Я. Ты рада, что ребенок там, в доме?
Лаура. О, да! Я люблю малыша, а он любит меня.
Я. Бываешь ли ты иногда рада, что ребенка в доме нет? (Мне
представляется сейчас, когда я пишу это, что вопрос слишком сло-
жен, но Лаура, похоже, поняла его значение).
Лаура. Иногда мне хочется, чтобы он вовсе не родился!
Затем она стала рассказывать мне о том, как ее мать позволяет
ей брать ребенка на руки и ухаживать за ним, но после этого у нее
болит шея. Она всё более и более откровенно выражала свои чувства
и всё более спокойно воспринимала мысль о том, что может испы-
тывать как положительные, так и отрицательные чувства к своему
маленькому брату.
Похожая беседа была у меня с пятилетним Джимми. Я попроси-
ла его побыть младенцем на картинке.
Джимми. Уа! Уа!
Я. Он так кричит?
Джимми. По ночам. И я не могу спать.
Я. Да, от этого можно действительно сойти с ума.
Джимми. Да. Я не могу спать, и я устал.
Я. Твоя мама знает об этом?
Джимми. Нет, мама не знает.
Потом он гневно говорил о своей матери, которая не понимает,
как младенец влияет на его жизнь. Его мать сказала мне: <О, он лю-
бит маленького. Он никогда не проявлял никакой ревности>. Он
действительно любил маленького брата, но брат при этом отбирал
у матери значительную часть времени, будил Джимми по ночам и
раздражал его. Почему-то он не смог или не пожелал выражать от-
крыто свои чувства. Но они проявились в ночном недержании мочи
и в нарушениях поведения в школе. Я попросила его поговорить с
матерью и младенцем на картинке, и после того, как он выразил
свои чувства, он начал рассказывать мне с гордостью, что собирает-
ся многому научить малыша: в конце концов, ведь он его старший
рат!

Восьмилетний Лэнс совершал поджоги. Он нарисовал изображе-
ние своей семьи, на котором его мать, отец и сестра были рядом, а
он сам далеко от них, в другом конце листа (рис, 15). Глядя на эту
картинку, я уже могла оценить ситуацию. Но даже если я оценила
ее правильно, запись об этом в протоколе исследования ничего не
дает ребенку. Если же я смогу добиться от ребенка выражения
чувств, мы будем на пути к решению его проблем. После того как
Лэнс описал свою картинку, назвав мне изображенных на ней лю-
дей, я попросила его рассказать мне о каждом человеке: что он
делает в течение дня и что любит делать. Затем я сказала: <Ты очень
далеко от остальных членов твоей семьи на картинке>. Он ответил:
<Да, у меня нет комнаты на их стороне>.
Я. А я подумала, может быть, ты так и чувствуешь себя иногда,
как будто очень далеко от них.
Лэнс. Да, иногда бывает. Я думаю, что они уделяют больше вни-
мания моей сестре, чем мне. Они всегда кричат на меня по всякому
поводу, и не важно, что я делаю на самом деле.
Это было началом нашего продолжительного общения и обсуж-
дения его чувств. Позднее, когда я работала со всей семьей, я подня-
ла этот вопрос (с разрешения Лэнса) и это стало для других членов
семьи первым указанием на его чувства. До того он не мог серьезно

____________________Глава 2. Рисунок и фантазия__________________41

обсуждать то, что чувствовал, в их присутствии. Лэнс, возможно,
даже не осознавал того, что чувствовал. Часто приходится слышать
от взрослых: <Мне надо дать выход своим чувствам>. У детей при от-
сутствии этой возможности легко возникает <путаница в голове> и
состояние растерянности.

Куст роз

J. Stevens (49] приводится ряд замечательных фантазий, которые
можно использовать в сочетании с рисованием. Я часто использую
фантазию с кустом роз. Я прошу детей закрыть глаза, войти в свое
пространство и вообразить себя кустом роз. Когда я работаю с тако-
го рода фантазиями, я даю множество подсказок и предлагаю воз-
можные варианты. Дети с выраженными психологическими защита-
ми, часто находящиеся в состоянии напряжения, нуждаются в таких
предложениях, чтобы раскрыть себя в творческих ассоциациях. Они
выбирают те предложения, которые больше им подходят, или осоз-
нают, что могут подумать и о других вариантах. Поэтому я говорю:
<Какой ты куст роз? Ты очень маленький? Ты большой? Ты пыш-
ный? Ты высокий? На тебе есть цветы? Если есть, то какие? (Они
не обязательно должны быть розами.) Какого цвета твои цветы?
Много ли их у тебя или только несколько штук? Полностью ли
распустились твои цветы или у тебя только бутоны? Есть ли у тебя
листья? Какие они? Как выглядят твои стебель и ветки? Как выгля-
дят твои корни?.. Или, может быть, у тебя их нет? Если есть, какие
они: длинные и прямые или извилистые? Глубокие ли они? Есть
ли у тебя шипы? Где ты находишься? Во дворе? В парке? В пустыне?
В городе? За городом? Среди океана? Находишься ли ты в каком-
нибудь сосуде или растешь в земле, или пробиваешься сквозь ас-
фальт? Ты снаружи или внутри чего-либо? Что окружает тебя? Есть
ли там другие цветы или ты в одиночестве? Есть ли там деревья?
Животные? Люди? Птицы? Есть ли вокруг тебя что-нибудь наподо-
бие изгороди? Если да, то на что это похоже? Или ты находишься
на открытом месте? На что это похоже - быть кустом роз? Как ты
поддерживаешь свое существование? Кто-нибудь ухаживает за
тобой? Какая догода сейчас: благоприятная или нет?

