Мне до тебя далеко.
– Чепуха, – краснеет Доррин. – Я просто сделал то, что было нужно.
– Так оно и есть, – кивает Оран. – Только вот откуда ты знал, что именно необходимо делать? Ведь многие попросту не знают, что делать. А другие, может, и знают, но все равно не делают.
Поднявшись, рослый маг подходит к сыну и кладет руки ему на плечи.
Доррин не в силах вымолвить ни слова. Глаза его горят, и причиной тому не столько долгожданное одобрение отца, сколько мысль обо всех тех, кто заплатил, платит и будет платить высокую цену за осуществление его замыслов. О таких людях, как Кадара, Петра, Квента или тот сраженный рядом с ним на палубе Черный боец, имени которого он даже не знал.
– Твоя подруга права, сынок, – продолжает маг. – Ты великий человек, пусть твое имя и не будет звучать рядом с именем Рибы или даже Креслина с Мегерой. Я даже подозреваю, что в этом тебе повезло больше всего.
– Тем паче что быть живым инженером стократ лучше, чем мертвым героем, – подхватывает молчавшая до сего момента Лидрал, взяв Доррина за руку.
– Ну что ж, тебе нужен отдых, и я не буду тебя утомлять, – заключает Оран. – Но когда поправишься, приезжай к нам в любое время. Везде на острове тебя ждет радушный прием. Совет решил бы это и без меня, но я рад, что могу согласиться с этим, не кривя душой. Но хотя ты повсюду желанный гость, – на худощавом лице волшебника появляется улыбка, – я понимаю, что настоящий твой дом именно здесь. В конце концов, ты ведь инженер магии.

CLXXXIII

Завихрения в зеркале не мешают видеть примерно дюжину кораблей под флагами с красной молнией, плывущих по направлению к Великому Северному Заливу. Керрил поднимает палец, и изображение в зеркале исчезает.
– Ну, что теперь?
– Ты пошлешь новый флот, на сей раз такой, командиры которого будут следовать приказам, – лениво произносит Ания, откинувшись на стуле. Взгляд ее устремлен за окно, на высокие серые облака. На столе между нею и окном, кроме зеркала, находится таз с холодной водой,
– Стирол был прав, – говорит Керрил, поглядывая на стоящую на отдельном маленьком столике шкатулку с золотым амулетом. Слова его звучат так, словно он напрашивается на вопрос.
– Уж не хочешь ли ты сказать, – в голосе Ании появляются суровые нотки, – что намерен позволить этому ничтожеству с Отшельничьего унижать нас и дальше?
– Ания, Равновесие существует независимо от нашего желания. Мы можем принять его или бороться с ним, но замечу, что все избиравшие последний путь заканчивали плохо. Мудрость заключается в том, чтобы использовать Равновесие в своих интересах.
– Керрил, твои слова звучат так, словно ты намерен смириться. А этого мы допустить не можем! – заявляет рыжеволосая волшебница, гневно выпрямляясь в кресле.
– Может, ты все-таки послушаешь меня? Хуже-то не будет.
– Я слушаю, – голос Ании холоден, но за глазами бьется белое пламя.
– Этот кузнец-чародей строит машины, в которых используется пар. Пар представляет собой форму хаоса, и коль скоро он подчиняет хаос гармонии, стало быть, сила используемой им гармонии очень и очень велика. А следовательно, чем больше своих машин он построит, тем больше хаоса будет привнесено в мир. И в конечном счете это сделает сильнее нас, ибо сила гармонии будет замкнута в машинах и ограничена ими.
– Итак, ты собираешься поощрять постройку им этих машин? Машин, с помощью которых он станет нападать на наши корабли и уничтожать их? Хаос это безусловно усилит, но какую пользу сможем извлечь из такого усиления мы – это другой вопрос!
– Не будет он ни на кого нападать, – отмахивается Керрил, указывая на пустое зеркало. – Будь у него такое желание, он потопил бы весь этот флот с помощью своего маленького судна. Но он этого не сделал, и не по мягкотелости и недомыслию. Считать идиотом человека, уничтожившего одного за другим Джеслека и Фидела, было бы с нашей стороны оплошностью.
Подойдя к столу и стоя спиной к Ании, он снимает свой амулет, открывает шкатулку и вынимает оттуда другой. Покрытый позолотой металл жжет его руки.
– К тому же ты видела его корабль. Много ли толку было бы для нас, даже сумей мы его захватить? Наши стражи неспособны даже прикоснуться к черному железу.
– Очень жаль, дорогой Керрил, что тебе придется последовать за Стиролом, – говорит Ания, вставая и подходя к нему сзади.
– В этом я не уверен, – отзывается Керрил, оборачиваясь к ней с амулетом в руках. – Но эту вещицу ты можешь надеть. Тебе ведь всегда этого хотелось!
Быстрым движением он набрасывает цепь на ее шею.
Огненный обруч выжигает позолоту и белую ткань. С безумным криком Ания пытается сорвать цепь из раскаленного железа, но Керрил хватает ее за запястья.
– Видишь, дорогая, оказывается, я не так туп, как тебе казалось. Конечно, по части могущества мне со Стиролом или тобой не тягаться, но что касается ума – это другой вопрос.
В комнату вступают три стража с цепями из холодного железа.
– Я нужна тебе! – кричит рыжеволосая волшебница, когда стражи заковывают ее в кандалы.
– Нужна, дорогая, еще как нужна. Ты послужишь превосходным примером для будущих интриганов. Мы запечатлим эту сцену, зафиксируем изображение и распространим его. Поверь, с этими украшениями, – он кивает на цепи, – ты выглядишь просто сногсшибательно. Прощай, Ания.
Улыбнувшись, Керрил подает знак старшему стражу, а сам опускает обожженные руки в таз с холодной водой.

