– Я не знакома с миссис Граббе, – сказала мисс Темпл. – И я бы предпочла не причинять вреда тем, кто, насколько мне известно, не сделал нам ничего дурного.
Она знала, что Чань высказал идею убить эту женщину только для того, чтобы напугать их, и он напугал ее – подверг испытанию, точно так же она, как стало ей понятно теперь, с помощью этих картин испытывала их обоих. По мере их разговора ей становилось ясно, что, придя с двумя мужчинами в помещение, наполненное изуверской живописью, она заявляла об определенных своих знаниях, которыми на самом деле не владела. Ее первоначальное намерение было иным, но зато теперь она чувствовала себя ровней с ними.
– Значит, вы не хотите убивать всех подряд? – улыбнулся Чань.
– Не хочу, – ответила мисс Темпл. – Я всегда, с того самого момента, когда решила последовать за Роджером, хотела узнать только одно – «почему?»
– Так вы полагаете, мы должны разделиться? – спросил Свенсон. – Кто-то пойдет в оранжерею… а это – если там полно людей графа – может кончиться резней… Кто-то отправится в Тарр-Манор?
– А как насчет вашего принца? – спросила мисс Темпл.
Свенсон потер глаза.
– Не знаю. Даже они ничего о нем не знали.
– Кто не знал? – спросил Чань. – Конкретно.
– Ксонк, Баскомб, майор Блах, граф…
– Они исключили графиню?
– Нет. И лорда Вандаариффа тоже. Так что… принц вполне может находиться в номере «Сент-Ройяла» или в Харшморте… Возможно, если бы нам удалось найти его, это лишь усугубило бы противоречия между ними и, как знать… спровоцировало бы их на какие-нибудь неосторожные действия или раскрыло их истинные цели.
Чань кивнул. Он повернулся к мисс Темпл и абсолютно серьезно сказал:
– А вы что думаете о разделении наших усилий? О том, чтобы поодиночке отправляться по этим адресам?
* * *
Мисс Темпл собралась было ответить (а она знала, что должна ответить), но вдруг вспомнила себя в трясущемся экипаже вместе со Спраггом, почувствовала запах его пота, небритую щеку, удушающий груз его тела, силу наглых рук, волну страха, неумолимо подавившую ее волю. Она прогнала эти воспоминания и вдруг увидела себя перед женщиной в красном, увидела ее пронзительные фиолетовые глаза, острее любого ножа, ее покровительственное высокомерие, ее низкий смех, от звука которого тело мисс Темпл покрывалось холодным потом. Она прогнала и эти воспоминания, оглянулась, посмотрела на картины, на двух мужчин, которые стали ее союзниками. Она знала: они будут делать то, что скажет она.
– Я вовсе не против, – улыбнулась мисс Темпл. – Если мне представится случай пристрелить одного из этих типов самой – тем лучше.
– Минуточку… – сказал доктор Свенсон.
Он смотрел мимо нее на дальнюю стену, потом направился туда, протирая свой монокль о лацкан пальто. Он остановился перед небольшим полотном (вероятно, самым маленьким на выставке) и вперился в подпись, потом снова перевел взгляд на картину и принялся внимательно разглядывать ее.
– Подойдите, пожалуйста, сюда.
Мисс Темпл подошла к картине и тут же разинула рот от изумления. Как же она не запомнила это полотно с прошлого раза? На холсте (явно вырезанном из картины большего размера) была изображена некая неземная женщина, лежащая на чем-то, показавшемся ей поначалу то ли диваном, то ли софой, но при более пристальном рассмотрении она увидела, что это наклонный стол, разглядела даже что-то вроде ремней (или это просто художник так представлял себе библейские одеяния?), которыми были привязаны ее руки. Над головой женщины был золотой венчик, но на лице вокруг глаз она увидела те самые лиловые замкнутые шрамы, которые все они видели в реальности.
Свенсон сверился с каталогом.
– «Фрагмент Благовещения»… эта… минуточку… – он перевернул страницу, – картина была написана пять лет назад. И она самая новая в коллекции. Прошу прощения.
Он направился к смотрителю, который сидел за своим столом, делая какие-то пометки в журнале. Мисс Темпл снова обратилась к картине, которая – в этом ей невозможно было отказать – обладала каким-то тревожным чувством. Приглядевшись, мисс Темпл с ужасом заметила, что светлое одеяние на шее было окаймлено зелеными кружочками.
– Такие одежды были в Харшморте, – прошептала она Чаню, – я видела их на женщинах, которых граф подчинил своей воле, – точно такие же!
Доктор вернулся, покачивая головой.
– Очень странно, – прошептал он. – Художник – мистер Оскар Файляндт был явно мистиком, психически больным, доморощенным алхимиком и черным магом.
– Отлично, – сказал Чань. – Может, он и свяжет все эти ниточки в одну…
– Он может вывести нас на других! – возбужденно прошептала мисс Темпл.
– Это и мне пришло в голову, – кивнул доктор. – Но мне сказали, что мистер Файляндт вот уже пять лет как умер.
