Тесно затянутый он непомерно разбухал, и, хотя Симэнь велел женщине снять ленту с его основания, тот продолжал расти и пухнуть. Тогда Цзиньлянь было велено взять его в рот и высосать. Она взобралась на распластанного Симэня и стала своими алыми губками заглатывать черепашью головку, заботясь только о непрерывном движении туда и сюда. Такое раскачивание длилось столь долго, что можно было бы успеть пообедать, но наконец семя все же брызнуло из этой дудки, как ртуть, прорвавшая капсулу. Цзиньлянь не успевала ловить ее ртом и лишь смотрела, как она течет.
Вначале это была сперма, затем она кончилась и следом за ней выступила кровавая жидкость. Не получив никакой помощи, Симэнь потерял сознание. Он лежал, разметав в стороны четыре конечности. Растерявшаяся Цзиньлянь торопливо сунула ему в рот красный финик. Семя иссякло, но за ним последовали кровавые истечения. Кончились и они, после чего, испустив хладный дух, Симэнь долго лежал, как мертвый.
- Дорогой мой! - обнимая его, звала Цзиньлянь, когда он начал приходить в себя. - Что с тобой, как ты себя чувствуешь?
Когда у Симэня наступило, наконец, короткое просветление, он проговорил:
- Что такое со мной?! Голова кружится и в глазах темно.
- А зачем ты сегодня столько раз спускал?
О трех пилюлях Цзиньлянь умолчала.
Да, читатель, есть предел человеческим силам, но не знает удовлетворения ненасытная плоть. И добавлю: сочтены дни того, кто погряз в распутстве. А Симэнь Цин был одержим плотскими наслаждениями. Забыл он о той истине, что выгорит масло - и угаснет светильник, истощатся жизненные соки - и умрет человек. Ведь красотка никогда до добра не доводит. Она засасывает, как омут, и приуготовляет преждевременный конец.
Верно сказано в старинных афоризмах:
Она - Индры могучий страх в чарующем обличье, демонов владыка Мара, изваянный из нежного нефрита; волк хищный иль шакал, наряженный в шелка. Под расшитым пологом она лобное место скрывает, слоновой кости кровать ее - тюремный каземат. Ее брови, ивы листки, острее кинжала; глаза ее, звезды, как стрелы разят; алые губы ее страшнее меча. Прекрасные уста точат благоуханье, но змеи и скорпиона яд сердце ее таит. Беды не миновать тому, кто с ней сойдется, исчезнет он, как песчинка в морской пучине, словно снега горсть, опущенная в кипяток. Были могучи некогда царства Цинь и Чу, Юэ и У, но даже и их она на гибель обрекла . О, если б знали, сколь коварны эти чары! Всех перегубят, но спасеньем никто не озабочен.
Красотка молодая так нежна!..
Глупцов сражает как мечом она.
Хоть голова не покидает плеч,
Но впору молодцу в могилу лечь.
Тем и кончился тот вечер. А утром на другой день Симэнь встал, только хотел причесаться, но тут голова у него закружилась, и он повалился ничком. Хорошо, к нему вовремя поспела Чуньмэй, а то бы головой ударился и все лицо разбил. Поддерживая хозяина обеими руками, она кое-как усадила его в кресло. Пришел он в себя не сразу.
- Ослаб ты, должно быть, - говорила взволнованная Цзиньлянь. - Посиди! Да никуда уж не ходи. Может, дать чего поесть? - Она обернулась к Цюцзюй. - Ступай рисового отвару батюшке принеси.
Цюцзюй пошла на кухню в дальние покои.
- Рисовый отвар готов? - спросила она Сюээ. - Дело-то какое приключилось! Только батюшка встал, и тут же с ним обморок случился. За отваром прислали.
Тут служанку окликнула услыхавшая их разговор Юэнян. Хозяйка стала расспрашивать, что случилось, и Цюцзюй рассказала ей, как хозяин стал было причесываться и потерял сознание. Не услышь этого Юэнян, все бы шло своим чередом, а тут у нее чуть душа с телом не рассталась, невесть что рисовалось ей в воображении.
- Быстрее готовь отвар! - наказала она Сюээ, а сама бросилась в спальню Цзиньлянь.
