- Если б ты говорила то, о чем думаешь, ничего бы с тобой не случилось. Только в пасти тигра ты откровенничаешь, да и то больше намеками.
- Откуда ж ты знаешь, красные твои глаза?! - спросила Гуйцзе.
- Да, как же мне не знать! - отвечал Боцзюэ. - В «Звездах радости» бывать приходилось.
Все вместе с Симэнем рассмеялись.
Гуйцзе:
Чирикали мы парой пташек,
Но обманул меня, подлец.
Небесным воспареньям нашим
Пришел безрадостный конец…
Боцзюэ:
- Тоже мне! Ты других опутывать горазда, а себя в обиду не дашь. Таких, как ты, тоска не иссушит!
Гуйцзе:
Прошедшее - притворства полотно,
А как о будущем ты врал цветно!
Боцзюэ:
- Да, насчет будущего трудно загадывать. Впрочем, он на днях, может, и полководцем станет.
Гуйцзе запела на мотив «Янтарной кошечки»:
Чем дальше от тебя, тем холодней,
Желанье встречи все сильней.
Одной томиться сколько дней?
Боцзюэ:
- Обожди денек, другой. Небось не опоздаешь. Вот в столице уладят, и вернешься к себе в кромешный ад.
Гуйцзе:
Не будет свиданья на Уской горе,
Растаяло облаком алым.
Оставив подругу свою на заре,
Умчался мой феникс бывалый.
Заключительная ария:
Любовь и ласки - все забыто,
И притупилась боль страданья,
Но сердце навсегда разбито,
Остались лишь воспоминанья.
- Чудесно! - воскликнул Се Сида и позвал Хуатуна. - Возьми лютню, а я поднесу чарочку Гуйцзе.
- А я закусочками ее попотчую, - подхватил Боцзюэ. - Не в моем это, правда, обыкновении, ну да ладно уж! За твое усердие потружусь.
- Убирайся, Попрошайка! - крикнула Гуйцзе. - Не нуждаюсь я в твоем внимании! Сначала изобьет, потом синяки разглаживать начинает.
Сида поднес Гуйцзе три чарки подряд.
- Нам еще партию в двойную шестерку доигрывать надо, - сказал он Боцзюэ.
Они сели за игру, а Симэнь, подмигнув Гуйцзе, вышел.
- Брат! - крикнул Боцзюэ. - Принеси ароматного чайку. А то после чесноку изо рта больно несет.
- Откуда я тебе ароматного чаю возьму?! - воскликнул Симэнь.
- Меня, брат, не обманешь! - не унимался Боцзюэ. - Тебе ж экзаменатор Лю из Ханчжоу вон сколько прислал. Хочешь один наслаждаться? Нехорошо так, брат.
Симэнь засмеялся и пошел в дальние покои. За ним последовала и Гуйцзе. Она нарочно остановилась у причудливого камня, делая вид, будто срывает цветок, и исчезла.
Между тем Боцзюэ и Сида сыграли три партии, но Симэнь все не возвращался.
- Что там батюшка в дальних покоях делает? - спрашивали они Хуатуна.
- Сейчас придет, - отвечал слуга.
- Придет? А где он все-таки? - не унимался Боцзюэ и обратился к Сида. - Ты здесь побудь, а я пойду поищу.
Сида с Хуатуном сели играть в шашки. Надобно сказать, что Симэнь зашел на короткое время к Пинъэр, а когда вышел, у аллеи вьющихся роз заметил Гуйцзе и повел ее прямо в грот Весны. Они закрыли дверь и, усевшись на постель, принялись весело болтать. Надобно сказать, что Симэнь заходил к Пинъэр принять снадобье. Он обнял Гуйцзе и показал свои доспехи.
- Это отчего? - спросила она, устрашенная.
Он рассказал о снадобье чужеземного монаха и попросил ее наклонить голову и поиграть на свирели. Потом осторожно взял то, что любят тысячи, чем наслаждаются десятки тысяч, - ее маленькие, как раз в полшпильки, в три вершка золотые лотосы-ножки, остроносые, как шило или нежные ростки лотоса, ступающие по ароматной пыльце и танцующие на рассыпанной бирюзе. - Она была обута в ярко-красные атласные туфельки на толстой белой подошве. Повыше виднелись подвязанные шелковым шнурком узорные штаны с золотою бахромой. Симэнь посадил Гуйцзе на стул, и они принялись за дело.
