Обрадованная Хуэйлянь подробно передала разговор Лайвану, и тот стал ждать дальнейших распоряжений.
Однажды Симэнь вошел в залу и велел позвать Лайвана. На столе лежало шесть узелков с серебром.
- Ты, дорогой мой, порядком утомился от поездки в Ханчжоу, - обратился Симэнь к представшему перед ним Лайвану. - Как же я пошлю тебя в столицу? Ты и в резиденции Цая не бывал, вот и пришлось Лайбао с приказчиком У отправить. Тут в узелках три сотни лянов. Возьми это серебро, подбери себе приказчика и открывай неподалеку кабачок, а от барышей будешь мне платить исправно каждый месяц. И я не останусь в накладе.
Лайван тут же упал на колени и отвесил хозяину земной поклон. Забрав узелки с серебром, он пошел к себе и сказал жене:
- Он свой грех замаливает. Вот триста лянов дал, приказчика велел подыскать. Открывай, говорит, кабачок. Дело доверяет, умаслить хочет.
- А ты на меня ругался, чудо этакое, арестант проклятый! - говорила Хуэйлянь. - Раз копнешь, колодца не выроешь. Всему свой черед.
Видишь, делом обзаводишься. Вот теперь успокойся и остепенись, брось пить и языком молоть.
- Убери серебро, а я на улицу пойду, - сказал он. - Может, приказчика найду.
Проискал он до самого вечера, но подходящего так и не встретил и напился. Жена уложила его спать. И надо ж было тому случиться! Во вторую ночную стражу, как только затих уличный шум, раздался крик: «Воры!».
Хуэйлянь стала будить Лайвана. Он не успел проспаться и протирал глаза. Потом вскочил, схватил дубинку и хотел было бежать ловить воров.
- Гляди, тьма какая, - уговаривала его жена. - Куда тебя несет? Обожди, посмотрим, что будет.
- Воин три года ест-пьет, случая ждет, - отвечал Лайван. - Воры лезут, а я буду сложа руки сидеть?
Он прихватил дубинку и крупными шагами поспешил к задним воротам. На террасе у залы стояла Юйсяо.
- Вор в саду! - во весь голос кричала она.
Лайван бросился в сад. Близ флигеля, у садовой калитки, из тьмы прямо ему под ноги полетела скамейка. Лайван споткнулся и упал. Рядом со свистом вонзился в землю нож. Выскочили слуги и с криком: «Держи вора!» набросились на Лайвана и скрутили его.
- Я ж Лайван, - кричал слуга. - Я за вором гнался, а вы меня хватаете.
Но слуги, ни слова не говоря, осыпали его побоями и потащили к зале, где ярко горели свечи, а на возвышении восседал Симэнь Цин.
- Введите! - крикнул он.
Лайван упал перед ним на колени.
- Слышу - кричат: «Воры!», я и бросился в сад, а меня схватили, - объяснял слуга.
Лайван протянул хозяину нож.
- Скотина и та ласку понимает, а этот ничего ценить не хочет, - говорил Симэнь. - Настоящий убийца! Из Ханчжоу приехал, и я тебя пожалел, триста лянов на дело дал, а ты средь ночи врываешься, убить меня замышляешь, да? Иначе к чему тебе нож? Дайте его сюда, я при свете взгляну.
Это был отточенный до блеска нож с тонким острием. Симэнь пришел в ярость и крикнул слугам:
- Отведите его к себе и отберите мои триста лянов!
Хуэйлянь с плачем встретила приведенного мужа.
- Он бросился вора ловить, - кричала она, - а его за грабителя схватили. Говорила тебе: не ходи, так не послушался. Вот тебе ловушку и подстроили.
Она открыла сундук и вытащила шесть узелков с серебром.
Симэнь развязал узелки и стал рассматривать их содержимое. Только в одном было серебро, в остальных лежали слитки свинца с оловом.
- Как ты посмел подменить слитки? - закричал он, свирепея. - Говори, куда дел мое серебро.
- Батюшки! - с плачем говорил Лайван. - Вы мне доверие оказали, дело открыть помогли. Как же я мог подменить серебро?