42

В. Окленде?. Окна в мир ребенка

-- -., .-..м" 41 иуму1 члиаы.,
нарисовать их кусты роз. Как правило, я добавляю: <Не беспокой-
гесь о том, xoooiiin пн в" ип,.--- -

Потом я прошу детей открыть глаза и, когда они будут готовы,
нарисовать их кусты роз. Как правило, я добавляю: <Не беспокой-
тесь о том, хорошо ли вы нарисуете: главное, чтобы вы сумели
объяснить мне то, что нарисовали. Затем, когда ребенок описывает
мне свой рисунок, я записываю описание. Я прошу его описывать
куст роз в настоящем времени, так, как будто он сейчас и есть этот
куст. Иногда по ходу описания я задаю дополнительные вопросы
(например, <Кто ухаживает за тобой?>). После окончания описания
я читаю каждое утверждение и спрашиваю у ребенка, насколько его
высказывания от имени куста __

nrt ---

роз соответствуют
бственной жизни.
Десятилетняя Кэрол ска-
зала о своем кусте роз (рис.
16): <Я только начинаю цвес-
ти. Все цветы у меня разного
цвета, потому что я волшеб-
ница. Мои корни и длинные
и короткие, они перепутан-
ные. Я волшебница, и мне не
нужно, чтобы кто-нибудь по-
могал мне. Когда я испыты-
ваю жажду, я вызываю дождь,
и я заставляю выглядывать
солнце, если влаги слишком
много. На моих листьях мно-
го разноцветных бутонов. Я
расту в хорошем месте, зеле-
ном и очень солнечном. Я
существую сама по себе; тра-
ва, солнце, воздух, ветер, не-
бо - это мои друзья. Сегодня
небо голубое и погода пре-
красная и солнечная. У меня
нет шипов, которые могут ко-
го-нибудь поранить. Я никог-
да не умру>.

Рис. 16

Когда я потом перечитывала Кэрол каждое ее утверждение, она
сказала: <Я только начинаю расти. Иногда мне не нужна ничья по-
мощь. Иногда я чувствую себя одинокой. Я знаю, что умру>. Многое
из того, что Кэрол рассказала мне от лица куста роз, показалось мне
чрезвычайно важным, поскольку я знала ее очень хорошо. Мы гово-

Глава 2. Рисунок и фантазия

рили с ней о том, что было самым важным для нее. Я должна была
плавно подвести ее к рассказу о некоторых других аспектах ее
чувств, например о том, каково это - быть волшебницей или хотеть
быть волшебницей. Возможно, она и не захотела бы разговаривать
со мной обо всем этом, что тоже было бы важно. Она обнаружила
большую готовность говорить о тех вещах, которые она сама выби-
рала.

Рис. 17

Девятилетний Дэвид сказал, представляя себя кустом роз (рис.
17): <Я маленький, но достаточно большой для розового куста. Люди
ухаживают за мной и дают мне достаточно воды. У меня нет шипов.
Я не люблю колоть людей, если только они не причиняют мне
вреда, как мой брат. Одна из моих роз осыпалась. Мои корни ма-
ленькие, но они поддерживают меня. Вокруг меня нет других расте-
ний, люди сажают их в других местах. Вокруг меня большая изго-
родь, так что моему брату не достать меня. Я не позволю моему
брату быть около розового куста. Ветви образуют мое имя. Некото-
рые розы как сердца, одно пробито стрелой. Мне нравится быть
розовым кустом. На меня не ложится снег. На моем кусте много
листвы, но мало роз>.
Многое из того, что Дэвид сказал, он связывал со своей жизнью.
Он очень сердился на своего брата. У Дэвида было также много
жалоб на родителей, но теперь в роли розового куста он оказался
способным почувствовать, что <люди (его родители) сильно заботят-
ся обо мне>. Я попросила его изобразить диалог между розой, кото-

44_____________В. Окленде?. Окна в мир ребенка_________________

рая осыпалась, и розовым кустом. В роли розы он сказал: <Я чув-
ствую себя очень одиноким на земле, но люди поставят меня в воду
и не дадут мне умереть>. Он часто выражал ощущение, что его
<выбросили>, покинули, не замечают. И чувство, что родители
любят его и заботятся о нем, было для него новым.