Симэнь сидел в кресле.
- Отчего у тебя обморок? - спрашивала она.
- А я откуда знаю, - отвечал Симэнь. - Вот только что очнулся.
- Хорошо еще, мы с Чуньмэй вовремя поддержали, - вставила Цзиньлянь. - А то бы здорово себя разукрасил. Вон какой дядя!
- Небось, поздно вчера заявился, - говорила Юэнян. - Лишнего выпил, голова и отяжелела.
- Поздно явился, а где пировал, не знаю, - подтвердила Цзиньлянь.
- Они вчера с моим братом в лавке пировали, - объяснила Юэнян.
Немного погодя рисовый отвар был готов, и Сюээ велела Цюцзюй отнести его хозяину.
Симэнь съел половину и отставил чашку.
- Ну, как себя чувствуешь? - спросила Юэнян.
- Да ничего, - отвечал он. - Сильно ослаб, двигаться не могу.
- Ты уж в управу-то не ходи.
- Не пойду, - отвечал он. - Посижу немного, потом надо будет зятюшку попросить, чтобы приглашения написал. Нужно будет пятнадцатого угостить Чжоу Наньсюаня, Цзин Наньцзяна и Хэ Юншоу. А то жен приглашали…
- А лекарство еще не принимал? - спросила Юэнян. - Надо за молоком сходить. Переутомился ты за эти дни. Одни хлопоты чего стоят. - Юэнян обернулась к Чуньмэй. - Ступай к Жуи. Попроси, чтобы молока отцедила.
Чуньмэй принесла полную чашку молока. Симэнь принял лекарство, встал и направился в переднюю, к зятю. Его поддерживала Чуньмэй. Только они дошли до садовой калитки, как у Симэня опять потемнело в глазах. Он зашатался и, будучи не в состоянии удержаться на ногах, стал падать, но его удержала Чуньмэй.
- Отдохни-ка ты день-другой, вот что я тебе посоветую, говорила Юэнян. - А с приглашениями обожди. Не до пиров! Полежи пару деньков. И никуда не выходи. Тебе, может, чем полакомиться хочется? А то я горничным велю. Сейчас же приготовят.
- Ничего мне не хочется.
Юэнян воротилась в спальню Цзиньлянь, чтобы еще раз расспросить ее.
- Он вчера пьяный вернулся? - спрашивала она. - Может, еще с тобой добавил? Или с тобой чем занимался?
Цзиньлянь готова была в три глотки отрицать все, в чем ее подозревала Юэнян.
- Подумайте, что вы говорите, сестра! - возмущалась она. - Он воротился совсем поздно и такой пьяный, что на мой поклон внимания не обратил, а вы еще спрашиваете, подносила ли я ему вина. Он, правда, просил, только я ему не вина подала, а чаю. Нет, говорю, у меня никакого вина, и спать уложила. А насчет намека, так я с ним ничего не имею с того разу, когда вы меня оговорили, сестра. С меня и так сраму хватит! Может, он где-нибудь на стороне оскоромился, этого уж я не знаю. Но только не дома. И меня, пожалуйста избавьте. Я тут вот нисколечко не виновата.
Юэнян, сидевшая рядом с Юйлоу, велела позвать Дайаня и Циньтуна. Когда оба слуги предстали перед ней, она учинила им настоящий допрос.
- Где вчера пировал батюшка? - допытывалась хозяйка. - Говорите сущую правду. А то, случись недоброе, вам, арестантские отродья, за все быть в ответе.
- Батюшка в лавке с дядей У пировали, - нехотя говорил Дайань. - Больше нигде не были.
Позвали шурина У Второго.
- Зятюшка с нами совсем немного выпил, - заявил шурин. - И скоро куда-то отбыл.
У Юэнян пришла в ярость и, дождавшись ухода брата, обрушилась с руганью на Дайаня и Циньтуна. Она уже собиралась отдать распоряжение бить слуг, когда те с перепугу открыли рты.
- Батюшка вчера у жены Хань Даого выпивали.
Тут-то и подала голос Пань Цзиньлянь.
