- Знаешь, жена Лайвана говорит, будто ты у нее мужа отбила. Оттого, мол, и беда стряслась: батюшка разгневался и мужа сослал. И били тебя, и одежды с головными украшениями отняли - все по ее наущению.
Сюээ побледнела от гнева. А Цзиньлянь была уже в передних покоях и рассказывала Хуэйлянь другую историю:
- Знаешь, как тебя Сюээ срамит. Ты, говорит, и у Цаев сколько лет с хозяином шилась. Если б ты, говорит, с нашим батюшкой не путалась, и Лайвана бы не сослали. А слезы свои пусть лучше соберет да ноги себе вымоет.
Так между женщинами завязалась вражда. Сколько зло ни таи, оно когда-нибудь да выйдет наружу.
Восемнадцатого числа в четвертой луне справляли день рождения Ли Цзяоэр. В гостях у нее были хозяйка заведения матушка Ли и певица Ли Гуйцзе. Юэнян пригласила их с остальными гостями в дальние покои.
Симэнь в тот день пировал с друзьями. Хуэйлянь позавтракала, повертелась немного в дальних покоях, а потом ушла к себе и проспала до тех пор, пока солнце не стало клониться на запад. Ее не раз звали служанки, но она так и не вышла. Сюээ, выжидавшая удобный случай, сама пошла за Хуэйлянь.
- Сестрица, - говорила ей Сюээ, - ты стала как красавица изнеженная. Тебя никак не дозовешься.
Хуэйлянь продолжала спать, повернувшись лицом к стене, и даже не шевельнулась.
- Сестрица, - продолжала Сюээ, - все о муже тоскуешь да беспокоишься, что ли? Раньше надо было беспокоиться. Если б не ты, жил бы он себе и здравствовал в доме Симэня.
Замечание Сюээ сразу напомнило Хуэйлянь разговор с ней Цзиньлянь. Она резко повернулась и вскочила с кровати.
- Людей мутить пришла? - закричала ей в лицо Хуэйлянь. - Если даже из-за меня сослали, твое-то какое дело? Дать тебе как следует, чтоб ты на глаза мне больше не показывалась. Будь довольна, что про тебя молчат. Все уж как-то успокоились. Только тебе неймется. Все свой нос суешь, все язвишь.
- Ах ты, рабское твое отродье, потаскуха проклятая! - обрушилась на нее рассвирепевшая Сюээ. - Да как ты смеешь меня ругать?
- Пусть я рабское отродье, потаскуха. Зато ты любовница слуги, - отвечала Хуэйлянь. - Лучше с хозяином жить, чем, как ты, со слугой. За чужим мужем бегаешь, да еще и похваляешься.
Сюээ тут из себя вышла и, подбежав к Хуэйлянь, дала ей пощечину.
Хуэйлянь от неожиданности вся покраснела.
- Как ты смеешь меня бить? - крикнула Хуэйлянь и, насупившись, стала наступать прямо на Сюээ.
Завязалась драка. Подбежала Шпилька и разняла их. Она повела Сюээ на кухню, но обе женщины продолжали осыпать друг дружку бранью.
Вошла Юэнян.
- Где ваша порядочность? - упрекала она. - В доме гости, а они драку затеяли и хоть бы что. Погодите, придет хозяин, я ему все скажу.
Сюээ ушла. Юэнян посмотрела на растрепанную Хуэйлянь и сказала:
- Ступай причешись и приходи к нам.
Хуэйлянь не проронила ни слова, а когда Юэнян удалилась, она заперлась у себя в комнате и проплакала до сумерек. В то время как в задней зале веселились пирующие, бедная Хуэйлянь не выдержала - привязала к дверному столбу две ленты для бинтования ног и повесилась. Было ей от роду двадцать пять лет.
Да,
Все хорошие вещи в этом мире так хрупки,
Как игра облаков и глазури на кубке.
