Гермоген. Разумеется.
Сократ. А кто будет знать, подходящий ли образ челнока воплощен в
каком-либо дереве? Тот, кто его делал, мастер, или тот, кто будет им
пользоваться, ткач?
Гермоген. Скорее, Сократ, это пристало тому, кто будет им пользоваться.
Сократ. Хорошо. А трудом мастера, делающего лиры, кто будет пользоваться?
Не тот ли, кто умеет лучше других присмотреть за его работой и судить о
сделанном, хорошо это сделано или нет?
Гермоген. Разумеется.
Сократ. Кто же это?
Гермоген. Кифарист.
Сократ. А кто способен судить о деле корабле строителя?
Гермоген. Кормчий.
Сократ. А кто смог бы лучше других присмотреть за работой законодателя и
судить о сделанном здесь и у варваров? Не тот ли, кто будет этим
пользоваться?
Гермоген. Да.
Сократ. Так не тот ли это, кто умеет ставить вопросы?
Гермоген. Верно.
Сократ. Он же - и давать ответы?
Гермоген. Да.
Сократ. А того, кто умеет ставить вопросы и давать ответы, мы называем
диалектиком?
Гермоген. Да, это так.
Сократ. Значит, мастеру должно изготовлять руль под присмотром кормчего,
если он намерен сделать хороший руль?
Гермоген. Очевидно.
Сократ. А законодатель, видимо, должен создавать имя под присмотром
диалектика, если он намерен как следует установить имена?
Гермоген. Это так.
Сократ. Вот потому, Гермоген, боюсь, что не такое уж это ничтожное дело -
установление имени, и не дело людей неискусных или случайных. И Кратил
прав, говоря, что имена у вещей от природы и что не всякий мастер имен, а
только тот, кто обращает внимание на присущее каждой вещи по природе имя и
может воплотить этот образ в буквах и слогах.
Гермоген. Я не могу, Сократ, должным образом возразить на твои слова, и в
то же время нелегко так внезапно чему-то поверить. Но мне сдается, я
поверил бы тебе скорее, если бы ты мне показал, что, собственно, ты
называешь правильностью имени от природы.
Сократ. Я-то, дорогой мой Гермоген, ни о какой такой правильности не
говорю; ты забыл, что я говорил немногим раньше: я этого, пожалуй, не знаю,
но исследую вместе с тобой. Теперь же, пока мы это рассматривали, ты и я,
многое уже прояснилось в сравнении с прежним: и что у имени есть какая-то
правильность от природы, и что не всякий человек способен правильно
установить это имя для какой-либо вещи. Не так ли?
Гермоген. Именно так.

[Вопрос о правильности имен]
Сократ. В таком случае нам продолжить наше исследование, о правильности
если, конечно, ты желаешь знать, в чем состоит правильность имени.
Гермоген. Как раз это я и желаю знать.
Сократ. Тогда смотри.
Гермоген. Как же нужно смотреть?
Сократ. Правильнее всего, дружище, делать это вместе со знающими людьми,
изводя на них уйму денег и всячески их ублажая. А люди эти - софисты, на
которых и брат твой, Каллий, извел много денег и слывет теперь мудрецом. Но
поскольку ты не располагаешь отцовским имуществом, тебе остается упрашивать
и уговаривать брата научить тебя правильному взгляду на эти вещи, который
он перенял у Протагора.
Гермоген. Нелепа была бы моя просьба, Сократ, когда я и истину-то Протагора
целиком не принимаю, а сказанное согласно его истине оценил бы как нечто
стоящее.
Сократ. Ну если тебе и это не нравится, остается учиться у Гомера и у
других поэтов.
Гермоген. А что, Сократ, говорит Гомер об именах? И где?
Сократ. Во многих местах. А больше и лучше всего там, где он различает,
какими именами одни и те же вещи называют люди и какими боги. Или ты не
находишь, что как раз здесь им сказано нечто великое и удивительное по
поводу правильности имен? Ведь совершенно ясно, что уж боги-то называют
вещи правильно - теми именами, что определены от природы. Или ты не
находишь?
Гермоген. О, конечно, я прекрасно знаю, что если они что-то называют, то
называют правильно. Но о чем именно ты говоришь?
Сократ. Разве ты не знаешь, что тот поток в Трое, который единоборствовал с
Гефестом, боги, по словам Гомера, называют Ксанфом, а люди - Скамандром ?
Гермоген. А, это я помню.
Сократ. Так как же? Не находишь ли ты, что очень важно знать, почему,
собственно, более правильно этот поток называть Ксанфом, нежели Скамандром?
Или если угодно, почему Гомер говорит о птице:
В сонме бессмертных слывущей халкидой, у смертных - киминдой ,
Пустая, по-твоему, будет наука о том, насколько правильнее одной и той же
птице называться халкидой, нежели киминдой? Или же Батиея и Мирина, и
многое другое у этого же поэта и у других ? Правда, это может оказаться
несколько выше нашего с тобой понимания. А вот имена Скамандрий и Астиапакт
вполне в человеческих силах рассмотреть, как мне кажется. Имена эти, по
словам Гомера, были у Гекторова сына. Так вот здесь легче определить, на
какую правильность этих имен указывает Гомер. Ты ведь, конечно, знаешь
стихи, в которых заключается то, о чем я говорю?
