Раньше мне не очень нравилось вести и
ПЯНИТТ. чагплт ii. " "-,-.---- -

лрашнь записи, но в последнее время мое отношение к этому изме-
нилось. Иногда я делаю записи, пока работаю с ребенком, чтобы
зафиксировать то, к чему мы, возможно, вернемся на последующих
занятиях, или отмечаю, какое домашнее задание я задала ребенку.
(Пример такого задания: <Каждый день доставляй себе какое-нибудь
удовольствие, для того чтобы посмотреть, каким ты себя ощущаешь,
когда сам заботишься о себе>.) Я считаю важным после каждого
занятия делать записи о том, чем мы занимались и что происходило.
Обычно это довольно краткие заметки, но иногда я настолько взвол-
нована занятием, что составляю достаточно полное его описание. В

некоторых случаях я записываю занятие на магнитофон, хотя с
детьми делать это трудно, если только магнитофон не является
элементом самого занятия. Многие дети проявляют застенчивость,
когда знают, что магнитофон включен.
Мои заметки для меня - важная часть терапевтического процес-
1са. Я могу воспроизвести по этим записям ход занятий, я могу опре-
1 делять, что нам может потребоваться на следующем занятии. Если
IMHC кажется, что я слишком настойчива, я напоминаю себе, что на
следующем занятии мне нужно быть помягче. Мои собственные чув-
ства и реакции, зафиксированные в записях, выступают лишь как
временное руководство к действию.
С родителями я эти заметки не обсуждаю (за исключением са-
1мых общих соображений относительно прогресса в работе), но часто
1 читаю их детям. Я обнаружила, что детям очень интересно знать, что
1у них <за душой>. Этот интерес, возможно, вызван наличие школь-
ных досье на каждого ученика, которые ведутся вплоть до конца
обучения. Дети знают об их существовании и хотят знать, что же в
1них написано. Я считаю, что дети имеют право знать, что о них
Оговорят или пишут, если они этого хотят.
Им очень нравится слушать то, что я о них записываю. Одна
тринадцатилетняя девочка спросила, не могу ли я достать у ее ин-
спектора по надзору за условно осужденными ее досье, Потому что
ей очень хотелось бы с ним ознакомиться. Ее очень тревожило то,
что там могло быть написано. Я позвонила этому инспектору. Он
сказал, что не может выдать мне досье, но хотел бы зачитать самое
существенное, то, что было бы полезно мне в работе с ребенком. Я
сказала, что девочку очень волнует вопрос о впечатлении, какое она
на него произвела. Затем я прочитала девочке то, что услышала от
инспектора. Несколько раз она спросила: <Это всё, что он обо мне
сказал? Вы уверены?>. Мы поговорили о ее тревогах и страхах, свя-
занных с содержанием ее <дела>. Она испытала большое облегчение
от того, что эти записи о ней не включают имени мальчика, с кото-
рым она была, когда ее поймала полиция после побега из дома. <Я
1 так волновалась, что у него будут неприятности из-за меня>.

Что представляет собой мой кабинет

Меня часто спрашивают, что представляет собой мой кабинет,
возможно, воображая себе просторную площадку для игр или
комнату с прекрасными игрушками. На самом деле кабинет у меня
очень маленький, примерно 10 х 14 футов. В нем помещается
небольшая кушетка, два стула и два стола. Эту мебель по большей
части используют взрослые. Есть тут и старый массивный кофей-
ный столик, который я использую как стол для рисования. Под

То есть около 3х4,5 м. Прим. ред.

198

В. Окленде?. Окна в мир ребенка

этим столом - полка, где у меня хранятся тюбики и баночки с кра-
сками, газеты, бумажные салфетки и щетки. Рядом стоит довольно
большой шкаф; в нем я держу необходимые для изобразительного
творчества вещи: бумагу, пастель, цветные карандаши, фломастеры,
глину, дерево и инструменты для работ по дереву и т. д. Кроме того,
есть поддон с песком и широкий книжный шкаф, в котором хранят-
ся в основном игрушки, набор различных предметов для песочницы,
настольные игры и книги.
Наибольшим спросом, как мне кажется, пользуются небольшие
деревянные бруски, кукольный домик, мебель\к нему и различные
куклы, все виды <транспортирующих> игрушек (автомобили, самоле-
ты, лодки, грузовики, полицейские машины, машины скорой помо-
щи), блоки Лего, игрушечная аптечка, два игрушечных телефона,
солдатики, танки и джипы, марионетки, маленькие игрушечные
животные (в особенности дикие звери), пара больших резиновых
змей, морские чудовища, динозавры и акула. У меня есть грифель-
ная доска, мишень для метания дротиков, мишень для стрельбы,
неваляшка. Несколько больших мягких игрушечных зверей также
могут пригодиться.
Пол в моем кабинете покрыт ковром, на котором разложены не-
сколько больших подушек, а на стенах висят живописные плакаты.
Для работы это помещение не идеально. Конечно, мне бы хотелось
иметь комнату побольше и площадку на воздухе. Но я нахожу, что
хотя я не очень удовлетворена своим рабочим кабинетом, детям он
нравится. В большинстве случаев кабинет вызывает их интерес, они
быстро к нему привыкают и с удовольствием проводят в нем время.
Когда мы работаем или разговариваем, или одновременно занимаем-
ся и тем, и другим, мы в основном сидим на полу. Это создает не-
формальную и приятную обстановку, располагающую к работе,
которую я провожу с детьми.

