– Рады вас снова видеть в Харшморте, господа, – сказала она. – Лорд Вандаарифф в своем кабинете.
Граф кивнул и повернулся к мужчине:
– Бленхейм?
– Все как было приказано.
– Займитесь принцем. Миссис Стерн, пожалуйста, проводите мисс Вандаарифф в ее комнаты. А мисс Темпл присоединится к вам. Графиня заберет обеих дам, когда придет время.
Мужчина подчеркнуто вежливо кивнул, а женщина сделала реверанс. Граф потащил мисс Темпл вперед и подтолкнул ее в направлении двери. Она оглянулась и увидела, как женщина (миссис Стерн) снова присела – теперь перед графиней и мисс Вандаарифф, потом приподнялась на цыпочки, чтобы чмокнуть Лидию сначала в одну, потом в другую щеку, а потом взяла ее за руку. Граф отпустил мисс Темпл – его внимание привлек разговор между Ксонком, Блахом и Бленхеймом, – и миссис Стерн тут же взяла ее за руку, а Лидия Вандаарифф заняла место по другую сторону. Все трое в сопровождении четырех ливрейных лакеев последовали в дом.
Мисс Темпл скользнула взглядом по миссис Стерн, уверенная, что наконец-то обнаружила четвертую попутчицу по экипажу в первую ее поездку в Харшморт. Это была пиратка, прошедшая Процесс в анатомическом театре. Миссис Стерн поймала взгляд мисс Темпл и улыбнулась, пожав ее руку.
* * *
Комнаты Лидии Вандаарифф выходили в большой регулярный сад, примыкавший к задней части дома; мисс Темпл решила, что прежде это был тюремный плац. Сама мысль устроить себе жилье в таком месте представлялась ей жуткой, чтобы не сказать нарочитой, к тому же комнаты для жилья здесь были так увешаны занавесками со всевозможными кружевами, что напоминали одну большую подушку с массой оборочек. Лидия вместе с двумя горничными немедленно удалилась в маленькую гардеробную переодеться. Мисс Темпл усадили на широкую банкетку, отделанную вышивкой. Когда она села, на виду оказались ее грязные ноги, и миссис Стерн послала еще одну горничную за тазом с водой и полотенцем. Девушка села на корточки и тщательно вымыла ноги мисс Темпл, а потом вытерла мягким полотенцем. Мисс Темпл все это время хранила молчание, пытаясь разобраться в ситуации, в которой оказалась. Сердце ее то загоралось гневом, то погружалось в отчаяние. Она попыталась запомнить путь, которым ее вели от парадной двери до апартаментов Лидии, но надежды бежать этим путем практически не было – тут повсюду находились слуги и солдаты, словно весь особняк превратился в казарму. Мисс Темпл не могла не заметить, что нигде вокруг нее не было ничего (ни пилочки для ногтей, ни хрустального подноса для конфет, ни ножа для бумаги, ни канделябра), чем она могла бы воспользоваться как оружием. Когда девушка закончила мыть ее ноги, собрала принесенные ею вещи, кивнула сначала мисс Темпл, потом миссис Стерн и спиной вперед вышла, в комнате воцарилась тишина, точнее, почти что тишина, потому что, несмотря на расстояние и закрытую дверь, до них доносился голос мисс Вандаарифф, выговаривавшей что-то своим горничным.
– Вы были в том экипаже, – сказала наконец мисс Темпл. – Пиратка.
– Да.
– Я не знала вашего имени. После этого я познакомилась с миссис Марчмур и слышала, как другие упоминали мисс Пул…
– Называйте меня Каролина, – сказала миссис Стерн. – Стерн – фамилия моего покойного мужа. Я, конечно, тоже не знала вашего имени… я ничьих имен не знала, хотя, мне кажется, каждая из нас пришла к выводу, что остальные бывали в доме и прежде. Возможно, миссис Марчмур и бывала в доме, но я уверена, что она была испугана – и взволнована, – как и все остальные.
– Вряд ли она признается в этом, – ответила мисс Темпл.
– Я тоже так думаю. – Каролина улыбнулась. – Я так до сих пор и не знаю, как вы оказались в нашем экипаже… Это свидетельствует о вашей смелости. А то, что вы совершили после того… Я могу только догадываться, как нелегко вам пришлось.
Мисс Темпл пожала плечами.
– Конечно, – кивнула Каролина. – У вас не было выбора, хотя многие на вашем месте пошли бы на сотрудничество. Вот как я, например. Ведь в конечном счете мы с вами обе снова оказались здесь. Какими бы ни были наши характеры, они открываются нам по-настоящему только во время испытаний. У нас, возможно, больше общего, чем мы готовы это признать… Только глупец не признает правду, когда она становится очевидной.
* * *
Платье на Каролине было гораздо проще, чем на миссис Марчмур, менее нарочитое, менее отвечающее представлению актера о том, как одеваются богатые, подумала мисс Темпл, которая огорчилась оттого, что сердце ее потянулось к своей надзирательнице. Несомненно, эту женщину потому-то и приставили к ней, что ее природная притягательность каким-то образом сохранилась и после Процесса или, по крайней мере, сохранилась способность легко таковую имитировать, чтобы поколебать твердость мисс Темпл.
