Кавинант чувствовал справедливость обвинений. Его сделка подвер-
гала его таким обвинениям, и Трой уязвил его в самое больное место,
как будто какая-то пророческая интуиция направляла его слепоту. Правая
рука Кавинанта делала судорожные движения, тщетно пытаясь защититься.
Левая же была прижата к груди, как бы делая попытку локализовать стыд
в одном месте. Когда Трой остановился и глубоко вдохнул, собирая силы
для следующего обвинения, Кавинант слабо произнес: - Неверие не имеет
к этому никакого отношения. Она была моей дочерью.
- Что?
- Моей дочерью.- Кавинант произнес это как обвинительный акт.- Я
изнасиловал ребенка Трелл. Елена была его внучкой.
- Твоя дочь?..- Трой был слишком ошеломлен, чтобы кричать. Его
сотрясало от сопричастности к этому как от видения ужасного порока. Он
застонал, будто преступления Кавинанта были столь многочисленны, что
он не мог одновременно охватить их все умом.
Морэм заговорил с ним осторожно: - Мой друг, это тоже то, что я
утаил от тебя. Моя скрытность причинила тебе непреднамеренную боль.
Пожалуйста, прости меня. Совет опасался, что если ты узнаешь это, ты
можешь возненавидеть Неверящего.
- Это уж верно, будь я проклят,- тяжело вздохнул Трой.- Это уж
верно.
Неожиданно скопившаяся в нем ярость вылилась в действие. Движимый
лишь инстинктом, он быстро подался вперед и выхватил посох Лорда Морэ-
ма. Он крутанул им в воздухе, чтобы усилить удар, и обрушил на голову
Кавинанта.
Нападение оказалось неожиданным даже для Баннора. Но он пригнул-
ся, прыгнул за спину Троя и слегка ударил его по руке с силой, доста-
точной для того, чтобы удар не попал в цель. В результате лишь основа-
ние посоха слегка задело лоб Кавинанта. Но и этого оказалось достаточ-
но, чтобы он опрокинулся на спину и покатился вниз по холму.
Он приостановил падение и встал на ноги. Затем поднял руку к го-
лове и обнаружил, что из раны посреди лба обильно течет кровь.
Он мог чувствовать, как из опустошенной земли в него просачивают-
ся старая ненависть и злоба. Кровь стекала по его щекам как нестертый
плевок.
В следующее мгновение Морэм и Кеан настигли Троя. Морэм вырвал у
него посох, Кеан сцепил его руки.
- Дурак! - проскрежетал Лорд.- Ты забыл о клятве Мира. А верность
ей обязательна!
Трой боролся с Кеаном. Его лицо отражало ярость и боль.
- Я не давал никакой клятвы! Отпустите меня!
- Ты - вомарк,- сказал Морэм угрожающе.- Клятва Мира связывает и
тебя. Но если ты не можешь воздержаться от убийства по этой причине,
то воздержись хотя бы потому, что армия Презирающего уничтожена. Душе-
раздиратель висит мертвым на Виселичной Плеши.
- И это ты называешь победой? Нас уничтожили! Что же хорошего в
победе, доставшейся такой ценой? - Ярость Троя нарастала как плач.-
Было бы лучше, если бы мы проиграли! Тогда бы не было такого опустоше-
ния! - От ярости он глотал воздух, будто его охватило удушье от преда-
тельства Кавинанта.
Но Лорд Морэм оставался спокойным. Он схватил Троя за нагрудник и
тряс его.
- Тогда тем более воздержись, потому что Высокий Лорд не мертва.
- Нет? - выдохнул Трой.- Не мертва?
- Битва слышна даже здесь. Разве ты не узнаешь эти звуки? Из то-
го, что нам слышно, понятно, что сейчас она борется против мертвого
Кевина. Посох защищает ее и потому не имеет сейчас той силы, которая
ему присуща. Но доказательство ее стойкости есть и здесь, в самом Не-
верящем. Она призвала его, и если она умрет, он покинет Страну. Так
уже было, когда пещерник Друл Камневый Червь впервые вызвал его.
- Она все еще сражается? - ухватился за мысль Трой. Он, казалось,
воспринял это как решающее доказательство предательства Кавинанта. Но
затем он повернулся к Морэму и воскликнул: - Мы должны помочь ей!
В ответ на это Морэм вздрогнул. Лицо его исказила гримаса боли.
Сдавленным голосом он спросил:
- Как?
- Как?! - вскипел Трой.- Не спрашивай меня - как. Ты - Лорд. Мы
должны помочь ей.
Лорд выпрямился и, сжав посох, оперся на него.
- Нас отделяет пятьдесят лиг от Расколотой Скалы. Ночь и день
пройдут прежде, чем любой ранихин сможет отвезти нас к ее подножию.
Затем потребуется Баннор, чтобы провести нас внутрь горы и найти место
битвы. Возможно, что в ходе битвы были разрушены все подступы к ней.
Возможно, в пылу сражения они уже на подступах уничтожат нас. Но даже
если мы доберемся до Высокого Лорда, нам будет нечего предложить ей,
кроме хрупкой силы двух Лордов. Имея Посох Закона, она намного превос-
ходит нас. Чем мы можем помочь ей?
