Но в любом слу-
чае, как писал Бернард Шоу, <людям льстит уже то, что их счита-д
ют достойными лести >.
Тонкий и проницательный Лихтенберг писал:
<Кто утверждает, что ненавидит всякую лесть, и говорит это
серьезно, тот, безусловно, еще незнаком со всеми ее видами, отча-
сти - с ее содержанием, отчасти же - с формой. Люди разумные,
конечно, ненавидят обычную лесть, потому что чувствуют себя
униженными убеждением глупца в их легковерии. Они, следова-
тельно, ненавидят обычнуюлесть только потому, что эталестьдля
них ничуть не лестная. Исходя из своего опыта, я решительно не
вижу никакой большой разницы в людях в этом отношении. Все
это, так сказать, лишь переводы с одной валюты на другую. Каж-
дый имеет свою монету, в которой желает быть оплаченным*.
Классическим примером лести может считаться басня И. А. Кры-
лова <Ворона и лисица>, в которой великий русский басно- ^--<л
писец обреченно отметил: l[207]j
Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
Ну разве можно устоять против такого обращения:
Голубушка, как хороша!
Ну что за шейка, что за глазки!
Рассказывать, так, право, сказки!
Какие перышки! Какой аосок!
И, верно, ангельский быть должен голосок!
Спой, светик, не стыдись!
А в итоге:
Сыр выпал - с ним была плутовка такова.
Но лесть бывает взаимоприятной и для обеих сторон, даже если
обе они в глубине своей души понимают всю неправомерность вза-
имовосхваления. Впрочем, обычно об этом стараются не задумы-
ваться. Ведь весьма приятно, когда тебя хвалят, особенно если пла-
той за это несомненное удовольствие является такая мелочь, как
ответная лесть.
Вновь обратимся к И. А. Крылову. Бедному Воробью и невдо-
мек, почему так самозабвенно хвалят друг друга Кукушка и Пе-
тух . Открыть этот нехитрый секрет приходится самому Ивану Ан-
дреевичу:
За что же, не боясь греха,
Кукушка хвалит Петуха?
За то, что хвалит он Кукушку.
16. Компромат. Ныне слово <компромат> является чуть ли не
неотъемлемым элементом российской политической жизни, а еще
каких-то тридцать-сорок лет назад его приходилось расшифровы-
вать как чуждый нам иностранный термин. Так, в <Словаре инос-
транных слов>, изданном в 1954 году, значилось:
<КОМПРОМЕТИРОВАТЬ (от фр. compromettre) - вредить
кому-либо во мнении третьих лиц или общества; подрывать чью-
либо репутацию, доброе имя>.
Собственно говоря, компромата хватало всегда, но его исполь-
зование было под строгим контролем государства и <компетент-
ных органов>. Причем широкомасштабное компрометирование
чуждой нам экономической системы называлось несколько по-
другому - <пропагандой> или <идеологической борьбой>, что не
меняло сути дела, ибо заключалось именно в очернении всего ка-
питализма или отдельных врагов Советской власти (того же Троц-
кого, например).
Разбирая виды компромата, Михаил Любимов в газете <Со-
вершенно секретно> пишет, что можно выделить три его разно-
видности: 1. Сбор сведений об объекте компромата; 2. Специаль-
ная организация ситуаций компрометирующего характера; 3. Де-
зинформация, распространение заведомо ложных сведений.
Цель всех этих мероприятий одна - очернить доброе имя че-
ловека или организации в глазах общества, различаются же они
.--л. только по степени безнравственности и использования
1208JJ лжи.
В первом случае ложь как таковая может отсутствовать - за-
дача заинтересованной сторон ы состоит лишь в выяснении < прав-
ды> и выставления ее на суд Божий. Если человек чист перед со-
вестью и законом, то этот номер не пройдет. Однако если у инте-
ресующего нас лица есть кое-какие грешки (незаконные сделки,
внебрачные связи, уклонение от уплаты налогов, контакты с со-
мнительными элементами и пр.), то ему не поздоровится. Для вы-
явления этой информации есть масса способов, к которым отно-
сятся перлюстрация личной корреспонденции, подслушивание те-
лефонных разговоров, скрытая фото- и видеосъемка и вербовка
людей из близкого окружения <объекта>.
Вторая разновидность компромата выглядит более отталкива-
юще, ибо заключается в организации всякого рода провокаций, втя-
гивающих <объект> воздействия в компрометирующие его ситуа-
ции. Скажем, если человек умерен в отношении алкоголя, его нуж-
но вынудить напиться, а потом преподать это как обычное явление.