– Я наблюдала за вами, – придирчиво сказала мисс Темпл, – в театре… вы так… кричали…
– Конечно кричала, – сказала Каролина. – Это похоже как если у тебя тянут больной зуб. Сама эта процедура такая тяжелая, что кажется никоим образом не оправданной… но когда все позади, наступает душевный покой… легкость существования… при этом, поймите меня правильно, моя прежняя жизнь была вовсе не тяжелой, ну, обычные повседневные докуки… а теперь я себе не представляю, как бы смогла жить без этого… понимаете, это что-то вроде благодати.
– Благодати?
– Может, вам это и кажется глупым.
– Вовсе нет… я видела миссис Марчмур… ее этот, ну, как бы спектакль… и я видела книгу… одну из ваших стеклянных книг… я была внутри, все эти ощущения… вероятно, «благодать» не самое подходящее слово, – сказала мисс Темпл.
– Не судите миссис Марчмур слишком строго. Она делает то, что должна, ради более высоких целей. Ведь нас всех ведут по пути. Даже вас, мисс Темпл. Если вы заглядывали в эти необыкновенные книги, то должны знать… – Она сделала движение рукой в сторону гардеробной мисс Вандаарифф. – Ведь многие люди такие хрупкие, страждущие, такие нуждающиеся. Сколько из того, что вы прочитали – или, точнее, запомнили, – коренилось в мучительном одиночестве? Если человек может избавиться от такого источника страданий… то неужели вы в этом видите что-то плохое?
– Боль и страдание – часть жизни, – ответила мисс Темпл.
– Да, – согласилась Каролина. – И все же… если избавиться от них?
Мисс Темпл тряхнула головой и прикусила губу.
– От вас исходит доброта, а остальные… Это какое-то змеиное гнездо. Мои товарищи убиты. Меня сюда привезли против моей воли… Меня подвергали и подвергнут насилию… будто я попала не в изысканно воспитанное и хорошо одетое общество знати и государственных чиновников, а в банду разбойников с большой дороги!
– Я искренне надеюсь, что дело обстоит не так, – сказала Каролина. – Но если Процесс и открыл мне на что-то глаза, так это на то, что здесь все происходит только по вашему собственному выбору и только то, о чем вы сами попросили.
– Я вас не понимаю.
– Я это говорю не для того, чтобы вас рассердить. – Она подняла руку, предупреждая возражение мисс Темпл, которая собиралась сказать, что она уже сердита. – Неужели вы думаете, что я не вижу царапины на вашей хорошенькой шейке? Неужели вы думаете, что мне это нравится? Я не из тех женщин, которые мечтают о власти или славе, хотя я знаю, что люди здесь погибали ни за что. Я ведь в курсе, что вокруг меня в доме происходили убийства. Я понятия не имею, что за планы строят наши хозяева, но я испытала на себе, что несут с собой эти сны, эти мечты – их и мои, – другая сторона монеты, если хотите – чистая радость благодати и, должна вам сказать, Селеста… радость повиновения.
Мисс Темпл резко вздернула носик, полная решимости не сдаваться. Она не привыкла, чтобы ее так бесцеремонно называли по имени – ее это выводило из себя. Женщина сочувственно говорила ей о целях заговорщиков на языке здравого смысла, но на самом деле представлялась мисс Темпл врагом куда как более коварным, потому что вообще не казалась врагом. Эта комната со всеми ее занавесками, кружевами и запахами была невыносима для мисс Темпл, она действовала на нее удушающе.
– Я бы предпочла, чтобы вы называли меня мисс Темпл, – сказала она.
– Конечно, – ответила Каролина и улыбнулась ей мягкой и печальной улыбкой.
* * *
Больше они не разговаривали, словно в часовом механизме кончился завод и комната погрузилась в тишину, а мисс Темпл в размышления. Но в голову ей лезли мысли только о гнетущей ущербности всего, что здесь ее окружало (хотя она и не сомневалась, что все это было отражением душевных потребностей мисс Вандаарифф), включая низкий потолок, который, несмотря на роскошную отделку вишневым деревом, напоминал об узилище. Она посмотрела на стены и решила, что для одной этой комнаты были разрушены перегородки минимум между четырьмя камерами. Почему, перед тем как преобразовать ее разум, ее поместили именно в эту обитель? Словно не в силах больше вынести все свои печали, мисс Темпл вдруг потеряла контроль над собой. Слезы хлынули из ее глаз, плечи затряслись в безудержных рыданиях, ее бледные щеки покрылись пятнами, губы задрожали. Слезы в ее жизни часто были следствием какой-нибудь обиды, проявлением раздражения и чувства попранной справедливости, когда те, кто имел власть над нею (ее отец, ее гувернантка), вполне могли бы удовлетворить ее желания, но из жестокости не делали этого. Теперь же мисс Темпл чувствовала, что плачет, потому что хочет жить в мире, в котором вообще не было бы никакой власти. Доброе лицо Каролины (как бы ни была мисс Темпл уверена, что та представляет интересы ее мучителей) лишь подчеркивало тщетность всех жалоб, незначительность потерь, полное отсутствие в ее нынешней жизни любви, а если не любви, то хотя бы памяти в мыслях другого человека.