И какое совпаденье! В то самое время около комнаты Хуэйлянь оказалась Юэнян, провожавшая матушку Ли и Ли Гуйцзе. Запертая дверь и тишина навели Юэнян на подозрение и, едва дождавшись, пока гостьи сели в паланкин, она поспешила к Хуэйлянь. Дернулась в дверь, никто не ответил. Встревоженная хозяйка позвала слугу, и тот нырнул в комнату через окно.
Да,
Кувшину расколоться -
Осколки у колодца.
Слуга разрезал ленты, снял Хуэйлянь. Долго ее отхаживали, но она, увы, была мертва. Так никто и не знал, когда она испустила дух.
Только поглядите:
Закоченело тело, жизни свет угас. Душа неуловимая в свою далекую обитель устремилась. Зеркало души - глаза - закрылись, потускнели. Покойник - гость недолгий на белом свете. Куда ж навечно исчезает жизни радостное ликованье? Кажется она лишь облаком, плывущим в воде осенней.
Убедившись, что спасти Хуэйлянь невозможно, Юэнян заволновалась и велела Лайсину скакать верхом за хозяином. Сюээ, опасаясь, как бы Симэнь не стал дознаваться и не обвинил ее в случившемся, вертелась около Юэнян.
- Прошу вас, не говорите, что мы с ней поссорились, - умоляла она хозяйку, встав перед ней на колени.
- Что, теперь боишься? - Юэнян заметила, как напугана была Сюээ, и пожалела ее. - Вот и надо было поменьше язык распускать.
К вечеру приехал Симэнь Цин. Юэнян объяснила ему, что Хуэйлянь в тоске по мужу целый день проплакала, а когда все были на пиру, покончила с собой.
- Вот глупая баба! - заметил Симэнь. - Не суждено ей было вкушать счастье.
Симэнь направил уездному правителю Ли слугу с письменным уведомлением о происшедшем. В нем, в частности, говорилось, что означенная женщина отвечала в доме за посуду; после пира, обнаружив пропажу серебряного бокала и опасаясь наказания, покончила с собой. Правителя, кроме того, одарили тридцатью лянами серебра, и он, разумеется, ответил услугой на услугу: послал на место чиновника со следователем.
Симэнь купил гроб и тот же час получил разрешение на сожжение останков покойной. Бэнь Дичуань и Лайсин отвезли гроб за город в обитель Дицзана. Сожигателей наградили пятью цянями серебра, чтоб подложили побольше дров, и те уже хотели было разводить костер, как неожиданно подоспел узнавший о несчастье отец погибшей гробовщик Сун Жэнь и не дал им приступить к делу. Оплакивая безвинно загубленную дочь, он обвинял Симэнь Цина, который, полагаясь на свое влияние, хотел взять себе его дочь.
- Моя дочь - женщина порядочная! - кричал он. - Она воспротивилась его желанию, и ее довели до смерти. Я властям жаловаться пойду. Только попробуйте сожгите! Жалобу подам!
Сожигатели разошлись кто куда, а Бэнь Дичуаню с Лайсином ничего другого не оставалось, как оставить гроб в монастыре и доложить обо всем Симэню.
Да,
Когда вдвоем тебя встречают
Дракон зеленый с Тигром белым,
Нельзя сказать: что ожидает -
путь к достиженьям или бедам.
Если хотите знать, что случилось потом, приходите в следующий раз.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ЛИ ПИНЪЭР ВЕДЕТ ИНТИМНЫЙ РАЗГОВОР В ЗИМОРОДКОВОМ ПАВИЛЬОНЕ
ПАНЬ ЦЗИНЬЛЯНЬ, ХМЕЛЬНАЯ, МАЕТСЯ В ВИНОГРАДОВОЙ БЕСЕДКЕ
Глумится над Небом, высоким и чистым,
Чужих понуждает распутничать жен;
Тут жизни лишит, там судьбу искалечит -
Предела коварству не ведает он.
Излишества вечно приводят к разврату.
Где алчность и злоба - не жди доброты.
Зачем безрассудны, озлоблены люди? -
Небесный правитель, не знаешь ли ты?
И вот вернулся из столицы Лайбао, спешился и пошел на крытую террасу доложить Симэню о поездке.
