На этом сайте сайт Водолей
- со злорадством кричала она ежедневно в присутствии служанок. - Что я говорила? Зайдет и твое солнце! Отойдет и твое время! Сбили горлицу и самострел теперь ни к чему. Сломалась скамейка - о спинку не обопрешься. Продала старуха Ван мельницу - куда молоть пойдет? Умерла красавица - хозяйке хоть все заведенье закрывай. Что ж! Равны мы теперь - что я, что ты!
Пинъэр отчетливо слышала ее злопыхательскую брань, но и голосу подать не смела. Только проливала втихомолку слезы. Перенесенное горе и затаенная обида сломили Пинъэр. Нервы ее не выдержали, и она лишилась покоя даже во сне, не пила и не ела.
На другой же день после похорон Гуаньгэ ушла домой Иньэр, а тетушка Фэн привела тринадцатилетнюю служанку, которую за пять лянов продала Сюээ. Ее назвали Цуйэр, но не о том пойдет речь.
От горя и попреков у Пинъэр открылся старый недуг - истечения. Симэнь пригласил лекаря Жэня. Как вода точит камень, так и лекарство, им прописанное, - чем больше пила его Пинъэр, тем ей становилось все хуже. За какие-нибудь полмесяца она побледнела, осунулась и сделалась неузнаваемой.
Да,
За чередою бед - печалей череда.
Тончает дева - как тростиночка худа.
Однажды, в начале девятой луны, погода стояла прохладная, дул осенний ветер. Пинъэр спала одна на серебряной кровати. Через газовую занавеску в окно глядела луна. Вспомнив сына, Пинъэр всхлипнула и тяжело вздохнула. Она была в полузабытьи. Вдруг ей послышался стук в окно. Пинъэр кликнула служанок, но те крепко спали. Тогда она встала, нащупала шлепанцы, завернулась в расшитый халат и, открыв дверь, выглянула наружу.
На пороге стоял Хуа Цзысюй, державший на руках Гуаньгэ. Он стал звать Пинъэр в новый дом, который только что подыскал. Но Пинъэр была не в силах расстаться с Симэнем и за ним не пошла. Она протянула руки, собираясь обнять сына, но Хуа Цзысюй так оттолкнул ее, что она упала и с испугу пробудилась. То был сон. Пинъэр покрылась испариной и тихо проплакала до самого рассвета.
Да,
Кто любит, тот жаждет свиданья,
И взор вечно полон желанья.
Тому свидетельством стихи:
Узкий гребень луны,
облаков валуны
на экране.
Я в тисках тишины,
мои муки смешны
и бескрайни.
В теле брошенном - лёд.
Я Владыке-судьбе
неугодна.
Милость прошлая - гнёт,
только зависть к себе
прошлогодней.
Тут прибыл и корабль с товарами из Нанкина. Лайбао дал молодому слуге Ван Сяну опись товаров и направил его к хозяину за серебром на уплату пошлины. Симэнь велел составить письмо и приготовить сотню лянов серебра, барана, вина и золотой парчи. С письмом и подарками был послан слуга Жунхай, которому наказали отблагодарить акцизного и попросить быть помилостивее при взимании пошлины.
А тем временем лавку отделали, и на четвертое число в девятой луне было назначено открытие. В тот же день на двадцати больших подводах привезли и новую партию товаров.
Родных и близких с подарками по случаю торжественного открытия лавки собралось более тридцати человек. Сват Цяо нанял двенадцать музыкантов и забавников, от Симэня были певцы Ли Мин, У Хуэй и Чжэн Чунь. Приказчики Гань Чушэнь и Хань Даого стояли за прилавком. Один проверял серебро, а другой торговался. Цуй Бэнь был занят подноской и раскладкой товаров. Кто бы ни проходил мимо - маклеры ли или обыкновенные покупатели, всякого зазывали в лавку и подносили чарку-другую вина. Симэнь, одетый по-праздничному в ярко-красный халат с поясом, возжег жертвенные предметы; родные и друзья вручили ему коробки с подарками.
