, человек спокойно отгонял с
воих овец за загородку и возвращался к приятелям с философской усмешкой
на губах. Без шуточек, конечно, не обходилось, но они были беззлобными.
Сеп Уилкин стоял возле своей машины на удобном пригорке, шагах в пятидес
яти от крайнего загона. Джип, привязанный к бамперу, обернулся и одарил ме
ня своей косоухой улыбкой, и миссис Уилкин, сидевшая рядом на складном ст
уле, положила руку ему на плечо. Видимо, Джип завоевал уголок и ее сердца. Х
елен отошла к ней, а я заговорил с ее мужем.
Ц У вас сегодня собака состязается, мистер Уилкин?
Ц Нет. Нынче я просто приехал посмотреть. Собак-то я тут многих хорошо зн
аю.
Некоторое время я стоял рядом с ним, наблюдая состязание, вдыхая запах по
топтанной травы и жевательного табака. Прямо перед нами у столба стоял о
дин из судей.
Минут через десять мистер Уилкин ткнул пальцем.
Ц Поглядите-ка, кто тут!
К столу неторопливо шел Джордж Кроссли, а за ним трусил Суип. Вдруг Джип вы
прямился и весь напрягся, поставив ухо совсем уж торчком. Он много месяце
в не видел своего брата и товарища. Казалось, он вряд ли может его вспомнит
ь. Но интерес его бесспорно пробудился когда судья махнул белым платком
и у дальнего края выпустили трех овец, Джип медленно встал.
По знаку мистера Кроссли Суип помчался длинным радостным галопом по пер
иметру луга, а приблизившись к овце, по свистку упал на брюхо. Дальнейшее п
редставляло собой нагляднейшую демонстрацию сотрудничества человека
и собаки Сеп Уилкин уже давно предсказывал, что быть Суипу чемпионом, и в э
ти минуты ничего другого и представить себе было нельзя, с такой точност
ью он вскакивал, бросался вперед и ложился по команде хозяина. Короткие п
ронзительные свистки, высокие жалобные переливы Ц он был настроен на ка
ждый тон.
Ни одна другая собака за весь день состязаний не прогнала своих овец чер
ез трое ворот с такой легкостью, как Суип, и, когда он приблизился к загону
перед нами, никто не сомневался, что он выиграет кубок, если не случится не
предвиденной катастрофы. Но предстояла самая трудная часть. У других соб
ак овцы не раз увертывались и убегали совсем уже рядом с жердями загона.

Джордж Кроссли широко распахнул ворота и вытянул посох горизонтально. Т
еперь любому непосвященному стало понятно, зачем они вооружались этими
длинными клюками. Команды, которые он теперь отдавал стлавшемуся по трав
е Суипу были еле слышны, но эти тихие слова направляли пса на дюйм в одну с
торону, на два Ц в другую. Овцы даже у входа в загон все еще нерешительно о
глядывались. Однако когда Суип почти незаметно подполз к ним чуть ближе,
они повернулись, вошли Ц и мистер Кроссли захлопнул за ними ворота.
Потом повернулся к Суипу с радостным воплем «МОЛОДЕЦ!», и пес быстро виль
нул хвостом в ответ.
И тут Джип, который, вытянувшись в струнку, с необыкновенной сосредоточе
нностью следил за каждым его движением, вскинул голову и испустил оглуши
тельное «ГАВ!»
Ц ГАВ! Ц повторил Джип, когда мы все в изумлении на него уставились.
Ц Вы слышали? Ц ахнула миссис Уилкин.
Ц Ух, черт! Ц Ее муж смотрел на свою собаку с открытым ртом.
Джип словно не сознавал, что произошло что-то необыкновенное. Он был слиш
ком поглощен встречей с братом Ц еще несколько секунд, и оба они покатил
ись по траве, нежно друг друга покусывая, совсем как бывало. Вероятно, Уилк
ины, как и я, полагали, что теперь Джип начнет лаять не хуже всех прочих соб
ак, однако этого не случилось.
Шесть лет спустя, когда я был у них на ферме, я зашел в дом за горячей водой.
Протягивая мне ведро, миссис Уилкин поглядела на Джипа, гревшегося на со
лнышке под кухонным окном.
Ц Вон ты где, чудачок! Ц сказала она ему.
Ц Он так с того дня и не лаял? Ц осведомился я со смехом.
Миссис Уилкин покачала головой.
Ц Нет. Даже не тявкнул. Я долго ждала, но теперь уверена, что он уже не зала
ет.
Ц Ну, что же, не так уж это и важно, Ц сказал я. Ц И все-таки, я тех состязан
ий никогда не забуду!
Ц И я тоже! Ц Она опять посмотрела на Джипа, и взгляд ее стал задумчивым и
чуть грустным. Ц Бедняга! Ему уже восемь лет, и только один раз в жизни гав
кнул!