- В столице первым делом отправился к дворецкому, передал письмо, - рассказывал слуга. - Дворецкий представил меня его превосходительству. Господин императорский наставник взглянул на визитную карточку с перечнем даров и принял подарки. Я изложил дело. Его превосходительство повелел тотчас же написать письмо и отправил его с концом к господину Хоу, военному губернатору Шаньдуна, которому было дано распоряжение: разбирательство по делу группы соляных торговцев прекратить, Ван Цзиюня и остальных, общим числом двенадцать человек, из-под стражи освободить. Дядя Чжай свидетельствует вам свое нижайшее почтение и просил вам передать, батюшка, что хотел бы вас видеть в столице в дань рождения его превосходительства - пятнадцатого числа в шестой луне. У меня, говорит, с батюшкой разговор есть.
Симэнь Цина благие вести привели в восторг. Лайбао тоже заработал от купца Ван Сыфэна пятьдесят лянов серебром и, посланный хозяином, побежал с новостями к богачу Цяо. Тем временем вернулись Бэнь Дичуань и Лайсин. Пока хозяин вел разговор с Лайбао, они стояли около террасы.
- Ну, как? Предали огню? - спросил Бэня Симэнь, когда ушел Лайбао.
Бэнь Дичуань замялся. Тогда вперед выступил Лайсин и, наклонившись над самым ухом хозяина, зашептал:
- Сун Жэнь на поле прибежал и не дал сжечь. Такие вещи говорил, что не могу передать.
Не услышь такого Симэнь, все б шло своим чередом, а тут его охватил гнев.
- Жить ему, что ли, надоело, голодранцу? - закричал он. - Ну и негодяй! - Симэнь обратился к слуге. - Иди пригласи зятя, пусть письмо напишет.
Симэнь отправил Лайсина к уездному правителю Ли, и тот отдал распоряжение конвойным доставить связанного Сун Жэня в управу.
Он был обвинен в нарушении порядка - использовании самоубийства дочери как предлога для вымогательства. Его привели в присутствие, зажали в тиски, дали двадцать ударов большими батогами, да так, что по ногам потекла кровь, и составили письменное показание. Сун Жэню впредь запрещалось беспокоить Симэнь Цина, а околоточному и сожигателям предписывалось под наблюдением слуг Симэня предать тело огню и доложить потом в управу.
Избитый Сун Жэнь еле добрел до дому, слег от истязаний в постель и вскоре, увы, испустил последний вздох.
Да,
Не узнавший рассвета
со Злым воеводой
на распутье столкнуться рискует.
Затерявшись во мраке,
где голод и холод,
встретят мертвые помощь Чжун Куя.
Тому свидетельством стихи:
Правитель - жалкий лихоимец,
Он сеет ложь за серебро.
Сун Жэнь безвинно свет покинет,
Но души не прощают зло.
Покончив с Сун Хуэйлянь, Симэнь отвесил триста лянов серебра и золота для выделки подарков ко дню рождения императорского наставника Цая и нанял ювелира Гу с артелью мастеров. Они расположились на открытой террасе и занялись изготовлением набора из четырех статуэток, высотой в один чи каждая. Это были изумительно тонкой работы серебряные фигурки, изображавшие подношение символов процветания и долгой жизни. Тут же сверкали два кувшина с отлитыми из золота знаками долголетия, стояло два набора нефритовых чарок, изваянных в форме персиковых цветков. Не прошло и полмесяца, как ювелирные работы были полностью завершены.
Симэнь Цин достал привезенный Лайваном раскрой ханчжоуской парчи, на ярко-красном поле которой красовались пестрые драконы и змеи. Для пошива халатов не хватало двух кусков особого черного холста и двух полотнищ легкого красного шелка. Симэнь посылал слуг купить, но те обошли все лавки и не нашли.
- У меня есть раскрой на халаты, - сказала, наконец, Пинъэр. - Я пойду посмотрю.
