[+133]
В следующем сочинении Фалльмерайер, без больших оснований,
распространил свои выводы и на Аттику. Во втором же томе своей
"Истории полуострова Морей" он выступает с новой, албанской
теорией, по которой со второй четверти XIV века населявшие
Грецию греко-славяне были оттеснены и подавлены албанскими
поселенцами, так что, по мнению Фалльмерайера, греческое
восстание XIX века было делом рук албанцев.
Теория Фалльмерайера, вызвавшая горячую полемику и не
выдерживавшая серьезной научной критики, важна тем, что дала
начало действительно строго научной разработке вопроса о
славянском влиянии в Греции. Есть основания думать, что и сам
автор теории, вообще любивший эффекты, не был в ней искренно
убежден.
Первым серьезным противником Фалльмерайера, глубоко изучившим
вопрос о славянах в Греции, был немецкий историк Карл Гопф,
выпустивший в 1867 году свою "Историю Греции с начала
средневековья до нашего времени". Но Гопф впал в другую
крайность, желая во что бы то ни стало умалить значение
славянского элемента в Греции. По его суждению, славянские
поселения в Греции существовали только с 750 по 807 год; до 750
года таких поселений не было. Что касается славянизации Аттики,
то Гопф показал, что суждения Фалльмерайера по этому вопросу
основывались на подложном документе. [+134]
Обширная литература по данному вопросу, часто разноречивая и
несогласная, позволяет сделать заключение о том, что славянские
поселения, и притом очень значительные, были в Греции с конца VI
века, но, конечно, не имели своим результатом ни панславизации,
ни полного уничтожения греков. Источники сохранили нам
упоминания о славянах в Греции, преимущественно в Пелопоннесе,
на всем протяжении Средних веков вплоть до XV века. [+135] Самым
важным источником по истории славянского проникновения на
Балканский полуостров являются Деяния св. Димитрия, упомянутые
выше. Этот источник не использовался должным образом ни
Фалльмерайером, ни Гопфом, на деле он не исследовался должным
образом до наших дней. [+136]
В науке не раз обсуждался вопрос об оригинальности теории
Фалльмерайера. Высказанное им мнение не было новостью; о
славянском влиянии в Греции говорили и до него; Фалльмерайер
только высказал свое суждение резко и прямо. В 1913 году русский
исследователь высказал хорошо обоснованное мнение о том, что
истинным виновником возникновения теории Фалльмерайера, не
развившим, правда, ее подробно, но зато и не доведшим ее - в
погоне за эффектом - до степени антинаучного парадокса, был
венский славист начала XIX века Копитарь, который проводил мысль
о значительной роли славянской стихии в образовании
новогреческой народности. [+137] "Крайности теории
Фалльмерайера, - говорил Н. М. Петровский, - разумеется, не
могут быть защищаемы в настоящее время, после тщательного
обследования относящихся сюда вопросов; но сама теория, стройно
и живо изложенная Фалльмерайером, имеет все права на внимание
даже со стороны несогласных с ней ни в целом, ни в частностях
историков". [+138] Без сомнения, теория Фалльмерайера, несмотря
на совершенно очевидные преувеличения, сыграла очень важную роль
в исторической науке, обратив внимание на один из очень
интересных, но вместе с тем и очень темных вопросов, а именно -
на вопрос о славянах в Греции в Средние века. Но труды
Фалльмерайера получат еще более общеисторическое значение, если
на него взглянуть как на первого ученого, обратившего внимание
на этнографическое преобразование не только Греции, но и
Балканского полуострова в Средние века вообще. В настоящее время
в России этот тезис о раннем проникновении славян на Балканы
усиленно поддерживается. В современных русских научных изданиях,
таких как "Исторический журнал", "Вестник древней истории", на
эту тему появилось несколько статей. Фалльмерайер весьма
популярен у русских историков, которые объявили, что его
сочинение недооценено. Современное славянофильское движение в
России кажется даже более сильным, чем подобное движение
примерно сто лет назад, упомянутое в первой главе этой книги.
Литература, просвещение и искусство
Отражая многостороннюю деятельность Юстиниана, которая удивляла
даже его современников, эпоха между 518 и 610 годами дала
обильное наследство в различных отраслях образования (learning)
и литературы. Император сам пробовал заниматься литературным
творчеством в области догматики и гимнографии. Маврикий также
проявлял вкус к письмам. Он, однако, не только
покровительствовал, но и поощрял литературу и часто проводил
значительную часть ночи в обсуждениях или размышлениях по
вопросам поэзии или истории. [+139] Это время дало многих
историков, которых мероприятия Юстиниана снабдили богатым
материалом.
