пока она приближалась, я успел заметить, что
фар у нее почему-то четыре пары, причем они то соединялись в одну, то снова
расчетверялись.
Во дворе бамфордовской фермы я вылез из машины, кивнул кучке теней, стояв
ших там, ощупью извлек из багажника бутылку дезинфицирующей жидкости и в
еревочные петли, а затем решительным шагом направился в коровник. Кто-то
поднял керосиновый фонарь над коровой, которая лежала в стойле на толсто
й подстилке из соломы и тужилась. Я увидел копытце, потом корова поднатуж
илась еще больше, на мгновение показалась мордочка, но тотчас исчезла, ед
ва корова расслабилась.
Где-то в самых недрах моего затемненного сознания абсолютно трезвый вет
еринар пробормотал Ц «Одностороннее сгибание передней конечности, а к
орова крупная, места предостаточно Ц пустяки!» Я обернулся и в первый ра
з посмотрел прямо на Бамфордов. Я еще не был с ними знаком, но сразу опреде
лил, что это за люди: простые, добрые, всегда старающиеся показать себя с н
аилучшей стороны. Двое пожилых мужчин, видимо братья, и двое парней, навер
ное, сыновья того или другого. Все четверо выжидательно смотрели на меня
в смутном свете, чуть приоткрыв губы, словно готовясь при малейшем предл
оге весело ухмыльнуться или захохотать.
Я расправил плечи, набрал воздуху в грудь и громким голосом объявил:
Ц Будьте добры, принесите ведро горячей воды, мыло и полотенце.
То есть я собирался сказать именно это, но почему-то произнес свою просьб
у на каком-то неведомом наречии, возможно африканском. Бамфорды насторо
жились, готовые исполнить любое мое распоряжение, но лица их выразили ли
шь полное недоумение. Я откашлялся, сглотнул, выждал несколько секунд и с
делал новую попытку. Но опять по коровнику разнеслись какие-то нечленор
аздельные выкрики.
Я оказался в трудном положении. Объясняться с этими людьми было необходи
мо, тем более что они меня не знали и ждали каких-то действий. Вероятно, фиг
уру я собой являл весьма загадочную Ц прямая спина, торжественная осанк
а и надо всем господствует необъятная кепка. И тут сквозь туман у меня в го
лове прорвалось озарение: моя ошибка заключалась в излишней самоуверен
ности. Чем больше я буду повышать голос, тем меньше будет толку. И я попроб
овал перейти на нежнейший шепот:
Ц Вы не принесете мне ведро горячей воды, мыло и полотенце?
Без сучка и без задоринки! Хотя старший мистер Бамфорд сразу меня не расс
лышал. Он подошел поближе, приставил ладонь к уху и впился взглядом мне в г
убы. Потом радостно закивал, пошел на цыпочках к одному из своих сыновей, т
очно канатоходец, и что-то прошептал ему на ухо. Молодой человек повернул
ся, крадучись выскользнул из коровника, тщательно прикрыв за собой дверь
. Вернулся он через минуту, изящно ступая тяжелыми сапогами по булыжнику,
и бережно поставил передо мной ведро.
Я ухитрился снять пиджак, галстук и рубашку без каких-либо происшествий.
Бамфорды забрали их у меня в полном безмолвии и повесили на гвозди с чинн
ой торжественностью, словно в церкви. Я решил, что держусь прекрасно, но, к
огда начал намыливать руки, мыло повело себя как-то странно, оно прыгало с
моего локтя на пол, ускользало в сток, уносилось в самые темные углы, а Бам
форды бросались в погоню. Когда же я начал мылиться выше локтей, дело пошл
о еще хуже. Мыло повадилось прыгать через мои плечи, точно белка, и то отле
тало от стены, то соскальзывало на пол по спине. Бамфорды не могли предуга
дать, куда оно прыгнет в очередной раз, и окружили меня, пригнувшись и подн
яв ладони, чтобы перехватить ею на лету.
