https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/120x90/pryamougolnie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Сначала он умело перевязал рану Грея, потом поднял Блаха и положил на стол, где Грей осмотрел его голову. Сколько ушло на это времени? В сопровождении нескольких облаченных в красные мундиры драгун вернулся Баскомб и поговорил с графиней. Выслушав ее слова, он кивнул, прошептал что-то с серьезным видом на ухо принцу, потом позвал остальных – драгуны подняли Блаха, Грей взял под руку Флаусса – и повел из круглой комнаты. Чань остался один на один с Розамондой. Она подошла к двери и заперла ее, потом вернулась к нему, пододвинула стул. Он не мог пошевелиться. На ее лице было выражение, какого он никогда не видел, словно бы намеренно лишенное всяких признаков доброты.
– Вы будете слышать меня и сможете отвечать жестами – порошок в ваших легких не позволит вам говорить. Это со временем пройдет, если я не пожелаю сохранить такое положение навсегда. Пока я удовлетворюсь ответами «да» или «нет» – простого движения головой будет достаточно. Я надеялась уговорить вас словами, убедить вас предаться Процессу, но теперь на это нет времени, да и помочь мне толком некому, а мне было бы жаль в спешке потерять всю информацию, которой владеете вы.
Она словно бы говорила с кем-то другим. Он чувствовал, что согласно кивает, – это он понимал. Сопротивление было невозможно – он едва успевал следить за ее словами, а к тому времени, когда осознавал их смысл, тело его уже давало ответ.
– Вы были с этой девицей Темпл и доктором принца? Чань кивнул – да.
– Вы знаете, где они теперь? Он помотал головой – нет.
– Они придут сюда?
Он опять отрицательно помотал головой.
– Вы собираетесь встретиться с ними? Чань кивнул – да. Розамонда вздохнула.
– Ну, не буду тратить время на то, чтобы угадать, где… вы говорили с Ксонком. У него есть какие-либо подозрения на мой счет?
Чань кивнул.
– Баскомб слышал ваш разговор?
Чань помотал головой, и она улыбнулась.
– Ну, тогда времени еще достаточно… Франсис Ксонк и в самом деле имеет некоторое влияние, но, в отличие от своего старшего брата, весьма незначительное, потому что он строптив и беспутен, и между братьями нет настоящей близости или дружбы. Но, конечно же, я друг Франсиса, невзирая ни на что, а потому ему и в самом деле некуда больше пойти. Но хватит об этом… А теперь о том, что вам стало известно в ходе ваших расследований… вам известно, кто убил полковника Траппинга?
Чань помотал головой.
– Вам известно, почему мы выбрали Макленбург?
Чань помотал головой.
– Вам известен Оскар Файляндт?
Чань кивнул.
– Правда? Неплохо. Вы знаете о голубом стекле?
Чань кивнул.
– Ай-ай… а вот это уже нехорошо. Я хочу сказать – для вас. Что вы видели… постойте, вы были в институте?
Чань кивнул.
– Ворвались внутрь – это были вы, когда тот идиот уронил книгу или, может, это из-за вас он уронил книгу?
Чань кивнул.
– Невероятно… вас просто невозможно остановить. Вы знаете – он мертв… но неужели это вас волнует?
В клетке разума Чаня возникла мучительная мысль: это его действия привели к смерти Анжелики. Он кивнул – волнует. Розамонда наклонила голову.
– Неужели? Но волнует вас не смерть этого мужчины. Постойте-постойте, эта девица… она была из борделя… никак не думала, что вы такой рыцарь… хотя погодите, вы могли ее знать?
Чань кивнул. Розамонда рассмеялась.
– Ну, просто сюжет для женского романа. Дайте я догадаюсь… вы были в нее безумно влюблены?
Чань кивнул. Розамонда рассмеялась еще громче.
