И никто из тех, кто заходит в Дремучий Удушитель,
для блага или во зло, никогда не возвращается.
Этот темный лес лежал недалеко от линии марша Боевой Стражи, за
Последними Холмами.
Затем Трой поговорил немного о себе и его восприятии Страны. Он
чувствовал себя близким Морэму, и это позволяло ему обсуждать поступки
Высокого Лорда Елены, олицетворявшей его чувства к Стране. Постепенно
он смягчился, вновь обрел свою способность сказать себе: ~Это не важ-
но, кто вызвал меня. Я тот, кто я есть. И я собираюсь оправдать это.~
Поэтому он был не просто удивлен, когда он и Морэм достигли бое-
вого марша воинов уже к полудню. Он был потрясен.
Боевая Стража почти на половину дня отставала от расписания.
Воины встретили его приветственными возгласами, которые обрати-
лись в тишину, как только они поняли, что Высокий Лорд не с ним. Но
Трой проигнорировал это. Подскакав прямо к Первому Хафту Аморин, он
рявкнул: - Ты медлишь! Ускорь барабанный бой! Такими темпами мы прибу-
дем ровно на полтора дня слишком поздно.
Радость от встречи на лице Аморин сменилась досадой, и она помча-
лась прочь, прямиком к барабанщикам. С широким, зримым стоном боли во-
ины ускорили свои шаги, поспешая в соответствии с требованиями бара-
банного боя до тех пор, пока почти не бежали. Затем вомарк Трой про-
мчался вдоль и поперек их шеренг подобно цепу, усиливая новый ритм
своим сердитым присутствием. Когда он нашел один Боевой Дозор, следую-
щий чуть медленнее, он закричал в лицо молодого барабанщика: - Ради
Бога! Я не собираюсь проигрывать эту войну из-за тебя! - Он отхлопывал
такт на ухо пристыженного вохафта до тех пор, пока барабанщик его в
точности не повторил.
Только после того, как гнев его стих, он понаблюдал, что сделали
девять дней тяжелого марша с Боевой Стражей. И пожалел, что не мог уже
отречься от своей грубости. Воины жестоко страдали. Почти все они как-
нибудь прихрамывали, неровно толкая себя вперед против ноющей боли ре-
жущих и стонущих мускулов и костей, синяков. Многие настолько устали,
что даже перестали потеть, и перегретая испарина их лиц была облеплена
пылью, придающей им желтый и безумный вид. У многих были кровотечения
на плечах из-за трения о них ремней их снаряжения. Несмотря на их
упорство, они шли неровно, как будто с трудом помнили свое расположе-
ние в шеренгах, которое было установлено в девяноста лигах ранее в Ре-
влвуде.
И они отставали от расписания. Они были все еще в ста восьмидеся-
ти лигах от Рокового Отступления.
К тому времени как они, шатаясь и затрудненно дыша, прервали дви-
жение для ночного привала, Трой был почти взбешен, ища пути помочь им.
Он чувствовал, что голой решимости будет для этого недостаточно.
Как только сопровождающие хайербренды и гравлингасы разожгли кос-
тры, Лорд Морэм отправился сделать то, что мог для Боевой Стражи. Он
ходил от Боевого Дозора к Боевому Дозору, помогая поварам. В каждой
кастрюле его голубой огонь производил какой-то эффект в еде, улучшал
ее, увеличивал ее способность возвращать здоровье и жизнеспособность.
И когда еда была готова, он прошел через всю Боевую Стражу, распрост-
раняя бальзам своего присутствия - разговаривал с воинами, помогая им
с их синяками и повязками, шутил с теми, кто мог собрать силы смеять-
ся.
Пока Морэм был занят этим, Трой собрал всех своих офицеров - хаф-
тов и вохафтов. Объяснив причины отсутствия Высокого Лорда Елены, он
вернулся к проблемам марша. Болезненно напомнил обстоятельства, кото-
рые сделали это тяжкое испытание таким крайне необходимым, таким бо-
лезненно необходимым. Потом он перешел к более мелким деталям. Он ор-
ганизовал расписание движения жестяных кувшинов с водой так, чтобы они
непрерывно сновали через все шеренги для помощи перегревшимся воинам.
Он распорядился, чтобы ноша мужчин и женщин с изрезанными лямками пле-
чами по возможности везлась на лошадях. Он приказал всем офицерам с
лошадьми, кроме барабанщиков, брать по второму седоку, чтобы самые ис-
тощенные воины могли отдохнуть на спине лошади. Он сказал своим офице-
рам собирать по дороге алианту для воинов, если будет такая возмож-
ность. Он возложил всю разведку, а также доставку воды на Стражей Кро-
ви, освободив таким образом больше лошадей для помощи воинам. После
этого он отослал хафтов и вохафтов назад к их Дозорам.
Когда они разошлись, Первый Хафт Аморин подошла поговорить с ним.
