Не зря говорят: сам не делай того, что хочешь утаить.
Слух дошел как-то до Сюээ и Цзяоэр.
- Потаскуха проклятая! - заругались они. - Непорочную из себя строит, а сама вон что выкидывает - со слугой спуталась.
Они рассказали Юэнян, но та никак не хотела им верить.
- Захотелось вам ей досадить, - заключила хозяйка, - да и Третью обидеть. Подумает еще, вы ее сдуру впутываете.
Сюээ и Цзяоэр ушли, больше ничего не сказав Юэнян.
Как-то Цзиньлянь забыла запереть спальню, и ее утехи со слугой случайно подсмотрела вышедшая за нуждой служанка Цюцзюй. На другой день она поведала об увиденном горничной Юэнян, Сяоюй, а та передала Сюээ. Сюээ и Цзяоэр опять отправились к Юэнян. Было это двадцать седьмого в седьмой луне - как раз накануне дня рождения Симэнь Цина, когда он только что вернулся от певиц.
- Не собираемся мы ее губить, - обратились они к хозяйке. - Но служанка сама рассказала. Если вы утаите от хозяина, тогда мы сами скажем. Если он простит такую потаскуху, значит даст волю змее.
- Он только пришел, в предчувствии радостного дня… - уговаривала их Юэнян. - Не хотите меня слушаться, идите и говорите, а устроите ругань, пеняйте на себя.
Сюээ и Цзяоэр не вняли совету хозяйки. Только Симэнь вошел в спальню, как они рассказали ему о шашнях Цзиньлянь со слугою. Не узнай об этом Симэнь, все бы шло своим чередом, а тут гнев поднялся от сердца, зло вырвалось из желчного пузыря. Он пошел в сторожку и окликнул Циньтуна.
Между тем о случившемся передали Цзиньлянь. Она всполошилась. Чуньмэй было велено сейчас же разыскать слугу. У себя в спальне она наказала ему ни в коем случае не признаваться, вынула у него из прически шпильки, но в спешке забыла про мешочек с благовониями.
Слуга явился в передний дом и встал на колени перед Симэнем. Хозяин велел четверым слугам запастись бамбуковыми палками и быть наготове.
- Признаешь вину, рабское твое отродье, негодяй проклятый? - стал допрашивать Симэнь.
Циньтун молчал, не смея рта раскрыть.
- Снять шапку! Подать шпильки! - распорядился хозяин, которому уже доложили о двух позолоченных шпильках. - Куда девал шпильки? - дознавался он, когда шпилек не оказалось.
- Нет у меня никаких шпилек, - пробормотал Циньтун.
- Нечего мне голову морочить, негодяй! - крикнул Симэнь и отдал приказ слугам: - Раздеть! Всыпать палок!
Трое слуг держали Циньтуна, один раздевал. Когда стали стаскивать штаны, под поясом показался бледно-зеленый шелковый карман, а в нем оказался по форме похожий на тыкву-горлянку парчовый мешочек с благовониями. Симэнь сразу его заметил.
- Дайте сюда! - сказал он.
Хозяин узнал то, что принадлежало Цзиньлянь, что она носила под юбкой, и его еще сильнее взяло зло.
- А это у тебя откуда? Говори прямо: кто тебе дал, а?
Напуганный Циньтун долго молчал.
- Я подметал сад, - наконец, пролепетал он. - В саду и нашел. Мне никто не давал.
Еще больше рассвирепел Симэнь Цин.
- Бить, да как полагается! - сквозь зубы процедил он.
Циньтуна связали. Градом посыпались удары. После тридцати ударов большими палками тело покрылось рубцами, из которых по ногам текла кровь. Симэнь позвал слугу Лайбао:
- Сбрей ему виски и выгони из дому! - приказал хозяин. - Чтоб его духу тут больше не было!
Циньтун отвесил земной поклон и с плачем удалился. Слуга этот Нефритовым Владыкой на землю грешную был изгнан из чертогов за то, что накануне в нарушение Небесного указа посмел заигрывать с бессмертной феей.
О том же говорят и стихи:
И тигры, и птицы - все парами.
Ужели Цзиньлянь жить одной!
Сошлась со слугою - замарана
И нет ей дороги иной.