– Бедный, бедный Кардинал Чань… Я думаю, вы дали мне бесценную информацию, для того чтобы снова подружиться с мистером Ксонком, – такой неожиданный сюрприз. – Она попыталась сделать серьезное выражение, но улыбка не исчезла с ее лица. – Вы видели какое-либо другое стекло, кроме того, разбитого? Чань кивнул.
– Мне очень жаль. Это была… да, конечно, у принца была одна из новых карточек графа, верно? Такая склонность к самолюбованию – разве в этом с ним может кто сравниться? Ее нашел доктор?
Чань кивнул.
– Значит, доктор и мисс Темпл тоже знают о синем стекле? Чань кивнул.
– И они знают о Процессе – не надо отвечать, конечно знают… она сама это видела, а доктор обследовал принца… Вы знаете, в чем смысл брака Лидии Вандаарифф?
Чань помотал головой.
– Вы видели Тарр-Манор?
Чань покачал головой. Она прищурила глаза.
– Я полагаю, там была мисс Темпл с Роджером… но довольно давно, так что это не имеет значения. Хорошо. И теперь последний вопрос: разве я не самая изумительная женщина, каких вы встречали?
Чань кивнул. Она улыбнулась. Потом улыбка медленно, как солнце, сползающее за горизонт, исчезла с ее лица, и она вздохнула.
– Хорошо заканчивать на приятной мысли, хотя любое окончание всегда прискорбно. Вы для меня экзотическое блюдо… довольно сырое, но я бы хотела посмаковать вас еще. Мне жаль. – Она залезла в маленький карман своего облегающего шелкового жакета и на кончике пальца одетой в перчатку руки вытащила оттуда новую порцию синего порошка. – Можете смотреть на это как на легкий и быстрый способ воссоединиться со своей потерянной любовью…
Она сдула порошок в его лицо. Рот Чаня был закрыт, но он почувствовал, как порошок проникает через нос. В голове его возникло ощущение, что все внутри его замерзает, кровь сгустилась, разрывая вены в его черепе. Он агонизировал, но не мог пошевелиться. В ушах его раздавался громкий треск. Перед глазами все поплыло, потом остановилось, и плитки пола замерли. Он упал. Он был слеп. Он был мертв.
* * *
Люстру образовывали три больших концентрических кольца металла, в которые были вделаны кованые подсвечники… во всех трех кольцах около сотни подсвечников. Чань смотрел в высокий потолок над ним и видел, что свечей восемь еще продолжают гореть. Сколько времени прошло? Он понятия не имел. Мысли его путались совершенно. Он повернулся на живот, чтобы очистить желудок, и обнаружил, что это с ним уже случилось и, видимо, не раз. Блевотина его была синего цвета и воняла. Он перевернулся в другую сторону. Ощущение было такое, будто кто-то выпотрошил его голову и набил льдом и соломой.
Спас его собственный нос, он в этом был уверен. Порошок (или порошок в количестве, достаточном, чтобы его убить) по каким-то причинам не проник в него до конца. Он отер лицо – вокруг его рта и ноздрей были синие подтеки слизи. Она хотела убить его передозировкой, но его поврежденный нос воспрепятствовал попаданию в организм смертельной дозы, уменьшил скорость поглощения ядовитых химических веществ, что позволило ему выжить. Сколько времени прошло? Он посмотрел на круглые окна. Было уже за полночь. В комнате стоял холод, а капавший сверху воск образовал на полу неровные круги. Он попытался сесть, но не смог. Отодвинулся от блевотины и закрыл глаза.
