Сейчас он не мог смотреть в лицо одичалой девушке. Не после того, что они сделали прошлой ночью. Когда она выходила на палубу, он спускался вниз. Если она шла на нос, то он шел на корму. Когда она улыбалась ему, он отворачивался, ощущая себя негодяем. – «Мне следовало прыгнуть в море, пока она спала», – думал он, – «Я всегда был трусом, но до сего дня еще не был клятвопреступником».Если бы мейстер Эйемон был жив, то он посоветовал бы, что делать. Если бы на борту был Джон Сноу, или даже Пип или Гренн, он бы обратился к ним. Вместо них у него был Ксондо. – «Ксондо не поймет, что я говорю. А если поймет, то просто посоветует, еще раз трахнуть девушку». «Трахаться» было первым словом на Общем Языке, которое выучил Ксондо, и оно ему очень нравилось.Ему повезло, что «Коричный Ветер» был таким большим. На борту «Черной Птицы» Лилли загоняла бы его до полусмерти. «Лебедиными кораблями» в Вестеросе прозвали большие суда с Летних Островов из-за их белых парусов и резных фигур на форштевне, чаще всего изображавших птиц. Несмотря на свои огромные размеры, эти корабли плыли по волнам со свойственным им изяществом. При хорошем свежем ветре за кормой «Ветер» мог обогнать любую галеру, но во время штиля он был беспомощен. И еще, он предоставлял трусу множество мест, где можно спрятаться.Ближе к концу своей вахты Сэма, наконец, загнали в угол. Он спускался вниз по вантам, когда Ксондо схватил его за шкирку.– Черный Сэм идет с Ксондо, – сообщил он, волоча его по палубе, а затем бросил его к ногам Коджи Мо.Далеко на севере на горизонте виднелась низкая дымка. Коджа указала на нее:– Это побережье Дорна. Песок, скалы, скорпионы и ни одной хорошей якорной стоянки на сотни лиг. Ты можешь доплыть до берега, если пожелаешь, и идти пешком в Старомест. Тебе придется пересечь море песка, перебраться через горы и переплыть Торентайн. Или ты можешь пойти к Лилли.– Ты не понимаешь. Прошлой ночью мы…– … почтили своего мертвеца и богов, которые сотворили вас обоих. Ксондо сделал то же самое. Я была с ребенком, иначе я провела бы с ним ночь. Все вы, вестеросцы, превращаете любовь в позор. Если ваши септоны говорят подобное, то ваши Семеро должно быть демоны. Нам на островах виднее. Наши боги дали нам ноги, чтобы бежать, носы чтобы обонять, руки, чтобы касаться и чувствовать. Какой безумный и жестокий бог мог дать человеку глаза и велеть ему держать их закрытыми, и никогда не любоваться красотой мира. Только чудовище, демон тьмы. – Коджа сунула руку между ног Сэма: – Эту штуку боги дали тебе тоже не без причины, а для того, чтобы… как будет на вестероском?– Трахаться, – услужливо подсказал Ксондо.– Да, чтобы трахаться. Чтобы получать удовольствие и делать детей. В этом нет никакого стыда.Сэм отодвинулся от нее:– Я дал обет. Никогда не брать жены, и не быть отцом детям. Я поклялся.– Она знает о твоих обетах. В некотором смысле она еще дитя, но она не слепая. Она знает, почему ты носишь черное и направляешься в Старомест. Она знает, что не может удержать тебя. Она хочет тебя только на время, только и всего. Она потеряла отца и мужа, мать и сестер, дом, свой мир. Все что у нее осталось – это ты и ребенок. Так что иди к ней или плыви.Сэм в отчаянии взглянул на дымку, скрывшую далекий берег. Он не сможет туда доплыть, он понимал это.Он пошел к Лилли.– То, что мы сделали… если бы я мог иметь жену, я бы скорее выбрал тебя, чем любую принцессу или иную благородную девушку, но я не могу. Я все еще ворона. Я дал клятву, Лилли. Я пошел с Джоном в лес и поклялся перед чар-древом.– Деревья наблюдают за нами, – шепнула Лилли, вытирая слезы с его щек. – В лесу они видят все… но здесь нет деревьев. Только вода, Сэм. Только вода. Серсея День выдался холодным, серым и промозглым. Все утро моросил дождь, и даже после того, как вечером он прекратился, тучи не хотели убираться прочь. Солнце так и не выглянуло. Такая мерзкая погода могла расстроить кого угодно, даже малютку-королеву. Вместо того чтобы выехать на прогулку вместе со своим курятником, охраной и толпой поклонников, она весь день провела в Девичьей Башне, слушая с кузинами Голубого Барда.У Серсеи этот день шел не лучше, но только до заката. Когда небо из серого стало темным, ей сообщили, что с вечерним приливом в порт пришла «Милая Серсея», и что ее аудиенции ожидает Ауран Вотерс.Королева немедленно отправила за ним. Едва он появился в ее покоях, она поняла, что новости отличные.– Ваше Величество, – с широкой улыбкой начал он. – Драконий Камень ваш!