Узнала Цзиньлянь, что Симэнь избил и выгнал Циньтуна, и ее словно в ледяную воду окунули. Вскоре к ней в спальню вошел Симэнь. Дрожа всем телом, она осторожно приблизилась к нему, чтобы помочь раздеться, но получила такую затрещину, что свалилась с ног. Симэнь велел Чуньмэй запереть все ворота и калитки и никого не пускать. Потом он взял скамеечку и вышел во дворик, где уселся под сенью цветов с плетью в руке, Цзиньлянь было велено раздеться и опуститься на колени. Зная за собой вину, она не посмела противиться: сняла с себя верхнее и нижнее платье и встала перед ним на колени, низко опустив голову и не проронив ни слова.
- Нечего притворяться, потаскуха проклятая! - закричал Симэнь. - Я только что допросил негодяя. Он все выложил, рабское отродье. Говори: сколько раз с ним блудила?
- О Небо, пощади! Не дай погибнуть невинно! - плакала Цзиньлянь. - Больше чем полмесяца, пока тебя не было, мы с сестрой Мэн днем сидели за рукоделием, а под вечер я запирала дверь и ложилась спать. Без дела за порог не показывалась. Не веришь, спроси Чуньмэй. Она при мне была, все точно знает. - Цзиньлянь кликнула горничную: - Сестрица, поди, сама скажи хозяину.
- Потаскуха проклятая! - выругался Симэнь. - Говорят, ты ему три позолоченных шпильки тайком передала. Чего отпираешься?
- Загубить хотят невинную, - оправдывалась Цзиньлянь. - Чтоб у тех шлюх язык отсох, чтоб их недуг скрутил, чтоб они не своей смертью подохли. Ты все время у меня бываешь, вот они и злятся, всякую напраслину на меня возводят. Ты же знаешь, сколько у меня шпилек. Вон они, пересчитай - все до одной тут. Спуталась со слугой?! Да мне и в голову такое не придет. Если б хоть из себя видный был, а то сосунок, от горшка два вершка. Захотелось им меня оклеветать, вот и сочинили.
- Ладно, оставим шпильки, а это что? - Симэнь достал из рукава отобранный у Циньтуна мешочек с благовониями. - Как он к слуге попал, а? Опять будешь свое твердить?
Покрасневший от злости Симэнь взмахнул плеткой над пышной благоухающей Цзиньлянь. От нестерпимой боли она закрыла глаза. По щекам текли слезы.
- Милый, дорогой мой! - закричала она. - Не бей! Дай мне слово сказать. Я все объясню. Или убей меня, оскверни это место. Когда тебя не было, мы с сестрицей Мэн занимались как-то шитьем. Я проходила под кустом роз, у меня развязался шнурок, а потом хватилась: нет мешочка-горлянки. Я обыскалась. Оказывается, этот негодник поднял…
Объяснение Цзиньлянь совпадало с тем, что говорил Циньтун. Симэнь опять посмотрел на обнаженную Цзиньлянь. Она стояла перед ним на коленях, похожая на цветок. Голос ее звучал тихо и нежно, и Симэнь смягчился. Гнев его потух. Он подозвал и обнял Чуньмэй.
- Скажи, правда у нее ничего не было со слугой? - спросил он горничную. - Если ты попросишь, я прощу эту негодницу.
Чуньмэй села к Симэню на колени и пустила в ход все свои чары.
- Как вы можете такое говорить, хозяин! - сказала Чуньмэй. - Я целыми днями не отлучаюсь от госпожи. Будет она связываться с этим слугой! Это все злые языки на мою госпожу наговаривают, козни строят. Сами посудите, сударь. Ведь придай этой сплетне огласку, вам же неудобно будет.
Симэнь Цина уговорили. Он молчал. Потом отбросил плеть и велел Цзиньлянь встать и одеться, а Цюцзюй приготовить закусок и вина.
Цзиньлянь наполнила чарку и, держа ее обеими руками, протянула Симэню. Она поклонилась, и казалось, будто ветка цветов колышется на ветру. Затрепетали шелковые ленты. Она опустилась на колени, чтобы принять у него чарку.
