Затем нос лодки устремился вниз. Баннора и Кавинанта увлекло по-
током Земного Корня в темные глубины.
Вода дико ревела и бурлила. Упав через одну расщелину, она уст-
ремлялась затем через другую. Водопад непрерывно заворачивал, стремни-
нами пробиваясь по пещерам, протекая через каналы. В свете Оркреста
Баннор высматривал, какой путь выбирала вода. Он направлял лодку так,
что она плавно летела вдоль потока.
Лодка неслась вниз безумным курсом, в долгий кошмар грохота, за-
зубренных скал, ущелий, внезапных, сжимающих сердце водопадов, скрытой
смерти. Течение металось, грохотало, рвалось из пещеры в пещеру,
сквозь лабиринты трещин, туннелей и ущелий в бездонные внутренности
Меленкурион Скайвейр. Много раз судно исчезало под яростным натиском
потока, но каждый раз крепкое дерево - дерево, способное противостоять
Земному Корню - вновь выносило их на поверхность. И хотя много раз
Баннор и Кавинант окунались с головой в воду под натиском потоков, об-
рушивавшихся на них сверху, вода не вредила им - она либо потеряла
свою силу в водопаде, либо была уже разбавлена другими подземными ру-
чейками и озерами.
Проносясь сквозь все это, Кавинант высоко держал свой Оркрест.
Какая-то последняя подсознательная сила удерживала его пальцы сжатыми,
а руку поднятой. Ровное свечение камня освещало путь лодки, так что
даже в самой яростной истерии потока Баннор мог управлять судном - из-
бегать скал и отмелей, огибать повороты - сохранять свою жизнь и жизнь
Неверящего. Яростный поток вскоре расщепил его шест, и он заменил его
другим планширом.
Напрягаясь изо всех сил, он бесстрашно направлял лодку к послед-
нему испытанию.
Неожиданно мощный поток понес лодку в пещеру, из которой казалось
не было выхода. Вода яростно пенилась, давление воздуха возрастало и
становилось с каждым мгновением все более угрожающим. Быстрый водово-
рот подхватил суденышко, закружил его и увлек под мощный поток воды.
Беспомощную лодку тянуло вниз.
Цепляясь пальцами как когтями, Баннор добрался до Кавинанта. Он
обвил Неверящего ногами вокруг пояса и выхватил у него Оркрест. Сжимая
камень, как если бы тот был для него источником силы, Баннор прижал
другую руку к носу и ко рту Кавинанта.
Он сохранял такое положение, пока лодка тонула.
Поток воды тянул их прямо вниз. Их стиснуло с такой силой, что
глаза Баннора вдавило в глазницы, а в ушах звенело так, что барабанные
перепонки, казалось, вот-вот лопнут. Он чувствовал, как кричит Кави-
нант в его объятиях. Но он не ослаблял своей отчаянной хватки, как бы
цепляясь за последнюю надежду - одна его рука сжимала излучающий силу
Оркрест, а другая сдерживала дыхание Кавинанта.
Затем их втянуло в боковой туннель, к выходу. В тот же миг вся
сила давления запертой воды понесла их вверх. Тело Кавинанта обмякло,
легкие Баннора жгло. Но он сохранил достаточно проворства, чтобы вы-
прямить лодку в освобождающейся воде. Мощная струя влекла двух человек
в расщелину Расколотой Скалы и вынесла их навстречу утренней реке Чер-
ная и Дремучему Удушителю.
В течение нескольких мгновений солнце, ясное небо и лес мелькали
во взоре Баннора, и он испытывал головокружение от перепада давления.
Затем к нему вернулась стойкость духа. Обхватив грудь Кавинанта обеими
руками, он одним резким движением заставил легкие Неверящего зарабо-
тать.
Преодолевая удушье, Кавинант начал быстро и лихорадочно дышать.
Прошло некоторое время прежде чем он подал признаки вернувшегося со-
знания, однако кольцо его все еще пульсировало, как бы поддерживая
его. Наконец он открыл глаза и посмотрел на Баннора.
Он тут же начал слабо бороться с удерживавшими его веревками из
клинго. Баннор представлялся ему одним из тех джиннов, которые наблю-
дали за приговоренными. Но затем он расслабился. Он осознал, где нахо-
дится, как сюда попал и что осталось позади, и беззащитно наблюдал,
как Баннор развязывает веревки, которыми он был привязан к лодке.
Через плечо Стража Крови он мог видеть громаду Расколотой Скалы,
а позади нее Меленкурион Скайвейр, уменьшающуюся по мере того как лод-
ка стремительно неслась вниз по реке. Из расселины поднимались клубы
черного дыма, сгустки которого отражали периодические всплески той
битвы, что шла глубоко в горах. Приглушенные взрывы раздирали внутрен-
ности скалы, подвергая разрушению самое ее вековое основание. Кавинант
ощущал, как до него доносятся волны опустошения и разрушения.