Процесс терапии

Дети не входят в мой кабинет с восклицанием: <Вот над чем я
хотел бы сегодня поработать!>. Если они знают меня и доверяют
мне, они приходят с надеждой, что сегодня мы займемся чем-то
интересным. Иногда они приходят, зная, чем бы они хотели занять-
ся, с чем хотели бы поиграть, а иногда с рассказом о том, что с
ними происходило, пока мы не виделись. Они не знают, что им
хотелось бы исследовать, что проработать, что выяснить насчет
самих себя. Большую часть времени они даже не представляют, что
они могут это делать или этого хотеть.
У подростков часто возникают ситуации, которые они хотели бы
обсудить со мной, но они в основном стремятся просто поделиться
тем, что происходит в их жизни, или пожаловаться на школу и

Глава 9. Терапевтический процесс

199

членов семьи. В то же время они оказываются не в состоянии
глубже проникать в самих себя.
Таким образом, моя задача заключается в том, чтобы предоста-
вить им средства, которые позволят открыть все окна и двери в их
внутренний мир. Мне необходимо использовать методы, позволяю-
щие детям выражать свои чувства, чтобы с ними вместе работать над
этим материалом. Таким путем ребенок может завершить незавер-
шенные ситуации, обрести возможность выбора и облегчить ношу,
i которая становится всё тяжелее по мере того, как идет время.
Большинство методик, которые я использую в работе с детьми,
основаны на использовании проекции. Ребенок рисует картинку или
рассказывает историю, и на первый взгляд может показаться, что
они не имеют никакого отношения к самому ребенку и его жизни.
Они <отдалены>, безопасны и веселы. Мы знаем, что проекцию час-
то рассматривают как <защитный механизм>, как защиту от ущерба
нашей внутренней сущности. Люди проецируют на других то, что
чувствуют сами, когда они не в состоянии оказаться лицом к лицу
, с тем фактом, что они сами испытывают эти чувства. Некоторые
смотрят на себя исключительно глазами других и обречены на
постоянное беспокойство о том, какими их видят другие.
Однако, помимо этого, проекция лежит в основе всех видов
художественного и научного творчества. Для психотерапии это очень
важное обстоятельство. Поскольку проекция отражает наш собствен-
ный опыт, наши знания и наши заботы, исследование проекции
позволяет получить ценные данные о нашем ощущении самих себя.
То, что ребенок выражает через различные образы <в отдалении>,
может отражать его фантазии, тревоги, страхи, фрустрации, отноше-
ния, импульсы, обиды, желания, потребности и чувства. Всё это -
ценный материал, с которым нужно обращаться очень бережно. То,
как я, психотерапевт, с ним обращаюсь, очень важно. Часто проек-
ция представляет собой единственный путь, посредством которого
ребенок проявляет себя. Он может сказать марионетке или будучи
в роли марионетки то, чего никогда не скажет мне прямо. Проекция
полезна и при работе с детьми, которые не разговаривают, посколь-
ку то, что проявляется, например, в рисунке, может быть очень
выразительно и служить для ребенка <речью>. Детям, говорящим
слишком много, проекция помогает сфокусироваться на том, что
скрывается за их болтовней.
Обычно я не интерпретирую материал, который получаю в
результате проекции, хотя и пытаюсь переводить то, что вижу и
слышу, для того чтобы сохранить управление интеракциями. Я
считаю, что любые мои интерпретации терапевтически бесполезны.
В лучшем случае они помогут мне найти нужное направление, но

