- Сестрица Ли - прекрасная женщина. Не могла она сказать такой вздор.
- Небось, между собой поругались, - заключила Юэнян. - Мужа не поделили! Вот Цзиньлянь и пришла на соперницу наговаривать. Я одна-одинешенька, с собственной тенью время коротаю, а мне все косточки перемоют.
- А ты, дорогая, понапрасну человека не вини, - увещевала хозяйку госпожа У. - Я прямо скажу: сотня таких, как Пань Цзиньлянь, не стоит и одной сестрицы Ли Пинъэр. Прекрасной она души человек! Вот уж года три, как в дом вошла, а что плохого о ней скажешь?!
Во время этого разговора в комнату вошел Циньтун с большим синим узлом за спиной.
- Что это у тебя? - спросила Юэнян.
- Лицензии на продажу тридцати тысяч цзиней соли, - отвечал слуга. - Приказчик Хань с Цуй Бэнем их только что в акцизе зарегистрировали. Батюшка просил накормить обоих и выдать серебра. Они послезавтра, двадцатого, в счастливый день, отправляются в Янчжоу.
- Хозяин, наверное, сейчас придет, - проговорила невестка У. - Мы уж с наставницами к матушке Второй пройдем.
Не успела она сказать, как отдернулась дверная занавеска, и явился сам Симэнь. Госпожа У и монахини заторопились к Ли Цзяоэр, но их заметил хозяин.
- А эту жирную потаскуху Сюэ зачем сюда занесло? - спросил он Юэнян.
- Что ты язык-то свой распускаешь? - одернула его хозяйка. - Мать наставница в гости пришла, а ты набрасываешься. Что она тебе, дорогу, что ли, перескочила. И откуда ты ее знаешь?
- Ты еще не знаешь, что вытворяет эта плешивая разбойница? - продолжал Симэнь. - Она пятнадцатого в седьмой луне завлекла в монастырь Дицзана дочь советника Чэня и одного малого по имени Жуань Третий, подбила их на прелюбодеяние да еще и три ляна серебра выманила. А этот Жуань Третий в объятиях девицы дух испустил. Дело получило огласку, и сводню ко мне доставили. Я ее велел раздеть и двадцать палок всыпать. А по какому, собственно, праву она до сих пор в монахинях ходит, а? Ей же было предписано бросить монастырь и найти мужа. Может, захотела еще раз управу навестить, тисков отведать?
- Ну, разошелся! - укоряла его Юэнян. - Давай, громи святых, поноси Будду! С чего ж это ей в мир возвращаться, когда она посвятила себя служению Будде и, стало быть, являет добродетель? Ты не представляешь себе, каким подвижничеством отмечены дни ее жизни!
- Да, подвижничеством! - усмехнулся Симэнь. - Спроси лучше, по скольку мужиков она принимает за ночь.
- Ну, довольно пакостей! Я бы тебе тоже сказала! - оборвала его Юэнян и перевела разговор на другую тему. - Так когда ты отправляешь людей в Янчжоу?
- Лайбао только что послан к свату Цяо, - говорил Симэнь. - Он даст пятьсот лянов, и я пятьсот. Двадцатого, в счастливый день, и отправлю.
- А шелковую лавку кому передашь?
- Пусть Бэнь Дичуань пока поторгует.
Юэнян открыла сундук и достала серебро. Его перевешали и передали отъезжающим. Вьюки паковали в крытой галерее. Каждый получил по пять лянов и пошел домой собираться в путь, но не о том пойдет речь.
В крытой галерее появился Ин Боцзюэ.
- Далеко собираешься, брат? - спросил он.
Симэнь рассказал ему о предстоящей поездке Лайбао и Хань Даого в Янчжоу за солью.
- Желаю тебе, брат, всяческой удачи! - подняв руки, воскликнул Боцзюэ. - Барыши будут немалые, а?! Это уж наверняка!
Симэнь предложил ему присаживаться и велел подать чай.
- Ну, а как насчет Ли Чжи с Хуаном Четвертым? - спросил Симэнь. - Скоро у них деньги появятся?
- Да думаю, не позднее этого месяца, - отвечал Боцзюэ. - Они мне вчера вот что сказали: Дунпинское управление заключает контракт на поставку двадцати тысяч коробок благовоний. Просят еще ссудить их пятьюстами лянов, пособить в срочном деле. А как только они выручат деньги, сразу же все, до медяка, вернут.