- На сей раз тебя прощаю, - сказал Симэнь. - Но когда меня нет дома, ты должна быть чистой от скверны и вести себя исправно: пораньше закрывать двери и не давать волю дурным мыслям. Если же я еще раз услышу что-нибудь подобное, пощады не жди.
- Твой наказ для меня закон. - Цзиньлянь положила четыре земных поклона, потом села рядом с Симэнем, и они принялись за еду.
Да,
Бабой лучше не родись,
В чужих руках судьба и жизнь.
Так Пань Цзиньлянь, которую до безумия любил Симэнь, на этот раз навлекла на себя же позор.
О том же говорят и стихи:
Ему Цзиньлянь нежнее всех, милей,
Но для признанья ревность ставит сети.
Когда бы не наперсница Чуньмэй,
Любимица отведала бы плети.
Когда Симэнь пировал с Цзиньлянь, в дверь постучали.
- Господа У Старший и У Второй, приказчик Фу, госпожа Симэнь Старшая и родственники прислали ко дню рождения подарки, - доложил слуга. Симэнь оставил Цзиньлянь и, оправив одежду, вышел в переднюю залу принимать гостей. Засвидетельствовать свое почтение пожаловали Ин Боцзюэ, Се Сида и остальные друзья. Ли Гуйцзе прислала подарок со слугой.
Симэнь суетился - принимал подарки, рассылал приглашения, но не о том пойдет речь.
Узнав, какие унижения выпали на долю Цзиньлянь, Юйлоу, улучив момент, когда не было хозяина, тайком от Цзяоэр и Сюээ пошла ее навестить. Цзиньлянь дремала на ложе.
- Сестрица, - обратилась к ней Юйлоу, - скажи, что с тобой случилось.
- Смотри, что делают ничтожные потаскухи! - начала Цзиньлянь, обливаясь слезами. - Как натравливают на меня мужа! Как он меня бил! Но погодите у меня, шлюхи! Ненавижу вас до глубины души!
- Кого чернишь, того и черни! Но зачем же на моем слуге отыгрываться? - возмущалась Юйлоу. - Не расстраивайся, сестрица, хозяин все равно нас послушается. Вот погоди, как только ко мне придет, я его исподволь уговорю.
- Спасибо тебе, дорогая, за заботу.
И Цзиньлянь велела Чуньмэй подать чай.
Юэнян принимала сноху, жену брата У Старшего, и Симэнь решил пойти ночевать к Юйлоу.
- Напрасно ты обижаешь сестрицу Цзиньлянь, - начала Юйлоу. - Не позволяла она себе ничего такого. Это Цзяоэр и Сюээ ее оклеветали и моего слугу ни с того ни с сего припутали, а ты, не разобрав что к чему, и на него накинулся… Не сердись на сестрицу Цзиньлянь и не ставь ее в неловкое положение. Если б на самом деле что-нибудь было, хозяйка, клянусь, первой бы тебе обо всем сказала.
- Я расспрашивал Чуньмэй. И она говорит то же самое.
- Цзиньлянь так страдает, - продолжала Юйлоу. - Может, проведаешь ее, а?
- Знаю. Завтра загляну.
В тот вечер больше ничего особенного не произошло.
На другой день справляли рождение Симэнь Цина. На пиру были столичный воевода Чжоу Сю, судебный надзиратель Ся Лунси, командующий ополчением Чжан Цзюйсюань, старший шурин Симэня У Кай и много других официальных лиц. За Гуйцзе послали паланкин.
Вместе с двумя певичками они пели целый день.
По случаю прибытия племянницы Цзяоэр повела ее на поклон к Юэнян и остальным женам. Ее пригласили отпить чаю. Звали Цзиньлянь, даже служанка дважды за ней ходила, но она так и не вышла, сославшись на плохое самочувствие.
К вечеру Гуйцзе стала собираться домой. Она откланялась Юэнян. Хозяйка одарила ее безрукавкой из юньнаньского шелка, платком и искусственными цветами и вместе с Цзяоэр проводила до самых ворот. Гуйцзе направилась было к садовой калитке, чтобы повидаться с Цзиньлянь, но та, едва ее заметила, как сейчас же велела Чуньмэй крепко-накрепко запереть калитку, сам Фань Куай не заставит открыть.