Немного погодя в большой зале были накрыты полтора десятка столов. Одни кушанья сменялись другими, блюда подавали нескончаемой чередой. Когда снова наполнили кубки, грянула музыка. Прибыл с подарками посыльный от надзирателя Ся. Симэнь отправил с ним ответные дары.
Среди пировавших были сват Цяо, шурины - У Старший, У Второй и Хуа Старший, свояки Шэнь и Хань, настоятель У, сюцай Ни, Вэнь Куйсюань, Ин Боцзюэ, Се Сида и Чан Шицзе. Последнему Симэнь одолжил на днях пятьдесят лянов серебра, из которых тридцать пять лянов предназначались на покупку дома, а пятнадцать на открытие при доме малюсенькой мелочной лавчонки, но не о том идет речь. Все они пришли поздравить хозяина и поднесли ему подарки. Были тут подрядчики - Ли Чжи и Хуан Четвертый, приказчик Фу Цзысинь и остальные приказчики и служащие Симэня, а также и соседи, так что все места оказались занятыми. Вышли певцы и запели на мотив «Куртка красная»:
«В изначальном хаосе бытие родилось…»
Вино обошло пять кругов, и трижды накрывали столы. Играли музыканты, пели певцы, выступали забавники и шуты. Пир был в разгаре. Порхали кубки и ходили чары над столом, за которым сидели Боцзюэ и Сида. Только когда солнце начало клониться к закату, гости стали расходиться. Симэнь оставил шурина У Старшего, свояка Шэня, сюцая Ни, Вэнь Куйсюаня, Ин Боцзюэ и Се Сида. Снова накрыли стол и пир продолжался.
В день открытия лавки по подсчету приказчиков шелку было продано на пятьсот с лишним лянов серебра. Симэнь остался очень доволен, и как только лавку заперли, пригласил к столу приказчиков Гань Чушэня, Хань Даого и Фу Цзысиня, а также Цуй Бэня, Бэнь Дичуаня и Чэнь Цзинцзи. Их услаждали музыканты, которых потом отпустили. Затем им пели певцы.
Порядком захмелевший Боцзюэ вышел по нужде и подозвал Ли Мина.
- Откуда этот смазливый певец с собранными в пучок волосами? - спросил певца Ин Боцзюэ.
- А вы разве не знаете, батюшка? - удивился Ли Мин и, прикрывая рот, продолжал: - Это Чжэн Чунь, брат Чжэн Фэна. В прошлый раз батюшка пировал у Чжэнов с его сестрой Айюэ.
- Вон оно что! - протянул Боцзюэ. - Теперь понятно, почему Айюэ была на недавних похоронах.
Боцзюэ сел за стол и обратился к Симэню:
- Тебя, брат, надо еще поздравить с обретением нового шурина, да?
- Брось, сукин сын, глупости болтать! - шутя обрезал его Симэнь и кликнул Ван Цзина: - Налей-ка батюшке Ину большую чару.
- Шурин, дорогой! - обратился к У Старшему Боцзюэ. - Ну что ты скажешь, а? За что он наказывает невинного человека?
- Я тебя наказываю, сукин сын, за то, что ты распространяешь ложь, - отвечал Симэнь.
Боцзюэ понурил голову, помолчал и захохотал.
- Ладно! - воскликнул он. - Я готов пить чару. Думаю, не помру. Только я отродясь не пил всухую. Позови-ка Чжэн Чуня. Пусть споет, а я выпью.
Вышли трое певцов и заиграли на своих инструментах.
- Нет, вы ступайте, - обратился Боцзюэ к Ли Мину и У Хуэю. - Я хочу, чтобы мне пел только Чжэн Чунь.
- Чжэн Чунь! - крикнул Се Сида. - Поди сюда! Спой, раз тебя просит батюшка Ин.
- Раз ты просишь, будешь пить по чарке за каждую песню, - заключил Симэнь.
Дайань поставил перед Боцзюэ две больших чары. Чжэн Чунь настроил серебряную цитру и запел негромко романс на мотив вступления к «Чистой реке»:
Барышня семнадцати годков
Увидала пару мотыльков.
Прислонилась к белому крыльцу,
Покатился жемчуг по лицу
Прогоняет резвую чету -
Не поймать им счастья на лету.
