Стеклянная книга словно готова была пролиться из его рук – держал он ее так, будто она была слишком хрупкой и взять ее покрепче было опасно. Он явно только что с крайней осторожностью поднял ее из бурлящей жидкости, а потом снял с металлической плиты. Тут человек поднял глаза и увидел Чаня.
* * *
Он вздрогнул, потерял равновесие, и в течение одного бесконечного тошнотворного мгновения Чань смотрел, как стеклянная книга соскальзывает с осклизлых кожаных перчаток. Человек наклонился, пытаясь удержать книгу, но при этом только подтолкнул ее. Он сделал движение в другую сторону, но книга соскочила с его рук и упала на бортик каменного лотка, где разлетелась на множество мелких осколков. Чань увидел, что фигуры в большом помещении ринулись к окну. Он увидел, как отпрянул от лотка человек в фартуке, его хваткие руки ощетинились тонкими стрелами битого сверкающего стекла. Но более всего поразил Чаня запах – тот же самый запах, что он почувствовал у тела Артура Траппинга, только теперь гораздо более интенсивный. Его глаза жгло, горло схватили судороги, колени стали подгибаться. Перед ним кричал человек в фартуке – его приглушенные вопли прорывались сквозь шлем. Остальные быстро приближались к прихожей. Чань едва стоял на ногах. Он посмотрел через окно на Анжелику на столе – она извивалась так, будто шланги откачивали из нее жизненные соки, потом Чань шагнул назад, закрыв рот ладонью; голова у него кружилась от паров, перед глазами плавали черные точки. Он пустился бежать во всю мочь.
Не обращая внимания на то, что у него под ногами, он прогрохотал по ящикам, набирая в легкие более чистый воздух и слыша крики у себя за спиной, разъял свою трость на части и подготовился к атаке. Он помчался по коридору – ноги у него подгибались, сердце стучало в груди от того, что он увидел, от того, что он оставил там Анжелику. Мог ли он освободить ее? По своей ли воле она там оказалась? Что он только что сделал? Он выскочил прямо на охранника, который, услышав его бег, очумело принялся доставать пистолет. Охранник извлек пистолет как раз в тот момент, когда Чань добежал до него, – мелькнула в воздухе трость и ударила по стволу. Выстрел пришелся в никуда, и в этот момент правая рука Чаня метнулась вперед. Охранник отчаянно извернулся, и клинок попал ему не в горло, а в плечо. Охранник взревел. Чань высвободил лезвие и ударил охранника тростью по лицу, отчего тот упал на колени. Чань обернулся, услышав, как люди перебираются через ящики, и бросился дальше – к лестнице. Он преодолел половину подъема, когда внизу прогремел выстрел – охранник стрелял с левой руки. Пуля прошла мимо, но наверняка должна была насторожить того, кто стоял наверху, – ему нужно было всего лишь захлопнуть дверь, чтобы Чань оказался в ловушке. Он еще увеличил скорость (ноги его протестовали, голова все еще кружилась от паров, мысли все время возвращались к столу в сводчатой комнате, к дергающемуся лицу Анжелики под маской). Еще один выстрел снизу – и еще один промах; Чань наконец добрался до верха, выскочил во двор, заранее делая атакующее движение рукой с тростью, но наверху никого не оказалось. Он остановился, споткнувшись, тяжело дыша, глаза его почти ослепли в темноте. Он оглянулся к двери и увидел охранника… Тот лежал на земле недвижим, лицом вниз.
Прежде чем он успел подумать (доктор?), из тени вышли две темные фигуры, одна из них захлопнула дверь. Чань подался назад на траву, а потом резко развернулся, услышав звук шагов у себя за спиной. Еще две фигуры. Он изменил угол отхода – в сторону от двух этих пар – и тут услышал новые шаги – путь к отступлению ему снова отрезали. В темноте его окружили шесть человек… и все они, кажется, были в черной форме с отделанной серебром грудью. Металлический звон – солдаты извлекли сабли из ножен. Чань был бессилен против них. Умерла ли Анжелика? Он не знал – он ничего не знал. Чань резко спрятал свой клинок в трость и посмотрел на солдат.
– Вы либо убьете меня здесь, либо проводите к вашему майору. – Он указал на дверь. – Но они могут прервать нас в любой момент.
Один из солдат шагнул в сторону, освобождая для него проход и показывая, чтобы он шел в направлении большой арки – входа во двор. Как только Чань двинулся вперед, солдаты выставили сабли в его направлении, а тот, что освободил для него проход, потребовал: «Оружие». Чань протянул ему свою трость и пошел дальше. Солдат с его тростью засунул в ножны саблю и, вытащив маленький пистолет, приставил его к шее Чаня. После этого остальные тоже убрали сабли в ножны и каждый стал выполнять то, что ему было предписано, – двое забрались на облучок, один открыл дверь экипажа, залез внутрь и повернулся, помогая войти Чаню, двое других побежали открывать ворота под аркой. Тот, что был с пистолетом, вошел в экипаж следом за Чанем и закрыл дверь. Все втроем они уселись по одну сторону посредине с Чанем, который чувствовал, как пистолет упирается ему в ребра. По другую сторону в одиночестве восседал сурового вида человек средних лет с коротко подстриженными седыми волосами и непроницаемым лицом. Он постучал костяшками пальцев по крыше экипажа, и они тронулись.