Он испуганно посмотрел вниз, на свое кольцо. К своему ужасу, он
обнаружил, что оно все еще пульсировало, как бы жило своей жизнью, и
инстинктивно накрыл кольцо правой рукой, пряча его. Затем повернулся
лицом по ходу лодки, отвернувшись от Баннора и Расколотой Скалы, как
бы скрывая свое замешательство.
Так он сидел, ослабевший и унылый, наблюдая за быстрым наступле-
нием дня. Он не разговаривал с Баннором, не помогал ему вычерпывать
воду из лодки, не оглядывался назад. Поток, вырвавшийся из Расколотой
Скалы, поднял воду в реке Черной так, что она вышла из берегов, сильно
превысив паводковый уровень, и легкое суденышко Земного Корня неустра-
шимо неслось по течению, огражденному хмурыми стенами деревьев. Утрен-
нее солнце сверкало и, отражаясь от темной воды, слепило Кавинанта, но
он смотрел не щурясь, словно защитный рефлекс его век был истощен. Ни-
что не привлекало его невидящий взор. Он автоматически съел промокшую
еду, предложенную ему Баннором, спрятав руку с кольцом между колен.
Утро и день прошли незаметно, и когда наступил вечер, он все еще про-
должал сидеть сгорбленным на сиденье, прижимая к груди кольцо, как бы
готовясь защитить себя от какого-то заключительного удара.
Затем, когда сумерки сгустились вокруг него, он осознал, что слы-
шит музыку. Воздух Удушителя был наполнен звуками песни без голоса,
жуткая, сверхъестественная мелодия которой, казалось, поднималась по-
добно страсти из слабого шелеста листьев. Она резко контрастировала с
отдаленным яростным грохотанием Меленкурион Скайвейр, песней ярости,
вырывавшейся из Расколотой Скалы. Он постепенно поднял голову и при-
слушался. В песне Удушителя звучало терпение, как будто щадяще наме-
ренно сдерживалось яростное неистовство мелодии. В свете Оркреста он
увидел, что Баннор направляет лодку к высокому холму без деревьев, ко-
торый возвышался в ночном небе недалеко от южного берега. Холм выгля-
дел пустынным и безжизненным, будто его навечно лишили способности
взрастить хоть какие-нибудь самые неприхотливые растения. При всем
этом он, казалось, являлся, источником песни Удушителя. Мелодия, кото-
рая неслась от холма к реке, звучала так, словно исполнялась сонмом
довольных фурий.
Он взирал на холм без любопытства. У него не осталось сил, чтобы
удивляться подобным местам. Все его измученное сознание было сосредо-
точено на звуках битвы, доносившихся с Меленкурион Скайвейр, и на том,
чтобы спрятать кольцо. Когда Баннор привязал лодку и взял его за пра-
вый локоть чтобы помочь выйти на берег, Кавинант оперся на Стража Кро-
ви и безжизненно последовал за ним.
Баннор двинулся вверх по бесплодному холму. Без каких-либо вопро-
сов, Кавинант начал с ним преодолевать подъем. Несмотря на усталость,
холм вторгался в его сознание. Он ощущал ногами его мертвенность,
словно ступал по трупам. Тот был полон удовлетворения от желанных
смертей, его атмосфера была густой от резни врагов. Это воплощение не-
нависти причиняло ему боль в суставах, когда он взбирался по нему. Он
начал потеть и дрожать, будто нес на плечах вес своей жестокости.
Потом возле вершины холма Баннор остановил его. Страж Крови под-
нял Оркрест. В его свете Кавинант увидел виселицу по ту сторону гребня
холма. На ней висел великан. А между ним и виселицей, уставившись на
него, словно он был концентрированным кошмаром, стояли люди, люди, ко-
торых он знал.
Лорд Морэм стоял, завернувшись в свою испачканную в боях мантию.
В левой руке он сжимал свой посох, и его склоненное лицо имело строгий
вид. За ним стояли Лорд Каллендрилл и два Стража Крови. Мягкие глаза
Лорда светились темным взглядом неудачника. С ним были Кеан и Аморин.
А справа от Морэма, поддерживаемый правой рукой Лорда, стоял Хайл
Трой.
Трой потерял где-то свои солнечные очки и повязку. Безглазые впа-
дины его черепа жмурились, будто он старался что-то увидеть. Он при-
гнул голову и поводил ей из стороны в сторону, пытаясь фокусировать
слух. Кавинант интуитивно понял, что Трой потерял свое обретенное в
Стране зрение.
С ними был человек, которого Кавинант не знал. Это был певец -
высокий беловолосый человек с тускло светящимися серебряными глазами,
напевающий что-то про себя, как бы орошая мелодией землю. Кавинант без
размышлений понял, что это Сиройл Вейлвуд - защитник леса Дремучий
Удушитель.
Что-то во взгляде певца - что-то строгое и необычно почтитель-
ное - напомнило Неверящему о том, кем он здесь является. Наконец он
разглядел страх на лицах, смотрящих на него. Он отринул поддержку Бан-
нора и принял весь вес собственного бремени на свои плечи. Чтобы пере-
бороть дрожь перед ними, он смотрел взглядом столь напряженным, что
лоб его затрясся. Но когда он был готов уже говорить, жестокое сотря-
сение от Расколотой Скалы встряхнуло его кости и выбило из равновесия.