Симэнь Цин поднялся вместе с ней в терем. Пинъэр вынула раскрой - два полотнища легкого красного шелка и два куска черного холста, расшитые пестрыми драконами и змеями с золотой тесьмой по кайме. Их выделка и расцветка во много раз превосходили ханчжоуские изделия, что привело Симэнь Цина в неописуемый восторг.
Подарки упаковали, и Лайбао с приказчиком У двадцать восьмого числа в пятой луне снова отправились в Восточную столицу, но не о том пойдет речь.
Прошло двое суток и наступил первый день шестой луны, а с ним период летней жары.
Да,
К исходу лета - зной палящий,
К концу зимы - хлад леденящий.
Жара стояла такая, что к полудню солнце напоминало висящий в воздухе огромный зонт. В небе не было ни облачка. Вот когда, действительно, плавятся камни и металлы.
Вот строки, сложенные в народе о такой жаре:
Повелитель бьет горящего дракона,
Облака, как кровью налиты,
Колесница солнца в центре небосклона,
Воздух раскален до красноты.
Пять священных гор стоят в дыму и гари,
Волн владыка реки осушил.
Ах, когда осенний ветер нас одарит
Ласковым приливом свежих сил?!
В нашем мире, скажу я вам, три сословия людей жары боятся и три не боятся. Кто же боится жары?
Во-первых, крестьянин. Каждый день спешит он на свой клочок земли, в поле. То за плугом идет, то с лопатой трудится. Тут то летние, а то уже осенние налоги подоспели, а уж там, что осталось, в амбар засыпай. А настанет зной - горит поле без дождя, и сердце землепашца будто огнем палит.
Во-вторых, купец, гость торговый. Из года в год скитается по свету. Торгует яркими шелками и цветастыми холстами, воском и чаем. На плечах у него тяжелая ноша, руки стерты от перегруженной тележки. Мучит его голод и жажда, потом обливается - одежду хоть выжимай, но не уготовано ему ни вершка прохладной тени. Да, в самом деле, тяжко ему в пути!
В-третьих, воин пограничный. На голове у него тяжелый шлем, заковано тело в железные латы. Жажду утоляет кровью с меча, усталость отгоняет, прикорнув в седле. Годы проводит в сраженьях, вернуться не может домой. Весь в грязи и во вшах, язвы смердят, кровоточат раны. На теле живого места не найдешь.
Вот три сословия, которые жары боятся.
А вот другие три сословия, которые жары не страшатся.
Во-первых, придворные сановники. У них дворцы среди прудов, беседки на ветру. Вьются ручейки, стекая в водоем, журчит родник, наполняя озерко. Тут нефрит любых размеров, а рядом прозрачные носорожьи рога. У бирюзовых яшмовых перил плоды диковинные зреют и распускаются заморские цветы. В хрустальных чашах груды агатов и кораллов. А рядом флигель, где на столе хрустальном стоят слоновой кости кисти, тушечница - изделье Дуаньси, тушь Цанцзе, почтовая бумага Цай Янь. Тут же хрустальная подставка для кистей и гнет из белой яшмы бумагу держит. На досуге слагают оды и читают нараспев стихи, а захмелеют - лягут под ветерком освежиться.
Потом идут князья, аристократы, прославленные богачи. Они в жару дневную отсиживаются в гротах и прохладных беседках. Проводят время на террасах иль в павильонах над водой. Их защищают от жары шторы - переплетенье раковых усов и газовые пологи - творение подводных мастеров. По ним развешаны жасмина ароматного мешочки. На перламутровых кроватях с узором волн прохладные циновки, расшитые утками-неразлучницами одеяла и коралловые изголовья. Со всех сторон прохладой веет от ветряных колес. Сбоку в огромном чану охлаждаются погруженные в воду сливы и дыни, красные каштаны и корень белоснежного лотоса. Тут оливы и плоды земляничного дерева, и водные деликатесы. А рядом с опахалами стоят красавицы, цветов нежнее.
И, наконец, монахи даосские и буддийские. Обитают они в палатах выше облаков, взбираются на звонницы, которые простерлись до самых небес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252