В конце концов я завершил эту процедуру и готов был приступить к делу, но к
орова встать не пожелала, и я волей-неволей растянулся ничком на булыжни
ке позади нее. Едва я лег, как на уши мне сползла кепка. Видимо, я снова надел
ее, после того как снял рубашку, только вот зачем?
Я осторожно ввел руку и продвинул ее вдоль шеи теленка, надеясь, что нога с
огнута в первом или хотя бы во втором суставе. Но меня ждало разочаровани
е: она уходила назад от плеча, плотно прижатая к боку теленка. А впрочем Ц
что тут такого? Просто придется забраться рукой поглубже.
Главное же Ц теленок был жив! Мое лицо почти упиралось в корову, и каждые
несколько секунд передо мной крупным планом возникал нос, и я с радостью
видел, как трепещут ноздри, втягивая наружный воздух. Вот выправлю эту но
гу Ц и все будет в полном порядке.
Беда была только в том, что корова, когда я засунул руку поглубже, поднатуж
илась, мою руку прижало к тазовым костям, и я несколько секунд буквально и
звивался от боли, пока давление не ослабело. Это повторялось снова и снов
а, моя кепка каждый раз падала на пол, и заботливые руки тотчас водворяли е
е на прежнее место.
Но вот мои пальцы сомкнулись на копытце Ц ура, можно будет обойтись без в
еревок! Ц и я принялся разгибать ногу. Однако времени это заняло больше,
чем я рассчитывал, и мне показалось, что теленок начал терять терпение: ко
гда очередная потуга выдвигала его мордочку наружу, мы смотрели друг дру
гу прямо в глаза, и взгляд его говорил яснее всяких слов: «Ну, сколько еще м
ожно копаться!»
Затем нога поддалась и почти мгновенно заняла нормальное положение.
Ц Беритесь за ножки, Ц шепнул я Бамфордам, и, еле слышно посовещавшись, о
ни заняли нужную позицию. Еще секунда Ц и на булыжнике уже трясла голово
й и с шумом выдувала из ноздрей околоплодную жидкость прекрасная телочк
а.
Шипящим шепотом я указывал, что надо делать дальше, и Бамфорды послушно р
астерли ее пучками соломы, а затем положили у морды матери, чтобы той удоб
нее было ее облизать.
Так счастливо завершился один из самых благопристойных отелов, при кото
ром требовалась моя помощь. Никто ни разу не повысил голоса, все двигалис
ь только на цыпочках. Пока я одевался, вокруг стояла тишина, точно в храме.
Затем я направился к машине, последним пианиссимо пожелал всем спокойно
й ночи и уехал, а Бамфорды беззвучно помахали мне на прощание. Сказать, что
утром я проснулся с дурной головой, Ц значит не дать ни малейшего предст
авления о полном крахе моего организма и столь же полном распаде моей ли
чности. Только тот, кому довелось за один присест выпить две-три кварты ра
знообразных домашних вин, способен вообразить эту чудовищную тошноту, э
то адское пламя, пожирающее внутренности, эти раздраженные нервы, мучите
льно отзывающиеся на малейший звук, это черное отчаяние в душе.
Тристан заметил, как я лил в ванной холодную воду себе на язык, и, движимый
интуицией, заставил меня проглотить сырое яйцо, пару таблеток аспирина и
глоток коньяку. Все это, когда я спускался вниз, давило мне желудок холодн
ым комом.
Ц Что у вас с ногами, Джеймс? Ц осведомился за завтраком Зигфрид. (Мне пок
азалось, что у меня над ухом взревел взбесившийся бык.) Ц Ступаете, словно
по иголкам.
Ц Пустяки… Ц Какой смысл было объяснять ему, что я избегаю ставить пятк
у на ковер слишком резко, опасаясь, как бы от толчка глаза не выскочили из
глазниц? Ц Вчера вечером я выпил у мистера Крампа несколько рюмок его до
машнего вина и, по-видимому, расстроил себе желудок.