Если он сохраняет супружескую верность, ему надо подсунуть под-
ходящую красотку с последующей фиксацией такой <случайной>
встречи на фотографии. Дальнейшие события могут развиваться
по-разному в зависимости от конечных целей и квалификации
организаторов компромата. В этом отношении интересно сравне-
ние методов работы египетских и советских спецслужб, приведен-
ное М. Любимовым в той же статье.
В шестидесятые годы два американских сенатора во время ви-
зита в Каир переспали с местными проститутками. Судя по тому,
что у египетской полиции оказались соответствующие <постель-
ные> фотографии, соблазнение заокеанских законодателей про-
изошло не без помощи арабских спецслужб. Однако никакого хода
данному делу египтяне не дали, а фотографии вместе с негатива-
ми были переданы в отдел безопасности посольства США в Каире.
Казалось, инцидент исчерпан, а дело закрыто. Однако через два
года египетский посол в Вашингтоне пригласил на обед одного из
сенаторов и попросил смягчить его произраильские позиции при
принятии одного из законов. При этом посол лишь вскользь упо-
мянул о давнишнем визите своего собеседника в Каир, но для се-
натора этого оказалось достаточно. При принятии закона, затра-
гивающего интересы арабов, он воздержался от голосования.
По-другому вели себя советские спецслужбы, которым в на-
чале пятидесятых годов удалось <зацепить на крючок> тогдаш-
него французского посла Дежана. Здесь мы явно имеем дело с ком-
проматом второго рода - провокационным и тщательно спла-
нированным. Операцией по вербовке посла руководил лично
начальник контрразведки, подведенный к послу через известно-
го писателя в качестве помощника Председателя Совета Мини-
стров. Послу последовательно подставляли известных актрис, в
одну из которых он все-таки влюбился и начал бурно ухаживать.
По сценарию КГБ актриса сначала сопротивлялась ухаживаниям
француза, что только распаляло желания влюбленного. Наконец
после банкета на даче одного из участников операции посол по-
ехал на ответственное свидание с <дамой сердца>, во время ко-
торого Дежан наконец-то добился желанной близости. Од- г^--^
нако чекисты не стали врываться в комнату и устраивать IJL209]
международный скандал. Они поступили тоньше. В разгар любов-
ных страстей вдруг якобы из командировки вернулся <муж> воз-
любленной и после потасовки вышвырнул полуголого посла на
улицу. Остаток ночи тот провел на лестнице, красочно представ-
ляя себе все детали будущего скандала, а утром позвонил своему
<лучшему другу> из Совета Министров. Тот не заставил себя ждать
(ведь он тоже провел бессонную ночь, наблюдая за ходом опера-
ции из соседней квартиры), приехал, выслушал <эту жуткую ис-
торию> и посоветовал замять надвигающийся скандал... при по-
мощи КГБ. После некоторых колебаний посол согласился делить-
ся с компетентными органами некоторой конфиденциальной
информацией.
Третий вид компромата - явная ложь, обычно для лучшей ус-
вояемости замешанная в определенной пропорции на истинных
событиях. Этот вид компромата был особо популярен во времена
<холодной войны>, когда идеологические службы США и СССР
не жалели сил для очернения друг друга в глазах мировой обще-
ственности и собственных народов. В вышеупомянутой статье под
характерным названием <Компромат - оружие борьбы> М. Лю-
бимов пишет, что <во время "холодной войны" мы постоянно ва-
лили все грехи на ЦРУ и западные спецслужбы, а те тоже не оста-
вались в долгу и всюду усматривали "руку Москвы". ЦРУ очень
ловко обвинило болгарскую разведку и КГБ в покушении на папу
римского, мы обвинили ЦРУ в убийстве Индиры Ганди, доста-
точно хитро толкнули в мировую печать дезинформацию, что
СПИД родился в лабораториях ЦРУ, распространяли сведения,
что США занимались кражей детей для использования их орга-
нов при трансплантации> (<Совершенно секретно>, № 8,1996).
Из вышесказанного не следует делать вывод, что провокации
для создания компромата применяют только спецслужбы, - по-
добным приемом нередко пользуются криминальные элементы.
Анатолий Барбакару в своей автобиографической повести <За-
писки шулера> рассказывает о том, как пытались оказывать дав-
ление на капитана милиции, ведущего дело об изнасилований.
Этого следователя через знакомых пригласили на одну из квар-
тир якобы для сеанса карточной игры (предварительно задев его
самолюбие тем, что притворно засомневались в его квалифика-
ции как игрока, которой он весьма гордился). Затем ему дали
выиграть крупную сумму денег, после чего к нему на колени села
обнаженная девушка со словами: <Я согласна, чтобы ты полу-
чил меня в виде проигрыша!> Естественно, что всю эту комедию
(впрочем, для следователя она была больше похожа на драму)
засняли на видеопленку. После чего ему предложили альтерна-
тиву: <отмазать> насильника или <вылететь> с громким сканда-
лом с работы.