Все трое погрузились в молчание. Пять лет? Как такое возможно? Что это значит?
– Эти шрамы на ее лице, – сказал Чань. – Они определенно такие же…
– Да, – согласился Свенсон, – а значит, этому замыслу… Процессу… как минимум столько же лет. Нам нужно узнать больше: где жил художник, кому принадлежит эта его картина и вообще, кто организовал эту выставку…
Мисс Темпл указала пальчиком на карточку с названием работы – рядом с ней был росчерк красных чернил.
– Более того, доктор, мы должны узнать, кто купил эту картину!
* * *
Смотритель галереи, некто мистер Шанк, был рад предоставить им информацию (после того как доктор подробно расспросил о ценах и условиях доставки в княжество нескольких больших работ, вставляя рассуждения о свободных пространствах на стенах Макленбургского дворца), но мистер Шанк, к сожалению, почти ничего не знал. Файляндт был загадкой: художественная школа в Вене, поездка в Италию и Константинополь, студия на Монмартре. Картины поступили из Парижа, где, если мистер Шанк не ошибался, и умер художник. Он бросил взгляд на полотна с их пышными композициями и высказал предположение, что художник был болен чахоткой, питал пристрастие к алкоголю или был подвержен какой-либо другой губительной привычке. Нынешний владелец пожелал сохранить в тайне свое имя (по мнению мистера Шанка, из-за шокирующего характера работ), и Шанк имел дело только со своим коллегой из галереи на бульваре Сен-Жермен. Мистеру Шанку явно доставляла удовольствие атмосфера скандальности вокруг коллекции, как доставляла ему удовольствие возможность поделиться конфиденциальной информацией с теми, кого он считал достойным этого. Однако на его лице появилось подозрительное выражение, когда мисс Темпл с совершенно безобидным видом поинтересовалась о том, кто приобрел «эту странную маленькую картинку» и нет ли у него других подобных на продажу? Ей эта картинка понравилась, и она с удовольствием приобрела бы ее для себя. На лице смотрителя появилось подозрительное выражение. Да что там подозрительное выражение – он побледнел как смерть.
– Я… я полагал… вы говорили о монаршей свадьбе… о принце…
Мисс Темпл кивнула, пытаясь рассеять неожиданные страхи агента.
– Именно так. Поэтому-то я и говорю, что хотела бы купить ее для себя.
– Но эти картины не продаются вообще! Никогда не продавались!
– Странный способ содержать галерею, – сказала она. – И потом, одна картина все же была продана…
– Зачем же еще вам было приходить еще раз? – сказал он затихающим голосом, обращаясь больше к себе, чем к ней.
– Чтобы посмотреть картины, мистер Шанк… я вам уже говорила.
– Никто ничего не покупал, – пробормотал он, махнув рукой в сторону маленького полотна. – Оно было подарено на свадьбу. Это подарок для Лидии Вандаарифф. Вся эта выставка была организована с единственной целью свести полотна воедино! Все, кто знаком с галереей… все, кто ценит тематическое единство картин… Религия… нравственность… вожделение… мистика… Вы должны понимать…
Мистер Шанк посмотрел на них и нервно сглотнул.
– Если вы не знали этого, то как вы… как вы…
Мисс Темпл видела, как растет смятение смотрителя, и вдруг обнаружила, что инстинктивно посмеивается над ним, покачивая головой… это было недоразумение. Но прежде чем она успела открыть рот, вперед вышел Чань, в его манерах сразу проступило что-то резкое и угрожающее, он сгреб в горсть галстук мистера Шанка, вытащил его из-за стола. Шанк, тщетно протестуя, заблеял:
– Я ничего не знаю. Люди приходят в галерею… мне платят, чтобы… я молчал… я ничего о вас не скажу… клянусь…
– Мистер Шанк… – начала было мисс Темпл, но Чань оборвал ее, еще крепче ухватил человека за грудки и прорычал:
– Эти картины, ты говоришь, были собраны в одну коллекцию – кем?
Шанк забормотал что-то неразборчиво, явно возмущенный, страх обуял его, хотя и (так ей показалось) страх не перед ними.
– Кем?.. Ох… Ее отцом!
* * *
Будучи отпущен, Шанк бросился через всю галерею в подсобку, где, как решила мисс Темпл, держали швабры. Она разочарованно вздохнула. И тем не менее у них появилось несколько секунд, чтобы поговорить.
– Мы должны немедленно убраться отсюда, – сказала она.
Из-за двери вдалеке раздавались какие-то звуки. Она протянула руку и остановила Чаня, который хотел было выяснить, что там происходит:
– Мы еще не решили…
– Оранжерея, – оборвал ее Чань. – Это может быть и опасно, но попробовать стоит. К тому же до нее рукой подать.
