Айюэ напоминала фею. На шее мелодично позванивали драгоценные нефритовые подвески, грудь украшали три ветки цветов, особенно выделявшие ее нежные, как цветок лотоса, ланиты. От нее веяло тонким ароматом. А как изящна была ее гибкая, словно ива, стройная талия!
Да,
Когда не с ликом Гуаньинь то Даоцзы рисунок,
Тогда Яньшоу кистью писана красавицы парсуна.
Чжэн Айюэ предстала перед Симэнем и приветствовала его сложенными на груди руками. Она тут же прикрыла лицо позолоченным веером. Симэнь глаз с нее не спускал. Это было их первое свиданье. Айюэ казалась краше прежнего, и у Симэня невольно забилось сердце. Он едва владел собой.
Немного погодя служанка опять подала чай. Слегка шевельнулся рукав. Красавица протянула тонкие пальчики к чашке, осторожно обтерла ее и обеими руками поднесла Симэню, потом поставила чашку перед Айсян. Сели пить чай. Когда убрали со стола, Айюэ предложила гостю снять верхнюю одежду и пригласила во внутреннюю комнату. Симэнь позвал Дайаня, и тот повесил его темный шелковый халат на спинку кресла. Симэнь вошел в спальню.
Только взгляните:
Занавески - нефрит
Все окно в кружевах,
Бледный месяц горит -
Отражен в жемчугах.
Прямо перед ним стояла черная лаковая кровать с гравировкой золотом. Узорный парчовый полог скрывал расшитое цветами одеяло. Рядом на красном столике из миниатюрной бошаньской курильницы струился сандаловый аромат. На стене в узорном парчовом мешочке висела ваза с ветками лиловатого бамбука. Перед кроватью стояли два низких кресла с вышитыми тюфяками и пара инкрустированных перламутром экранов, затянутых узорчатой парчой. На тахте, украшенной неразлучными утками, лежали писчие кисти и целая груда старинных и новых книг.
Дивное благоухание окутывало сидевшего Симэня. Во всем чувствовалась подчеркнутая изысканность. Это был, в самом деле, чертог феи или небожительницы - обитель, куда не ступала нога простого смертного.
Во время беседы, прерываемой смехом, вошла служанка и стала накрывать на стол. Появились четыре небольших голубоватых блюда из лучшего фарфора, на которых красовались редкие яства: осетрина с душистым сельдереем и тонко нарезанные под маринадом фениксовые грудки и отвар. Потом подали печенье обоюдного счастья - круглое, как полная луна, тонкое, как лист бумаги, белое, как снег, ароматное и сладкое, приготовленные на меду и масле сладости и лепешки, напоминающие по виду лепестки лотоса, выпеченные со специями - кунжутом и перцем. Айсян и Айюэ поддели палочками разнообразные закуски, разложили их на небольшой расписанной золотом тарелке и поднесли Симэню. Перед ним стояли инкрустированная бирюзою золотая чара вина и чашка приятно терпкого чаю, заваренного с цветами корицы.
Немного погодя сестры за компанию с Симэнем стали лакомиться лепешками. Когда посуду убрали и протерли стол, на нем появился лилово-красный коврик. Со столика у кровати подали благоухающую лаковую коробку, в которой лежал набор из тридцати двух фишек слоновой кости. Началась игра. Симэнь вынул кость «раздел меж небом и землей», «стрелы летят в десятке направлений». Айсян достались фишки «земля», «бутоны распустились, и вьются бабочки на ветках». Айюэ вытянула кость «человек», «по лестнице взбираюсь, чтоб насладиться луной».
Потом кости убрали и подали вино. На блюдах грудами лежали редкие плоды и фрукты, искрилось пеной золотой вино. Тут были утки, гуси, куры, свиные ножки, жареный дракон и феникс - редчайшие яства, каких не встретишь на земле, нечасто найдешь и на небе.
Да,
После плясок и луна
Канула за Циньский терем.
После песен облака,
Чуский двор укрыли в темень.