Гермоген. Разумеется.
Сократ. Так вот, которое из имен, по-твоему, Гомер считал более правильным
для мальчика, Астианакт или Скамандрий?
Гермоген. Не знаю, что и сказать.
Сократ. А попробуй рассмотреть вот как: если бы тебя спросили, кто,
по-твоему, правильнее дает имена - люди более разумные или менее разумные?
Гермоген. Ясно, конечно, что более разумные, сказал бы я.
Сократ. Ну а как тебе кажется, в городах более разумны женщины или мужчины,
если говорить о том и другом роде в целом?
Гермоген. Мужчины.
Сократ. А знаешь, Гомер говорит, что троянцы зовут Гекторова мальчика
Астианактом; отсюда ясно, что Скамандрием зовут его женщины, раз мужчины
его звали Астианактом.
Гермоген. Похоже, что так.
Сократ. А ведь и Гомер, вероятно, троянцев считал более разумными, чем их
жен.
Гермоген. Я полагаю, да.
Сократ. В таком случае он думал, что более правильно звать мальчика
Астианактом, нежели Скамандрием?
Гермоген. Очевидно.
Сократ. Посмотрим же, почему это так. Ведь он говорит:
Ибо один защищал ты врата и троянские стены,
[Гектор...]
Именно поэтому, как видно, правильно называть сына хранителя города
Астианактом, то есть владыкой того города, который, по словам Гомера,
защищал его отец.
Гермоген. По-моему, да.
Сократ. Так в чем же тут дело? Ведь сам-то я здесь ничего не пойму,
Гермоген. А ты понимаешь?
Гермоген. Клянусь Зевсом, тоже нет.
Сократ. Однако, добрый мой друг, имя Гектора : тоже установил сам Гомер?
Гермоген. Ну и что?
Сократ. А то, что, мне кажется, оно чем-то близко имени Астианакта, и оба
этих имени похожи на эллинские. Слова "владыка" и "держатель" значат почти
одно и то же, имена эти - царские. Ведь над чем кто владыка, того же он и
держатель. Ясно ведь, что он вместе и властвует, и обладает, и держит. Или
тебе кажется, что я говорю вздор и обманываю себя, думая, что напал на след
Гомерова представления о правильности имен?
Гермоген. Клянусь Зевсом, вовсе нет. Как мне кажется, ты и правда на что-то
такое напал.
Сократ. Так вот, справедливо, по-моему, порождение льва называть львом, а
порождение коня - конем. Я не говорю о том случае, когда от коня родится
какой-нибудь урод, а вовсе не конь, речь идет о естественном продолжении
своего рода. Если же конь вопреки природе произведет теленка - что
вообще-то естественно для быка , - то это порождение нужно звать не
жеребенком, а теленком. Так же если от человека родится не человек, то это
порождение, я думаю, не стоит называть человеком. То же самое относится и к
деревьям, и ко всему остальному. Или ты не согласен?
Гермоген. Согласен.
Сократ. Прекрасно. Вот и последи за мной, чтобы я как-нибудь не сбил тебя с
толку. По тем же самым соображениям, если у царя появится потомок, его
следует называть царем. А теми же ли слогами или другими будет обозначено
одно и то же - не имеет значения. И если какая-то буква прибавится или
отнимется, неважно и это, доколе остается нетронутой сущность вещи,
выраженная в имени.
Гермоген. Как это?
Сократ. Здесь нет ничего хитрого. Напротив, ты знаешь, когда мы перечисляем
буквы, мы обычно произносим их названия, а не самые буквы. Только четыре мы
произносим просто: Е, Y, О, W . Остальные же мы обставляем другими гласными
и согласными, так что получаются имена этих букв. И пока имя выражает
вложенный в него смысл, оно остается правильным для того, что оно выражает.
Как, скажем, "бета". Ты видишь, что прибавление эты, теты, альфы не мешает
имени в целом выражать природу этой буквы, как того и хотел законодатель:
настолько хорошо умел он устанавливать буквам названия.
Гермоген. Мне сдается, ты говоришь правду.
Сократ. Значит, и в случае с царем рассуждение будет то же самое? Ведь от
царя будет царь, от доброго - добрый и от славного - славный. И во всем
остальном так же - от каждого рода будет другое такое же порождение, и если
не выродок какой-нибудь родится, то его следует называть тем же именем.
Можно, правда, разнообразить слоги, чтобы человеку неискушенному казалось,
что это разные имена, в то время как они одни и те же. Как, скажем,
снадобья врачей, разнообразные по цвету и запаху, кажутся нам разными, в то
время как они одни и те же, а для врача, когда он рассматривает их
возможности, они кажутся тождественными и не сбивают его с толку своими
примесями. Так же, наверно, и сведущий в именах рассматривает их значение,
и его не сбивает с толку, если какая-то буква приставляется, переставляется
или отнимается или даже смысл этого имени выражен совсем в других буквах.