* * *
– Майор Блэк, какая удача, – сказал Чань.
Майор не обратил внимания на его слова, только кивнул солдату с пистолетом, и тот протянул ему трость Чаня. Майор рассмотрел ее, наполовину разнял, неодобрительно фыркнул и со щелчком снова сложил. Он, не скрывая презрения, смерил Чаня взглядом, но не сказал ни слова. В течение нескольких минут они ехали молча, и все время Чань чувствовал, как ему в бок упирается дуло пистолета. Он не знал, который теперь час – восемь? девять? Обычно он определял время по чувству голода, но в последнее время он ел так нерегулярно и скудно, что нормальное ощущение голода у него притупилось. Ему не оставалось ничего, как только предположить, что его везут, дабы прикончить где-нибудь в пустынном месте. Он демонстративно зевнул.
– Какой любопытный значок, – сказал он, кивая майору. – Волк, пожирающий солнце, – не очень воодушевляющий образ; символ Рагнарёка – решающего сражения, в котором силы порядка обречены на гибель, даже сами боги. Если только вы сами не стоите на стороне зла, не служите хаосу. Странный знак для полка. Я бы сказал – причудливый…
Подчиняясь кивку майора, солдат, сидевший слева от Чаня, сунул ему локоть в печень. Дыхание у Чаня перехватило, все его тело напряглось от боли. Он выдавил из себя улыбку, слова давались ему с трудом.
– А мисс Гастингс – ее вы нашли? Столько хлопот, да? И все ради того, чтобы узнать, что все ваши сведения о ней неверны. Мне можете не рассказывать, я знаю, как вы себя чувствуете – как последний идиот.
Еще один сильный удар в бок. Чань почувствовал привкус желчи в горле. Не хочет ли полковник, чтобы Чаня вырвало прямо ему на колени? Он выдавил еще одну улыбку.
– Неужели вам ничуть не интересно узнать, что я только что видел? Ваши люди слышали выстрелы… Вы не хотите узнать, кого убили? Я бы исходил из того, что это может изменить многое… Соотношение сил и все такое. Прошу прощения – вы позволите достать платок?
Майор кивнул, и Чань очень медленно полез в наружный карман. Он едва успел поднести к карману пальцы, как солдат слева от него ударил его по руке и сам залез в его карман, а вытащив оттуда окровавленный платок, протянул его Чаню. Чань благодарно улыбнулся и вытер рот. Они были в пути уже несколько минут. Он понятия не имел, куда они направлялись. Вероятнее всего, они вывезут его за город или к реке. Он поднял взгляд – майор внимательно наблюдал за ним.
– Итак, – продолжил Чань, – и в самом деле. Борьба… выстрелы… но самое любопытное – это запах, вероятно, вы заметили его, странный, удушающий… и шум, мучительное гудение, словно какой-то громадный механический рой пчел – мощный, как паровой двигатель. Я уверен – все это вам известно. Но что они делали… что сделали с этой женщиной?..
Голос Чаня на мгновение пресекся – перед ним возник образ Анжелики, извивающейся под клубком черных шлангов…
– Эта шлюха меня не интересует, – сказал майор Блэк с сильным прусским акцентом, голос его прозвучал холодно и жестко, как удар ножом.
Чань посмотрел на него – дышать стало уже легче – и быстро кашлянул в платок, вытер рот и пробормотал извинения, одновременно небрежно засовывая платок во внутренний карман своего пальто.
– Прошу прощения… Нет, конечно же нет, майор… Вас интересуют принц и министр, фигуры из мира промышленности и финансов… Все это части невероятной головоломки, так? Тогда как я, прошу прощения…
– Ты – не часть головоломки, – усмехнулся майор.
– Как это мило с вашей стороны, – ответил Чань, извлекая руку из кармана, одним движением раскрывая бритву и приставляя ее к горлу солдата с пистолетом.
В миг замешательства, который возник, когда человек почувствовал прикосновение холодной стали, Чань сомкнул пальцы другой руки на стволе пистолета и перенаправил его на майора. Люди в экипаже замерли.
– Если шевельнешься, – прошипел Чань, – он умрет, а вам двоим придется сражаться с разъяренным человеком, в руках у которого оружие, очень, очень эффективное в таких тесных местах, как наш экипаж. Отпусти пистолет.