Чжэн Чунь спел, и Боцзюэ предложили вино. Только он осушил кубок, Дайань опять наполнил его вином. Чжэн Чунь запел на тот же мотив:
За перилами резными - ты.
Чайной розы пышные кусты,
Теребишь, в смущеньи скрыв
Встречи давешней порыв.
Мне бросая желтые цветы,
Улыбаешься из темноты.
Боцзюэ осушил чарку и поставил ее перед Сида.
- Хватит! - говорил он. - Не могу я больше! Меня и эти две уложили.
- И хитер же ты, Попрошайка! - возражал Се Сида. - Что ж я за тебя пить должен, да? Я тебе не раб!
- Сам ты попрошайка-хитрец! - заявил Боцзюэ. - Погоди, стану сановником, тогда у меня в рабах ходить будешь.
- Тебе, сукин сын, больше подойдет пост служки в вертепе, - заметил Симэнь.
- Хорошо, сынок, тогда я тебе не откажу в приеме, - засмеялся Боцзюэ.
Симэнь обернулся к Дайаню и наказал в шутку:
- Ступай сходи за щипцами. Я Попрошайке голову расколю.
Се Сида потихоньку подкрался к Боцзюэ и щелкнул его по голове.
- Как ты можешь городить ерунду в присутствии почтенного господина Вэня? - укорял его Сида.
- Господин Вэнь - человек образованный, - отвечал Боцзюэ, - и поймет, что в шутку, что всерьез.
- Вы, господа, так близки с почтенным благодетелем, моим хозяином, - говорил сюцай Вэнь, - что иначе за пиршественным столом было бы довольно скучно. А когда становится весело на душе, радость рвется наружу. Невольно начинают «жестикулировать руки и пританцовывать ноги».
- Хватит этих шуток, свояк! - обращаясь к Симэню, сказал свояк Шэнь. - Давайте лучше попросим старшего шурина занять почетное место и начнем застольную игру. Можно метать кости или выбрасывать пальцы, а можно и в домино. Кто не знает стихов и песен, пусть скажет скороговорку. А ни того ни другого - пей чарку. Так будет справедливее, и утихнут споры.
- Это ты прав, свояк, - поддержал Симэнь.
Налили кубок и велели начинать шурину У Старшему. Тот взял коробку с костями.
- Начинаем игру, господа! - обратился он. - Кто скажет невпопад, тому штрафной кубок. Сперва я брошу одну кость, потом - две. Если совпадут со сказанным, пью штрафную.
Первая:
В несметном войске белое знамя свернули,
Вторая:
Немногим известен в Поднебесной храбрец,
Третья:
Самодержец Циньской казнил верховного командующего Юя,
Четвертая:
Поруганный полководец коня боевого лишился,
Пятая:
Перепуганы так, что на зов мой никто не откликнется,
Шестая:
Государь на улице одеянье скинул,
Седьмая:
У посыльного из черни не сыщешь седого волоска,
Восьмая:
Четвертовавший не принесет домой топор,
Девятая:
Чудодейственна пилюля, да некому принять,
Десятая:
Век вместе, а в конце одна разлука.
Шурин У бросил кости. Вторая кость совпала, и он выпил чарку.
Теперь была очередь свояка Шэня.
- Я буду бросать по одной кости шесть раз, - пояснил он. - При совпадении пью штрафную.
Вот - небесная четверка,
два - на полюсе земли -
Средь людей в пылу восторга
пару красную яви.
Третий раз алеют сливы
у Шаманской высоты -
Подсчитай друзей счастливых,
кто из нас познал цветы.
Он вынул красную четверку и выпил чарку, а потом передал кости сюцаю Вэню.
- Ваш ученик назовет цветок и процитирует строку из Четверокнижия, которая начинается со слова предыдущего предложения.
Бросаю раз:
Капелька алая. -
Алая слива,
белая рядом нежна и красива.
Бросаю два:
Пара махровая. -
Лотос двуглавый -
В лотосах спрятались утки-шалавы.
Бросаю три:
Ивы три вешние. -
Стоя под ивой,
не поправляй свою шапку стыдливо.
Бросаю четыре:
Ночью краса красна. -
Пурпурно-красный
не одевай в суете ты напрасно.