- Нож с собой взял, убить меня собирался, - твердил Симэнь. - Вот доказательство, чего ж ты отпираешься?
Он позвал Лайсина. Тот опустился на колени и клятвенно утверждал:
- Не ты ли при всех роптал, батюшка, мол, тебе торговлей заняться не дает, и грозился убить батюшку?
Пораженный Лайван только ахнул и застыл с раскрытым ртом.
- Поскольку налицо кража, есть свидетель и вещественные доказательства, нож и дубинка, связать его и запереть в сторожке, - распорядился Симэнь и продолжал: - А завтра напишу обвинение и подам надзирателю.
Появилась Хуэйлянь. Волосы у нее были распущены, одежда в беспорядке. Она вбежала в залу и упала на колени:
- Батюшка! - крикнула она. - Это ваших рук дело. Он с добрыми намерениями побежал вора ловить, и его ж схватили. А ваши узелки с серебром я сразу убрала. Мы до них и не дотрагивались. Кто мог его подменить? Вы человека губите, побойтесь Неба! Что он вам сделал? За что его бьете? Куда уводите?
- Встань, дорогая, ты тут совсем не при чем, - вместо гнева на лице Симэня просияла улыбка. - Он чересчур осмелел. Не первый день нож за пазухой держит, меня убить собирается. Ты же к делу не причастна, успокойся. Тебя это не касается. - И, обратившись к Лайаню, сказал: - Помоги сестрице подняться и проводи домой, да смотри - будь учтив.
Но Хуэйлянь продолжала стоять на коленях.
- Какой же вы жестокий, батюшка! - говорила она. - Если вы остаетесь глухи к слову наставника, так внемлите гласу Будды! Не хотите вы мне верить. Да, он напился, но не было всего этого.
Раздраженный Симэнь велел Лайаню вывести ее из залы и проводить домой. Утром хозяин составил обвинение и передал его Лайсину, а тот как свидетель спрятал его за пазуху и доставил вместе с Лайваном в управу к надзирателю. «Сего… дня в нетрезвом виде, - гласило обвинение, - замышлял среди ночи зарезать хозяина ножом… Кроме того, подменил серебро…»
Не успели Лайвана вывести за ворота, как легкой походкой к зале поспешила У Юэнян.
- Если слуга провинился, дома накажи, и дело с концом, - уговаривала она Симэня. - А к чему этот шум? Зачем власти на ноги поднимать, управу беспокоить?
- Что ты, баба, понимаешь? - вытаращив глаза, заорал Симэнь. - Он убить меня собирался, а ты за него вступаешься!
И, не обращая внимания на просьбы Юэнян, он распорядился увести Лайвана в управу. Пристыженная Юэнян удалилась к себе.
- Вот разбушевался, деспот-смутьян! - говорила она Юйлоу и остальным женам. - И что за девятихвостая лиса в доме завелась? Кого он вздумал слушать? Ни с того ни с сего слугу под суд отдавать?! Знай твердит - «убийца», а где доказательства? Такими вещами не шутят! Настоящий тиран!
Сун Хуэйлянь упала на колени и зарыдала.
- Встань, дитя мое! - уговаривала ее Юэнян. - Не плачь! На допросе все выяснится, смертного приговора твоему мужу не вынесут, не бойся. Убийца, и тот до казни по земле ходит. Насильник проклятый! Как дурманом его опоили, ничего слушать не хочет. Он и жен-то своих готов на каторгу сослать.
- Батюшка в дурном расположении, - заговорила Юйлоу, обращаясь к Хуэйлянь. - Погоди немного, мы с ним поговорим. Ступай домой и успокойся!
Здесь мы их и оставим и перейдем к Лайвану.
Еще до того как переправить Лайвана в управу, Симэнь Цин послал Лайаня к судебному надзирателю Ся и тысяцкому Цзину. Они приняли от слуги сотню даней отборного рису и заняли свои места в приемной зале.
Лайсин подал жалобу. Они пробежали ее глазами, и им стало ясно: Лайвану выдали куш начать свое дело, а у него на серебро глаза разгорелись, и он его подменил, а чтобы не обнаружил хозяин, решил его убить, вот и проник ночью в дальние покои с ножом. Разгневанные судьи вызвали на допрос Лайвана.