- Но ты же видишь, - отвечал Симэнь, - я людей в Янчжоу собираю. У меня у самого денег нет. Самому у свата Цяо пятьсот лянов в долг брать пришлось.
- Они меня очень просили с тобой потолковать, - продолжал Боцзюэ. - Ведь с кем дело начал, с тем и до конца доводить надо. Ты отказываешь, к кому же они пойдут?
- Лавочника Сюя Четвертого, что проживает к востоку от городских ворот, знаешь? - спросил Симэнь. - Вот он мне должен. Пусть пятьсот лянов у него и возьмут.
- Ну, вот и прекрасно! - обрадовался Ин.
Пока они говорили, слуга Пинъань подал визитную карточку.
- Ся Шоу от господина Ся передал, - объяснил Пинъань. - Вас, батюшка, завтра к себе приглашают.
Симэнь развернул карточку и стал читать.
- Я ведь пришел еще кое-что тебе сказать, - заговорил опять Ин Боцзюэ. - Про Гуйцзе ничего не слыхал? Она у тебя давно не была!
- Понятия не имею! - сказал Симэнь. - Она у меня с первой луны не появлялась.
- Так вот, ты знаешь Ван Цая, третьего сына полководца Вана? - начал свой рассказ Ин Боцзюэ. - Дело в том, что женат он на племяннице главнокомандующего Лу Хуана из Восточной столицы. Когда молодые поехали поздравить дядюшку с Новым Годом, тот отвалил им в подарок целую тысячу лянов серебра. А эта самая племянница Лу Хуана, представь себе, красавица-картинка. Передай художник хоть частицу ее красоты, от портрета глаз бы не оторвал. Пока ты дома сидишь, старик Сунь, Рябой Чжу и Чжан Сянь Младший целыми днями с Ван Цаем у певиц околачиваются. Ван Цай соблазнил одну молоденькую, зовут Ци Сян, из дома Ци во Втором переулке. Навещал он и Ли Гуйцзе, а когда заложил головные украшения жены, она, обнаружив пропажу, чуть руки на себя не наложила. А тут вскоре наступил день рождения ее столичного дядюшки. Она отправилась в столицу и все ему рассказала. Разгневанный Лу Хуан передал имена дружков главнокомандующему императорской гвардией Чжу Мяню, а тот дал распоряжение в Дунпин арестовать всю компанию. Так что вчера у Ли Гуйцзе забрали старика Суня, Рябого Чжу и Чжан Сяня. Сама Гуйцзе спряталась в соседнем доме, у Чжу Косматого, а нынче говорила, что к тебе пойдет, будет просить заступиться.
- Да они и в первой луне там дневали и ночевали, - говорил Симэнь. - Деньгами, вижу, так и сорят. Спросил, откуда, а Чжу Рябой только смешками отделывается.
- Ну я пошел, - сказал Боцзюэ. - А то Гуйцзе пожалует. Сам с ней говори. А то скажет, я в чужие дела нос сую.
- Да погоди! - не пускал его Симэнь. - Я тебе вот что скажу: Ли Чжи ничего не обещай, слышишь? Я сам долг получу, тогда мы с тобой потолкуем.
- Понятно! - отозвался Боцзюэ и раскланялся.
Только он вышел за ворота, у дома Симэня остановился паланкин. Из него вышла Гуйцзе.
Симэнь велел Чэнь Цзинцзи взять осла и отправляться за серебром к Сюю Четвертому.
В крытой галерее появился Циньтун и передал хозяину приглашение от Юэнян.
- Вас матушка просит, - сказал Циньтун. - Барышня Гуйцзе пожаловала.
Симэнь направился к Юэнян. Гуйцзе была в коричневом платье, без белил и румян. Повязанная белым платком, из-под которого торчали волосы, побледневшая певица отвесила хозяину земной поклон и зарыдала.