Ц Несколько рюмок! Вы неосторожны. Опаснейшая штука. Кого угодно уложат
в лоск. Ц Он громыхнул чашкой о блюдце и принялся греметь ножом и вилкой,
точно литаврами. Ц Ну, надеюсь, вы все-таки смогли побывать у Бамфордов?

Ц Теленка я извлек благополучно, но… немножко перебрал, чего греха таит
ь.
Зигфрид не отказал мне в моральной поддержке.
Ц Черт побери, Джеймс, Бамфорды же методисты и очень строгие. Прекрасные
люди, но заклятые враги горячительных напитков. Если они заметили, что вы
пили, больше они вас к себе не позовут. Так, заметили они или нет, как вам каж
ется?
Ц Может быть, и нет. Уверен, что нет… Ц Я закрыл глаза и содрогнулся, пото
му что Зигфрид отправил в рот кусок колбасы на жареном хлебе и принялся э
нергично жевать. Мне припомнились заботливые руки, водворявшие необъят
ную кепку мне на голову, и я испустил мысленный стон.
Нет, Бамфорды, конечно, заметили. Еще как заметили!

10

Седовласый джентльмен с приятным лицом не походил на холерика, однако гл
ядел на меня с яростью, а губы его подергивались от возмущения.
Ц Мистер Хэрриот, Ц сказал он, Ц я намерен подать на вас жалобу. Из-за ва
с моя собака терпит лишние страдания, и мириться с этим я не собираюсь.
Ц Страдания? Какие?
Ц Вы прекрасно знаете какие, мистер Хэрриот! Несколько дней назад я прив
одил ее к вам, и я имею в виду ваше лечение.
Я кивнул.
Ц Да, я помню… Но причем тут страдания?
Ц Так ведь бедный пес волочит ногу, и знающий человек объяснил мне, что э
то несомненный перелом и следует немедленно наложить гипс! Ц Старик св
ирепо выставил подбородок.
Ц Вы напрасно тревожитесь, Ц сказал я. Ц У вашей собаки паралич нерва, в
ызванный ударом по спине. Если вы будете терпеливо выполнять все мои ука
зания, ей мало-помалу станет лучше. Собственно, я почти не сомневаюсь, что
выздоровление будет полным.
Ц Но нога же болтается!
Ц Я знаю. Это типичный симптом и неспециалисту вполне может показаться,
будто нога сломана. Ведь боли ваш пес не испытывает?
Ц Нет… По его поведению этого не скажешь. Но она была так уверена! Непоко
лебимо.
Ц Она?
Ц Да. Эта дама удивительно хорошо понимает животных и зашла узнать, не мо
жет ли она помочь выхаживать моего пса. И принесла чудесные укрепляющие
порошки.
Ц А! Ц Пронзительный луч света рассеял туман в моем мозгу. Все стало сов
ершенно ясно. Ц Уж не миссис ли Донован?
Ц Э… да. Совершенно верно.
Миссис Донован была вездесуща. Что бы ни происходило в Дарроуби Ц свадь
бы, похороны, распродажи, Ц в толпе зрителей обязательно стояла эта низе
нькая толстая старуха и черные глазки-пуговки на смуглом лице бегали по
сторонам, ничего не упуская. И обязательно рядом с ней на поводке ее терье
р.
«Старуха» Ц это больше моя догадка. Она, казалось, не имела возраста и, хо
тя жила в городе словно бы всегда, лет ей могло быть и семьдесят пять, и пят
ьдесят пять. Во всяком случае, ее энергии хватило бы на двух молодых женщи
н: ведь в неукротимом желании быть в курсе всех городских событий она, нес
омненно, покрывала пешком огромные расстояния. Многие люди называли ее н
еутолимое любопытство не слишком лестными словами; но каковы бы ни были
ее побуждения, она так или иначе соприкасалась со всеми сферами городско
й жизни. И одной из этих сфер была наша ветеринарная практика.