Ее грубоватое суровое лицо было заряжено некой хмуростью, и он быстро
предугадал ее просьбу: - Нет, Аморин,- сказал он.- Я не собираюсь ста-
вить кого-то другого на твое место.- Она попыталась возразить, но он
поспешил продолжить более вежливо: - Я знаю, что я кричал, как если бы
винил тебя в том, что мы отстаем от нашего расписания. Но это лишь по-
тому, что на самом деле я виню только себя. Только ты одна годишься
для этой работы. Боевая Стража уважает тебя, как она уважает Кеана.
Воины ценят твою опытность и честность.- И мрачно добавил:- В то время
как сам я вовсе не уверен, что так же они относятся и ко мне.
Скептицизм в ее взгляде тут же исчез.- Ты - вомарк. Кто может
подвергать сомнению твои действия? - Тон ее как бы подразумевал, что
тот, кто будет сомневаться в нем, будет иметь дело с ней.
Ее преданность тронула его. Он не был полностью уверен, что за-
служил это. Но он намеревался заслужить. Проглотив свое волнение, он
ответил: - Ни для кого не будет повода для этого, пока мы будем сохра-
нять наш темп.- Себе самому он добавил: ~Я обещал Кеану~.- Нам надо
наверстать упущенное время. И сделать это надо здесь, в Центральных
Равнинах. К югу от реки Черная местность станет гораздо хуже.
Первый Хафт закивала, словно была полностью согласна с ним.
После того как она покинула его, он пошел к своему ложу и всю
ночь провел, копаясь в темноте своего мозга в поисках какой-либо аль-
тернативы своей дилемме. Но он не смог придумать ничего, что устраняло
бы нужду в этом ускоренном марше. Когда он уснул, ему снились воины,
плетущиеся на юг так, словно там была для них открытая могила.
На следующее утро, когда шеренги Боевой Стражи зашевелились, сла-
бо выровнялись и неуклюже пришли в движение, словно длинный темный
стон вдоль Равнин, вомарк Хайл Трой пошел пешком вместе с ними. Воз-
державшись от езды на ранихине, он стал сам бить в барабан, чтобы про-
верить этот темп и двигаться под него сам. Так он и шел весь день, пе-
ремещаясь по всей Боевой Страже между Боевыми Дозорами, посещая каждый
Дозор, обращаясь к каждому вохафту по имени, удивляя воинов, выводя их
из оцепенелой усталости своим присутствием и участием, стараясь, не-
смотря на свою собственную физическую нетренированность, показать при-
мер, который, быть может, принес бы какую-то помощь его армии. В конце
этого дня, проведенного в шеренгах, он был так утомлен, что едва до-
брался до маленького лагеря, который он разделял с Лордом Морэмом и
Первым Хафтом Аморин, пробормотал им что-то о смерти и провалился в
сон. Но на следующее утро он выволок себя из-под одеяла и возобновил
свою деятельность, пряча свою боль за сочувствием, которое нес из од-
ного конца своей армии в другой всем воинам Боевой Стражи.
Он шел со своей армией по Центральным Равнинам уже четыре дня.
После каждого дневного перехода он чувствовал, что исчерпал лимит сво-
их сил, что весь ускоренный марш был невозможен, что он должен бросить
эту затею. Но каждую ночь Лорд Морэм помогал готовить пищу для армии,
а затем отправлялся к воинам, делясь с ними своим мужеством. Дважды в
течение этих четырех дней Боевая Стража отправляла Стражей Крови заби-
рать большие запасы еды, приготовленные жителями деревень Центральных
Равнин. Свежая и обильная пища имела удивительную действенность: она
возвращала силу духа даже тем воинам, которые уже не верили в свою
способность вести себя вперед. Под конец четвертого дня на ногах -
тринадцатого дня марша - Трой наконец позволил себе полагать, что ус-
ловия в Боевой Страже стабилизировались.
Они прошли уже более сорока лиг.
Боясь сделать что-либо, что могло бы повредить хрупкому равнове-
сию его армии, он решил продолжать это свое собственное участие в мар-
ше. Морэм и Аморин понуждали его остановиться - они знали о его исто-
щении, больных ногах, неустойчивой походке - но он отвергал все их ар-
гументы. В душе ему было стыдно ехать верхом, когда его воины страдали
пешком.
Но на следующий день он вкусил больший стыд. Когда свет зари раз-
будил его, он выбрался из-под одеяла и обнаружил Аморин, стоящую прямо
перед ним. Мрачным голосом она сообщила, что Боевая Стража ночью была
атакована.
Вскоре после полуночи разведчики, Стражи Крови, сообщили, что на
спутанных лошадей собирается напасть стая крешей. Мгновенно тревога
распространилась по лагерю, но только верховые хафты и вохафты были в
состоянии прийти на помощь быстро. Со Стражами Крови, они бросились на
защиту лошадей.