Сестры угощали Симэня то нефритовым нектаром, то яшмовым напитком. Одна подносила чарку цвета зимородка, другая - кубок с изображением неразлучных уточек. Потом хозяйки настроили инструменты, подтянули колки и сели к занавесу. Айсян заиграла на цитре, Айюэ - на лютне, и они запели цикл «Вдруг по сердцу пришлась». Эти романсы в исполнении таких красавиц могли, в самом деле, смягчить даже каменное сердце.
После пения на десерт подали двенадцать блюд изысканнейших сладостей и фруктов, и хозяйки пригласили гостя к столу. Во время пира появились кости, и началась игра на пальцах. Немного погодя Айсян сделала вид, что хочет переодеться и удалилась, оставив Айюэ наедине с Симэнем.
Симэнь достал из рукава два белых шелковых платка с двойной каймой. В одном были завернуты три зубочистки из слоновой кости, а в другом - позолоченная коробочка.
- Тут ароматный чай? - спросила Айюэ и открыла коробочку.
- Нет, здесь средство, которое я принимаю для подкрепления, - сказал Симэнь. - А чай я храню в бумажном пакетике.
Он достал из рукава пакетик плиточного ароматного чаю с цветами корицы и протянул Айюэ. Она ему не поверила и засунула руку к нему в рукав, откуда извлекла лиловый газовый платок. В нем была завернута пара оправленных в золото зубочисток, Айюэ стала рассматривать приглянувшийся ей платок.
- Я такие же видела у Ли Гуйцзе и у Иньэр, - сказала она. - Оказывается, это ты им подарил.
- А кто еще, как не я?! - отвечал Симэнь. - Мне их из Янчжоу на корабле привезли. Если тебе нравится - возьми. Потом и твоей сестре принесу.
Он подсыпал в вино снадобья из позолоченной коробочки и осушил чарку, потом заключил Айюэ в объятья, и они стали пить вино из уст в уста. Симэнь играл ее упругими персями, полными, округлыми и мягкими, как клубок конопляных волос, и одновременно расстегивал ее кофту, чтобы насладиться зрелищем их сверкающей нефритовой белизны. От этого у него вспыхнуло желание. Его штуковина, находившаяся ниже пояса, вдруг оживилась, и он, распустив пояс, понудил Айюэ мять ее. Это мужское естество было столь больших размеров, что красавица ужаснулась и обвила руками шею Симэня.
- Дорогой мой, - говорила она, - мы первый раз встречаемся. Пожалей меня. Умерь вполовину страсть, а то погубишь меня. Это у тебя, наверно, от снадобья. От рожденья такого не бывает. Разве от природы он может быть таким стремительным, таким багровым и бесстыдным?!
- Девочка моя, - с улыбкой ответил Симэнь, - не попробуешь ли ты его на вкус?
- Зачем спешить? - отвечала Айюэ. - Это только наша первая встреча. Как я могу брать его в рот, когда мы еще не знаем друг друга? У нас впереди еще столько встреч, сколько листьев на дереве. Будет время и на флейте поиграть.
Симэнь хотел было приступить к делу, но его перебила Айюэ.
- Налить вина? - спросила она.
- Нет, не хочу, - отвечал он. - Давай ложиться.
Айюэ кликнула служанку. Та убрала стол и помогла Симэню разуться. Сама же Айюэ удалилась в дальнюю комнату переодеться и омыть свои нефритовые врата. Симэнь наградил служанку серебром и лег. Служанка воскурила благовония. Наконец вошла Айюэ.
- Может выпьешь чаю? - спросила она гостя.
- Не хочу я чаю, - ответил Симэнь.
Айюэ заперла дверь, опустила шелковый полог, разделась и, подложив на постель подушку, легла, чтобы предаться утехам пурпуровых уток-мандаринок. Тело ее было мягким, а заветное место таким белым, безволосым, что напоминало крупитчатую пышку и вызывало прилив любви и нежности. Дабы черпать его полными горстями, Симэнь обнял девушку за талию. Она была поистине живою яшмой, тончайшим ароматом во плоти - тем, чего не приобретешь и за тысячу цзиней золота.
