Цай Цзин пробежал глазами перечень, бросил взор на тюки с сундуками и пришел в восторг.
- Премного благодарен! - несколько раз повторил он и велел Чжай Цяню убрать все в кладовую, а потом распорядился накрыть стол.
Симэнь не посмел больше задерживать государева наставника и начал откланиваться.
- Хорошо! - промолвил Цай Цзин. - После обеда приходи.
Симэнь поклонился и встал. Цай Цзин прошел с ним рядом несколько шагов и вернулся на свое место. Вслед за ним покинул дворец и Чжай Цянь, но тут же, сославшись на дела, снова скрылся во дворце Цай Цзина. Воротившись в дом дворецкого, Симэнь снял парадные одежды и после плотного обеда только было задремал в кабинете, как к нему явился посыльный Цая с приглашением на пир. Наградив пришедшего чаевыми, Симэнь стал собираться. Дайаню было велено запастись узелками с серебром, которых набралась целая коробка. Симэнь сел в паланкин. Его сопровождало четверо слуг, но не о том пойдет речь.
Целое утро принимал императорский наставник шедших с поздравлениями военных и гражданских лиц и каждому вручал приглашение на один из приемов, которые начинались со следующего дня. Первыми были приглашены императорские родственники и придворные смотрители; на другой день - начальники палат, высшие сановники и правители; наконец, на третий день - все остальные, более низкие чиновники как столичные, так и с мест. Лишь Симэнь, как прибывший издалека с такими щедрыми подарками, удостоился особого внимания Цай Цзина и был принят отдельно на день раньше всех остальных.
Когда Цай Цзину доложили о прибытии его нового приемного сына Симэнь Цина, он поспешил на террасу встретить его.
- Прошу вас, батюшка! - то и дело повторял Симэнь, почтительно уступая дорогу и все время стараясь идти сзади Цай Цзина.
- Хочу выразить вам искреннюю признательность за щедрые дары, - заговорил императорский наставник, когда Симэнь с благоговейным трепетом переступил порог. - Присаживайтесь после тягот дальнего пути.
- Всей моей жизнью я обязан только вам, батюшка, вашей безграничной милости, - заверял его Симэнь. - А ничтожные подношения не стоят и упоминания.
Они задушевно беседовали и шутили, как отец с сыном. Заиграли на своих инструментах красавицы-девы, и лакеи наполнили кубки вином. Цай Цзин хотел было поднести кубок Симэню, но тот долго не решался его принять, потом осушил стоя. Заняв свое место, Симэнь велел Шутуну достать золотой кубок в форме персикового цветка, наполнил его до самых краев и поднес императорскому наставнику.
- Желаю вам здравствовать, батюшка, целую тысячу лет! - сказал он, преклонив колени.
- Встань, сын мой! - сказал польщенный Цай Цзин и, взяв кубок, осушил его до дна.
Симэнь встал и вернулся на свое место, но не будем говорить подробно, какие яства подавались на роскошном пиру у наставника императора и о чем говорили. Симэнь пропировал до самых сумерек, потом раздал узелки с чаевыми лакеям и слугам и стал откланиваться.
- Прошу меня простить, батюшка, - говорил Симэнь. - Задержал я вас. Примите нижайший поклон и глубокую благодарность. Больше не посмею отвлекать вас от великих дел ваших.
С этими словами Симэнь вышел из дворца императорского наставника и направился на отдых к дворецкому Чжаю.
На другой день Симэнь решил нанести визит богачу Мяо. Целый день разыскивал его по всей столице Дайань. А остановился Мяо Цин прямо за императорским дворцом в доме придворного смотрителя Ли. Дайань передал привратнику визитную карточку, и богач Мяо сам вышел навстречу Симэню.
- А я как раз один скучаю, - говорил Мяо Цин. - Только думал, чтоб, мол, пришел задушевный друг, поговорили бы, а вы как раз и пожаловали! Кстати! Очень кстати!