Она вытерла глаза, проклиная себя за слабость. Что случилось такого, с чем бы она уже не смирилась в своем сердце? Какие откровения поколебали ее мрачную решимость? Разве она не подготовилась к этой ситуации, не укрепила себя, и разве эта твердость не была для нее теперь единственным источником надежды? Но слезы продолжали литься из ее глаз, и она закрыла лицо руками.
Никто не прикоснулся к ней, никто с ней не заговорил. Она оставалась в таком полусогнутом положении (кто знает – сколько времени?), пока рыдания не прекратились; она крепко зажмурила глаза. Она была ужасно испугана, в известной мере даже больше, чем во время своей смертельной схватки со Спраггом, потому что та была внезапной и бурной, а здесь… ей дали время… так много времени, чтобы она погрузилась в свой ужас, помучилась, размышляя о том, как ее душа будет грубо, безжалостно изменена. Она видела Каролину на сцене, когда конечности ее были обездвижены ремнями, слышала ее животные стоны мучительной агонии. Она вспомнила о своем прежнем решении выпрыгнуть из окна или спровоцировать их, чтобы они убили ее, но когда подняла глаза и увидела, что Каролина ждет ее с терпеливым выражением на лице, то поняла, что такой возможности у нее уже не будет. Рядом с Каролиной стояли мисс Вандаарифф и ее горничные. На молодой женщине были два шелковых белых пеньюара, верхний – без рукавов – с окантовкой у шеи и с зеленой оторочкой. Она была босиком, на лице – полумаска, густо усеянная белыми перьями. Волосы у нее были замысловато расчесаны в ряды буклей по обеим сторонам и собраны сзади – почти как и у мисс Темпл. Мисс Вандаарифф заговорщицки улыбнулась и прикрыла рот рукой, чтобы спрятать откровенный смешок.
Каролина повернулась к горничным:
– Мисс Темпл может переодеться здесь.
Горничные вышли вперед, и только тут мисс Темпл увидела, что они держат в руках приготовленную для нее одежду.
* * *
Каролина шла между ними в черной с перьями полумаске, держа обеих за руки, за ними шли три солдата в черных мундирах и черных сапогах. Своими по-прежнему босыми ногами мисс Темпл чувствовала холодный пол отделанного мрамором коридора. Ее раздели до ее собственных шелковых панталон и лифчика и, как и в первый раз, дали ей сначала короткий прозрачный пеньюар, потом подлиннее, без рукавов и наконец маску в белых перьях; переодеваясь, она все время чувствовала на себе внимательные и откровенные взгляды мисс Вандаарифф и Каролины.
– Зеленый шелк, – одобрительно сказала Лидия, увидев нижнее белье мисс Темпл.
Улыбающиеся глаза Каролины встретились с глазами мисс Темпл.
– Наверняка пошито на заказ.
Мисс Темпл повернула голову, чувствуя, что ее желания (глупые и наивные) выставлены на обозрение, как и ее тело.
Горничные закончили шнуровать корсет, а потом отошли, почтительно поклонившись. Каролина отпустила их, поручив сообщить графине, что они ждут ее указаний, и улыбнулась двум женщинам в белом.
– Вы обе так прекрасны, – сказала Каролина.
– Так оно и есть. – Мисс Вандаарифф улыбнулась, а потом метнула робкий взгляд в сторону мисс Темпл. – Я так думаю, у нас грудь одинакового размера, но Селеста ниже, а потому она у нее кажется больше. Я немного завидовала – мне хотелось ее ущипнуть за грудь! – Она рассмеялась и шаловливо щелкнула пальцами перед носом у мисс Темпл. – Но потом я решила – уж лучше я буду высокой и стройной.
– Я думала, вы предпочитаете грудь миссис Марчмур, – чуть хрипловатым голосом сказала мисс Темпл, стараясь вызвать к жизни свою всегдашнюю язвительность.
Мисс Вандаарифф по-детски, с вызовом тряхнула головой:
– Она мне не нравится. Эта миссис Марчмур слишком грубая. Я люблю, когда меня окружают люди изящные и элегантные. Как, например, Каролина – никто не умеет наливать чай, как она, а шея у нее чисто лебединая.
Прежде чем Каролина успела открыть рот (явно для того, чтобы в ответ воздать хвалу мисс Вандаарифф), в дверь осторожно постучали. Горничная открыла – и они увидели трех солдат. Время пришло. Мисс Темпл хотела было броситься к окну, но не смогла пошевелиться, и тут Каролина взяла ее за руку.
* * *
Они прошли половину пути по мраморному коридору, когда за ними раздался грохот сапог. Мисс Темпл увидела человека в бакенбардах, Бленхейма, которого приняла за мажордома лорда Вандаариффа, – он бежал к ним, а следом – трое драгун в красных мундирах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121