Бросаю пять:
Там зимоцвет, как меч. -
Меч драгоценный,
падшей звезды яркий отблеск мгновенный.
Бросаю шесть:
Звездные россыпи. -
Полог небесный -
неба покой, непонятный, чудесный.
Сюцаю Вэню пришлось выпить только одну чашу.
Настала очередь Ин Боцзюэ.
- Я ни аза не знаю, - сказал Боцзюэ. - Я лучше прибаутку-скороговорку скажу.
Шлеп, шлеп, шлеп, - вышаркивает старикашка,
с желтым он горохом сжал в руке черпашку,
а в другой - цветами расцвеченную суму.
Шлеп, шлеп, шлеп, - вышаркивает старикашка,
вдруг навстречу желтый с белым пес-бродяжка,
сцапал он цветами расцвеченную суму.
Тот, что шмыгал, тот, что шаркал, старикашка,
с желтым он горохом опустил черпашку,
дать отбой рукой стараясь побирушке псу.
То-ли старикашка
пострадал от желтого с белесым пса-бродяжки,
То ли пес-бродяжка,
желтый с белым, пострадавший пал от старикашки.
- Что б тебе, шутник ты никудышный, провалиться! - засмеялся Симэнь. - Где это видано, чтобы собаку рукой били, а? И за руку не схватила?
- Так кто ж ему велел без палки по улицам шмыгать? - говорил Боцзюэ. - Я сам тут как-то собирал пожертвования, и клюки под рукой не оказалось. Так насилу от собак отбился.
- Брат, ты слышишь? - обратился Сида к Симэню. - Попрошайка сам признается, что побирается. У кого что болит, тот о том и говорит.
- Наказать его чаркой за такую скороговорку! - предложил Симэнь. - А теперь твоя очередь, Се Цзычунь.
- Моя скороговорка получше будет, - предупредил Се Сида. - Запнусь - чарку в наказание.
Там над частоколом
зачем-то торчал чурбачок черепичный,
А под частоколом
частенько скучал чахлый мул горемычный.
Упал с частокола
зачем-то торчавший на нем чурбачок черепичный,
И в мула попал,
что под тем частоколом частенько скучал горемычный.
С отчаянной яростью он,
что под тем частоколом частенько скучал горемычный
Копытом тупым
раскурочил тотчас до черта черепков чурбачок черепичный.
Иль в точности наоборот:
этот мул, что под тем частоколом частенько скучал горемычный
Чудовищно чётко
пришиблен был тем, с частокола упавшим шальным чурбачком черепичным.
- Еще надо мной подтрунивал! - говорил Боцзюэ. - Тебе моя скороговорка не по душе пришлась, зато мне строптивый мул понравился. Я - строптивый мул, а невестка Лю, баба твоя, - черепица разбитая. Пока ты, облезлый мул, жернова вертел, я черепицу молол.
- А твоя Ду, старая потаскуха, таких бобов наварит, что и собаки жрать не станут, - отвечал Сида.
Посыпались колкости и попреки, и обоим пришлось пить по штрафной.
Настал черед Фу Цзысиня.
- Я вам скажу скороговорку торгового люда, - начал он. - При совпадении пью чарку.
Одну лодку, два весла -
Всех троих волна несла
К бурным Четырем рекам,
Как мелодия легка! -
Пять тонов, иль шесть на лад -
Пел ли песенки подряд
Хор из певчих семерых
Про бессмертных восьмерых
Девять, десять - дни весны -
Там и тут цветы красны,
Чтоб в одиннадцатый день
Пить вино, на сад глядеть,
А в двенадцатый опять
Все сначала запевать:
Одну лодку, два весла…
Ни одна кость не совпала со сказанным.
- Вот это да! - воскликнул шурин У Старший. - Ловко сказал приказчик Фу, не правда ли?
- Надо ему хоть запасную чарку выпить, - сказал Боцзюэ и, выйдя из-за стола, лично поднес Фу Цзысиню наполненный до краев кубок. - А теперь черед приказчика Ханя.
- Не смею опережать батюшку, - проговорил Хань Даого.
