За этими словами Доррин ощущает некоторую напряженность.
– Куда направляетесь? – спрашивает старший страж, слегка свесившись с седла.
– На запад. Через Рассветные Отроги и дальше, – без уверток отвечает Брид.
– Звучит правдоподобно, – воин слегка хмыкает, а потом, покосившись на каменный лабаз, пожимает плечами:
– Дерла, мне нужно заглянуть к Герришу. Последи за этими... путешественниками, – он привязывает коня рядом с мерином Брида и, стуча сапогами, уходит в лавку.
– Итак, что привело вас в Фэрхэвен? – спрашивает Дерла, расположив своего мерина так, что Доррин оказывается отрезанным от Брида и Кадары.
– Обычное дело, – отвечает Брид. – Нас послали повидать Кандар и мир.
На столь близком расстоянии Доррин отчетливо ощущает, что напряженность женщины порождена болью. Он ежится, гадая, как ему поступить. Она ведь Белый страж и прислужница хаоса.
– Что скажешь? – Дерла смотрит на свою темноволосую соратницу.
– По мнению Зерлат, этот здоровенный – прирожденный боец. А рыжий – маг, однако далеко не Креслин. Он едва способен касаться ветров, но целитель неплохой.
У Доррина перехватывает дыхание: теперь ясно, что встреча на площади – вовсе не простая случайность. Он протискивается бочком к Дерле и касается ее ноги. Как бы то ни было, юноша чувствует себя обязанным облегчить ее боль. Несмотря на бьющееся вокруг воительницы невидимое белое пламя, внутри сохраняются элементы гармонии, которые он и укрепляет. Правда, это соприкосновение повергает его в дрожь. Отшатнувшись, юноша с трудом переводит дух.
Кадара быстро успевает закрыть разинутый было рот... но не настолько быстро, чтобы он не успел уловить ее неодобрение.
– Тебе не следовало этого делать, – бросает страж. Повисает молчание.
– Видишь ли, малый, – снова заговаривает Дерла, подавая мерина назад, – мне осточертело проливать кровь по всему континенту ради того, чтобы какой-нибудь придурок смог обзавестись ребенком и потешить тем свое дурацкое самолюбие.
– Прости, – говорит Доррин.
– Не извиняйся. Ты мужчина, а с мужчины что взять? Не твоя вина, что вы все малость обижены по части мозгов.
Женщина смеется и поворачивается к своей соратнице.
– Что будем с ними делать?
Темноволосая качает головой:
– Совет не любит островитян, а Джеслек утверждает, будто Отшельничий похищает наши дожди, а стало быть, и урожаи на протяжении столетий.
– А приказы изменились?
Обе усмехаются.
– Молодой человек... Доррин или как там тебя... На твоем месте я убралась бы из Фэрхэвена быстро и без шума. И прихватила с собой приятелей.
Брид с Кадарой переводят взгляды со стражей на Доррина, после чего здоровяк вскакивает в седло. А вот Кадара продолжает меряться взглядами с темноволосой.
– Ты слышала, что я сказала, мастерица клинка? Если хочешь и впредь размахивать своей игрушкой, лучше тебе убраться отсюда, да не мешкая, – говорит блондинка и, обернувшись к темноволосой, добавляет: – Трудно поверить, что они ведут род от Креслина. Больно уж скучные...
Доррин улавливает исходящее от Кадары смешанное чувство недоумения, досады и гнева. Усевшись в седло, он поворачивается к стражам и учтиво им кланяется. Дерла краснеет, хотя выражение ее лица остается холодным, словно у мраморного изваяния.
Трое спутников трогают коней. Едут в молчании, пока площадь не остается позади.
Наконец, Кадара смотрит через плечо, а потом на Доррина:
– То, что они...
– Кадара... – тихо, но твердо обрывает ее Брид.
– Перестань меня кадарить!
Брид переглядывается с Доррином.
– И хватит переглядываться!
Оба молодых человека почти одновременно пожимают плечами.
Дорога ведет их на запад.

XIV

Направляясь по белокаменной дороге в сторону торгового лагеря, Кадара, Брид и Доррин проезжают мимо очередного отряда конных Белых стражей. Доррин нервно треплет холку Меривен, однако стражи, лишь окинув путников взглядом, сворачивают на узкую боковую дорогу.
За невысокими внешними воротами разделительные посадки исчезают, и теперь из-под копыт поднимаются облака тончайшей пыли.
Доррин чихает. Брид перешептывается с Кадарой, и хотя Доррин мог бы легко услышать их разговор, он этого не делает.
– Неужто ты ничего не можешь поделать? – не выдерживает Брид. – Ты же целитель!
– Ничего... ааапчхи! не получится. Эта пыль, она...
Брид переглядывается с Кадарой, а Доррин силится подавить очередной чих. Но тщетно. Бедняга продолжает чихать на протяжении нескольких кай, и к тому времени, когда они добираются до каменного столба-указателя, уже едва держится в седле. К счастью, от указателя они сворачивают на глинобитную дорогу. Ее покрывает бурая пыль. Она плотнее и липнет к конским ногам. На протяжении примерно кай дорога идет на подъем, а начиная от гребня холма выравнивается.