- Слышите, сестра? - крикнула она. - А меня еще обвиняли. Выходит, невинного на плаху веди, а преступник стой да посмеивайся, да? Как у дерева кора, так у человека имя. А вы со мной так говорили, сестра, будто я день-деньской только об этом самом и мечтаю. Допросите-ка лучше этих арестантов. В прошлый раз, когда вы у жены тысяцкого Хэ пировали, он тоже поздно явился. Где он тогда пропадал? Кому новогодние поклоны ночью отбивал, а?
Из опасения, как бы Циньтун не выдал всех тайн, Дайань не выдержал и рассказал о связи хозяина с госпожою Линь. Тут только Юэнян поняла, в чем дело.
- Вот, оказывается, почему он велел ее пригласить! - воскликнула она. - Да не придет, говорю, она. Мы же с ней ни разу не встречались. А они, выходит, отлично друг дружку знали. Она меня еще тогда удивила. При таких, думаю себе, годах, а брови подводит, виски подкрашивает - разрисовалась вся. И пудры в два слоя наляпала. Как есть распутная баба!
- Где это видано?! - возмущалась Юйлоу, - у нее сын женатый, а она такими делами занимается. Уж если невтерпеж, вышла бы замуж.
- Нет у нее, старой шлюхи, ни стыда ни совести, вот она и вытворяет! - поддержала Цзиньлянь.
- Я так думала, что она не придет, - продолжала Юэнян. - Нет, извольте, припожаловала.
- Вот, сестра, наконец-то и у вас глаза открылись, - говорила Цзиньлянь. - А вы меня ругали, когда я на жену Хань Даого, потаскуху, набросилась. Все они - шлюхи и одного покроя. Сами ублюдки, ублюдков и плодят. Вот они тут воду и мутят.
- Как ты можешь мать Вана Третьего обзывать шлюхой? - спрашивала ее Юэнян. - Она мне сказала, что ты у них девочкой служила.
Не услышь этого Цзиньлянь, все бы шло своим чередом, а тут у нее побагровело не только лицо до самых ушей, но и шея.
- Чего городит эта шлюха проклятая! - заругалась она. - Когда это я у них служила?! Тетка моя, верно, жила с ними по соседству, а у них был сад. Девочкой я гостила у тетки, и мы играли у них в саду. А то я у них служила, скажите, пожалуйста! Да я ее и знать не знаю, шлюху лупоглазую!
- Ну и язык же у тебя! - урезонила ее Юэнян. - Я сказала, что мне передали, а ты ругаешься.
Цзиньлянь ни слова не проронила.
По просьбе Юэнян Сюээ сварила клецки и понесла Симэню. У внутренних ворот она заметила Пинъаня, направляющегося в сад.
- Ты что тут делаешь? - спросила Юэнян.
- Ли Мин позвал на пятнадцатое четырех певиц и пришел узнать, состоится ли пир, - отвечал Пинъань. - Приглашения пока не рассылал, говорю ему, а он не верит, просит батюшке доложить.
- Какой тебе еще пир, рабское отродье! - заругалась Юэнян. - И спрашивать нечего. Вместо того, чтобы выпроводить ублюдка, он, видите ли, батюшке с матушкой докладывать идет.
Пинъань убежал, ног под собой не чуя.
А Юэнян вернулась в спальню Цзиньлянь. Симэнь съел всего три или четыре клецки.
- Ли Мин певиц звал, - сообщила хозяйка. - Я их отпустила. Потом, говорю, посмотрим, а пока никакого приема не будет.
Симэнь в знак согласия кивнул головой. Ему казалось, что через день-другой он поправится. Однако вопреки ожиданиям на утро он обнаружил ниже пояса все распухшее и покрасневшее причинное место. Даже ятра набухли и налились багровым блеском, точно баклажаны. Всякий раз, когда он ходил по малой нужде, у него начиналась страшная резь, будто его дуду ножом полосовали.
А снаружи стояли солдаты с оседланным конем в ожидании, когда Симэнь направиться в управу.
- Тебе, по-моему, надо уведомить господина Хэ, - посоветовала хозяину Юэнян, когда узнала, что состояние его здоровья ухудшилось. - Скажи, что тебе надо отлежаться. И никуда не выходи. Смотри, как ты ослаб. Слугу бы за доктором Жэнем послать. Посмотрел бы тебя да лекарства прописал. Что время зря терять! Нельзя так. Ты вон какой грузный, а ничего не ешь. Разве так можно!