- Мы ж играем, - говорил Симэнь. - Давай, давай, а я потом.
- Первая строка - парящая в небе птица, - объяснил Хань, - вторая строка - плод, третья - название игральной кости, четвертая - чиновное звание. Строки должны быть связаны одна с другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252
Пинъэр отчетливо слышала ее злопыхательскую брань, но и голосу подать не смела. Только проливала втихомолку слезы. Перенесенное горе и затаенная обида сломили Пинъэр. Нервы ее не выдержали, и она лишилась покоя даже во сне, не пила и не ела.
На другой же день после похорон Гуаньгэ ушла домой Иньэр, а тетушка Фэн привела тринадцатилетнюю служанку, которую за пять лянов продала Сюээ. Ее назвали Цуйэр, но не о том пойдет речь.
От горя и попреков у Пинъэр открылся старый недуг - истечения. Симэнь пригласил лекаря Жэня. Как вода точит камень, так и лекарство, им прописанное, - чем больше пила его Пинъэр, тем ей становилось все хуже. За какие-нибудь полмесяца она побледнела, осунулась и сделалась неузнаваемой.
Да,
За чередою бед - печалей череда.
Тончает дева - как тростиночка худа.
Однажды, в начале девятой луны, погода стояла прохладная, дул осенний ветер. Пинъэр спала одна на серебряной кровати. Через газовую занавеску в окно глядела луна. Вспомнив сына, Пинъэр всхлипнула и тяжело вздохнула. Она была в полузабытьи. Вдруг ей послышался стук в окно. Пинъэр кликнула служанок, но те крепко спали. Тогда она встала, нащупала шлепанцы, завернулась в расшитый халат и, открыв дверь, выглянула наружу.
На пороге стоял Хуа Цзысюй, державший на руках Гуаньгэ. Он стал звать Пинъэр в новый дом, который только что подыскал. Но Пинъэр была не в силах расстаться с Симэнем и за ним не пошла. Она протянула руки, собираясь обнять сына, но Хуа Цзысюй так оттолкнул ее, что она упала и с испугу пробудилась. То был сон. Пинъэр покрылась испариной и тихо проплакала до самого рассвета.
Да,
Кто любит, тот жаждет свиданья,
И взор вечно полон желанья.
Тому свидетельством стихи:
Узкий гребень луны,
облаков валуны
на экране.
Я в тисках тишины,
мои муки смешны
и бескрайни.
В теле брошенном - лёд.
Я Владыке-судьбе
неугодна.
Милость прошлая - гнёт,
только зависть к себе
прошлогодней.
Тут прибыл и корабль с товарами из Нанкина. Лайбао дал молодому слуге Ван Сяну опись товаров и направил его к хозяину за серебром на уплату пошлины. Симэнь велел составить письмо и приготовить сотню лянов серебра, барана, вина и золотой парчи. С письмом и подарками был послан слуга Жунхай, которому наказали отблагодарить акцизного и попросить быть помилостивее при взимании пошлины.
А тем временем лавку отделали, и на четвертое число в девятой луне было назначено открытие. В тот же день на двадцати больших подводах привезли и новую партию товаров.
Родных и близких с подарками по случаю торжественного открытия лавки собралось более тридцати человек. Сват Цяо нанял двенадцать музыкантов и забавников, от Симэня были певцы Ли Мин, У Хуэй и Чжэн Чунь. Приказчики Гань Чушэнь и Хань Даого стояли за прилавком. Один проверял серебро, а другой торговался. Цуй Бэнь был занят подноской и раскладкой товаров. Кто бы ни проходил мимо - маклеры ли или обыкновенные покупатели, всякого зазывали в лавку и подносили чарку-другую вина. Симэнь, одетый по-праздничному в ярко-красный халат с поясом, возжег жертвенные предметы; родные и друзья вручили ему коробки с подарками.
Немного погодя в большой зале были накрыты полтора десятка столов. Одни кушанья сменялись другими, блюда подавали нескончаемой чередой. Когда снова наполнили кубки, грянула музыка. Прибыл с подарками посыльный от надзирателя Ся. Симэнь отправил с ним ответные дары.