Они обнаружили, что противостоят целой орде великих желтых вол-
ков - как минимум десяти стаям крешей. Стражи Крови на их ранихинах
встретили первую волну атаки, но они превосходились в количестве не
менее чем десять к одному. И офицеры за ними были пешими. Запах крешей
испугал лошадей, поэтому они не могли быть оседланы и не защищались
сами от опасности. Один ранихин, пять лошадей и около дюжины хафтов и
вохафтов были убиты, прежде чем Аморин и Лорд Морэм смогли организо-
вать защиту достаточно эффективно, чтобы прогнать волков.
Но до того, как нападение крешей было отражено, одна из их стай
сломила защиту офицеров и ворвалась в часть лагеря, где некоторые вои-
ны, бессильные от истощения, еще спали. Десять из этих мужчин и женщин
остались лежать мертвыми или покалеченными под одеялами после того,
как Стражи Крови и Морэм уничтожили этих волков.
Слушая рассказ об этом, Трой становился все более злым. Размахи-
вая руками в гневе и возмущении, он спросил: - Почему ты не разбудила
меня?
Не встречая его взгляд, Первый Хафт сказала: - Я пыталась. Трясла
тебя, кричала тебе в уши. Но не смогла разбудить. А нужда воинов во
мне была так велика, что я пошла ей навстречу.
После этого Трой больше не шел сам с совершавшими марш воинами.
Он не хотел быть снова преданным своей слабостью. Верхом на Мехриле,
он проехал с Руэлом вдоль следов крешей, и когда сам убедился, что
волки не были частью сосредоточенной поблизости армии, вернулся на
свое место во главе Боевой Стражи. Время от времени он обскакивал вок-
руг армии легким галопом, словно был готов защищать ее в одиночку.
Креши снова атаковали следующей ночью, и еще раз через ночь. Но
оба раза вомарк Трой был готов к ним. Хотя он был слеп в темноте, не в
состоянии сражаться, он изучал местность и тщательнее выбирал место
для лагеря, чтобы удобнее было защищаться. Он организовывал охрану ло-
шадей, планировал их защиту. Затем устраивал засаду из Стражей Крови,
стрелков и с огнем. Много крешей было убито, но его Боевая Стража от
потерь больше не страдала.
После того третьего нападения волки оставили их в покое. Но затем
появилась другая неприятность. Утром шестнадцатого дня марша стена
темных туч выплыла к воинам с востока. Перед полуднем порывы ветра до-
стигли Боевой Стражи, стали ерошить волосы людей, колыхать высокую
траву равнин. Ветер усиливался по мере того как центр этого шторма
становился ближе. Вскоре дождь начал изливаться на них из потемневших
небес.
Скопление черных туч обещало убийственный для них ливень. И тучи
эти делали Троя почти слепым. Все хайербренды и гравлингасы зажгли их
огни, чтобы обеспечить свет, удерживающий Боевую Стражу вместе против
силы льющихся с неба потоков. Но эпицентр шторма не ушел так далеко на
запад. Казалось, что центр его застыл где-то вдали на востоке, и, за-
няв эту позицию, он стал постоянным.
Воины шли по краю области взбунтовавшейся погоды. Изнуряющий и
мучительный дождь, хлеставший по ним из адской глубины шторма, не
сильно им вредил, но их дух страдал, как бы то ни было. Все они ощуща-
ли болезненность той силы, которая вызывала эти порывы. Не требовалось
проницательности Троя чтобы понять, что шторм этот почти несомненно
был направлен против воинов хилтмарка Кеана.
К тому времени когда шторм наконец развеялся, к концу следующего
дня, потери Троя составили около одного Дозора. Продвигаясь где-то
почти во тьме и в постоянных опасениях за судьбу Кеана, почти два де-
сятка наименее сильных духом воинов потеряли мужество; посреди бреду-
щей и борющейся со штормом Боевой Стражи они просто ложились в грязь и
умирали.
Но их было только восемнадцать. Более шестнадцати тысяч мужчин и
женщин пережили шторм и продолжали марш. И ради живущих вомарк Трой
ожесточил свое сердце против мертвых. Верхом на Мехриле, как будто не
было предела его мужеству, он вел свою армию на юг, на юг и не давал
жестокому ритму послабления.
Затем, тремя днями позже - в день полнолуния - Боевой Страже про-
шлось пережить еще одно тяжелое испытание - вплавь пересечь реку Чер-
ная.
Эта река служила границей между Центральными и Южными Равнинами.
Она текла с Западных гор и присоединялась к реке Мифиль в нескольких
десятках лиг отсюда в направлении Анделейна. Старые легенды гласили,
что там, где река Черная вырывалась из-под большого утеса Расколотой
Скалы, восточного основания великого Меленкурион Скайвейр, ее вода бы-
ла такой же красной, как чистая кровь сердца. Проверить это было не-
возможно, потому что река эта вырывалась из Расколотой Скалы посреди
Дремучего Удушителя, и перед тем как она проходила через край Послед-
них Холмов и уходила к Равнинам, она пересекала подножие Виселичной
Плеши, старого места казней Защитников Леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78