Солдат с отчаянием во взгляде посмотрел на майора Блэка, который кивнул; лицо его исказилось от ярости. Чань взял пистолет, навел его на лицо майора и, оттолкнувшись от своего сиденья, пересел напротив. Он опустился рядом с Блэком, приставил бритву к его горлу, а пистолет навел на двух солдат. Никто не шелохнулся. Чань кивнул солдату у двери.
– Открой ее.
Солдат наклонился и сделал, что ему было сказано, звук экипажа сразу стал более громким, угрожающим, темная улица неслась мимо них. Они все еще находились в городе и направлялись в сторону реки. Чань вышвырнул пистолет в дверь и взял свою трость, постучал ею в потолок, и экипаж сбросил скорость. Он обвел взглядом двух солдат, потом повернулся к майору.
– Вот что я тебе скажу. Одного из ваших я уже убил, если будет нужно – убью всех. Мне не нравятся ваши манеры. Не попадайтесь мне на пути.
Он прыгнул в открытую дверь и сделал неловкий кульбит на жесткой мостовой, затем поднялся на ноги и поплелся вперед, засовывая бритву в карман. Как он того и опасался, два солдата выпрыгнули следом за ним из экипажа, за ними последовал и один из тех, что сидели на облучке. Все они обнажили сабли. Он повернулся и побежал. Вся его бравада предшествующего мгновения испарилась.
* * *
Каким-то образом, несмотря на падение и кувырок, очки остались у него на носу. Дужки для таких случаев специально были плотно заведены за уши, но он все равно удивился, что очки остались на месте. Он бежал по кварталу с газовыми фонарями, а потому мог видеть хоть что-то, но не имел ни малейшего представления, в какой части города находится, а потому бежал вслепую – и со всей скоростью, на какую был способен. Он не сомневался: если они его догонят, то зарубят – сделают они это легко, а от тех намерений, что у них были насчет него, когда его везли в экипаже, они теперь уже окончательно отказались. Он завернул за угол и споткнулся на вывернутом булыжнике, едва избежав падения лицом об землю. Ему удалось удержаться на ногах, но он врезался в металлическую ограду, охнул от удара и, оттолкнувшись, побежал дальше. Он оглянулся и увидел, что солдаты нагоняют. Посмотрел вперед и выругался: экипаж с майором Блэком успел объехать вокруг квартала и теперь двигался ему навстречу. Он повернулся в одну, в другую сторону и увидел проулок слева. Он успел добежать до него прежде, чем там оказался экипаж, который направлялся прямо на него, – кучер вовсю нахлестывал лошадей, которые оказались так близко, что Чань, метнувшись в темный проход, увидел белки их глаз, подошвы его заскользили по грязному кирпичу. Он обрадовался, что проулок этот был слишком узок для экипажа, который прогрохотал мимо. На мгновение Чань думал было остановиться и отразить нападение солдат – может быть, по одному за раз. Но проход для этого был недостаточно узок, а отчаянное положение не лишило его разума. Он побежал дальше.
Проулок разделял два больших дома – дверей у них он не видел, а все окна были не ниже второго этажа. Сердце у него упало, когда он подумал, что, если путь с другой стороны уже отрезан, он окажется в еще одной ловушке. Единственное, что его утешало, это знание: сапоги солдат еще меньше приспособлены к такому бегу, чем его собственные, и даже еще сильнее оскальзываются на мокром неровном булыжнике. Он пробежал проулок на полном ходу, не увидел на другом конце никакого экипажа и остановился (по инерции он выбежал чуть ли не на середину улицы; грудь его вздымалась), чтобы сориентироваться, поймать взглядом что-нибудь знакомое. Он оказался в той части города, где жили благородные люди, а этот район был для него незнаком. И тут впереди он увидел желанную, как ответ на молитву ребенка, дорогу, которая уходила вниз. Все спуски в городе имели направление к реке, а это по меньшей мере говорило ему о странах света. Он бросился туда, предварительно оглянувшись: первый солдат только-только выскочил из проулка, потому что тот почти наверняка вскоре должен был скрыться в тумане.
Он мчался по улице, чуть уходя в сторону из-за уклона и слыша за собой солдатские сапоги, которые грохотали с чисто германской решимостью. Он спрашивал себя: не были ли Блэк и доктор заодно и не входили ли солдаты в свиту Карла-Хорста Маасмарка? Рагнарёк – это скандинавская легенда о гибели богов. Такой знак взял бы себе лишь самый суровый и смелый из полков, и Чань не мог непосредственно связать эту легенду со склонным к излишествам, изнеженным принцем. Доктора он мог понять: некто, на чьем попечении находится лицо королевских кровей, это было вполне объяснимо. Но майор? Каким образом убийство Чаня или преследование Изобелы Гастингс могло послужить интересам принца (или его отца)? Но, с другой стороны, кому еще мог служить майор? Как иначе он мог оказаться в чужой стране с такими силами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121