Мяо Цин устроил Симэню целый пир, и как гость ни отказывался, ему пришлось остаться. Стол ломился от обилия яств, перечислять которые нет никакой возможности.
Усладить пирующих вышли два молоденьких певца, красавцы собой.
- Мои вон истуканы, - указывая в сторону Дайаня, Циньтуна, Шутуна и Хуатуна, говорил Симэнь, когда певцы спели несколько арий, - только пить да есть умеют. То ли дело ваши певцы! Молодцы!
- А я боялся, не угодят вам, сударь, - заметил, улыбаясь, Мяо Цин. - Если они вам по душе, я бы мог вам их подарить.
- Я б не решился отбирать у вас лучших, - благодарил хозяина Симэнь.
Он засиделся у Мяо Цина допоздна, потом распрощался и пошел ночевать к Чжай Цяню.
Придворные смотрители и другие сановники засыпали Симэня приглашениями на пиры. В столице пришлось задержаться дней на девять. Симэню хотелось стрелой лететь домой, и Дайаню было велено собирать вещи. Однако Чжай Цянь никак не желал расставаться с дорогим гостем и упросил его провести еще вечер за пиршественным столом. Оба так коротко сошлись, так друг к другу привязались, словно состояли в самом близком родстве.
На другой день Симэнь встал рано утром и, простившись с хозяином, отбыл домой, в Шаньдун. По дороге приходилось и ночевать в лодке, и питаться прямо на ветру, но не о том пойдет речь.
Между тем после отъезда Симэня в столицу жены его, с нетерпением ожидая мужа, гулять почти не выходили, а больше сидели за рукоделием дома. Только Цзиньлянь продолжала рядиться, цвела и блистала. Окруженная толпою служанок, она рисовалась и кокетничала, то затевала игру на пальцах, то садилась за домино. Она и болтала, и шутила, словом, бурное веселье ее не знало предела. А до чего громко хохотала на виду у всех! Стоило ей только вспомнить о зяте Цзинцзи, как сердце начинало учащенно биться, она принималась тяжело вздыхать и, подперев руками лицо, как глупая, устремляла взор в одну точку. Она все время ждала Цзинцзи, жаждала свиданья. Но Цзинцзи едва управлялся в лавке, а когда выдавалась свободная минута, сейчас же шел к ней. Увы! Ее постоянно окружали служанки. Они-то и мешали встрече. Так и бегал он взад-вперед, как муравей по раскаленной сковородке.
Однажды стояла теплая погода. Дул приятный ветерок. Умастив себя мускусом и стираксом, Цзиньлянь обошла крытую галерею и направилась прямо к гроту. Цзинцзи был занят в лавке. Она оглядела все кругом и, вернувшись ни с чем, взяла кисть, тяжело вздохнула и набросала послание.
- Ступай зятю Чэню передай, - сказала она Чуньмэй, протягивая запечатанный конверт.
Чэнь Цзинцзи вскрыл конверт и стал читать. Это был романс. Цзинцзи пробежал его до конца и, бросив лавку, помчался в сторону крытой галереи. Они встретились. Цзиньлянь, как голодающий, завидевший арбузную корку, бросилась в объятия к Цзинцзи и, ласкаясь, осыпала его поцелуями.
- Ах ты арестант! - говорила она, перебивая слова поцелуями. - Жить тебе, видать, надоело, изменник! С того дня, как нас увидала Сяоюй, исчез и не показываешься. Батюшка уехал, я одна скучаю, в слезах по тебе тоскую. Неужели у тебя нет ни стыда ни совести, а? Подумать только, до чего ж ты бессердечный! Скрылся и ладно! А я до сих пор тебя забыть не могу. Да, видать, понадеялась, глупая баба, а он давно изменил. Я для тебя ничто, так ведь?
Цзиньлянь подняла голову и увидела невдалеке Юйлоу. Та бросила в их сторону короткий взгляд. Цзиньлянь поспешно оттолкнула Цзинцзи. Он чуть не упал. Любовники тотчас же разбежались в разные стороны, но не о том пойдет речь.