Симэню никак не хотелось вызывать Жэня.
- Ничего! - говорил он. - Полежу, авось и пройдет. Встану. Он отправил с посыльным в управу уведомление, что не может выйти на службу, а сам продолжал лежать в постели. Он все время нервничал, настроение у него было отвратительное.
О болезни Симэня услыхал Ин Боцзюэ и пришел проведать побратима. Симэнь пригласил его в спальню Цзиньлянь.
- Прости, брат, беспокоил я тебя в прошлый раз, - приветствуя Симэня, говорил Боцзюэ. - Не знал, что ты себя плохо чувствуешь. Вот, значит, почему ты не пошел к шурину Хуа.
- Был бы здоров, разве не пошел бы! - отвечал Симэнь. - Сам не знаю, что со мной. Двигаться мне трудно.
- Ну, а себя-то ты как чувствуешь?
- Да я ничего. Голова только кружится и сам ослаб. Ходить не могу.
- То-то я гляжу, у тебя лицо что-то больно красное. Лихорадит, наверно. А доктора не звал?
- Жена вон советует Жэнь Хоуси пригласить. А с какой стати? У меня ведь нет ничего серьезного. Неловко человека зря беспокоить.
- Ты, брат, ошибаешься. Позвать надо. Пусть посмотрит. Что он скажет. Может, какого лекарства даст. Глядишь, пройдет недуг и поправишься. Весенний дух действует. В это время всегда лихорадит. А мне вчера Ли Мин встретился. Ты ему певиц, что ли, велел позвать? Нынче, говорит, пир должны были справлять, а потом отложили из-за болезни батюшки. Так эта новость меня поразила, что я решил с утра пораньше тебя навестить, брат.
- Я и в управу не явился, - заметил Симэнь. - Увольнительную посылал.
- Куда там являться! Поправишься, тогда и выйдешь. - Боцзюэ выпил чаю и продолжал. - Ну я пойду. Как-нибудь еще загляну, брат. Ли Гуйцзе с У Иньэр тоже собираются тебя проведать.
- Поел бы. Успеешь.
- Нет, благодарю, - проговорил Ин Боцзюэ и бодро зашагал к выходу.
Симэнь велел Циньтуну поехать за город пригласить доктора Жэня.
Доктор обследовал пульс больного.
- Ваш недуг, милостивый государь, - сказал в заключение Жэнь, - вызван разгоранием вверху опустошающего огня, истощением внизу почечной воды, неспособностью сердца и почек к согласованному взаимодействию. Вы страдаете от истощения силы ян, вызванного половыми излишествами. Необходимо тонизирующими средствами восполнить урон, нанесенный половой сфере, только так можно будет восстановить ваши жизненные силы.
Доктор Жэнь откланялся и ушел. Ему вручили пять цяней серебра. После приема присланного им лекарства голова перестала кружиться, но Симэнь был по-прежнему слаб и не мог подняться с постели. Мошонка еще больше распухла и болела, а мочеиспускание было крайне затруднено.
После обеда навестить Симэня прибыли в паланкинах Ли Гуйцзе и У Иньэр. Каждая держала в руках по две коробки. В одной были пирожки с фруктовой начинкой, а в другой - печенье-розочки, пара свиных ножек и пара жареных уток. Певицы вошли в спальню и отвесили Симэню земные поклоны.
- Что с вами, батюшка? Нездоровится?
- Рад, что пришли навестить, - отвечал Симэнь. - А на подарки напрасно расходовались. Жар у меня что-то поднялся.
- Выпили, наверно, побольше во время праздников-то, - заметила Гуйцзе. - Воздержитесь денек-другой, и пройдет.
Они немного посидели возле Симэня и направились в покои Ли Пинъэр поздравить с праздниками хозяек. Юэнян пригласила их к себе в дальние покои и угостила чаем. Потом они опять прошли к Симэню.
Во время их разговора явился Ин Боцзюэ, а вместе с ним Се Сида и Чан Шицзе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252