Примерно в полукай от гребня видна небольшая будка, а рядом площадка – высохшая глина, клочки жесткой травы, редкие корявые кусты да полдюжины палаток.
– Я бы не назвал это лагерем богатых купцов.
– Это уж точно.
– Повозки нет? – спрашивает сонный караульный, не удосужившись даже встать с табурета, приставленного к стене облупившейся белой будки.
– Мы не торговцы.
– Тогда езжайте мимо рогатки.
Страж закрывает глаза прежде, чем Брид успевает направить своего мерина в проем между кольями.
– Забора – и то нет.
– Колья вбиты в двух локтях один от другого. Между ними ни одна повозка не проедет, так что торговцы все равно вынуждены платить малому у рогатки.
Кольями огорожена торговая площадка, на которой располагалось лишь несколько неказистых палаток.
– Прекрасная была мысль податься в такое чудное местечко, – ворчит Кадара, косясь на Доррина. – Да здесь никто и одного-то охранника себе позволить не сможет, куда уж там двух, да еще целителя.
– Поехали в Джеллико!
Ноги Доррина затекли, но больше вроде бы не болят, во всяком случае – не так сильно.
– И приедем туда без гроша?
– А куда нам деваться? – говорит Брид. – В Фэрхэвене нас никто не наймет, а задерживаться – значит, платить за ночлег. К тому же стражи ясно дали понять, что нам лучше уносить ноги. Черных целителей здесь не любят.
– Прости.
– Не за что. Без тебя мы ни за что не обзавелись бы лошадьми, к тому же ты предупредил нас о разбойниках. Ну а здесь ты пришелся не ко двору... – Брид косится на Кадару.
– Прости, Доррин, – произносит девушка. – Просто... тащились мы сюда, тащились...
– Но я же этого не знал. Просто подумал... может, хотя бы здесь...
– Ну что ж, раз уж мы сюда попали, так стоит хотя бы попытаться, – говорит Брид, направляя мерина к побуревшей палатке, рядом с которой стоят повозка и две лошади.
Два человека наблюдают за подъезжающими. В руках одного из них заряженный арбалет.
– Кого ищете?
Брид останавливается.
– Мы слышали, что здесь есть торговцы, которым нужны помощники, – учтиво произносит он.
– Это не мы, парень! – малый с арбалетом ухмыляется, обнажая почерневшие зубы. – На кой нам молодые, голодные головорезы? Обратитесь к Дарниту – в той латаной палатке. А отсюда валите, – и чернозубый поднимает арбалет.
– Не думаю, что это разумно, – веско произносит Брид.
– Может быть, парень, и неразумно. Да только ни ты, ни твои приятели мне не нужны. Так что езжайте к кому другому.
Удостоверившись, что задира опустил арбалет, спутники направляют коней к палатке, состоящей чуть ли не из одних выцветших заплат. Перед ней, возле маленького костра, поворачивая что-то на вертеле, сидит человек в когда-то добротном, а ныне обтрепанном платье. Рядом привязана тощая кляча.
– Ты Дарнит?
– Может, и Дарнит. А тебе-то что за дело?
– Мы слышали, будто тебе требуются помощники для следующей поездки.
– Ха! Это уж как пить дать, только у меня с прошлой и медяка не осталось. Последний ушел на эту, – он указывает на вертел, – костлявую птицу. Говорят, будто сутианцы готовы взять торговца в посредники на Норландском переезде. Попробую попытать счастья. С чародеями мне не тягаться и за их лицензию платить нечем.
– А не знаешь, кто тут мог бы нанять помощников? – тихонько спрашивает Доррин.
– Попробуйте поговорить с Лидрал. Вон та палатка с голубым флажком, – бородатый малый указывает пальцем в сторону маленькой палатки на склоне холма и сплевывает в грязь рядом с костром.
– Спасибо.
– Не благодари, а лучше дай спокойно поесть. Последнее время мне нечасто случается этак попировать, – он снимает с вертела прокопченную птицу и обламывает масляными пальцами ножку.
Локтях в ста к западу видна аккуратно натянутая палатка с обвисшим на безветрии голубым вымпелом. Ко вбитым в глину железным кольям привязаны лошадь и мул. К такому же колу по другую сторону цепью прикована повозка. У костра сидит человек в одежде из выцветшей голубой кожи и широкополой голубой шляпе. При приближении всадников человек встает, и становится ясно, что это женщина, ростом примерно с Кадару.
– Ты Лидрал? – с ходу спрашивает Брид.
– Да, – у нее низкий приятный голос и легкая улыбка.
– Дарнит – вон там его палатка – сказал, что тебе, может быть, требуются помощники.
– Нам всем требуются помощники, – отзывается женщина с мягким смехом, – да только мне не по карману нанять трех охранников.
– Они охранники, – говорит Доррин. – Я ученик целителя.
– Оно и по посоху видно, – кивает Лидрал и указывает на подвешенный над костром чайник. – Вы проделали долгий путь, и вам всяко не помешает отдых. Ничего особенного предложить не могу, но охотно угощу соком или пряным чаем.