Юэнян с Юйлоу и Пинъэр сидела у себя в комнате, когда к ней вбежал запыхавшийся Дайань.
- Батюшка воротились! - объявил он, отвешивая земной поклон хозяйке. - Я с подорожной впереди ехал. Батюшка в двух десятках ли, не больше.
- Проголодался? - спросила Юэнян.
- С утра крошки во рту не было, - признался слуга.
Юэнян велела Дайаню идти на кухню и распорядилась, чтобы готовили обед хозяину, а сама вместе с остальными женами направилась в залу встречать мужа.
Да,
Поэт уходит - птицы продолжают звонко петь.
Хозяин в дом - хозяйки суетятся, не успеть!
Женщины успели вдоволь наговориться, прежде чем паланкин Симэня остановился у ворот, где они его и встретили.
Симэнь первым делом поклонился Юэнян. Потом его приветствовали Юйлоу, Пинъэр, Цзиньлянь и остальные. С каждой он обменялся несколькими фразами. Позднее на поклон к хозяйкам подошли Шутун, Циньтун и Хуатун. Затем слуги поспешили на кухню.
Симэнь подробно рассказал о своих дорожных невзгодах, о том, как остановился у дворецкого Чжая, как на другой день его радушно принимал императорский наставник Цай и как он изо дня в день пировал у видных сановников.
- А как сын? - спросил он, обращаясь к Пинъэр. - Поправился? Как твое здоровье? Помогли лекарства доктора Жэня? Я был вдали, но сердце мое оставалось здесь. Все думал, как там торговля идет, вот и поспешил вернуться.
- Сын ничего, - отвечала Пинъэр. - Мне после лекарства тоже стало полегче.
Юэнян велела женам убрать вещи и подарки Цай Цзина, а поварам подавать Симэню обед. К вечеру по случаю приезда хозяина был устроен пир. Две ночи подряд Симэнь провел в покоях Юэнян.
Да,
Было сухо, безотрадно -
благодатный дождь прошелся вдруг.
А в чужих краях внезапно
повстречался закадычный друг.
Но говорить о любовном наслаждении подробно нет надобности.
На другой день на поклон к Симэню пришли дочь с зятем Цзинцзи. С Цзинцзи хозяин говорил о торговле и счетах. О возвращении Симэня узнали Ин Боцзюэ и Чан Шицзе и тоже поспешили нанести ему визит.
- Устал, брат, должно быть, в пути, а? - в один голос спрашивали они.
Симэнь поведал им о красоте и роскоши столицы, о приеме у императорского наставника и благосклонности, с каковою последний к нему отнесся. Ин Боцзюэ с Чан Шицзе сопровождали рассказ громкими возгласами восхищения. Симэнь оставил их у себя, и они пировали целый день.
Перед самым уходом Шицзе подошел к Симэню.
- У меня к тебе просьба, брат, - заговорил Шицзе. - Не знаю, правда, как ты отнесешься…
Он умолк на полуслове и опустил голову.
- Ну, говори же! В чем дело? - спросил Симэнь.
- Дом у меня плох, - продолжал Шицзе. - Хотел бы подыскать другой, а денег нет. Не мог бы ты, брат, мне помочь? Со временем все сполна бы вернул, с процентами.
- Мы ж свои люди! - воскликнул Симэнь. - Какие могут быть проценты?! Я сейчас слишком занят. Некогда мне серебром заниматься. Погоди, вот вернется с товарами приказчик Хань, тогда и потолкуем.
Чан Шицзе и Ин Боцзюэ на том и расстались с Симэнем, но не о том пойдет речь.
Расскажем теперь о богаче Мяо. Встретив Симэня у резиденции императорского наставника, Мяо Цин пригласил его к себе на пир, во время которого пообещал подарить двоих певцов. Симэнь тогда рвался домой, и друзьям не пришлось даже попрощаться. Мяо Цин полагал, что Симэнь все еще в столице, и направил к дворецкому Чжаю своего слугу.