Мисс Темпл испытала приступ раздражения, слыша повелительный голос Чаня, но тут заметила, как какой-то эмоциональный порыв исказил его черты. Хотя – поскольку его глаза оставались невидимы – она не могла сказать, что за чувства обуяли его, сам факт их наличия пробудил в ней интерес. Чань теперь показался ей чем-то вроде породистого скакуна, чьи поступки определяются кипением крови, – такой характер требовал особенного подхода.
– Я согласен, – сказал Свенсон.
– Отлично, – сказала мисс Темпл. Она с тревогой отметила растущий шум из комнатенки со швабрами. – Нам нужно поторопиться.
– Постойте… – сказал доктор Свенсон и метнулся к файляндтовскому «Благовещению». Метнув взгляд на чуланчик мистера Шанка, доктор сорвал картину со стены.
– Уж не собирается ли он ее украсть? – прошептала мисс Темпл.
Доктор не собирался красть картину – он перевернул ее, чтобы посмотреть на изнанку холста; нарочитый кивок подтвердил, что он обнаружил там кое-что любопытное. Еще мгновение – и картина снова была на стене, а доктор бежал к ним.
– Что там? – спросил Чань.
– Подпись, – воскликнул Свенсон, направляя их к выходу. – Я подумал, может, там есть указание на более крупное полотно или – поскольку художник был алхимиком – какая-нибудь мистическая формула.
– И что же? – спросила мисс Темпл.
Он кивнул, извлекая клочок бумаги и огрызок карандаша из кармана.
– Я их, пожалуй, запишу, там были какие-то знаки, которые мне ничего не говорят, но еще и слова… я не понимаю, какой в них смысл, но они были начертаны крупными печатными буквами…
– Какие слова? – спросил Чань.
– «И будут поглощены», – ответил Свенсон.
Мисс Темпл ничего не сказала – на это не было времени, но живо вспомнила доску в Харшморте. Они оказались на улице, и доктор, взяв ее под руку, направился к оранжерее.
– Они были написаны кровью? – спросил Чань.
– Нет, – ответил доктор. – Синими чернилами.
* * *
– Вход в этот проулок был точно напротив «Бонифация», – сказал на ходу вполголоса Свенсон. – Чтобы безопасно дойти до калитки, нам придется обойти вокруг отеля и подойти к нему с другой стороны.
– Но и в этом случае, – заметил Чань, – как вы говорите, оранжерея может охраняться?
– Раньше охранялась. Но тогда, конечно, там был граф – без него охранников там может и не быть. Проблема в том, что вошел я в оранжерею через сад, то есть с черного хода. Было темно, стоял туман, и я не разглядел, есть ли там дом и соединяется ли с ним оранжерея. И уж конечно, я понятия не имею, живет ли там кто-нибудь.
– Если идти в обход, то мы потратим больше времени, и тем не менее…
– Чепуха, – сказала мисс Темпл.
Мужчины посмотрели на нее. Нет, решила она, ей нужно взять бразды правления в свои руки.
– Мы наймем экипаж, – объяснила она.
И тут до нее дошло, что никто из ее спутников даже и не подумал об этом – наем экипажа не представлялся им каким-то естественным действием. Было очевидно, что у каждого из этой троицы есть свои сильные и слабые стороны. Будучи женщиной, мисс Темпл осознавала, что ее союзники прекрасно понимают: в определенных обстоятельствах надежда на нее плоха, но в то же время им недостает подобного же понимания собственных недостатков. Так что, решив в этом случае взять инициативу на себя, она показала им на экипаж, двигающийся по улице:
– Вон как раз то, что нам нужно. Если кто-нибудь из вас махнет ему…
* * *
В экипаже они уселись подальше от окон и через несколько минут были уже на другой стороне. Чань кивнул мисс Темпл, давая ей знать, что солдат нигде не видно, они вышли на улицу, и мисс Темпл отпустила кучера. Троица вошла в пустынный узкий мощеный проулок, а мисс Темпл успела заметить, что он называется Плам-Корт. Калитка находилась посредине проулка, и, по мере того как они приближались к ней, звуки, доносившиеся с соседних улиц, становились все тише, а пространство вокруг них окутывалось сумерками, потому что стоявшие здесь здания не пропускали света, кроме как сверху, а поскольку небо заволокло тучами, то и этот единственный свет был довольно слаб. Какой тут может быть сад, говорила себе мисс Темпл, уж больно мрачное и глухое место. Вход представлял собой арку в церковном стиле с глухой деревянной дверью. Арка была украшена резьбой – на деревянной поверхности виднелись затейливые изображения морских чудовищ, русалок, потерпевших крушение моряков, которые улыбались, даже идя на дно.
Мисс Темпл обратила взгляд в конец проулка и в ярком свете проспекта, словно цветную картинку в рамочке, увидела вход в отель «Бонифаций». У дверей стоял мистер Спаннинг с двумя солдатами по бокам. Мисс Темпл похлопала Чаня по плечу, показывая на то, что увидела. Чань быстро подошел к двери, поставил на землю цветастый саквояж мисс Темпл и, вытащив из кармана увесистую связку ключей, проворно выбрал нужный и пробормотал уголком рта:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121