- Что же теперь делать, батюшка? - шептала она. - В беду попали! Верно говорят, запрешь ворота, так беда с неба грянет. Появился тут молодой барич Ван. Мы его и знать-то не знали. Рябой Чжу и Сунь Молчун его зачем-то к моей сестрице привели, а ее дома как раз не было. Не привечайте вы его, говорю, к чему это, а мамаша у нас чем старее, тем глупее. А случилось это в тот самый день, когда у тетушки рождение справляли. Сяду, думаю себе, в паланкин и к вам отправлюсь. А Рябой Чжу, знай свое, крутится, на колени опустился, упрашивает: не уходи, мол, сестрица, прошу тебя, угости, говорит, его чаем, а потом к батюшке пойдешь. Даже дверь запереть не дали. Вдруг врываются в комнату люди, хватают всех троих и, ни слова не говоря, уводят. Ван Цай сумел вырваться и убежал, а я у соседей скрылась. Потом уж меня слуга проводил. Прихожу домой, гляжу: у мамаши от страха чуть душа с телом не рассталась. Того и гляди отойдет. А сегодня стражники с ордером приходили, целое утро допрос учиняли. И меня записали. В Восточную столицу, грозятся, отправим для разбирательства. Сжальтесь надо мною, батюшка, умоляю, спасите меня. Что мне делать, а? Матушка! Прошу вас, замолвите и вы за меня словцо!
- Встань! - Симэнь засмеялся. - А кто да кто обвиняется?
- Еще Ци Сян упоминается, - отвечала Гуйцзе, - но ей и поделом. Ее Ван Цай лишил невинности, у нее деньгами швырял. Но пусть у меня глаза вырвут, если я грош от него имела. Пусть все мое тело покроется гнойниками, если я хоть раз к нему приблизилась!
- Хватит! Зачем все эти клятвы! - обращаясь к Симэню, сказала Юэнян. - Заступись за нее.
- А Ци Сян уже взяли? - спросил Симэнь.
- Она у императорских родственников Ванов пока скрывается, - отвечала певица.
- Ну, а ты побудь пока в моем доме, - предложил Симэнь. - А начнутся розыски, я в управу посыльного пошлю, чтобы поговорил с кем надо.
Он крикнул слугу Шутуна.
- Напиши письмо в управу господину Ли, - наказал он. - Гуйцзе, мол, часто у меня бывает, потому прошу вычеркнуть ее имя из списка обвиняемых.
- Слушаюсь! - ответил слуга и, одевшись в темное платье, без задержки понес письмо уездному правителю Ли.
- Господин Ли велел вам кланяться, батюшка, - говорил Шутун, вернувшись. - Он готов исполнить любое ваше указание, но в данном случае он получил приказ от начальства из столицы. Все уже арестованы. Могу, говорит, в знак уважения к батюшке отложить на несколько дней арест. Если, говорит, вы хотите что-то сделать, придется самим в столицу ехать и улаживать.
Симэнь призадумался.
- Лайбао по делам собирается ехать, - вслух размышлял он. - Кого же мне в столицу послать?
- В чем же дело! - воскликнула Юэнян. - Пусть двое едут в Янчжоу, а Лайбао отправь в столицу по делу Гуйцзе. Он потом успеет к ним присоединиться. Погляди, до чего она напугана!
Гуйцзе поспешно отвесила земные поклоны Юэнян и Симэню. Симэнь послал слугу за Лайбао.
- Ты с ними в Янчжоу не поедешь, - сказал он. - Тебе завтра придется отправляться в Восточную столицу. Надо будет Гуйцзе вот помочь. Повидаешься с дворецким Чжаем и попросишь, чтобы посодействовал.
Гуйцзе поклоном благодарила Лайбао.
- Я поеду немедленно, - проговорил он, кланяясь и отступая на несколько шагов назад.
Симэнь велел Шутуну составить письмо дворецкому Чжаю, сердечно поблагодарить его за услуги в связи с докладом цензора Цзэна, потом запечатал в пакет двадцать лянов и вместе с письмом вручил Лайбао. Обрадованная Гуйцзе протянула Лайбао пять лянов серебром на дорожные расходы.
- А вернешься, брат, - сказала она, - мамаша щедро тебя наградит.
Симэнь велел Гуйцзе сейчас же спрятать свое серебро и распорядился, чтобы Юэнян выдала Лайбао пять лянов на дорогу. Гуйцзе запротестовала.
- Где же это видано, чтобы об одолжении просили и даже дорожных расходов не возмещали!