- Господин Симэнь три дня как отбыл домой, - ответили слуге у Чжай Цяня.
Тут только Мяо Цин понял, почему не видно Симэня. «Да, что доброму скакуну удар хлыста, то благородному мужу обещанное слово», - размышлял он. - Можно было бы, конечно, не дарить певцов, ну если обидится? Как я ему потом в глаза смотреть буду?!» - Мяо Цин позвал обоих певцов.
- В прошлый раз на пиру я пообещал подарить вас господину Симэню, - обратился он к певцам. - Он отбыл домой, и вам пора укладывать вещи. Ступайте собирайтесь, а я пока напишу письмо.
- Сколько лет мы вам служили! - взмолились певцы. - Чем же вдруг не угодили? Какой у господина Симэня нрав, мы не знаем. Оставьте нас, не бросайте!
- Как вы не понимаете! - уговаривал их Мяо Цин. - Господин Симэнь - человек влиятельный, богатый. Какими деньгами ворочает. Военный чин имеет, а теперь вот стал приемным сыном самого государева наставника Цая. Его придворные смотрители да важные сановники привечают, дружбу с ним водят. Шелковую и атласную лавки держит, собирается охранную контору открывать. Барышам и счет потерял. По характеру человек он покладистый и мягкий. А какой поклонник изящного! Одной прислуги человек восемьдесят наберется. И всех в шелка одевает. Шесть жен содержит. С головы до ног в золоте и жемчугах. Без певцов и актеров дня не обходится. Все около него кормятся. А искусницы из переулка Пинкан, скажем, или Циншуй, так те только благодаря его милости и процветают. Словом, вам и так ясно! Раз я вас подарить пообещал, не могу ж я от своего слова отказываться!
- Сколько мы вам за все годы хлопот доставили, батюшка! - продолжали свое певцы. - Вы нас музыке и пению обучали, а теперь - Только мы познали звучание струн, а вы не хотите, чтоб мы услаждали вас, батюшка. Зачем вы посылаете нас ублажать других?
Певцы пали ниц. На глазах у них невольно навернулись слезы. Расчувствовался и сам хозяин.
- Вы по-своему правы, - говорил он. - Мне ведь тоже нелегко с вами расставаться. Но вспомните, что сказал всесовершенный Конфуций! Разве можно называть человеком того, кто не держит слова! Нельзя же преступить сей завет! Так что я не могу уступить вашему желанию. Обождите, напишу письмо и пошлю с вами провожатого. Он будет вас оберегать в пути. А там вам будет не хуже, чем у меня.
Мяо Цин позвал домашнего учителя, и тот моментально набросал восемь строк, посвященных излияниям чувств и добрым пожеланиям, а в конце сообщалось о певцах и содержалась просьба черкнуть ответ. Далее был приложен перечень подарков: шелка, писчая бумага и прочее. Мяо Цин передал письмо слугам Мяо Сю и Мяо Ши, которым велено было сопровождать певцов.
Вскоре подвели навьюченных ослов. Все было готово к отъезду в Шаньдун. Певцы не сдержались и проронили слезу, но против хозяйской воли не пойдешь. Отвесив не один земной поклон хозяину и поблагодарив его, они верхом пустились в дальний путь. Впереди, за конской головой пред ними простирались темнеющие вершины гор, внизу, где мелькал хлыст, несла зеленоватые воды река. То тут, то там над густою шапкою деревьев вздымались высоко флажки питейных лавок и винных погребков. А впереди в лучах заката ютились бедные лачуги. Но оборвалось их беззаботное житье, исполненное радости и песен, и вот они, с хозяином простясь, уж вынуждены ехать, обдуваемые ветром среди туманной мглы. В тоске по родным краям, с думою о милостивом хозяине они из головы даже выбросили и кастаньет задорный треск и песни, вроде «Солнечной весною белый снег». А слуги, те оба гнали лошадей, спешили и, думая о том лишь, как бы поскорей хозяйский выполнить наказ, сон отгоняли лунной ночью, когда мерцали звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252