Они стояли лицом друг к другу, как бы противостоя умом к уму, не-
взирая на безглазие Троя. Морэм не дрогнул под натиском гнева вомарка.
На его лице отчетливо проступила обида от осознания своей неравноцен-
ности, но он не отрицал своей слабости и не проклинал ее.
Хотя Трой дрожал от нетерпения, со своими требованиями ему следо-
вало бы обратиться к кому-нибудь другому. Он качнулся в сторону Кави-
нанта.- Ты! - закричал он резко.- Если ты слишком труслив для того,
чтобы сделать что-нибудь самому, дай хотя бы мне шанс помочь ей. Дай
мне твое кольцо! Я чувствую его отсюда. Дай мне его! Живей, ты, ублю-
док! Это - ее единственный шанс.
Стоя на коленях на мертвой песчаной грязи Плеши, Кавинант смотрел
вверх на Троя сквозь кровь, застилавшую глаза. Какое-то время он был
не в состоянии отвечать. Требование Троя, казалось, свалилось на него
подобно камнепаду. Оно смело его последнее сопротивление и обнажило
его позор. Ему следовало бы спасти Елену. Он обладал силой, она пуль-
сировала подобно крови на его безымянном пальце. Но он не воспользо-
вался ею. Неведение не могло служить ему оправданием. Его заявления о
своей беспомощности не были более оправданием для него.
Бесплодная атмосфера Плеши вызывала боль в его груди когда он
вставал на ноги. Едва видя, куда идет, он продвигался вверх по склону.
От напряжения его голова болела так, будто осколки костей впивались в
мозг, и сердце его трепетало. Беззвучный внутренний голос кричал ему:
"Нет! Нет!". Но он не обращал внимания. Своей неискалеченной рукой он
нащупал кольцо. Казалось, оно сопротивлялось - ему стоило труда ухва-
тить его - но к тому времени, когда он добрался до Троя, он наконец
снял его с пальца. Захлебывающимся голосом, как будто его рот был по-
лон крови, он сказал:
- Возьми его. Спаси ее.- И положил кольцо в руку Троя.
Прикосновение пульсирующего кольца привело Троя в возбуждение.
Сжав его в кулаке, он повернулся и бесстрастно побежал к гребню холма.
Там он остановился и быстро прислушался, определил направление на Рас-
колотую Скалу и повернулся лицом в сторону места битвы. Подобно тита-
ну, он погрозил небесам кулаком. Сквозь его кулак Белое Золото излуча-
ло силу, как будто оно вторило его страсти. Злобным голосом он закри-
чал:
- Елена! Елена!
Но затем рядом с ним появился высокий бледный певец. Его музыка
зазвучала на угрожающей ноте и подобно туману окутала вершину холма.
Все замерли, утратив способность двигаться.
В полной тишине Сиройл Вайлвуд поднял свой шишковатый скипетр.
- Нет,- произнес он с дрожью в голосе.- Я не могу допустить это-
го. Это - нарушение закона. Ты забыл, чем ты мне обязан. Возможно ког-
да-нибудь, когда ты обретешь полную власть над Дикой Магией, ты смо-
жешь воспользоваться ею, чтобы отречься от своего долга.
Своим скипетром он коснулся воздетого кулака Троя; кольцо упало
на землю.
Когда оно упало, все волнение его энергии стихло. Оно выглядело
просто металлическим кольцом, когда, ударившись о безжизненную землю,
покатилось по склону и остановилось возле ног Кавинанта.
- Я не допущу этого,- продолжил певец.- Данное мне обещание не-
возвратимо. Именем Одного Дерева и Всеединого Леса, именем Дремучего
Удушителя я назначаю цену своей помощи.- Торжественным жестом, как бы
под звук отдаленного рожка, он коснулся скипетром головы Троя.- Будучи
уже лишенным зрения, ты обещал мне любую плату. Я требую твоей жизни!
Лорд Морэм попробовал воспротивиться этому, но окружающее певца
поле магии удерживало его. Он не мог сделать ничего, кроме как наблю-
дать, как Трой начал меняться.
- Я требую, чтобы ты стал моим учеником,- прогудел певец.- Ты бу-
дешь моим помощником, моей помощью и поддержкой. От меня ты узнаешь о
работе защитника леса, о корнях и ветвях, и семенах и соках, о листьях
и обо всем остальном. Вместе мы пойдем в Дремучий Удушитель, и я научу
тебя песням деревьев, именам всех старых, храбрых, бдительных лесов -
древних вместилищ мыслей и настроений. Пока остаются деревья, мы будем
управляться вместе, лелея каждую новую поддержку, давая выход лесной
мести на каждое ненавистное человеческое вторжение. Забудь своих глу-
пых друзей. Ты не можешь помочь ей. Оставайся и служи!
