Профессор указал вве
рх по течению, где примерно в полумиле от них длинная коса из песка и камня
образовывала нечто вроде волнолома. У конца этого волнолома, перевернут
ый и на три четверти затонувший, покоился остов «Королевы Джамоки».
По мере того как мосты оставались позади, уходил вдаль и город Лэндсенд; к
тому времени как путешественники поднялись на тринадцатый мост, сам Лэн
дсенд растворился в дымке и стал казаться мерцающим призрачным городом,
исчезающим в лучах вечернего солнца. На вершине песчаного холма, круто с
пускающегося к усеянному камнями берегу, их встретил океанский бриз. На
пляж по всей его длине накатывались зеленые волны, и низко стоящее солнц
е просвечивало сквозь их бледные гребни, превращая аквамариновую воду в
прозрачный светлый изумруд. Все эти звуки океана Ц грохот и шелест волн,
свист налетающего ветра, крики птиц Ц казались Джонатану чудесной, но н
аводящей грусть музыкой и заставляли его в тысячный раз жалеть, что он не
живет у моря, чтобы иметь возможность слушать ее каждый день.
Но у них не было времени стоять и смотреть на океан, в особенности если они
намеревались догнать Майлза. Где-то в четверти мили дальше их дорога пер
есекала другую, которая вела на восток, в сторону леса. Выбитая на каменно
м указателе стрелка показывала в глубь материка, а под ней виднелись сло
ва «ГРОВЕР Ц 30 МИЛЬ». Другая стрелка указывала на север, в направлении Лэ
ндсенда, а еще одна Ц на юг, в сторону деревни Персимон, до которой было ок
оло девяноста семи миль.
После этого дорога шла вверх-вниз по песчаным, заросшим травой холмам, по
одну ее сторону разбивались морские волны, по другую тянулись луга, уход
ящие вдаль, к покрытым лесом горам. В этом пейзаже не было ничего особенно
угрожающего или мрачного, ничего, что напомнило бы Джонатану о гоблинах
или о тех ужасах, что обитали в лесах вдоль реки Твит. Здесь все было попро
сту пустынным.
Вскоре, однако, солнце опустилось в море, и тени холмов и попадающихся вре
мя от времени деревьев стали длиннее, а океан Ц темнее и холоднее. Джонат
ан с Профессором шагали вперед еще с час, пока наконец не стало так темно,
что когда дорога привела их в очень густой и спокойный лес, они едва могли
различить ее перед собой. Доносившийся издалека звук разбивающихся вол
н пропал, и слева от друзей сквозь листву деревьев уже виднелись проблес
ки лунного света. Уходящая вдаль тропа была покрыта бледными серебряным
и пятнышками, которые то исчезали, то появлялись вновь, повинуясь движен
ию ветвей, которые качались под порывами ветра. Вокруг стояли самые высо
кие и толстые деревья, которые когда-либо видел Джонатан, Ц узловатые, и
скривленные и согнутые, словно они были хорошо знакомы с непогодой. Ветк
и беспорядочно торчали во все стороны и переплетались над головой, образ
уя плетеную крышу, которая покачивалась на ветру, то пропуская на землю т
ысячи лучей лунного света, то покрывая ее густыми тенями.
Настолько густым и неприветливым был лес по обе стороны дороги, что путн
икам и в голову не пришло сбросить рюкзаки и попытаться поспать. В любом с
лучае, согласно вновь обретенным часам Джонатана, было еще только восемь
часов вечера, и они подумали, что поступят куда более благоразумно, если б
удут продолжать путь еще в течение двух или трех часов, пусть даже только
для того, чтобы устать до такой степени, когда им положительно захочется
закрыть глаза.
Так они шагали вперед в перемежающемся свете луны. В конце концов оказал
ось, что придерживаться тропы, даже когда она была погружена в глубокий м
рак, было довольно легко. В этом можно было положиться на Ахава. Тропа врем
енами немного виляла, но на ней не было внезапных поворотов или перекрес
тков, которые могли бы сбить их с толку. Несколько раз они пересекали что-
то похожее на звериные тропы Ц узенькие заросшие тропинки, уходящие в б
уйные лесные заросли, Ц но не видели причин заниматься их исследование
м.
Где-то около десяти тридцати Джонатан начал испытывать желание немного
поспать. Лес если и изменился, то лишь стал еще более густым, темным, замше
лым и древним. Ветки больше не раскачивались у них над головой Ц они были
спокойными и неподвижными. Джонатан заподозрил, что тропа шла все время
в глубь материка и что лес был защищен от морского бриза холмами. Почти по
лная луна поднялась выше и плыла по небу среди рассыпанных на нем звезд, н
о лишь изредка нити лунного света достигали земли.