35

Я затормозил и заглянул в проезд к ферме. У коровника стояла машина Трист
ана, а сам он внутри за той вон зеленой дверью помогал корове телиться. Ибо
студенческие дни Тристана остались позади. Он был теперь дипломированн
ым ветеринаром, и широкий мир исцеления животных распахнул перед ним две
ри.
Впрочем, ненадолго. Потому что он, как и многие другие, подлежал мобилизац
ии, и призвать его должны были вскоре после меня. Но Тристану будет проще,
так как заниматься ему предстояло своим делом. Когда мы с Зигфридом запи
сались добровольцами, ветеринары не требовались армии, и мы пошли в авиа
цию, потому что только туда брали людей нашей, «подлежащей бронированию»
, профессии. Но когда настала очередь Тристана, война уже охватила Юго-Вос
точную Азию, и туда настоятельно требовались ветеринары для лечения лош
адей, мулов, рогатого скота, верблюдов.
Такое совпадение словно бы указывало, что боги по обыкновению продолжаю
т ему радеть. Право, я убежден, что боги любят таких людей, как Тристан, Ц л
юдей, которые не ломаются, а гнутся под ветром обстоятельств, а затем с улы
бкой выпрямляются и неизменно смотрят на жизнь с подкупающим оптимизмо
м. Мы с Зигфридом, рядовые ВВС, долгие мучительные часы проходили строеву
ю подготовку, а капитан Тристан Фарнон отбыл к театру военных действий п
ри всем параде.
Но пока я был рад его помощи. После моего отъезда ему придется справлятьс
я одному, если не считать помощника, а когда и он уедет, наша практика до на
шего возвращения перейдет к двум вовсе посторонним людям. Думать об этом
было как-то странно, но в те дни все представлялось зыбким и преходящим.
Я задумчиво посмотрел на машину Тристана, ферма принадлежала Марку Даус
ону, и про отел я узнал от Хелен, когда позвонил ей из деревушки, через кото
рую проезжал. Мне не хотелось вмешиваться, однако меня смущала мысль, спр
авляется ли Тристан. Мистер Даусон был угрюмым молчальником, но у него на
шлись бы слова, чтобы поставить на место молодого человека, если бы что-ни
будь не заладилось.
С другой стороны, опасения мои могли быть и излишними: с тех пор как Триста
н получил диплом, он просто блистал. Фермерам он нравился и тогда, когда вр
емя от времени появлялся у них еще студентом, но теперь, когда он начал рег
улярные объезды, лестные отзывы так и сыпались отовсюду.
«Этот паренек уж работает, так работает, вот что я вам скажу! Не жалеет сил
». Или: «В жизни не видывал, чтобы человек до того уж всю душу в работу вклад
ывал, как, значит, он». А один фермер отвел меня в сторону и зашептал: «Кряхт
ит-то он кряхтит, но уж и старается! Ей-богу, скорее помрет, чем отступится!
»
Эта последняя хвала заставила меня призадуматься. Двужильность в добро
детели Тристана никогда не входила, и некоторые детали, касавшиеся его с
амоотверженной стойкости ставили меня в тупик, пока мне не припомнились
кое-какие эпизоды его студенческих дней. Острый ум подсказывал ему, как н
а собственный лад использовать любую ситуацию, и то, каким образом он тог
да вел себя в мелких кризисах ветеринарной практики, внушило мне мысль, ч
то он выработал для себя определенную систему.
Впервые я увидел ее в действии, когда он стоял возле коровы, наблюдая, как
я сдаиваю молоко из соска. Без малейшего предупреждения корова повернул
ась и припечатала жестким раздвоенным копытом его ступню. Коровы устраи
вают эти штучки часто, а боль такая, что в глазах темнеет: до появления рез
иновых сапог со стальными носками мне постоянно приходилось смазывать
йодом пальцы на ноге, с которых кожа была содрана аккуратными полосками.
Когда корова удостаивала меня подобным вниманием, я обычно прыгал на одн
ой ноге и ругался под одобрительный смех фермера и его работников. Трист
ан однако повел себя иначе.
Он охнул, прижал склоненное чело к тазу коровы, затем приоткрыл рот и испу
стил глухой стон. Мы с работником пораженно на него уставились, а он заков
ылял по булыжнику, волоча за собой покалеченную ногу. У дальней стены он б
ессильно прижался лицам к камням, все еще страдальчески постанывая.
Перепугавшись, я кинулся к нему. Разможжены кости! Мысленно я прикидывал,
как побыстрее отвезти его в больницу. Но ему незамедлительно стало лучше
; а когда мы десять минут спустя вышли из коровника, он шагал бодро, не прип
адая ни на левую, ни на правую ногу. И я кое-что вспомнил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45