Ведь миссис Донован при широте своих интересов была и врачевательницей
животных. Можно даже смело сказать, что эта деятельность занимала в ее жи
зни главное место.
Она могла прочесть целую лекцию о болезнях собак и кошек и располагала о
громным арсеналом всяческих снадобий и зелий, особенно гордясь своими ч
удотворными укрепляющими порошками и жидким мылом, волшебно улучшающи
м шерсть. На больных животных у нее был просто особый нюх, и во время объез
дов я довольно часто обнаруживал следующую картину: над пациентом, к кот
орому меня вызвали, низко наклоняется темное цыганское лицо миссис Доно
ван Ц она кормит его студнем или пичкает каким-то целительным средство
м собственного изготовления.
Терпеть от нее мне приходилось больше, чем Зигфриду, потому что лечением
мелких животных занимался в основном я. И миссис Донован отнюдь не спосо
бствовала осуществлению моей заветной цели Ц стать настоящим уважаем
ым специалистом именно в этой области. «Молодой мистер Хэрриот, Ц довер
ительно сообщала она моим клиентам, Ц коров там или лошадей пользует со
всем неплохо, вот только про кошек и собак он ничегошеньки не знает».
Разумеется, они ей свято верили и во всем на нее полагались. Она обладала н
еотразимым мистическим обаянием самоучки, а к тому же Ц что в Дарроуби ц
енилось очень высоко Ц никогда не брала денег ни за советы, ни за лекарст
ва, ни за долгие часы усердной возни с четвероногим страдальцем.
Старожилы рассказывали, что ее муж, батрак-ирландец, умер много лет назад
, но, видно, успел отложить кое-что на черный день, ведь миссис Донован живе
т, как ей хочется, и вроде бы не бедствует. Сам я часто встречал ее на улицах
Дарроуби Ц место постоянного ее пребывания Ц и она всегда ласково мне
улыбалась и торопилась сообщить, что всю ночь просидела с песиком миссис
Имярек, которого я смотрел. Сдается ей, она его вызволит.
Но на ее лице не было улыбки, когда она вбежала в приемную. Мы с Зигфридом п
или чай.
Ц Мистер Хэрриот, Ц еле выговорила она, задыхаясь. Ц Вы не поедете? Мою
собачку переехали.
Я выскочил из-за стола и побежал с ней к машине. Она села рядом со мной, пону
рив голову, судорожно сжав руки на коленях.
Ц Вывернулся из ошейника и прыгнул прямо под колеса, Ц бормотала она.
Ц Лежит на Клиффенд-роуд напротив школы. А побыстрее нельзя?
Через три минуты мы были на месте, но, еще нагибаясь над распростертым на т
ротуаре запыленным тельцем, я понял, что сделать ничего не возможно. Стек
ленеющие глаза, прерывистое еле слышное дыхание, бледность слизистых об
олочек Ц все говорило об одном.
Ц Я отвезу его к нам, миссис Донован, и сделаю вливание физиологического
раствора, Ц сказал я. Ц Но боюсь, у него очень сильное внутреннее кровои
злияние. Вы успели увидеть, что, собственно, произошло?
Она всхлипнула.
Ц Да. Его переехало колесо.
Стопроцентно Ц разрыв печени. Я подсунул ладони под песика и осторожно
приподнял его, но в ту же секунду дыхание остановилось, глаза неподвижно
уставились в одну точку.
Миссис Донован упала на колени и начала поглаживать жесткую шерсть на го
лове и груди терьера.
Ц Он умер? Ц прошептала она наконец.
Ц Боюсь, да.
Она медленно поднялась с колен и стояла среди прохожих, задержавшихся вз
глянуть, что произошло. Ее губы шевелились, но, казалось, она была не в сила
х произнести ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45