Точно так же обстоит с тем, о чем мы здесь говорили: имена Астианакс и
Гектор не имеют ни одной одинаковой буквы, кроме теты, но тем не менее
означают одно и то же. Да и что общего в буквах имеет с ними Археполис? А
выражает тем не менее то же. И есть много других имен, которые означают не
что иное, как "царь". А еще другие имена значат "воевода", как Агие,
Полемарх или Евполем, иные же - "врач ": Патрокл и Акесимврот. Вероятно, мы
найдем и много других имен, которые разнятся буквами и слогами, а смысл
имеют один и тот же. Это очевидно. Не так ли?
Гермоген. Да, весьма очевидно.
Сократ. Итак, рожденным согласно природе следует давать такие же имена?
Гермоген. Разумеется.
Сократ. А как же быть с теми, что вопреки природе оказались выродками?
Например, когда от человека доброго и благочестивого рождается нечестивец?
Не так ли следует поступить, как мы говорили прежде, то есть когда от коня
рождается подобие быка, то не по родителю, конечно, следует давать ему
наименование, но по роду, к которому он принадлежит?
Гермоген. Разумеется.
Сократ. И нечестивцу, честивого человека, следует рода?
Гермоген. Да, это так.
Сократ. И назвать его не Феофилом ("Боголюбом "), как подобало бы, и не
Мнесифеем ("Богобоязненным "), и не другими подобными именами, но таким
именем, которое означало бы нечто противоположное, если, конечно, имена
достигали бы правильности.
Гермоген. Скорее всего это так, Сократ .
Сократ. Вот и Оресты-возможно, Гермоген, это имя правильное, случай ли
установил его или какой-то поэт; а указывает оно на свирепость его природы
и дикость - таков бывает разве что житель гористой страны.
Гермоген. Очевидно, это так, Сократ.
Сократ. Похоже, и отцу его дано имя, соответствующее его природе.
Гермоген. Очевидно.
Сократ. Ведь возможно, что Агамемнон означает такого человека, который если
уж решил чего-то добиться, то своей храбростью и упорством доводит дело до
конца. Свидетельство его страстного упорства - длительное пребывание под
Троей. Имя Агамемнон, мне кажется, и означает, что этот муж удивлял
неизменной отвагой. Вероятно, и Атрей - тоже правильное имя. Ведь убийство
Хрисиппа и свирепая расправа с Фиестом - все это вредоносно и пагубно для
добродетели. Так что это имя лишь немного отклонилось от первоначального
значения и несколько затемнилось, чтобы не всякому открылась природа этого
мужа. А тому, кто уже что-то слыхал об именах, достаточно ясно, о чем
говорит имя Атрей, ведь оно близко к словам "неукротимое" : и
"бестрепетное", так же как и к слову "пагубное"; как бы то ни было, это имя
установлено правильно. Я полагаю, что и Пелопу его имя дано не зря. Ведь
оно означает человека близорукого, а уж он-то достоин такого прозвища.
Гермоген. Почему?
Сократ. Об этом человеке рассказывают, например, будто убивая Миртила, он
не был даже способен предугадать, что станется дальше, или предвидеть,
причиной каких несчастий будет он для всего своего рода, а видел он лишь
то, что в данное мгновение находилось у него перед глазами, а это можно
выразить словом "пелас" ; так же было и тогда, когда он захотел любой ценой
взять в жены Гипподамию, И имя Тантала всякий сочтет правильным и
соответствующим природе, если то, что о нем рассказывают, правда.
Гермоген. А что именно?
Сократ. Еще при жизни с ним приключилось много ужасных несчастий, после
чего в конце концов все отечество его было полностью разорено, да и в Аиде
это болтание камня туда-сюда над его головой удивительно созвучно его имени
. А просто, видимо, кто-то, желая назвать самого уж бесталанного человека,
слегка скрыл свое намерение, назвав его Танталом. Это имя и закрепила за
ним прихоть молвы. Мне представляется, что и тому, кто по преданию был
отцом его, Зевсу, прекрасно подходит его имя. Понять это, правда, не очень
легко. Дело в том, что имя Зевса есть как бы целое выражение, а мы,
расчленив его на две части, пользуемся то одной, то другой. Ведь одни его
называют Дием, другие же Дзеном. А сложенные вместе, эти имена открывают
нам природу этого бога, что, как мы говорили, и подобает всякому имени. В
самом деле, ни для нас, ни для всех остальных людей нет большего виновника
жизни, властителя и царя надо всем. Так что, оказывается , этот бог назван
правильно - ведь всегда благодаря ему [день и] жизнь выпадает на долю всего
живого. И как я говорил, это имя разделено на две части, на имя Дий и имя
Дзен, хотя оно и едино. Тому, кто его слышит, сначала может показаться
кощунственным, что Зевс - сын Кроноса: более последовательно было бы, если
бы Зевс назывался "порождением великой мысли".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134