Среди пировавших были сват Цяо, шурины - У Старший, У Второй и Хуа Старший, свояки Шэнь и Хань, настоятель У, сюцай Ни, Вэнь Куйсюань, Ин Боцзюэ, Се Сида и Чан Шицзе. Последнему Симэнь одолжил на днях пятьдесят лянов серебра, из которых тридцать пять лянов предназначались на покупку дома, а пятнадцать на открытие при доме малюсенькой мелочной лавчонки, но не о том идет речь. Все они пришли поздравить хозяина и поднесли ему подарки. Были тут подрядчики - Ли Чжи и Хуан Четвертый, приказчик Фу Цзысинь и остальные приказчики и служащие Симэня, а также и соседи, так что все места оказались занятыми. Вышли певцы и запели на мотив «Куртка красная»:
«В изначальном хаосе бытие родилось…»
Вино обошло пять кругов, и трижды накрывали столы. Играли музыканты, пели певцы, выступали забавники и шуты. Пир был в разгаре. Порхали кубки и ходили чары над столом, за которым сидели Боцзюэ и Сида. Только когда солнце начало клониться к закату, гости стали расходиться. Симэнь оставил шурина У Старшего, свояка Шэня, сюцая Ни, Вэнь Куйсюаня, Ин Боцзюэ и Се Сида. Снова накрыли стол и пир продолжался.
В день открытия лавки по подсчету приказчиков шелку было продано на пятьсот с лишним лянов серебра. Симэнь остался очень доволен, и как только лавку заперли, пригласил к столу приказчиков Гань Чушэня, Хань Даого и Фу Цзысиня, а также Цуй Бэня, Бэнь Дичуаня и Чэнь Цзинцзи. Их услаждали музыканты, которых потом отпустили. Затем им пели певцы.
Порядком захмелевший Боцзюэ вышел по нужде и подозвал Ли Мина.
- Откуда этот смазливый певец с собранными в пучок волосами? - спросил певца Ин Боцзюэ.
- А вы разве не знаете, батюшка? - удивился Ли Мин и, прикрывая рот, продолжал: - Это Чжэн Чунь, брат Чжэн Фэна. В прошлый раз батюшка пировал у Чжэнов с его сестрой Айюэ.
- Вон оно что! - протянул Боцзюэ. - Теперь понятно, почему Айюэ была на недавних похоронах.
Боцзюэ сел за стол и обратился к Симэню:
- Тебя, брат, надо еще поздравить с обретением нового шурина, да?
- Брось, сукин сын, глупости болтать! - шутя обрезал его Симэнь и кликнул Ван Цзина: - Налей-ка батюшке Ину большую чару.
- Шурин, дорогой! - обратился к У Старшему Боцзюэ. - Ну что ты скажешь, а? За что он наказывает невинного человека?
- Я тебя наказываю, сукин сын, за то, что ты распространяешь ложь, - отвечал Симэнь.
Боцзюэ понурил голову, помолчал и захохотал.
- Ладно! - воскликнул он. - Я готов пить чару. Думаю, не помру. Только я отродясь не пил всухую. Позови-ка Чжэн Чуня. Пусть споет, а я выпью.
Вышли трое певцов и заиграли на своих инструментах.
- Нет, вы ступайте, - обратился Боцзюэ к Ли Мину и У Хуэю. - Я хочу, чтобы мне пел только Чжэн Чунь.
- Чжэн Чунь! - крикнул Се Сида. - Поди сюда! Спой, раз тебя просит батюшка Ин.
- Раз ты просишь, будешь пить по чарке за каждую песню, - заключил Симэнь.
Дайань поставил перед Боцзюэ две больших чары. Чжэн Чунь настроил серебряную цитру и запел негромко романс на мотив вступления к «Чистой реке»:
Барышня семнадцати годков
Увидала пару мотыльков.
Прислонилась к белому крыльцу,
Покатился жемчуг по лицу
Прогоняет резвую чету -
Не поймать им счастья на лету.
Чжэн Чунь спел, и Боцзюэ предложили вино. Только он осушил кубок, Дайань опять наполнил его вином. Чжэн Чунь запел на тот же мотив:
За перилами резными - ты.