Путники останавливались для отдыха все чаще и чаще Ц где-то раз в десять
минут, и их привалы с каждым разом становились все дольше; они сидели, не в
силах шелохнуться, и устало обсуждали преимущества ночлега в лесу. Но ка
ждый раз им казалось, что прибрежная дорога, если у нее есть хоть немного з
дравого смысла, скорее всего пойдет вдоль берега и что еще через каких-ни
будь полчаса или сорок пять минут они обязательно выйдут обратно на откр
ытую, более ярко освещенную местность. Так что их отдых заканчивался тем,
что они вставали и утомленно шагали вперед, не обращая внимания на окруж
ающую их темноту и делая вид, что не слышат шуршания ночных обитателей ле
са, скребущихся в подлеске вдоль тропы.
Мысли Джонатана, помимо его воли, постоянно кружились вокруг троллей, ме
дведей и подозрительных теней, которые обитали в Лесу Гоблинов под Высок
ой Башней. Но, разумеется, он знал, что находится не в Лесу Гоблинов. Он был в
Бэламнии, а в Бэламнии могло вообще не водиться троллей, да, если уж на то п
ошло, и медведей тоже. Но вместо них здесь водились безголовые гребцы в ло
дках.
Джонатан приказал себе не думать о подобных вещах и сделал усилие, чтобы
вместо них представить себе цветы, которые росли этой весной во мху эльф
ов вокруг городка Твомбли, и вспомнить их густые пастельные краски, напо
минающие ему о пасхальных яйцах или о фиолетовых, розовых и темно-зелены
х тонах, расцвечивающих далекие горы на закате. Но какими бы прекрасными
ни были эти мысли, в них настойчиво вторгались горбатые тролли и отряды с
морщенных гоблинов и все портили. Лес становился все более мрачным, а тен
и Ц более густыми и угрожающими.
Внезапно Джонатан наткнулся на Профессора, который непонятно по какой п
ричине остановился посреди дороги.
Ц Что? Ц переспросил Джонатан, хотя Профессор еще не сказал ни слова.
Ц Ш-ш-ш! Ц прошептал Профессор, указывая на виднеющийся сквозь деревья
мерцающий огонек. Какой-то костер горел на поляне примерно в ста ярдах от
дороги. К ней вела узкая извилистая тропинка. Это был странный костер Ц е
го пламя подпрыгивало, опадало и бросало внезапные отсветы в темноту окр
ужающих его деревьев. Казалось, оно каким-то неестественным образом дви
жется, вспыхивая в одном месте, угасая, затем вновь взвиваясь в нескольки
х ярдах слева или справа либо глубже среди деревьев. Этот костер был совс
ем не похож на такой, какой Джонатану захотелось бы исследовать.
Но, с другой стороны, кто мог сказать, что это не Майлз, который творит каки
е-нибудь чары, или не сам Шелзнак, строящий козни над одним из своих стран
ных костров, подпитываемых сухими костями? Профессор нагнулся и поднял ч
то-то с дороги, а потом уронил, бросил на землю Ц так, словно нечаянно схва
тил дохлую лягушку. И это было недалеко от истины. На тропе лежала сухая ле
тучая мышь. Профессор собирался пинком отшвырнуть ее в кусты, но Джоната
н остановил его, подняв ее. Сквозь уши животного был пропущен завязанный
петлей кусок веревки.
Ц Она попала сюда из магазина доктора Чена, Ц констатировал Джонатан, п
окачивая ее на расстоянии вытянутой руки. Ц Разве он не говорил, что Майл
з заходил к нему покупать травы и летучих мышей?
Ц Да, говорил. Ц Профессор какое-то мгновение изучал ее, а затем сказал:
Ц Нам придется поближе взглянуть на этот костер.
Джонатан отбросил мышь в сторону. Он не мог придумать, что еще с ней можно
сделать. Если бы тут был Гамп, он бы превратил ее в какой-нибудь полезный п
редмет Ц поставил бы ей на голову свечку или смастерил из нее дверную ру
чку. Но Джонатана такие вещи не привлекали, по крайней мере, не сейчас. Так
что они двое и Ахав посредине крадучись пошли по узкой тропе; Джонатан жа
лел, что у него нет с собой обезьяньего костюма, в который можно было бы сп
рятаться, и все трое были готовы повернуться и броситься наутек при трес
ке сломанной ветки. Они были на полпути к костру, когда услышали, как кто-т
о очень плохо играет на ивовой флейте. В этих звуках не было мелодии, лишь
идиотское посвистывание, за которым следовал низкий, кудахтающий смех. О
ни застыли в ожидании. Тот, кто сидел у костра, явно не был Майлзом. Пламя го
рело перед огромным деревом, отбрасывая на его ствол тень сгорбленной фи
гуры, разрывающей что-то зубами, Ц возможно, обгладывающей большой кусо
к говядины или ногу индейки. До Джонатана с Профессором смутно доносилис
ь чавканье и хруст, потом опять заиграли ивовые флейты, на этот раз сопров
ождаемые бессмысленным грохотом медного гонга.
В этот момент Джонатан осознал, что в лесу горят и другие костры, бессчетн
ое множество костров, мерцающих в темноте. Они угасали, а затем вспыхивал
и вновь, то далеко-далеко, словно огоньки светлячков, то ужасающе близко,
отбрасывая на древние деревья пляшущие тени.