* * *
Проснулся он, чувствуя себя явно лучше, хотя и вряд ли много лучше, чем поросенок, подвешенный на крюке. Он поднялся на колени, с отвращением ощупывая языком десны; достав платок, отер лицо. Воды в комнате, похоже, не было. Чань встал и открыл глаза. Темнота окружила его, но он не упал. Он увидел лежавший на полу чайник, поднял и встряхнул – там оставались какие-то капли. Стараясь не пораниться о разбитый носик, он нацедил горького чая, пополоскал рот и выплюнул на пол. Глотнул еще и проглотил, потом поставил разбитый чайник на поднос. Увидев свою трость под столом, он ощутил прилив радости и понял, что это был жест презрения – ее оставили здесь главным образом для того, чтобы она была найдена вместе с его телом. Даже в своем нынешнем ослабленном состоянии, Чань был полон решимости заставить их пожалеть об этом.
В комнате был фонарь, и Чань после нескольких минут поисков нашел спички. Дверь, как и раньше, открылась в темноту, но теперь Чань шел не вслепую и при этом уже имел представление о том, куда идти. Он шел несколько минут, не встретив на пути никого и не слыша никаких звуков, он шел по всевозможным хранилищам, комнатам для совещаний и залам. Он не видел ни одной из тех комнат, по которым проходил с Баскомбом и Ксонком, и просто шел и шел, перемежая левые повороты с правыми, чтобы выдержать общее направление вперед. В конечном счете эти маневры привели его в тупик – он вышел к большой запертой двери. Она была либо запечатана, либо забита с другой стороны. Чань закрыл глаза. Он снова почувствовал тошноту. В ожесточении он стукнул по двери ногой.
С другой стороны раздался приглушенный голос:
– Мистер Баскомб?
Вместо того чтобы ответить, Чань стукнул в дверь еще раз и услышал, как с той стороны отодвигается щеколда. Он не знал, к чему надо готовиться, – швырнуть ли фонарь, обнажить нож или отступить. У него не было сил, чтобы драться с кем-либо из них. Дверь открылась. Перед Чанем предстал рядовой драгун в красном мундире.
Он оглядел Чаня:
– Вы не мистер Баскомб.
– Баскомб ушел, – сказал Чань. – Несколько часов назад; вы что, не видели его?
– Я на вахте только с шести часов. – Солдат нахмурился. – Кто вы?
– Меня зовут Чань. Я был вместе с Баскомбом, но мне стало плохо. У вас… – Чань закрыл на мгновение глаза и с трудом закончил предложение – У вас нет воды?
Солдат взял у Чаня фонарь, подхватил его под руку и повел в маленькую караульную комнату. Здесь, как и в коридоре, имелся газовый светильник, излучавший теплое неяркое сияние. Чань увидел, что они находятся рядом с большой лестницей, – видимо, главным входом на тот этаж, где находилась тайная берлога Баскомба, куда его проводили несколько часов назад. Он был слишком слаб, чтобы думать. Солдат дал ему металлическую кружку, в которую налил чай с молоком, и Чань сел на простой деревянный стул. Солдат, сообщивший, что его зовут Ривс, поставил на колени Чаня металлический поднос с хлебом и сыром, кивком предлагая ему поесть.
Горячий чай обжег его горло, но Чань все равно почувствовал, что питье возвращает ему силы. Он оторвал зубами кусок белого хлеба и заставил себя проглотить его хотя бы для того, чтобы стабилизировать желудок. Но, проглотив два-три кусочка, он понял, что очень голоден, и начал методически поглощать все, что дал ему солдат. Ривс еще раз наполнил его кружку.
– Я вам очень благодарен, – сказал Чань.
– Не стоит. – Ривс улыбнулся. – Вы, простите меня, были похожи на тысячу смертей. А теперь выглядите куда лучше. – Он рассмеялся.
Чань улыбнулся и отпил еще чаю. Он чувствовал, как саднит у него в горле, как горят десны в тех местах, где их обжег порошок. Каждый вдох приносил ему боль, словно у него были сломаны ребра. Он мог только догадываться об истинном состоянии своих легких.
– Так вы говорите, они все ушли? – спросил Ривс. Чань кивнул.