Чайной розы пышные кусты,
Теребишь, в смущеньи скрыв
Встречи давешней порыв.
Мне бросая желтые цветы,
Улыбаешься из темноты.
Боцзюэ осушил чарку и поставил ее перед Сида.
- Хватит! - говорил он. - Не могу я больше! Меня и эти две уложили.
- И хитер же ты, Попрошайка! - возражал Се Сида. - Что ж я за тебя пить должен, да? Я тебе не раб!
- Сам ты попрошайка-хитрец! - заявил Боцзюэ. - Погоди, стану сановником, тогда у меня в рабах ходить будешь.
- Тебе, сукин сын, больше подойдет пост служки в вертепе, - заметил Симэнь.
- Хорошо, сынок, тогда я тебе не откажу в приеме, - засмеялся Боцзюэ.
Симэнь обернулся к Дайаню и наказал в шутку:
- Ступай сходи за щипцами. Я Попрошайке голову расколю.
Се Сида потихоньку подкрался к Боцзюэ и щелкнул его по голове.
- Как ты можешь городить ерунду в присутствии почтенного господина Вэня? - укорял его Сида.
- Господин Вэнь - человек образованный, - отвечал Боцзюэ, - и поймет, что в шутку, что всерьез.
- Вы, господа, так близки с почтенным благодетелем, моим хозяином, - говорил сюцай Вэнь, - что иначе за пиршественным столом было бы довольно скучно. А когда становится весело на душе, радость рвется наружу. Невольно начинают «жестикулировать руки и пританцовывать ноги».
- Хватит этих шуток, свояк! - обращаясь к Симэню, сказал свояк Шэнь. - Давайте лучше попросим старшего шурина занять почетное место и начнем застольную игру. Можно метать кости или выбрасывать пальцы, а можно и в домино. Кто не знает стихов и песен, пусть скажет скороговорку. А ни того ни другого - пей чарку. Так будет справедливее, и утихнут споры.
- Это ты прав, свояк, - поддержал Симэнь.
Налили кубок и велели начинать шурину У Старшему. Тот взял коробку с костями.
- Начинаем игру, господа! - обратился он. - Кто скажет невпопад, тому штрафной кубок. Сперва я брошу одну кость, потом - две. Если совпадут со сказанным, пью штрафную.
Первая:
В несметном войске белое знамя свернули,
Вторая:
Немногим известен в Поднебесной храбрец,
Третья:
Самодержец Циньской казнил верховного командующего Юя,
Четвертая:
Поруганный полководец коня боевого лишился,
Пятая:
Перепуганы так, что на зов мой никто не откликнется,
Шестая:
Государь на улице одеянье скинул,
Седьмая:
У посыльного из черни не сыщешь седого волоска,
Восьмая:
Четвертовавший не принесет домой топор,
Девятая:
Чудодейственна пилюля, да некому принять,
Десятая:
Век вместе, а в конце одна разлука.
Шурин У бросил кости. Вторая кость совпала, и он выпил чарку.
Теперь была очередь свояка Шэня.
- Я буду бросать по одной кости шесть раз, - пояснил он. - При совпадении пью штрафную.
Вот - небесная четверка,
два - на полюсе земли -
Средь людей в пылу восторга
пару красную яви.
Третий раз алеют сливы
у Шаманской высоты -
Подсчитай друзей счастливых,
кто из нас познал цветы.
Он вынул красную четверку и выпил чарку, а потом передал кости сюцаю Вэню.
- Ваш ученик назовет цветок и процитирует строку из Четверокнижия, которая начинается со слова предыдущего предложения.
Бросаю раз:
Капелька алая. -
Алая слива,
белая рядом нежна и красива.
Бросаю два:
Пара махровая. -
Лотос двуглавый -
В лотосах спрятались утки-шалавы.
Бросаю три:
Ивы три вешние. -
Стоя под ивой,
не поправляй свою шапку стыдливо.
Бросаю четыре:
Ночью краса красна. -
Пурпурно-красный
не одевай в суете ты напрасно.
Бросаю пять:
Там зимоцвет, как меч. -
Меч драгоценный,
падшей звезды яркий отблеск мгновенный.