Тем временем Ин Боцзюэ обыскал все беседки и павильоны, но Симэня нигде не было видно. Миновав небольшой грот в бирюзовой горе, он вошел в аллею вьющихся роз, а когда обогнул виноградную беседку, очутился в густых зарослях бамбука, укрывавших грот Весны. Откуда-то доносились едва уловимый смех и шепот. Боцзюэ подкрался ближе, отдернул занавес, скрывавший дверь в грот, и стал прислушиваться.
Из грота слышался дрожащий голос Гуйцзе, во всем потрафлявшей Симэню.
- Дорогой мой! - шептала она. - Кончай быстрей, а то еще увидят.
Тут Боцзюэ с оглушительным криком распахнул дверь и предстал перед любовниками.
- А!.. - кричал он. - Воды скорее! Сцепились, водой не разольешь!
- У, ворвался, как разбойник! - заругалась Гуйцзе. - До чего же напугал!
- Быстрее, говоришь, кончай, да? - начал Боцзюэ. - Легко сказать, да нелегко сделать. Боишься, значит, как бы не увидали? А я вот и увидал. Ладно, кончайте. Я подожду. Я с тобой потом займусь.
- Убирайся сейчас же, сукин сын! - крикнул Симэнь. - Брось дурачиться! Еще слуги увидят.
- Уйду, если потаскушка попросит, как полагается, - заявил Боцзюэ. - А то так заору, что и хозяйки знать будут. Они ж тебя как дочь приняли, приют дали, а ты с хозяином путаешься. Тебе это так не пройдет!
- Ступай, Попрошайка! - крикнула Гуйцзе.
- Уйду. Поцелую тебя и уйду.
Он привлек к себе певицу, поцеловал и вышел.
- Вот сукин сын! - крикнул ему вслед Симэнь. - И дверь не закрыл.
Боцзюэ вернулся.
- Делай свое дело, сын мой! - приговаривал он, закрывая дверь. - На меня внимания не обращай.
Боцзюэ вышел было в сосновую аллею, но вернулся опять к двери.
- Ты ж мне ароматного чаю обещал, - сказал он.
- Вот сучье отродье! - не выдержал Симэнь. - Да погоди же! Выйду и дам. Отстань!
Боцзюэ расхохотался и ушел.
- Вот противный! Какой нахал! - возмущалась Гуйцзе.
Симэнь с Гуйцзе наслаждались в гроте, должно быть, целую стражу, лакомились красными финиками, прежде чем настал конец утехам.
Тому свидетельством стихи:
Как иволги припрятались за яблочки,
Как у бамбука веселятся ласточки, -
Художник-мастер все сумел нарисовать;
Лишь девичью красу не в силах воссоздать.
Вскоре они поправили одежду и вышли из грота. Гуйцзе залезла к Симэню в рукав, достала целую пригоршню ароматного чая и сунула его себе в рукав. Покрытый испариной Симэнь, тяжело дыша, пошел по нужде к клумбе. Гуйцзе достала из-за пояса зеркальце, поставила его на окно и принялась поправлять волосы, после чего пошла в дальние покои. Симэнь направился к Пинъэр мыть руки.
- Где же ароматный чай? - опять спросил Боцзюэ.
- Ну что ты пристаешь, Попрошайка негодный? - одернул его Симэнь. - Чтоб тебе подавиться!
Симэнь дал ему щепотку чаю.
- Это всего? - не удовлетворился Боцзюэ. - Ну ладно уж. Погоди, я у потаскушки Ли еще выпрошу.
Пока шел разговор, появился Ли Мин и отвесил земной поклон.
- А, Ли Жисинь! - протянул Боцзюэ. - Откуда пожаловал? Не с новостями ли пришел? Как поживаешь?
- Батюшку благодарить надо, - начал певец. - Никто эти дни нас по делу Гуйцзе не беспокоил. Ждем из столицы известий.
- А потаскуха Ци Сян появилась? - спросил Боцзюэ.
- Все у Ванов скрывается, - отвечал Ли Мин. - А Гуйцзе у батюшки спокойно. Кто сюда за ней придет!
- То-то и оно! - поддакивал Боцзюэ. - Нам с дядей Се спасибо должна говорить. Знаешь, сколько нам батюшку пришлось уговаривать. Без наших хлопот где бы ей голову приклонить?!