- Не открою! - заявила ей Чуньмэй. Крайне смущенная, Гуйцзе отошла прочь.
Да,
Когда душа добра -
Повсюду дружеские чувства,
Когда же в помыслах вражда -
Остерегайся тропки узкой.
Но не будем больше говорить о Гуйцзе, а расскажем о Симэне. Под вечер он направился к Цзиньлянь. Волосы у нее растрепались, вид был усталый и безразличный. Стоило, однако, появиться Симэню, и она принялась за ним всячески ухаживать: помогла раздеться, приготовила чаю, теплой воды для мытья ног и старалась во всем ему угодить. В ту ночь они резвились, как рыбки в воде. До чего только не доходила Цзиньлянь в своей покорности и унижении!
- Дорогой, - шептала она, - кто еще так любит тебя в этом доме?! Все они непостоянны - из вторых рук товар. Только одна я тебя понимаю, как и ты меня. Видят они, как ты меня любишь, как часто у меня бываешь, вот и злятся, за глаза наговаривают, а в открытую подстрекают тебя. Глупый ты мой! Сам подумай, ведь ты ж им на удочку попался, потому-то и со мной, с той, которая любит тебя, ты обошелся так жестоко. Дикие утки, когда их бьют, в разные стороны разлетаются, а домашние на месте кружатся, только переполох на весь двор подымают. Убивай меня - все равно тут останусь. Некуда мне идти! Ты как-то слугу у певиц пинками угощал, да? Я тогда - Старшая госпожа и Юйлоу свидетели - голосу не подала. Ладно, думаю, наверно, красотка тамошняя тебя иссушила. У них ведь любовь одна - деньги. А случись что, кто тебя пожалеет! Но хватит! А то подслушают ненавистницы - сразу снюхаются, травить начнут. Правда, так уж повелось: одна природа смертью карает, но бессилен гнев людской человека погубить. Когда-нибудь потом ты сам это поймешь. Хочу одного, чтоб ты, и только ты, был мне судьею.
Цзиньлянь удалось уговорить Симэня. Той ночью они отдались необузданной страсти.
На другой день Симэнь вскочил на коня и, сопровождаемый Дайанем и Пинъанем, направился в заведение певичек.
Тем временем разодетая Гуйцзе развлекала посетителей. Едва заслышав о прибытии Симэня, она удалилась к себе, смыла пудру, сняла шпильки и украшения и легла, укрывшись одеялом.
Симэнь долго ждал. Никто не выходил его встретить. Наконец появилась мамаша. Она поклонилась гостю и предложила кресло.
- Что-то давненько, зятек, вы к нам не заглядывали, - сказала старуха.
- Занят был. День рождения справлял, а распорядиться некому.
- Дочка моя тогда тоже вас побеспокоила, - заметила старуха.
- А почему Гуйцин не приходила?
- На постоялом дворе живет. Взял ее купец и до сих пор не отпускает.
Они разговорились. Слуга подал чай.
- А где ж Гуйцзе? - спросил, наконец, Симэнь.
- Вы и не догадываетесь! Как от вас пришла расстроенная, так в себя прийти никак не может. Слегла и не выходит. Жестокое у вас сердце, зятюшка. Даже не навестите дочку.
- Первый раз слышу! А что случилось? Где она? Пойду к ней.
- Она сзади, у себя в спальне.
Мамаша велела служанке проводить Симэня и поднять занавес.
Симэнь вошел в спальню Гуйцзе. Накрытая одеялом, она сидела на кровати, обернувшись лицом к стене. Волосы ее беспорядочно рассыпались. Выглядела она подавленной и даже не шевельнулась.
- Что с тобой? - спросил Симэнь.
Гуйцзе молчала.
- Скажи, кто тебя обидел?
Симэнь долго расспрашивал ее. Наконец, она заговорила.
- Госпожа Пятая всему виной. Если у вас дома такие красавицы, такие искусные в любви, то зачем же вам тогда к публичным девкам ходить? Неужели мы вам в диковинку?! Хоть мы и вышли из веселого заведения и ремесло наше известное… но все же насколько мы выше таких вот никудышных из порядочных семей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252