- Милостивые господа! - начал он, стоя на коленях. - На вас, посланных Небом, все мои упования! Позволите разъяснить, как обстояло дело, - расскажу, а нет - не посмею словом обмолвиться.
- Факт кражи и свидетельские показания налицо, - сказал судебный надзиратель Ся. - Так что тебе нечего оправдываться. Говори, как было дело, и тем избавь нас от обращения к орудиям пытки.
Лайван рассказал, как Симэнь Цин передавал его жене, урожденной Сун, кусок голубого атласа, как склонял ее к прелюбодеянию.
- А теперь меня обвиняет в преступлении, - продолжал он, - хочет со мной разделаться, чтобы отобрать у меня жену.
Надзиратель Ся прервал его гневным окриком и велел подручным бить его по лицу.
- Ах ты, рабское отродье! - кричал Ся. - И ты посмел пойти против хозяина! А кто тебя на ней женил, как не он, кто тебе капитал доверил? И вот, забыв о благодеяниях, тебе оказанных, ты напиваешься допьяна, врываешься ночью с ножом в спальню, чтобы совершить жестокую расправу. Если все в Поднебесной с тебя, рабское отродье, пример начнут брать, тогда никто и слуг нанимать не захочет.
Лайван продолжал твердить о своей невиновности, но судебный надзиратель Ся уже вызвал свидетеля Гань Лайсина, и ему пришлось умолкнуть.
Да,
Тобой рассчитан план, хитер он и умен,
Но от беды внезапной не спасает он.
Ся приказал подручным зажать пальцы Лайвану большими тисками и бить большими батогами. От двадцати палочных ударов спина Лайвана покрылась кровоточащими шрамами, после чего последовало распоряжение тюремщикам бросить его в тюрьму.
Лайсин и Дайань вернулись домой и обо всем доложили хозяину. Симэнь Цин остался доволен и отдал слугам распоряжение:
- Ни пищи, ни постели Лайвану не носить и про избиение жене ни слова. Скажете, в управе, мол, его задержали, посидит немного и выпустят.
- Все ясно, - отвечали слуги.
С тех пор, как посадили мужа, Хуэйлянь не умывалась и не причесывалась. Платье на ней повисло, то и дело соскакивали туфли. Бледная, она не пила, не ела, а только запиралась у себя в комнате да плакала.
Симэнь забеспокоился и послал к ней Юйсяо с женой Бэнь Дичуаня, чтобы те ее утешили.
- Не волнуйся, - говорили они. - Он выпил и наболтал лишнего. Вот его и посадили на несколько дней, чтобы он в себя пришел. Его только допросили, а бить не били. Вот выпустят, спроси. Он тебе то же самое скажет. Не расстраивайся, сестрица.
Хуэйлянь вняла уговорам и перестала плакать. Начала слегка подводить брови, пудриться и выходить из комнаты. Как-то Симэнь проходил мимо ее комнаты, когда она стояла за дверной занавеской.
- Батюшка! - позвала она. - Дома никого нет. Может, посидеть зайдете?
Симэнь вошел в комнату, и завязался разговор.
- Будь покойна, дорогая! - уговаривал ее Симэнь. - Ради тебя в управу писал. Его ни разу не били. Вот посидит, в себя придет, его и выпустят. Велю ему торговлей заняться…
Хуэйлянь обняла его за шею.
- Прошу тебя, мой милый, помоги ему выйти, - шептала она, - а торговлю - хочешь, давай, хочешь, нет - твое дело. Только как придет, пить ему больше не дам. Тогда посылай его куда угодно, он и на край света ехать не откажется. А то и жену ему найди. И ему лучше будет. Я ведь давно ему не принадлежу.
- Верно, моя родная! - воскликнул Симэнь. - Куплю напротив дом у Цяо и выделю тебе три комнаты. Туда переедешь, и будем с тобой вдвоем блаженствовать.
- Я, дорогой мой, на все согласна. Делай, как тебе удобнее.