- Что и говорить! - вторил ему певец. - Без батюшки горя бы хлебнула. На что у нас мамаша, и та ничего бы не сделала.
- Да, у вашей хозяйки, кажется, скоро день рождения? - подхватил Боцзюэ. - Я батюшку подговорю, мы вместе придем ее поздравить.
- Не извольте беспокоиться! - говорил певец. - Как дело уладится, мамаша с Гуйцзе всех вас пригласят.
- Одно другому не мешает. Поздравить лишний раз не помешает, - продолжал свое Боцзюэ и подозвал Ли Мина: - На, выпей за меня чарочку. Я нынче целый день пил, больше не могу.
Ли Мин взял чарку и, встав на колени, выпил до дна. Се Сида велел Циньтуну поднести ему еще.
- Ты, может, есть хочешь? - спросил Боцзюэ. - Вон на столе сладости остались.
Се Сида подал ему блюдо жареной свинины и утку. Певец взял блюда и пошел закусывать. Боцзюэ подхватил палочками полпузанка и сунул ему со словами:
- Сдается мне, ты таких кушаний в этом году и не едал. На, попробуй.
- Ну дай же ему все, что есть, - вмешался Симэнь. - К чему на столе оставлять?
- Ишь какой! - возразил Боцзюэ. - После вина проголодаюсь, сам еще съем. Ведь рыба-то южная. В наших краях в год раз и бывает. В зубах застрянет, потом попробуй понюхай - благоуханье! Отдай - легко сказать. Да такую и при дворе вряд ли пробуют. Только у брата и доводится лакомиться.
В это время Хуатун внес четыре блюдца - с водяными орехами, каштанами, белыми корнями лотоса и мушмулой. Не успел Симэнь к ним притронуться, как Боцзюэ опрокинул блюдце себе в рукав.
- Мне-то хоть немножко оставь, - сказал Се Сида и высыпал в рукав водяные орехи.
Только корни лотоса остались на столе. Симэнь взял корешок в рот, а остальное отдал Ли Мину. Он наказал Хуатуну принести певцу еще мушмулы, Ли Мин спрятал ее в рукав, чтобы угостить дома мамашу. Полакомившись сладостями, он взял гусли и заиграл.
- Спой «Перила, заросшие пыльником», - заказал Боцзюэ.
Ли Мин настроил струны и запел:
Весною свежи травы у реки,
Но умерла душа моя наверно,
Лишь пальцы пляшут по перилам нервно,
Молчат цветы, безмолвны мотыльки.
Терзает грудь огонь былой тоски,
И дух весенний больно чувства ранит,
А ивы пух кружится утром ранним,
И опадают сливы лепестки,
В прощальной неге льнут к ним мотыльки.
Все как и прежде в побнебесье вечном:
Ликует жизнь в кружении беспечном,
Лишь мы с тобой отныне далеки.
В начале весны мы расстались,
И яблони лишь зацвели,
Бутоны едва раскрывались,
Едва пробуждались шмели.
Нежданно в начале недели
Горяч стал полуденный сад.
Вот лотосы пылко зардели,
Гранаты струят аромат.
Но ветер влетел, безобразник,
С платанов одежды сорвал,
Все астры созвал он на праздник,
Багряно-златой карнавал.
В дворцах - благовонные свечи,
В садах - слива в зимнем цвету,
Искрятся снежинки под вечер…
Так годы скользят в пустоту.
Зимою сменяется лето,
Досадой - сердечная боль.
Один-одинешенек где-то
Томится возлюбленный мой.
Поначалу - радость встречи;
Вздохи тяжкие - потом.
Все любовники беспечны
На рассвете молодом.
Весны в поцелуях спешных
Растранжирим в пух и прах.
Только в сумерках кромешных -
Сожаленье, стыд и страх.
Долгой ночкою постылой
В одиночку пьем вино.
Лишь во сне теперь, мой милый,
Нам свиданье суждено.
На мотив «Коробейника»:
Скорей бы свадьбы день настал,
Сбылось бы все, о чем мечтал,
Ведь мне завещано судьбой
Дожить до старости с тобой.
Заключительная ария на мотив «Миром и покоем упоен»:
Мне клялся юноша беспечно:
«В любви сольемся мы навечно,
Устроим счастья пышный пир,
Ты - мой единственный кумир!
Под пологом любви сердца
Пусть бьются рядом без конца!»