- Ты что, смеешься надо мной?! - оборвал ее Симэнь. - Думаешь, у меня пяти лянов не найдется? У тебя пойду занимать?
Гуйцзе спрятала свое серебро и еще раз поклонилась Лайбао.
- Прости, брат, хлопот я тебе доставляю, - говорила она. - Ты уж завтра, будь добр, поезжай, не опоздать бы.
- Завтра в пятую ночную стражу отправлюсь, - сказал он и, захватив письмо, направился на Львиную к Хань Даого.
Ван Шестая шила мужу куртку. Увидев в окно Лайбао, она поспешила к нему.
- В чем дело? - спросила она. - Заходи, присаживайся. Сам у портного. Сейчас придет. - Ван позвала Цзиньэр: - Ступай, сбегай к портному Сюю, хозяина позови. Скажи, дядя Бао ждет.
- Я пришел сказать, что не придется мне с ними ехать, - заговорил Лайбао. - Тут еще дело подоспело. Меня хозяин в Восточную столицу посылает. Ли Гуйцзе надо пособить, кое-кому подарки вручить. Поглядели бы, как она батюшку упрашивала, матушке в ноги кланялась. Вот мне и приходится дело улаживать. А брат Хань с Цуй Бэнем в Янчжоу поедут. Я за ними вслед поеду, как вернусь. Завтра рано утром отбываю и письмо уже получил. А ты, сестрица, чем занимаешься?
- Да вот, мужу куртку шью.
- Скажи, чтобы полегче одевался, - посоветовал Лайбао. - Ведь на родину шелков, атласа и парчи едет. Там этого добра сколько хочешь.
Подоспел и Хань Даого. Они обменялись приветствиями. Лайбао сказал о поездке в столицу и добавил:
- Я потом вас в Янчжоу разыщу.
- Батюшка посоветовал нам остановиться неподалеку от пристани, - говорил Хань, - на постоялом дворе Ван Божу. Мой покойный родитель, говорит, с его отцом дружбу водил. У него, говорит, и остановиться есть где, и торговых людей всегда много, а главное - и товары, и серебро будут в целости и сохранности. Так что, как приедешь, прямо к Ван Божу иди. Лайбао обернулся в сторону Ван Шестой и продолжал: - Сестрица! Я ведь в столицу еду. Может, дочке подарочек какой пошлешь?
- Да нет ничего, брат, под руками-то, - отвечала она. - Разве вот пару шпилек, что отец ей заказывал, да туфельки. Передай, будь добр, если тебя не затруднит.
Она завязала подарки в платок и, передавая узелок Лайбао, велела Чуньсян подать закуски и подогреть вина, а сама бросила шитье и стала накрывать на стол.
- Не хлопочи, сестрица! - благодарил Лайбао. - Мне домой пора, собраться еще надо. Вставать рано.
- Раз зашел, не обижай хозяев, - Ван засмеялась. - Разве так можно! Если приказчик проводы устраивает, чарочку пропустить полагается. - Она обернулась к мужу: - А ты чего сидишь, будто тебя не касается, а? Зови к столу, ухаживай за гостем. Хватит бездельничать.
Подали закуски, наполнили чарку и поднесли Лайбао. Ван Шестая тоже села с ними за компанию.
- Ну, мне домой пора, - сказал Лайбао, осушив не одну чарку. - А то еще ворота запрут.
- Лошадь нанял? - спросил Хань Даого.
- Завтра утром успею, - отвечал Лайбао. - А ключи от лавки и счета ты Бэнь Дичуаню передай, чтобы тебе ночью не караулить. Дома отоспись перед дорогой-то.
- А ты прав, брат, - согласился Хань. - Завтра же передам.
Ван снова наполнила чарки.
- Ну, выпей, брат, вот эту чарку, больше не буду задерживать, - сказала она.
- Тогда, будь добра, подогрей немножко, - попросил Лайбао.
Ван поспешно вылила вино в кувшин и наказала Цзиньэр подогреть, потом наполнила чарку и обеими руками поднесла Лайбао.
- Жаль, нечем тебя угостить, брат, - говорила она.
- Что ты, сестрица, - отозвался тот. - Будет скромничать!
Он взял чарку, и они выпили залпом с Ван Шестой. Он встал, и хозяйка передала ему подарки для дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252