Они заперли дверь. Надобно сказать, что в летнюю жару женщины редко носят нижнее белье. На Хуэйлянь была только двойная юбка, так что приступить к делу оказалось очень легко. Она расстегнула пояс, и взору предстала дорогая яшма фаворитки Чжэнь. Брови ее источали аромат Ханьшу, уста благоухали душистым чаем. Порхали утки, крыльями махая, играли дождь и тучка. На поясе Хуэйлянь красовался расшитый серебром шелковый мешочек с четырьмя кисточками, в котором лежали сосновые иглы и веточки кипариса - символы неувядаемой молодости и стойкости, бутоны роз и пахучие травы из Цзяочжи - олицетворения нежности и любви. Хуэйлянь поднесла его Симэню. Он был так польщен вниманием, что не мог сдержаться, и дал клятву навек с ней не расставаться. Потом он выдал ей ляна два на фрукты и домашние расходы.
- Не грусти, - все время уговаривал ее Симэнь. - Тоска погубит тебя. Я завтра же напишу почтенному Ся, и его выпустят.
Опасаясь, что их застанут вместе, Симэнь поспешно вышел. А Хуэйлянь на радостях поторопилась в дальние покои. В разговоре с горничными и служанками она не преминула намекнуть и на обещание Симэня, о чем узнала Юйлоу и пошла к Цзиньлянь.
- Знаешь, хозяин собирается Лайвана освободить, - рассказывала Юйлоу. - Ему вроде новую жену найдет, а сам на той стороне у Цяо дом купит, Хуэйлянь в трех комнатах поселит и горничную ей заведет. Головные украшения ей дарит, серебряную сетку заказал. Все расписала по порядочку. Тогда, выходит, ее от нас ничем не отличишь, а? Как вознеслась! А Старшая хоть бы что.
Не услышь этого Цзиньлянь, все б шло своим чередом, а тут побагровели ее румяные ланиты, все в ней кипело негодованием.
- Неужели он в самом деле ей так потакает? Не могу поверить! - возмущалась она. - Вот попомни мои слова: если я только допущу, чтоб эта проклятая потаскуха, рабское отродье, стала седьмой женой Симэня Цина, тогда не называй меня больше Пань. Это я тебе серьезно говорю!
- Хозяин ни с чем не считается, а Старшая от всего устранилась, его урезонить не может, - рассуждала Юйлоу. - Нам тоже крылья не даны, по земле ходим. Что мы с ним поделаем?
- Что ж, по-твоему, так и терпеть? - не унималась Цзиньлянь. - Да к чему такая жизнь? Век мучиться? Ждать, пока тебя съедят, да? Нет, если он меня не послушается, я не остановлюсь. Жизнью своей пожертвую, а с ним посчитаюсь.
Юйлоу засмеялась.
- Нет, у меня смелости не хватит его на грех наводить, - призналась она. - Я уж погляжу, как ты с ним будешь справляться.
Однако хватит пустословить.
Вечером Симэнь сидел в Зимородковом павильоне, в своем кабинете. Только он велел Чэнь Цзинцзи писать судебному надзирателю Ся, чтобы освободили Лайвана, как перед ним неожиданно появилась Цзиньлянь и, наклонившись над письменным столом, спросила:
- Чего это ты просишь писать и кому?
Симэнь не смог от нее скрыть и признался:
- Хочу, чтоб Лайвана выпороли и отпустили.
Цзиньлянь сей же час окликнула слугу и не велела ему звать Цзинцзи.
- И ты называешь себя мужчиной? - заговорила она, усевшись рядом с Симэнем. - А зря! Ведь ты - куда ветер дунет, куда теченьем понесет. Мои советы отверг, слушаешь потаскух, рабское отродье. Сколько ты ее медом не корми, ей все муж ближе. Выпустишь его, нелегко тебе будет с ней встречаться, а ему дашь повод для новых выходок. Дома ее оставишь - тоже ни то ни се. Кем ее считать? И в жены взять нельзя - муж рядом. И женой слуги тоже не назовешь. Сам видишь, как она возгордилась, - и важничает, зазнается. А что получится, если себе возьмешь, а ему другую подышишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252