Брид и Кадара переглядываются, а Доррин спешивается.
– У меня ноги стерты, – признает он.
– Вы все с Отшельничьего? – интересуется Лидрал.
– Да, – коротко отвечает Доррин, не видя смысла вдаваться в подробности.
Кадара поднимает бровь. Брид озирается, ища, куда бы привязать лошадь.
– Привязывай туда, где прикована повозка, – предлагает Лидрал.
– Всех трех? – спрашивает Доррин.
– А что, места не хватит? – суховато отзывается Лидрал, и он краснеет.
– Почему железо? – спрашивает Брид, продевая узду в ушко толстого железного кола.
– Несколько вольных торговцев недавно лишились и лошадей, и повозок.
Лидрал наполняет чайник.
– Поэтому и привязи с железными нитями? – интересуется Доррин.
– Да тебе самому может потребоваться пара охранников, целитель, – тихонько смеется Лидрал.
К лицу Доррина приливает жар, однако голос звучит решительно:
– Будь ты Белой, я бы почувствовал это сразу. К тому же ни одна Белая не завела бы рядом столько железа.
– Справедливое утверждение. Погодите, сейчас кружки найду... – с этими словами Лидрал ныряет в палатку.
Пока Доррин, по примеру спутников, привязывает Меривен к железному колу, Кадара смотрит на него из-под насупленных бровей.
К тому времени, когда он заканчивает возиться с лошадью, купчиха уже раздает кружки.
– Кому чай, кому сок?
– Мне чаю, – Кадара берет тяжелую коричневую кружку.
– Сок, – говорит Брид.
– Чай, – Доррину достается серая рифленая кружка с выщербинкой на ободке. Лидрал ловко засыпает в металлическое ситечко чайную стружку, опускает ситечко в закипевший чайник и снова ставит чайник на огонь.
– Особых удобств у меня, как видите, нет, – продолжает Лидрал, указывая на маленькую площадку перед палаткой, – так что устраивайтесь, кому как привычнее.
Сама она усаживается на маленький складной стульчик, а Брид с Кадарой – на землю, со скрещенными ногами. Доррин следует их примеру, но поскольку его ноги стерты, чувствует себя на твердой земле препаршиво.
Откуда-то сверху доносится голубиное курлыканье.
– Куда ты держишь путь? – спрашивает Брид.
– Возможно, это хотели бы узнать многие, странник, – с оттенком лукавства отвечает Лидрал.
– Странник?
– Это вежливое обозначение таких как вы, выходцев с Отшельничьего.
– А невежливое?
– Не будем в это вдаваться.
– Ты не похожа на других торговцев, – замечает Доррин.
– Оно и не диво. Я одна из немногих, кто разъезжает по северному треугольнику. В Фэрхэвене мне и бывать-то не случается, только в Вергрене. На сей раз Фрейдр уговорил меня заехать сюда и посмотреть что к чему, но, – тут она хмурится, – я только зря потеряла время. Завтра я уезжаю.
– Ты проделала весь путь в одиночку?
Лидрал пожимает плечами:
– Разбойникам морозы не по нутру, к тому же краски и пряности нелегко сбыть с рук, если у тебя нет контрактов. Да и вообще... – она бросает выразительный взгляд на висящие входа в палатку лук и колчан.
– О! – восклицает Доррин, заметив короткий меч, который мог бы составить пару клинку Кадары. – Тебя обучали биться в манере Западного Оплота?
– Тебе определенно нужен охранник, целитель, – смеется женщина.
Кадара качает головой. Доррин опять густо краснеет.
– Ну а как насчет тебя? – не отстает Брид. Он все же надеется получить работу.
Купчиха пожимает плечами.
– Пока я справлялась так. Прибыль не окупает наем охраны. Когда-то было иначе, но теперь порядки устанавливают чародеи.
– Они контролируют главные дороги? – спрашивает Брид. И как только этакий здоровяк может так долго не менять позы, не испытывая неудобств!
В ответ Лидрал лишь кивает, после чего встает и тянется к чайнику.
– Пожалуй, чай уже заварился. Сперва ты, целитель.
Доррин подставляет свою кружку.
Налив чаю Доррину и Кадаре, Лидрал приносит из палатки фляжку с соком для Брида.
– Спасибо, – говорит Доррин, глядя прямо в светло-карие глаза.
От других палаток доносятся отдаленные голоса, да еще воркует невидимый голубь.
– А что это за маршрут – «северный треугольник»? – Кадара отбрасывает со лба рыжую прядь и отпивает из кружки.
– Обычно углами треугольника являются Спидлар, Вергрен и Тирхэвен. Из Вергрена я еду в Райтел, оттуда старым северным трактом через Аксальт в Клет. Потом спускаюсь на барже в Спидлар. Дастрал обязан обеспечить мне проезд в Тирхэвен. Там я беру краски и пряности, с которыми плыву по реке назад в Джеллико. Это снова через Райтел; я останавливаюсь там дважды, но обе остановки короткие. Примерно восьмидневка уходит у меня на приведение в порядок старого склада – Фрейдр вечно недоглядит, – а потом все начинается заново.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75