Симэнь взял две белоснежные, как серебро, ноги и положил их себе на бедра. Его штуковина, поддерживаемая подпругой, устремилась прямо в центр цветка, но головка была слишком большой. Долго возился Симэнь Цин, но ему удалось ввести только самый кончик. Айюэ, нахмурив брови и раскинув руки на подушке, терпела. Глаза ее, похожие на звезды, помутились, и она прошептала:
- Пощади меня на этот раз!
Но вместо этого Симэнь Цин положил ее крохотные ножки себе на плечи и стал беспорядочно вставлять и вынимать свой предмет, испытывая неимоверное наслаждение.
Да,
Бессчетные соцветья нежных персиков
среди весны раскрылись поутру.
Внезапно ивы, тополи изящные
листвою зашумели на ветру.
Тому свидетельством стихи:
В водяных кружевах
Как кувшинки прекрасны!
И, казалось, в веках
Чары девы всевластны.
Но улыбка Си Ши
Миг - и смыта водою…
В сердце боль заглуши
И утешься с другою.
Вновь, весна, закружи
На Хэ-яне свой танец,
Музыканты в глуши
Воспевают красавиц.
Ах, к чему подражать
Неуклюже Ван Вэю?!
Сердца пыл удержать
Я весною сумею.
Симэнь вернулся тогда от Чжэн Айюэ в третью ночную стражу. На другой день, отпустив мужа в управу, Юэнян с Юйлоу, Цзиньлянь и Цзяоэр сидели у себя, когда в комнату с подарками от надзирателя Ся вошел Дайань. Надзирателю Ся по случаю дня рождения посылались четыре блюда яств, жбан вина и кусок золотой парчи.
- К кому это вчера батюшку в паланкине носили? - спросила слугу Юэнян. - Где он до поздней ночи пировал, а? Наверно, опять жену Хань Даого навещал? Оказывается, ты арестантское отродье, ему свидания устраиваешь, а мне зубы заговариваешь.
- Что вы, матушка! - возразил Дайань. - Приказчик Хань домой вернулся. Как батюшке к ней идти!
- Так куда же? - добивалась Юэнян.
Дайань только засмеялся и, ничего не сказав, понес коробку с подарками.
- К чему вы, матушка, спрашиваете этого арестанта? - заметила Цзиньлянь - Он все равно правду не скажет. Кажется, батюшку сопровождал еще слуга-южанин. Лучше у него разузнать.
Позвали Чуньхуна.
- Ты вчера батюшку сопровождал? - обратилась к слуге Цзиньлянь. - Говори, где он пировал. Правду говори, не то матушка Старшая бить велит.
Чуньхун опустился на колени.
- Не бейте меня, матушка! - говорил он. - Я все объясню. Мы с Дайанем и Циньтуном вышли из главных ворот и проследовали за паланкином по улицам, потом свернули в переулок и очутились у дома с полуоткрытой дверью. Она была украшена зубцами, а в дверях стояла ярко разодетая госпожа.
- Что же ты, арестант, притона не распознал? - Цзиньлянь засмеялась. - Еще шлюху госпожой величает. Какая же она из себя, эта твоя госпожа, а? Не узнал в лицо?
- Нет, не узнал, - отвечал Чуньхун. - Она на бодхисаттву похожа. Сразу за дверями скрылась. А на голове, как у вас, матушка, сетка. Когда мы вошли, появилась седая барыня, поклонилась батюшке и пригласила пройти в дальние покои. Из-за бамбуковой изгороди вышла еще одна молодая госпожа, но без сетки. У нее было чистое, овальное, как тыквенное семечко, лицо и ярко-красные губы. Они сели с батюшкой пировать.
- А вы где ж были? - спросила Цзиньлянь.
- Мы были у старой госпожи, - отвечал слуга. - Она нас вином угощала и котлетами.
Юэнян и Юйлоу, будучи не в силах сдержаться, рассмеялись.
- Ну, а другую госпожу узнал? - спросили они.
- Она вроде петь к нам приходила, - отвечал слуга.