CLXXXIV

Лидрал разматывает черный шнур, свободно роняя его на свежую весеннюю травку. Доррин следует за ней с тяжелыми кольями и молотом из черного железа. Короткими ударами он вбивает колья в землю и натягивает на них шнур.
Со временем они добираются до пыльной дороги, проходящей по самой середине полуострова. Вбив еще один колышек на восточной стороне тракта, Доррин берет висящий на поясе нож и, обрезав шнур, крепко привязывает его к этому столбику. Затем они двигаются в западном направлении, пока не оказываются на каменистом уступе над западным побережьем. Вбив последний кол, Доррин поворачивается и смотрит на темно-зеленые волны, увенчанные белыми шапками пены.
Лидрал стоит рядом с ним. Его руки крепко сжимают ее плечи.
– Будет ли этого шнура достаточно? – спрашивает она, сняв широкополую шляпу и отбросив назад светло-каштановые волосы.
– Это всего лишь символ, обозначение того места, где, как и было обещано Совету, будет возведена стена. Все наши люди будут жить на этой территории, покидая ее лишь с целью торговли или чтобы навестить близких. А машины, корабли и прочие устройства, внушающие Орану такую тревогу, всегда пребудут за стенами города. Найлана, Черного Города кузнецов гармонии.
– Мне больше нравится название «инженер магии», – отзывается она, покачав головой. – Да знаю, знаю... мы не хотим лишний раз привлекать внимание к тому, что здесь создаются хитроумные механизмы. Ты уже не раз на это указывал.
– Дело не только в Совете, который их не приемлет. Я согласен с ними в том, что появление слишком мощных, основанных на гармонии машин может привести к усилению хаоса.
– Ты думаешь, такое и вправду случится?
– Коль скоро в мире есть такие люди, как мы, – ухмыляется Доррин, – то, конечно же, да. Но очень нескоро. И решать эту проблему придется кому-нибудь другому, – он целует ее в щеку и добавляет: – А нам с тобой надо разобраться со своими.
– У нас есть проблемы? – спрашивает Лидрал, обвивая руками его шею.
– Да вроде были... – успевает сказать он, прежде чем их губы сливаются в подтверждение того, что последняя проблема уже решена.




1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75