– Там случилось несчастье с фонарем. Один из них – Франсис Ксонк, – вы его знаете? – (Ривс помотал головой.) – Он пролил масло на руку, и оно загорелось. Мистер Баскомб повел его к врачу. Меня оставили, но мне неожиданно стало плохо. Я думал, он вернется, но потом уснул и потерял счет времени.
– Около девяти, – сказал Ривс. Он, слегка нервничая, посмотрел на дверь. – Я должен закончить обход… Чань поднял руку:
– Не буду вас задерживать. Я ухожу… вы мне только скажите – куда. Меньше всего я хочу докучать вам…
– Да какое там докучать – я всегда готов помочь другу мистера Баскомба.
Ривс улыбнулся. Они встали, и Чань неловкими руками поставил кружку и поднос на столик.
Он поднял глаза и увидел человека в дверях – под мышкой у него был медный шлем, на боку висела сабля. Ривс щелкнул каблуками и замер по стойке «смирно». Человек вошел в караулку. На воротнике и эполетах его красного мундира были золотые капитанские знаки различия.
– Ривс, – сказал он, не отрывая глаз от Чаня.
– Это мистер Чань, сэр. Товарищ мистера Баскомба.
Капитан не ответил.
– Он был внутри, сэр. Я во время обхода услышал, как он стучит в дверь…
– В какую дверь?
– Дверь номер пять, сэр, зона мистера Баскомба. Мистеру Чаню стало плохо…
– Ладно. Хорошо, свободен. Иди менять Хикса, уже время.
– Сэр!
Капитан полностью вошел в комнату, делая знак Чаню сесть. За спиной у них Ривс взял свой шлем и поспешил из комнаты, задержавшись на секунду у дверей, чтобы незаметно от капитана кивнуть Чаню. Его торопливые шаги застучали по коридору, потом – вниз по лестнице. Капитан налил в кружку чаю и сел, и только тогда Чань сел вместе с ним.
– Вы говорите – Чань? Чань кивнул.
– Так меня называют.
– Смит, капитан Четвертого драгунского полка. Ривс говорит, вам стало плохо?
– Да. Он был очень внимателен ко мне.
– Прошу. – Смит засунул руку в карман, вытащил маленькую фляжку, отвинтил крышку и протянул Чаню.
– Сливовый бренди, – сказал он, улыбнувшись. – Обожаю сладкое.
Чань отхлебнул из фляжки, чувствуя какую-то бесшабашность и желание выпить. Он почувствовал острый спазм боли в горле, но бренди словно прожгло осадок синего порошка. Он вернул фляжку.
– Очень вам признателен.
– Вы – один из людей Баскомба? – спросил капитан.
– Я бы так не сказал. Я пришел по его просьбе. С одним из членов группы произошел несчастный случай из-за масляного фонаря…
– Да, с Франсисом Ксонком, – кивнул капитан Смит. – Я слышал, он получил довольно сильный ожог.
– Меня это не удивляет. Как я уже говорил вашему караульному, мне стало плохо, пока я ждал их возвращения. Я, вероятно, уснул, у меня был озноб… это случилось несколько часов назад, а когда я проснулся, там никого не было. Я ждал, что Баскомб вернется. Мы ведь даже не закончили то дело, для которого он меня приглашал.
– Несомненно, травма мистера Ксонка потребовала его участия.
– Так и было, – сказал Чань.
Он позволил себе налить еще чаю в кружку. Смит, казалось, не заметил этого, он встал и подошел к двери, закрыл ее на ключ и с грустной улыбкой повернулся к Чаню.
– Излишняя предосторожность в правительственном здании не повредит.
* * *
– Четвертый драгунский полк недавно переведен в ведение министерства иностранных дел, – заметил Чань. – Кажется, об этом писали в газетах, или его перевели во дворец?
Смит вернулся на свой стул и, прежде чем ответить, несколько мгновений внимательно изучал Чаня. Он отхлебнул чаю и откинулся к спинке стула, грея руки о кружку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121


А-П

П-Я