200

В. Оклендер. Окна в мир ребенка

они - мои собственные идеи, основывающиеся на моих. чувствах и
опыте, и я лишь экспериментирую с ними. Если я веду ребенка в
направлениях, определенных моими собственными интерпретация-
ми, я обязана быть вдвойне осторожна.
В большинстве случаев я очень осторожно и мягко помогаю
ребенку открыть двери к познанию себя и управлению собой. Боль-
шинство детей с готовностью начинают принимать и признавать
своими свои проекции. То, каким образом я помогаю ребенку
начинать <владеть> тем, что он для пущей безопасности <отдалял>,
до какой-то степени ясно. Однако я не могу гарантировать, что если
вы шаг за шагом будете следовать в том направлении, в котором
работаю я, вам будут обеспечены хорошие результаты. Каждый
психотерапевт должен находить свой собственный пуь. Психотера-
пия - это искусство, и если человек не может сочетать умения,
знания и опыт с внутренним интуитивным созидательным неулови-
мым чувством, то, по всей вероятности, он не достигнет значитель-
ных результатов. Для меня совершенно очевидно, что для того,
чтобы работать с детьми, человек должен искренне любить и ценить
их. Я не хочу этим сказать, что ребенок не может досаждать вам,
вызывать неудовольствие, раздражать. Хотя когда это случается со
мной, я воспринимаю это как сигнал тревоги; я останавливаюсь и
анализирую действия ребенка, свои реакции и их источник. Эти
размышления могут служить богатым материалом для процесса
психотерапии. И поскольку я забочусь о ребенке, я могу сказать ему:
<Эй, я не могу выносить того, что здесь происходит!>. А затем мы
обсуждаем то, что происходит.
Я нахожу, что некоторые дети, в особенности маленькие, вовсе
не обязательно испытывают потребность вербализировать свои
открытия, проницательность и осознание всех <что> и <как> своего
поведения. Зачастую складывается впечатление, что достаточно выя-
вить скрытые мотивы поведения или блокированные чувства, кото-
рые мешают процессу эмоционального роста. Впоследствии эти дети
могут стать цельными, ответственными, счастливыми людьми,
способными лучше справляться со многими фрустрациями, сопро-
вождающими процесс <взросления> в их мире. Они начинают более
позитивно взаимодействовать со сверстниками и взрослыми, испы-
тывать ощущения спокойствия, радости и собственной значимости.
Существует множество методик. Я постоянно нахожу новые пути
работы с детьми. Наш мир представляет нам беспредельное мно-
жество источников, которые можно использовать в психотерапевти-
ческом процессе. Однако методики никогда не представляют собой
трюков или рецептов деятельности. Избранная методика никогда не
рассматривается в качестве <вещи в себе> (как, например, многие

Глава 9. Терапевтический процесс

201

<учительские планы>). Необходимо учитывать, что каждый ребе-
нок - это уникальная личность. Вне зависимости от того, какая ис-
пользуется методика, хороший психотерапевт опирается на процесс
эволюции, реализуемый вместе с ребенком. Процедура или методи-
ка - только катализаторы этого процесса. Каждое занятие
непредсказуемо, поскольку зависит от детей и ситуации. Одна идея
рождает другую, и методики творческого самовыражения постоянно
эволюционируют: творческий процесс - это открытый процесс.
Я не всегда знаю, почему предпринимаю то или иное действие.
Иногда мы занимаемся чем-нибудь, потому что мне хочется
экспериментировать или потому, что это может оказаться веселым,
или оттого, что этим хочет заниматься ребенок. Одна моя коллега
недавно рассказала мне о десятилетнем мальчике, с которым работа-
ла. Однажды он захотел поговорить о том, как страна разделена на
штаты, потому что проходил это в школе. Он нарисовал карту США
и нанес линии, обозначающие границы штатов. Казалось, что его
очень захватила идея разделения страны. Через некоторое время моя
коллега спросила мальчика, а не чувствовал ли он когда-нибудь, что
разделен на части. Он нарисовал себя и свои составляющие: счас-
тливую, печальную, злую и т. д.
Мне не хотелось бы создавать впечатление, что на каждом
занятии происходит что-нибудь удивительное. Зачастую не происхо-
дит ничего, что извне могло бы показаться интересным и важным.
Но на каждом занятии мы с ребенком вместе. Он быстро распознаёт
во мне человека, который понимает его и откровенен с ним. Иногда
ребенку не хочется ничего делать и тогда мы просто разговариваем
или слушаем музыку. Однако обычно он хочет - и даже стремится -
попробовать то, что я ему предлагаю. В некоторых случаях он точно
знает, чем ему хотелось бы заняться. Может показаться, что эти
действия не обладают терапевтической значимостью, но я уверена,
что всё это время что-то происходит.
Ни одна из тех методик, которые я описываю, не была придума-
на мной. Большинство их них является общественным достоянием -
я знала о них давно. Некоторые из них подсказывает окружающая
среда. Некоторые идеи я почерпнула у других людей, адаптировав
эти идеи на свой лад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58