Юстиниан имел специального историка своего времени в лице
Прокопия Кесарийского, нарисовавшего в своих сочинениях очень
полную картину его правления. Будучи юристом по образованию,
Прокопий был назначен секретарем к известному полководцу
Велизарию, с которым участвовал в походах против вандалов, готов
и персов. Прокопий имеет значение и как историк, и как писатель.
Как историк он был поставлен в наилучшие условия в смысле
источников и осведомленности. Близость к Велизарию давала ему
доступ ко всем официальным документам канцелярий и архивов,
тогда как его личное участие в походах и прекрасное знакомство
со страной всегда давало ему драгоценный и живой материал
личного наблюдения и устных сообщений современников.
В композиции и стиле Прокопий часто следовал античным историкам,
особенно Геродоту и Фукидиду. Как писатель Прокопий, несмотря на
зависимость от древнегреческого языка прежних историков и
некоторую искусственность изложения, дал пример образного,
ясного и сильного языка. Прокопию принадлежат три сочинения.
Самое крупное из них - "История в восьми книгах", где
описываются войны Юстиниана с персами, вандалами и готами. Но,
помимо этого, в этом труде автор затрагивает многие другие
стороны государственной жизни и, несмотря на несколько хвалебный
тон в отношении императора, не раз высказывает горькую правду.
Это сочинение может быть названо общей историей времени
Юстиниана. Другое сочинение Прокопия "О постройках", являясь
сплошным панегириком императору, может быть, было даже написано
по его поручению. Главная тема сочинения - перечисление и
описание многочисленных и разнообразных сооружений, возведенных
Юстинианом во всех частях его обширной империи. Но, несмотря на
риторические преувеличения и чрезмерные восхваления, сочинение
"О постройках" содержит богатый географический, топографический
и финансовый материал и служит поэтому важным источником для
внутренней истории государства. Наконец, третье сочинение
Прокопия - "Anecdota" или "Тайная история" (Historia arcana) -
резко отличается от двух предыдущих. Это есть род злостного
памфлета на деспотическое правление Юстиниана и его супруги
Феодоры, где сам император, Феодора, Велизарий и его супруга
смешиваются с грязью и где Юстиниан выставляется главным
виновником всех несчастий, постигших в его время империю.
Противоречие между последним сочинением и первыми двумя было
настолько разительно, что в науке был поставлен вопрос о
подлинности "Тайной истории", ибо казалось невозможным, чтобы
все три сочинения принадлежали одному лицу. Только после того
как "Тайная история" была подробно изучена в связи с эпохой
Юстиниана и всеми ее источниками, вопрос о ней был решен в
пользу ее подлинности. Но при умелом пользовании это сочинение
является очень ценным источником для внутренней истории Византии
в VI веке. Итак, сочинения Прокопия, несмотря на их
преувеличения в плохую или хорошую сторону при оценке деяний
Юстиниана, представляют собой в высшей степени важный
современный источник для знакомства с данной эпохой. Этого мало:
славянская история и славянская древность находят у Прокопия
ценнейшие известия о быте и верованиях славян, а тогдашние
германские племена через него же знакомятся со своей историей.
Современник Юстиниана и Прокопия, историк Петр Патрикий,
блестящий юрист и дипломат, постоянно посылался послом в Персию
и к остготскому двору, где он содержался пленником три года. Его
записи составили "Историю", или "Историю Римской империи",
рассказывающую - как можно судить по обильным сохранившимся
фрагментам, в которых сочинение только и сохранилось, - о
событиях от второго триумвирата (от Августа) до времени Юлиана
Отступника. Ему также принадлежит трактат "О государственном
устройстве" (Катастасис, или Книга церемоний), часть которого
была включена в знаменитую книгу времени Константина
Багрянородного (X в.) "Книга дворцовых церемоний".
От Прокопия до начала VII века была непрерывная традиция
исторических сочинений и каждый историк основывался на трудах
своих предшественников.