В попытке опереться, протянув руку к Баннору, он обнажил свой стыд -
активность своего кольца.
Повернувшись к Морэму и Трою, он прокричал настолько четко, на-
сколько мог: - Она потеряна. Я потерял ее.- Но его лицо исказилось, и
слова вышли изо рта разбитыми, как осколки его сердца.
Его заявление заставило музыку поблекнуть, сделав отчетливее глу-
хой рокот Расколотой Скалы. Он чувствовал каждый порыв битвы как соб-
ственное страдание. Но смерть под ногами чувствовалась им все острее и
острее. И повешенный великан болтался перед ним с немой настойчиво-
стью, которую он не мог игнорировать. Он начал сознавать, что стоит
перед людьми, выжившими в своих собственных тяжелых испытаниях. Он от-
ступил, но не упал, когда они начали протестовать - когда Трой издал
приглушенный сдавленный крик: - Потерялась? Потерялась?! - и Морэм
спросил надломившимся голосом: - Что с ней случилось?
Под ночным небом на безжизненной вершине холма, освещенный звез-
дами, сдвоенным отблеском в глазах Сиройла Вейлвуда и огнем Оркреста,
Кавинант стоял, оперевшись на Баннора, как искалеченный свидетель про-
тив самого себя, и описывал, запинаясь, то, что случилось с Высоким
Лордом Еленой. Он не упомянул о ее взгляде, ее расточительном увлече-
нии, но рассказал все остальное - свою сделку, конец Амока, вызов Ке-
вина Расточителя Страны, одинокое противоборство Елены. Когда он за-
кончил, ответом ему было ошеломленное молчание, которое обвинением
звенело у него в ушах.
- Я виноват,- сказал он в тишину. Заставляя себя пить горькие от-
бросы собственной никчемности, он добавил: - Но я люблю ее. Я бы спас
ее, если бы мог.
- Любишь ее? - пробормотал Трой.- Ты один? - Его голос был слиш-
ком бессвязен, чтобы в полной мере выразить его страдание.
Лорд Морэм закрыл глаза и склонил голову.
Кеан, Аморин и Каллендрилл опирались друг на друга, будто не мог-
ли перенести услышанное по отдельности.
Еще одно сотрясение в Расколотой Скале всколыхнуло воздух. Голова
Морэма от этого дернулась, и он повернулся к Кавинанту со слезами, бе-
гущими по щекам: - Это то, о чем я и говорил,- с болью выдохнул он.-
Безумие - не единственная опасность, таящаяся в наших снах.
Лицо Кавинанта от этого снова исказилось. Но он не произнес боль-
ше ни слова. Отрицание того, что он ответственен, не было принято им.
Однако Баннор заметил нечто иное в тоне Лорда. Он подошел к Морэму как
бы для того, чтобы исправить несправедливость. Подойдя, он достал из
своего тюка скульптуру Кавинанта, сделанную из кости.
Он протянул ее Морэму и сказал: - Высокий Лорд подарила ему это.
Лорд Морэм осторожно взял костяную скульптуру, и его глаза неожи-
данно понимающе засветились. Он понял узы, связывающие Елену и ранихи-
нов, и понял, что означал этот дар Кавинанту. Слезы умиления увлажнили
его лицо. Но это почти моментально прошло, к нему вернулось самообла-
дание. Его изогнувшиеся губы приняли свою обычную форму. Повернувшись
обратно к Кавинанту, он мягко сказал: - Это драгоценный подарок.
Неожиданная поддержка Баннора и примирительный жест Морэма трону-
ли Кавинанта. Но у него не было сил уделять внимание кому-либо из них.
Его взгляд замер на Хайле Трое. Вомарк безглазо морщился от повторяю-
щихся порывов осознания, и внутри у него бушевала буря. Он пытался
мысленно увидеть Елену, вспомнить ее, почувствовать ее красоту, смако-
вал всю силу своего видения, которому научила его она. Он пытался
представить себе ее бесполезный одинокий конец.- Потеряна? - он тяжело
дышал, и его ярость нарастала.- Потеряна? Одна?
Вдруг он взорвался. С яростным воем он набросился на Кавинанта: -
И это ты называешь любовью?! Прокаженный! Неверящий! - он выплевывал
слова, как будто это были самые страшные проклятия, какие он знал.- Да
для тебя это всего лишь игра! Забава для ума! Извинения? Да ведь ты
прокаженный! Морально прокаженный! Ты слишком эгоистичен, чтобы любить
кого-нибудь, кроме себя самого. Твоей силы хватит на что угодно. А ты
не хочешь применить ее. Ты просто повернулся к ней спиной, в то время
как она нуждалась в тебе. Ты - презираю тебя - прокаженный! Прокажен-
ный! - Он выкрикивал это с такой силой, что мускулы его шеи напряга-
лись. Вены на висках выступили и пульсировали, как будто были готовы
лопнуть от напряжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78