Бросаю шесть:
Звездные россыпи. -
Полог небесный -
неба покой, непонятный, чудесный.
Сюцаю Вэню пришлось выпить только одну чашу.
Настала очередь Ин Боцзюэ.
- Я ни аза не знаю, - сказал Боцзюэ. - Я лучше прибаутку-скороговорку скажу.
Шлеп, шлеп, шлеп, - вышаркивает старикашка,
с желтым он горохом сжал в руке черпашку,
а в другой - цветами расцвеченную суму.
Шлеп, шлеп, шлеп, - вышаркивает старикашка,
вдруг навстречу желтый с белым пес-бродяжка,
сцапал он цветами расцвеченную суму.
Тот, что шмыгал, тот, что шаркал, старикашка,
с желтым он горохом опустил черпашку,
дать отбой рукой стараясь побирушке псу.
То-ли старикашка
пострадал от желтого с белесым пса-бродяжки,
То ли пес-бродяжка,
желтый с белым, пострадавший пал от старикашки.
- Что б тебе, шутник ты никудышный, провалиться! - засмеялся Симэнь. - Где это видано, чтобы собаку рукой били, а? И за руку не схватила?
- Так кто ж ему велел без палки по улицам шмыгать? - говорил Боцзюэ. - Я сам тут как-то собирал пожертвования, и клюки под рукой не оказалось. Так насилу от собак отбился.
- Брат, ты слышишь? - обратился Сида к Симэню. - Попрошайка сам признается, что побирается. У кого что болит, тот о том и говорит.
- Наказать его чаркой за такую скороговорку! - предложил Симэнь. - А теперь твоя очередь, Се Цзычунь.
- Моя скороговорка получше будет, - предупредил Се Сида. - Запнусь - чарку в наказание.
Там над частоколом
зачем-то торчал чурбачок черепичный,
А под частоколом
частенько скучал чахлый мул горемычный.
Упал с частокола
зачем-то торчавший на нем чурбачок черепичный,
И в мула попал,
что под тем частоколом частенько скучал горемычный.
С отчаянной яростью он,
что под тем частоколом частенько скучал горемычный
Копытом тупым
раскурочил тотчас до черта черепков чурбачок черепичный.
Иль в точности наоборот:
этот мул, что под тем частоколом частенько скучал горемычный
Чудовищно чётко
пришиблен был тем, с частокола упавшим шальным чурбачком черепичным.
- Еще надо мной подтрунивал! - говорил Боцзюэ. - Тебе моя скороговорка не по душе пришлась, зато мне строптивый мул понравился. Я - строптивый мул, а невестка Лю, баба твоя, - черепица разбитая. Пока ты, облезлый мул, жернова вертел, я черепицу молол.
- А твоя Ду, старая потаскуха, таких бобов наварит, что и собаки жрать не станут, - отвечал Сида.
Посыпались колкости и попреки, и обоим пришлось пить по штрафной.
Настал черед Фу Цзысиня.
- Я вам скажу скороговорку торгового люда, - начал он. - При совпадении пью чарку.
Одну лодку, два весла -
Всех троих волна несла
К бурным Четырем рекам,
Как мелодия легка! -
Пять тонов, иль шесть на лад -
Пел ли песенки подряд
Хор из певчих семерых
Про бессмертных восьмерых
Девять, десять - дни весны -
Там и тут цветы красны,
Чтоб в одиннадцатый день
Пить вино, на сад глядеть,
А в двенадцатый опять
Все сначала запевать:
Одну лодку, два весла…
Ни одна кость не совпала со сказанным.
- Вот это да! - воскликнул шурин У Старший. - Ловко сказал приказчик Фу, не правда ли?
- Надо ему хоть запасную чарку выпить, - сказал Боцзюэ и, выйдя из-за стола, лично поднес Фу Цзысиню наполненный до краев кубок. - А теперь черед приказчика Ханя.
- Не смею опережать батюшку, - проговорил Хань Даого.
- Мы ж играем, - говорил Симэнь. - Давай, давай, а я потом.
- Первая строка - парящая в небе птица, - объяснил Хань, - вторая строка - плод, третья - название игральной кости, четвертая - чиновное звание. Строки должны быть связаны одна с другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252