- Так это ж Ли Гуйцзе! - опять засмеялась Юйлоу.
- Но как она туда попала? - недоумевала Юэнян.
- У нас на дверях никаких зубцов нету, - сказала Ли Цзяоэр. - И бамбуковой изгороди тоже.
- Ты и сама не знаешь, - говорила Цзиньлянь. - Раньше не было, а теперь есть.
Вернулся Симэнь и тут же отправился поздравлять с днем рождения надзирателя Ся.
* * *
А пока расскажем о Пань Цзиньлянь. Держала она у себя кота. Был он весь белый, только на лбу выделялось черное пятнышко вроде малюсенькой черепашки. За это она прозвала его Угольком-в-снегу или Львенком-Снежком. Кот ловко носил в зубах платок, подымал с полу веер. Когда не было Симэня, Цзиньлянь обыкновенно с вечера клала Снежка с собой под одеяло, и он никогда не пачкал ей постель. Во время обеда кот ел, забравшись к хозяйке на плечо. Только она его поманит - кот сразу подбегает, а погрозит - отходит. Цзиньлянь больше звала его Снежком-разбойником и кормила не говяжьей печенкой, не вяленой рыбой, а давала каждый раз по полцзиня свежего мяса. И до того жирный и пушистый отъелся кот - куриное яйцо в шерсти упрячешь. А как его любила Цзиньлянь! Целыми днями у себя на коленях держала. Все его подзуживала да поддразнивала. Недоброе задумала Цзиньлянь. Зная, как боится кошек Гуаньгэ, она, оставаясь в комнате одна, завертывала в красный шелк кусок мяса и велела коту бросаться на лакомое.
И надо ж было тому случиться - занемог Гуаньгэ. Несколько дней подряд поили его снадобьями старухи Лю, а когда ему стало немного полегче, Пинъэр нарядила его в красную атласную рубашечку и положила в передней на кан. Прикрытый одеяльцем ребенок резвился как ни в чем не бывало. За ним присматривала горничная Инчунь. Кормилица Жуи сидела рядом с чашкой в руке и что-то ела.
Вдруг нежданно-негаданно из комнаты Цзиньлянь выскочил кот Снежок. Завидев на Гуаньгэ колыхавшийся красный шелк, обученный кот с яростью бросился на кан и стал рвать когтями рубашонку. Ребенок залился плачем, но тут же умолк. Только тельце его корчилось в судорогах. Испуганная кормилица отставила чашку с едой и, взяв его на руки, принялась успокаивать. Изо рта у младенца шла пена. Кот хотел было броситься на ребенка еще раз, но его прогнала Инчунь. Жуи казалось, что судороги скоро пройдут, но Гуаньгэ успокаивался на короткое время, а потом снова начинал биться. Пинъэр между тем находилась в покоях Юэнян.
- Ступай за матушкой! - наказывала горничной Жуи. - Видишь, ребенку плохо. У него судороги. Попроси матушку поскорей прийти.
Не узнай о случившемся Пинъэр, все бы шло своим чередом, а тут у нее замерло сердце, душа чуть не рассталась с телом. Вместе с Юэнян они впопыхах вбежали в комнату. Гуаньгэ бился в судорогах. Глаза у него закатились, даже не видно было зрачков. Изо рта шла белая пена. Едва слышные всхлипывания напоминали писк цыпленка. Муки сына будто ножом по сердцу резали Пинъэр. Она взяла Гуаньгэ на руки и целовала его, прижимая к груди.
- Мой мальчик! - с рыданьями причитала она. - Как хорошо ты резвился, когда я уходила! Отчего тебя так сводит?
Инчунь и Жуи рассказали ей, как испугал ребенка кот Цзиньлянь.
- Сынок мой дорогой! - еще сильнее зарыдала Пинъэр. - Раз не по душе старшим пришелся, значит терпи. Такая, выходит, твоя доля.
Юэнян промолчала и велела позвать Цзиньлянь.
- Говорят, твой кот испугал ребенка? - спросила она вошедшую Цзиньлянь.
- Кто это вам сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252