Рис. 18

Восьмилетняя Джина (рис. 18) сказала: <У меня есть красные
розы, нет шипов или листьев и нет корней. Почва помогает мне. Я
в Диснейленде, потому что я люблю чувствовать себя счастливой. Я
нахожусь под защитой - не так, как в жизни; сторож заботится обо
мне и поливает меня водой один раз в день. Сейчас солнечный день.
Я хорошенькая. Иногда я чувствую себя одиноко. Сегодня вечером
я собираюсь навестить моего папу. Я маленькая и густая. Я хочу
быть маленькой: я слишком высокая. Здесь никогда не идет дождь -
я не люблю дождя. Иногда идет снег - мне не хватает здесь снега.
Я могу видеть людей. Меня окружает трава. Мне лучше расти без
корней; если они захотят пересадить меня, мне будет легче. У меня
всегда есть бутоны>.
Иногда дети легко идентифицируют себя с розовым кустом, как
это сделала Джина. Джину удочерили, а ее родители были в разводе;
со времени ее разлуки с ними она ощущала сильную тревогу в связи
со своим положением, беспокойство по поводу того, что с ней

Глава 2. Рисунок и фантазия

произойдет. Ее идентификация с розовым кустом облегчила нам на-
чало работы по устранению этого беспокойства.

Рис. 19

Десятилетняя Черил жила в различных приютах с тех пор, как
lee мать оставила ее в возрасте пяти лет. В связи с законодательством
1до недавнего времени ее нельзя было удочерить. Черил была очень
Иживым, привлекательным существом. До недавнего времени она по-
Цпучала терапию в связи с явлениями снохождения и выраженными
1ночными страхами. Она сказала о своем розовом кусте (рис. 19): <Я
1 очень большая. У меня есть всякие цветы разного цвета. У меня
1 прямые ветви. Когда они отходят в стороны, они изгибаются. Я в
мягкой почве, у меня длинные корни, спрятанные очень глубоко в
1 земле. У меня много друзей. Птицы сидят на заборе и разговаривают
?со мной. Вокруг меня большой черный забор, поэтому люди не
В могут наступить на меня или сорвать меня. Я живу во дворе. Я
Щобычный розовый куст. У меня зеленые листья>.
Я. Кто ухаживает за тобой?
Черил. Природа заботится обо мне - дождь, солнце и почва.
Я. Кто живет в доме?
Черил. Несколько человек.

46

В. Окленде?. Окна в мир ребенка

Я. Ты их любишь?
Черил. Я никогда не встречала их. Они всегда куда-то идут. Я
сама по себе.
Исходя из этого опыта, мы смогли открыто обсудить некоторые
вопросы, которые Черил таила в глубине души. Одним из вопросов
был <большой черный забор>, который защищал ее. Она держалась
отчужденно, и другие дети часто называли ее <снобом>. Мы разгова-
ривали с ней о людях, связанных с розовым кустом, и о ее собствен-
ных отношениях с людьми, которые заботились о ней. Это привело
к выражению чувств, касающихся ее матери и проблемы удочерения.
Хотя было совершенно очевидно, что эти проблемы тревожили ее,
Черил предпочитала не говорить о них. Нарисованный ею розовый
куст и некоторые другие аналогичные занятия что-то высвободили
внутри нее. Она действительно чувствовала себя так, как ее розовый
куст, но она никогда не говорила никому о своем ощущении. К кон-
цу этого занятия она сказала: <О, да, есть еще одна вещь. Добавьте:
"Благодаря разнообразным цветам я знаменитый куст">.

Каракули

Е. Kramer [25) описывает как использовать технику каракуль в
работе с детьми, которые еще не достигли подросткового возраста.
Я считаю, что каракули - это очень безобидный метод, предназна-
ченный для того, чтобы помочь детям выразить откровенно что-то,
таящееся внутри них. Оригинальная методика заключается в том,
что вначале ребенок должен полностью использовать свое тело, что-
бы выполнить рисунок в воздухе с помощью размашистых ритми-
ческих движений. Затем ребенок с закрытыми глазами рисует эти
движения на большом воображаемом листе бумаги. Мне нравиться
сама идея: ребенок использует огромный воображаемый лист бума-
ги, поставленный перед ним на таком расстоянии, что до него мож-
но достать рукой, и на такой высоте, чтобы до него ребенок мог
дотянуться. Я прошу его представить, что он держит карандаш в
каждой руке и изображает каракули на этой воображаемой бумаге.
Он должен быть уверен, что касается каждого уголка и каждой части
листа бумаги. Это упражнение с участием всего тела, по-видимому,
способствует релаксации, освобождению ребенка с тем, чтобы его
каракули на настоящей бумаге были менее ограниченными.
Затем я прошу ребенка сделать рисунок каракулями на настоя-
щей бумаге, иногда с закрытыми глазами, иногда с открытыми. Сле-
дующий шаг заключается в рассматривании каракуль со всех сторон,
в отыскивании среди них форм, которые что-нибудь напоминают.
Иногда дети представляют себя этими формами, шумят, говорят, что
как будто смотрят на облака. Потом они стирают и дополняют ряд
линий по своему выбору так, чтобы получилась картинка. Иногда

Глава 2. Рисунок и фантазия

47

дети находят несколько небольших картинок; другие выделяют и до-
полняют большую картину, состоящую из связанных друг с другом
сцен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58