Его песня изменяла форму Троя. Его ступни начали пускать корни в
почву. Одежда превратилась в толстую темную кору. Он стал старым пнем
с единственной поднятой ветвью. Из его кулака распустились зеленые ли-
стья. Певец мягко заключил: - Вместе мы вернемся на Виселичную Плешь.-
Затем он повернулся к Лордам и Кавинанту. Серебряное сверкание его
глаз усилилось, затмив даже сияние Оркреста, и он запел голосом, све-
жим как роса:
~Острый топор и жаркое пламя меня умерщвляют
Но знают ненависть руки мои, которые выросли смелыми.
Так уйди же, не тронув сердце моего семени
Ибо ненависть моя не знает ни отдыха, ни успокоения.~
Когда слова песни долетели до них, певец растворился в музыке,
как бы завернувшись в нее и исчезнув из поля зрения. Но предостерегаю-
щая мелодия задержалась после него как эхо в воздухе, повторясь до тех
пор, пока не запомнилась всеми.
Постепенно, как фигуры, тяжело выбирающиеся из небытия, люди на
вершине холма снова начали двигаться. Кеан и Аморин поспешили к мши-
стому пню. Горе наполнило их лица. Но они уже вытерпели слишком много,
сражались слишком тяжело в своем долгом и трудном испытании. У них не
осталось сил для ужаса или протеста. Аморин смотрела так, будто не
могла осознать, что же произошло, и слезы выступили на старых глазах
Кеана. Он позвал: "Привет, вомарк!", но его голос звучал на Плеши сла-
бо и тускло, и он не произнес больше ничего.
Позади них осел Лорд Морэм. Его руки поднялись так, будто он де-
ржал свой посох в молчаливом прощании. Лорд Каллендрилл присоединился
к нему, и они стояли вместе, как будто изучая друг друга в первый раз.
Кавинант оцепенело рухнул на колени, чтобы поднять кольцо. Он по-
тянулся за ним как прислужник, пригнувшись лбом к земле, и когда его
пальцы сомкнулись на нем, оно тут же наделось на его безымянный палец.
Затем обеими руками он постарался стереть кровь со своих глаз.
Но как только он попытался сделать это, волна воздуха от Расколо-
той Скалы обрушилась на них. Гора застонала, как будто ее тяжело рани-
ли. Сотрясение почвы бросило его лицом в грязь. Чернота заполнила все
поле его взгляда, как будто она заливалась в него из бесплодия Висе-
личной Плеши. А вокруг он слышал порывы ветра, завывавшего как триумф
над падением его друзей.
Долгая дрожь сотрясла Удушитель, и после этого воздух наполнился
протяжным звуком разрушения, как будто размалывался целый утес Раско-
лотой Скалы. Вокруг двигались люди, звали чьи-то голоса. Но Кавинант
слышал их неотчетливо. Его уши оказались заполнены другим шумом, мно-
гоголосым пронзительным веселым криком. Звук приближался. Он становил-
ся громче и ближе до тех пор, пока он не оглушил его барабанные пере-
понки, перешел барьер физического восприятия и проник прямо в мозг.
После этого до его сознания тускло донеслись голоса, непонятно
как фиксируемые его перегруженным слухом.
~Баннор~: - Расколотая Скала взорвалась. Будет великое наводне-
ние.
~Лорд Каллендрилл~: - В этом есть и нечто хорошее: это вычистит
пещернятник под горой Грома.
~Лорд Морэм~: - Смотрите, Неверящий покинул нас. Высокий Лорд по-
терпела поражение.
Но все это было как бы над ним, он не мог до этого подняться.
Черная грязь Виселичной Плеши облепила его лицо, сделав его похожим на
воплощение ночи. А вокруг, окружая и затопляя его, был дьявольский
крик, возрастающий, заполняющий череп и грудную клетку, и все члены,
как будто перемалывая в порошок все его кости. Вой сломил его, одолел,
и он ответил беззвучным плачем.

Глава 27. Прокаженный
Пронизывающее сознание гудение возрастало, становилось громче,
настойчивей, разрушительнее. Он чувствовал, что этот гул рушит барьеры
его восприятия, изменяет структуру окружающего пространства. Наконец
он почувствовал себя разбитым вдребезги, как если бы упал с огромной
высоты и разбился о безжалостную поверхность этого шума. От этого уда-
ра его всего передернуло. Когда он снова стал чувствовать, то ощутил
ледяную тяжесть на лице и груди.
Постепенно он осознал, что поверхность, на которой он лежал, была
липкой и влажной. Пахла она загустевшей кровью.
Понимание этого перенесло его через барьер в сознании. Он обнару-
жил, что может различать контуры комнаты в своем доме, горькие оскор-
бительные гудки извне и безумную боль внутри его головы. Неимоверным
усилием он поднял руку, чтобы стереть запекшуюся кровь с глаз. Затем
осторожно открыл их.
Зрение фокусировалось с трудом, как через загрязнившиеся линзы.
Но через некоторое время он опознал место, где находился. Вокруг было
море бездушного желтого света. Ножки софы стояли в нескольких футах,
отделенные от него толстым ковром. Он лежал на полу распростертый ря-
дом с кофейным столиком, как если бы упал с катафалка. Левой рукой он
сильно прижимал к уху что-то, что грубо и пронзительно гудело.
Когда он поднял руку, то обнаружил, что держит трубку телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78