Прокопию непосредственно следовал хорошо образованный юрист
Агафий из Малой Азии, который оставил наряду с некоторым
количеством стихотворений и эпиграмм несколько искусственно
написанную книгу "О царствовании Юстиниана", которая охватывала
период с 552 по 558 гг. Следуя за Агафием, Менандр Протектор
писал во времена Маврикия "Историю", которая была продолжением
сочинения Агафия и излагала события с 558 по 582 гг., то есть до
года восшествия на престол Маврикия. Только фрагменты этого
сочинения существуют сейчас. Они, тем не менее, дают достаточно
материала для того, чтобы оценить важность этого источника,
особенно с географической и этнографической точки зрения. Этот
материал достаточно показывает, что Менандр был лучшим
историком, чем Агафий. Сочинение Менандра было продолжено
Феофилактом Симокаттой, египтянином, который жил во времена
Ираклия и занимал должность секретаря императора. Исключая
небольшое сочинение по естественной истории и собрания писем, он
описал время Маврикия (582-602). Стиль Феофилакта перегружен
аллегориями и искусственными выражениями в гораздо большей
степени, чем у кого-либо из его предшественников. "В сравнении с
Прокопием и Агафием, - говорит Крумбахер, - он является пиком
быстро поднимающейся кривой. Историк Велизария, несмотря на
напыщенность, все же прост и естественен; щедрее в поэтических
цветистых выражениях поэт Агафий, однако оба эти писателя
кажутся более непосредственными в сопоставлении с Феофилактом,
который удивляет читателя на каждом повороте новыми неожиданными
вспышками и искусственными картинами, аллегориями, афоризмами,
мифологическими и другими тонкостями". [+140] Однако, несмотря
на все это, Феофилакт является прекрасным, основным источником о
времени Маврикия. Он дает также очень ценную информацию о Персии
и славянах на Балканском полуострове в конце VI века.
Посол Юстиниана к сарацинам и эфиопам Нонн оставил описание
своего далекого путешествия. Время сохранило только один
отрывок,[*15]
который находится в сочинениях патриарха Фотия. Однако даже этот
фрагмент дает прекрасную информацию о природе и этнографии
стран, которые он посетил. Фотий сохранил также отрывок Феофана
Византийского, который писал в конце VI века и, возможно,
охватил в своем сочинении период от Юстиниана до первых годов
правления Маврикия. Этот фрагмент важен, ибо он содержит
информацию о начале шелководства в Византии и содержит также
одно из наиболее ранних упоминаний о турках. Другим источником,
особенно важным для церковной истории V-VI веков, является
сочинение сирийца Евагрия, скончавшегося в конце VI века. Его
"Церковная история" в шести книгах является продолжением
историй, написанных Сократом, Созоменом и Фeодоритом. Сочинение
содержит рассказ о событиях от Эфесского собора в 431 году до
593 года. Кроме информации о событиях церковной жизни, его
"История" содержит интересную информацию по общей истории всего
периода.
Иоанн Лидиец отличался прекрасным образованием, и Юстиниан был о
нем столь высокого мнения, что поручил ему написать панегирик
императору. Среди прочих трудов Иоанн оставил трактат "Об
управлении римского государства", который еще недостаточно
изучен и оценен. Он содержит многочисленные факты о внутреннем
устройстве империи и может послужить ценным дополнением к
"Тайной истории" Прокопия. [+141]
Разностороннее значение "Христианской топографии" Космы
Индикоплова, широкий географический масштаб которой так хорошо
соответствует размаху планов Юстиниана, уже обсуждалось. К
области географии относится также статистический обзор восточной
Римской империи времени Юстиниана, который вышел из-под пера
грамматика Иерокла и носит название "Спутник путешественника
(SunekdhmoV, Synecdemus). Автор концентрирует свое внимание не
на церковной, но скорее на политической географии империи, с ее
64 провинциями и 912 городами. Невозможно определить, является
ли этот обзор результатом собственной инициативы Иерокла или
результатом поручения каких-либо руководящих органов. В любом
случае в сухом обзоре Иерокла заключен прекрасный источник для
определения политической ситуации в империи в начале
царствования Юстиниана. [+142] Иерокл был основным источником по
географическим вопросам для Константина Багрянородного.
Кроме этих историков и географов, VI век имел также своих
хронистов. Эпоха Юстиниана продолжала еще оставаться тесно
связанной с классической литературой, и сухие византийские
хронисты, которых стало много в более поздний период
византийской истории, являлись только редкими исключениями в это
время.
Промежуточное положение между историками и хронистами занимал
Гесихий из Милета, который жил, вероятнее всего, во времена
Юстиниана. Его труды сохранились только в писаниях Фотия и
лексикографа Х века Свиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87