Я, легковерная, отныне
Страдаю горько - сердце стынет.
В тот день пропировали до самых фонарей. Боцзюэ и Сида дождались, когда им подали горошек с рисом, поели и стали собираться.
- Ты завтра занят, брат? - спросил Боцзюэ.
- Да, с утра еду на пир в поместье смотрителя гончарен Лю, - отвечал Симэнь. - Их сиятельства Ань и Хуан вчера приглашали.
- Тогда Ли Третий и Хуан Четвертый пусть послезавтра придут, - заметил Боцзюэ.
Симэнь кивнул головой в знак согласия.
- Только пусть после обеда приходят, - добавил он.
Боцзюэ и Сида ушли. Симэнь велел Шутуну убрать посуду, а сам направился к Юйлоу, но не о том пойдет речь.
Симэнь встал рано, позавтракал и, нарядившись в парадное платье, с золотым веером в руке верхом отбыл не в управу, а на пир к смотрителю гончарен Лю, который жил в поместье в тридцати ли от города. Хозяина сопровождали Шутун и Дайань, но не о том пойдет речь.
Воспользовавшись отсутствием Симэня, Цзиньлянь договорилась с Пинъэр, чтобы та добавила к трем цяням, полученным от Цзинцзи, своих семь цяней. Они велели Лайсину купить жареную утку, пару кур, на один цянь закусок, а также жбан цзиньхуаского вина, кувшин белого вина, на один цянь пирожков с фруктовой начинкой и сладостей, а его жене приказали готовить стол.
- Сестрица! - обратилась Цзиньлянь к Юэнян. - Тут как-то падчерица выиграла у зятя три цяня. Сестрица Ли семь добавила. Вот мы и решили угощение устроить. Сестрица, приглашаем тебя в сад.
Сначала Юэнян, Юйлоу, Цзяоэр, Сюээ, падчерица и Гуйцзе пировали в крытой галерее. Потом вино и закуски перенесли в самую высокую в саду беседку Спящих облаков, где одни играли в шашки, другие метали стрелы в вазу. Юйлоу с Цзяоэр, падчерицей и Сюээ поднялись в терем Любования цветами и, опершись на перила, смотрели вниз. Их взору предстали цветник из пионов, клумбы гортензий, яблоневая веранда, беседка алых роз, беседка вьющихся роз и розарий. Словом, тут всегда благоухали цветы, круглый год ликовала весна.
Когда они вышли из терема, в беседке Спящих облаков Сяоюй с Инчунь продолжали угощать Юэнян.
- Что ж мы зятюшку-то не позвали? - вдруг вспомнила она.
- Его батюшка за город отправил, - пояснила падчерица. - К Сюю за деньгами поехал. Скоро, наверно, воротится.
Немного погодя появился Чэнь Цзинцзи. Одет он был в легкий халат из темного шелка, обут в прохладные туфли, над которыми виднелись светлые чулки, на голове красовались четырехугольная шапка с кистью и золотая шпилька. Поклонившись Юэнян и остальным хозяйкам, он сел рядом с женой.
- Я от Сюя серебро привез, - докладывал он хозяйке. - Две с половиной сотни лянов в пяти слитках. Юйсяо убрала.
Налили чарки. Вино обошло несколько кругов. Царило веселое настроение. Юэнян с Цзяоэр и Гуйцзе сели за шашки. Юйлоу, Пинъэр, Сюээ и Цзинцзи с женой пошли полюбоваться цветами. Лишь Цзиньлянь, укрывшись за горкой в банановой чаще, с белым круглым веером развлекалась ловлей бабочек. Неожиданно сзади нее очутился Цзинцзи.
- Вы ловить не умеете, матушка, - вдруг сказал он. - Давайте я вам поймаю. У бабочек ведь тот же нрав, что и у вас. Тоже мечутся вверх-вниз, покоя не знают.
Цзиньлянь обернулась и косо поглядела на Цзинцзи.
- Ах ты, разбойник! - в шутку заругалась она. - Что тебе, жить надоело? Кто тебя просит учить? А кто увидит, что тогда будешь делать? Знаю, тебе сейчас и смерть нипочем. Напился, вот и храбришься. Ну, платки купил?
Цзинцзи засмеялся.
- Вот тут твои платки, матушка, - говорил он, шаря в рукаве. - Как благодарить меня будешь, а?
Он прильнул лицом к Цзиньлянь, но она его отпихнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252