17. Клевета. Клевета в уголовном праве есть преступление про-
тив личности, заключающееся в распространении заведомо лож-
ных измышлений, позорящих другое лицо. Для признания деяния
клеветы необходимо, чтобы виновный знал, что распространяет
именно ложные сведения, направленные на подрыв репутации по-
I.--л, терпевшего, причем достаточно, чтобы подобные сведения
[210JJ были сообщены им хотя бы одному человеку.
Клевета стара как мир. В качестве примера возьмем древне-
римского историка Тацита. Вот что он пишет об одном из прибли-
женных императора Отона: <Он избрал легкий путь к почестям:
стал клеветать на других командиров, отрицая те хорошие каче-
ства, которые у каждого из них были... и в результате благодаря
своей ловкости и подлости добился превосходства над людьми по-
рядочными и скромными >.
Особенностью клеветы является ее способность к <самоподдер-
жанию> за счет усилий ее жертвы в плане самооправдания. Ка-
кой бы абсурдной и чудовищной ни была клевета, люди могут пол-
ностью или частично поверить в ее истинность, если объект ее при-
менения начнет оправдываться. И наоборот, если жертва клеветы
сохранит спокойствие и хладнокровие, сделав вид, что клевета его
не касается, последняя тает, как мартовский снег. Возможно, это
связано с укоренившейся в умах психологической установкой:
опровергают только реальные факты, незачем оспаривать несу- о*
ществующие события. Такую особенность наветов издавна подме-
тили философы. Томас Пейн писал: <Клевета - порок, обладаю-
щий необычными свойствами: стремясь умертвить ее, вы тем са-
мым поддерживаете ее жизнь, оставьте ее в покое - и она умрет "'
сама>. Ту же мысль развивал ранее в своих <Максимах> Шамфор:
<Клевета похожа на докучную осу: если у вас нет уверенности,
что вы тут же, на месте, убьете ее, то и отгонять ее не пытайтесь,
не то она вновь нападет на вас с еще большей яростью>.
Китайский государственный деятель Чэнь Сяочуань выделил
четыре ступени эскалации слухов, направленных против лица, ко-
торое намереваются опорочить. Так, если этот человек безупре-
чен с профессиональной стороны, на него прежде всего предпри-
нимаются политические нападки. Если он неуязвим политически,
его обвиняют в деловой недобросовестности. В случае неудачи на
прицел берется его личная жизнь. Когда и этот выстрел не попа-
дает в цель, придираются к его характеру, например упрекают в
излишней гордости. Обычно цель навредить достигается, как толь-
ко начальник поверит слуху.
Весьма легковерен в отношении клеветы был последний рус- /
ский император Николай II. Генерал А. Мосолов, бывший началь- 1^-
ник канцелярии министерства Императорского двора в своей кни-
ге <При дворе императора> писал:
<Он увольнял лиц, даже долго при нем служивших, с необы-
чайной легкостью. Достаточно было, чтобы начали рассказывать
про кого-нибудь сплетни, начали клеветать, даже не приводя ни-
каких фактических данных, чтобы он согласился на отчисление
такого лица. Царь никогда не старался сам установить, кто прав,
кто виноват, где истина, а где навет... Менее всего склонен был
царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанав-
ливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его,
царя, сведения. Как все слабые натуры, он был недоверчив>.
Говоря о клевете, нельзя не упомянуть о таком общественном
явлении, как донос. Казалось бы, по своей сути он в корне отли-
чен от нее, так как зачастую несет правдивую информацию, одна-
ко отношение к доносу у людей такое же резко отрицатель- ^.--.s
ное, как и к клевете. В чем же тут дело? Получается, что lt.211.1J
люди уравнивают как ложную, так и правдивую информацию,
которую сообщает властям клеветник или доносчик. На самом деле
отрицательное отношение к доносам связано с социальными по-
следствиями, которые влечет за собой донос для человека, став-
шего его жертвой. И в этом случае правда уже не одобряется, а
осуждается окружающими. Об этом хорошо написал А. Игнатен-
ко в своей книге <Как жить и властвовать>, написанной на основе
изучения арабской культуры:
<Мотивы доносчика эгоистичны и низменны: он не хочет под-
сказать, посоветовать что-то правителю, а делает свое дело из за-
висти, мстительности или корысти. Сомнительно, чтобы такая
ориентированность сплетника или доносчика, при том что они со-
общают правдивую информацию, могла привести к позитивным
последствиям для отдельных людей и социальных групп. Во всех
древних арабских наставлениях приводится мысль Пророка о том,
что донос приводит к гибели всех тех, кто имеет к нему касатель-
ство:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94