Не говоря ни слова, трое путников повернулись и крадучись возвратились к
дороге. У Джонатана внезапно возникло жуткое ощущение, что дороги не ока
жется на месте, что они будут блуждать по лесу всю ночь, ожидая восхода сол
нца, но что солнце осветит густые тени не больше, чем это делали нити лунно
го света. Ему показалось, что он слышит на тропе позади себя шорох, мягкий
топот ног и шелест веток. Потом звуки флейты внезапно утихли. Джонатан по
нял, что пора бежать, и уже собирался предложить сделать это Профессору, к
ак вдруг обнаружил, что выскакивает на прибрежную дорогу, а потом несетс
я следом за своими двумя компаньонами. Благодаря этому короткому приклю
чению у них, казалось, открылось второе дыхание, и они устремились на юг, п
олные решимости выбраться из леса, даже если им придется шагать до рассв
ета.

Глава 20. В высоком окне

Примерно через полмили дорога расширилась, а деревья поредели, и путники
вышли на поляну, освещенную неясным лунным светом. На ней стоял домик. При
данных обстоятельствах это был очень приветливый домик, с освещенными о
кнами и распахнутой настежь дверью, из которой в ночь летели смех и звуки
веселья Ц и не смех гоблинов, а гомон людей, хорошо проводящих время.
В открытых дверях стояла девушка и наблюдала за дорогой. Когда Джонатан,
Ахав и Профессор изумленно остановились на краю поляны, она помахала им
рукой и, казалось, была очень рада их видеть.
Джонатан сначала не был уверен, что рад видеть ее, по крайней мере, в эту ми
нуту. Но ему пришло в голову, что она очень хорошенькая Ц там, на крыльце, в
свете фонаря. У нее были длинные белокурые волосы и тоненькая девичья фи
гура. Она стояла в кружевном платье, и единственным словом, какое Джоната
н мог так, с ходу, придумать для того, чтобы ее описать, было «воздушная». Он
а вновь помахала им и крикнула «Заходите!» приветливым голосом, который
прогнал большинство подозрений Джонатана.
Из открытых окон доносился запах жареного гуся, и именно он скорее, чем чт
о-либо иное, убедил путников заглянуть внутрь. Ахав, однако, не хотел идти.
Он, рыча, улегся прямо посреди дороги и не соглашался двинуться с места. Дж
онатан тащил его за ошейник, увещевал, но безуспешно. Так что через какое-
то мгновение он бросил это дело, решив, что попозже выйдет и заманит Ахава
внутрь куском жареного гуся.
Тем, кто находился в доме, было действительно очень весело; они смеялись, п
ели, стучали вилками и ножами и гремели тарелками. Стоявшая на крыльце де
вушка отступила в сторону и взяла Джонатана за руку.
Ц Волшебник сказал, чтобы мы вас ждали, Ц улыбаясь, сообщила она. Ц Он з
аходил раньше, но затем отправился куда-то дальше. Он просил передать вам
, что ничто никогда не бывает таким плохим, как кажется.
Эти слова показались Джонатану весьма ободряющими Ц как раз тем, на чем
он всегда настаивал. Его вера в Майлза удвоилась, и он почти не обратил вни
мания на тот странный факт, что рука девушки была очень холодной и сухой, к
ак пыль. Когда она оказалась в полосе лунного света, у Джонатана мимолетн
о мелькнула чудная мысль, что ее волосы не белокурые, как казалось в свете
фонаря. На одно мгновение они стали серыми, точно старый пепел в очаге, а е
е лицо, вместо того чтобы быть приятно худым, какую-то долю секунды выгляд
ело похожим на череп. Но на крыльце, в лучах лампы, она вновь была юной и воз
душной, и беспокоиться было совершенно не о чем. Что бы там ни видел Джонат
ан, Профессор, должно быть, этого не заметил, потому что он потирал руки и р
азглядывал компанию, собравшуюся в доме.
Почти дюжина людей сидела за длинным столом, заставленным самыми удивит
ельными блюдами, среди которых был огромный жареный гусь, горы пюре, кадк
и с маслом и густой дымящийся соус. Там стояли пудинги, пироги, бутылки эля
, банки с клюквенным джемом и тарелки с печеньем. В очаге над огнем висела
корзина, доверху заполненная каштанами, которые какой-то парнишка в кож
аных штанах ворошил серебряной вилкой. На всех тарелках горами лежала ед
а, а во главе стола были поставлены два пустых прибора и два кресла, словно
специально ожидающие Джонатана и Профессора. Джонатан не видел причин и
ми не воспользоваться. Это было единственное, что мог сделать воспитанны
й человек.
Так что они оба сели за стол, и впервые за много часов Джонатан почувствов
ал, что может немного расслабиться. Ему казалось вполне возможным, что он
и смогут уговорить хозяйку позволить им провести здесь ночь, а утром опя
ть отправятся в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43