– Великолепно. – Она взяла его руки в свои и расцеловала в щеки. – Я знаю, Томмен тоже будет счастлив. Это значит, что мы можем отпустить флот лорда Редвина и выбить железнорожденных со Щитов. – Новости из Раздолья становились мрачнее с каждой прилетевшей птицей. Железные люди, похоже, не удовлетворились одними скалами. Они большими силами поднялись вверх по Мандеру, и обнаглели настолько, что напали на Арбор и более мелкие окружающие его острова. Редвины держали в собственных водах не больше дюжины боевых кораблей, этот флот был разбит, и все они были либо потоплены, либо захвачены. И теперь приходят доклады о том, что этот безумец, который называет себя Вороньим Глазом, отправил корабли даже вверх по Шепчущей к Староместу.– Когда «Милая Серсея» поднимала паруса, лорд Пакстер как раз брал на борт провизию для путешествия к дому. – Доложил лорд Вотерс. – Думаю, что к этому времени флот уже должен был выйти в море.– Будем надеяться, что их путешествие окажется быстрым и погода будет лучше, чем сегодня. – Королева увлекла Вотерса за собой к окну, усадив в кресло подле себя. – Должны ли мы поблагодарить сира Лораса за эту победу?Улыбка погасла.– Кое-кто мог бы сказать и так, Ваше Величество.– Кое-кто? – Она удивленно на него посмотрела. – Но не вы?!– Никогда в жизни я не видел рыцаря храбрее. – Ответил Вотерс. – Но он обратил то, что могло стать бескровной победой в кровавую бойню. Погибла тысяча людей, или около того, что, в прочем, одно и тоже. И по большей части это были наши люди. И не простые люди, Ваше Величество, а рыцари и младшие лорды, лучшие из лучших и наихрабрейшие.– А что сам сир Лорас?– Он может стать тысяче первым. После битвы его отнесли в замок, но он получил ужасные раны. Он потерял столько крови, что мейстерам не удалось даже поставить ему пиявку.– О, как печально. У Томмена будет разбито сердце. Он так привязался к нашему славному Рыцарю Цветов.– Простолюдины тоже, – отметил адмирал. – Когда Лорас умрет, во всем королевстве будет не найти ни одной не заплаканной девушки.Королева знала, что он прав. Когда сир Лорас отплывал, у Грязных Ворот собралась трехтысячная толпа и на три четверти она состояла из женщин. Подобное зрелище только прибавило ей решимости. Ей хотелось накричать на них, сказать им, что они жалкие овцы, что все, на что они смеют надеяться, это улыбка Лораса и цветок. Вместо этого она объявила его храбрейшим рыцарем в Семи Королевствах, и улыбалась, когда Томмен преподнес ему меч, украшенный драгоценностями, предназначенный для будущего боя. Король так же заключил его в объятья, что совсем не входило в планы Серсеи, но теперь это уже не имело значения. Она может себе позволить быть великодушной. Лорас Тирелл при смерти.– Расскажи, – приказала Серсея. – Я должна знать все подробности с начала и до конца.Когда он закончил, комната наполнилась мраком. Королева зажгла пару свечей и отправила Доркас на кухню принести хлеба, сыра и немного вареной говядины с хреном. Когда они перекусили, она заставила Аурана пересказать всю историю заново, чтобы получше запомнить детали. – Я не хочу чтобы наша драгоценная Маргери услышала об этом из чужих уст. – Пояснила она. – Я сама ей все расскажу.– Ваше Величество так добры, – с улыбкой произнес Вотерс. – «Нехорошая усмешка», – отметила про себя королева. Ауран походил на принца Рейегара не так сильно, как она думала раньше. – «Волосы похожи, но такие, если слухи не врут, есть у половины шлюх Лисса. Рейегар был настоящим мужчиной. А этот всего лишь хитрый мальчишка, не более того. Но, полезный, в своем роде».Маргери была в Девичьей Башне. Она потягивала вино, пытаясь с тремя кузинами разобраться в какой-то новой игре, прибывшей из Волантиса. Несмотря на поздний час, стражники сразу узнали Серсею.– Ваше Величество, – начала она. – Лучше вам услышать новости от меня. Ауран вернулся с Драконьего Камня. Ваш брат – настоящий герой.– Я всегда это знала. – Она вовсе не выглядела удивленной этим признанием. – «А с чего ей удивляться? Она этого и ожидала с того самого момента, когда Лорас потребовал передать ему командование». Но к концу рассказа щеки юной королевы были залиты слезами.– Саперы Редвина рыли туннель под крепостной стеной, но для Рыцаря Цветов это был слишком медленный путь попасть в замок. Без сомнения, он думал о людях вашего лорда-отца, оставшихся на Щитах. Лорд Вотерс рассказал, что он назначил штурм меньше, чем через полдня после того, как принял командование, сразу после того, как кастелян Станниса отказался решить судьбу замка в решающем поединке. Лорас первым прорвался сквозь брешь, когда таран проломил ворота. Говорят, он ринулся прямо к дракону в пасть, весь в белом, раскручивая кистень над головой и сея смерть направо и налево.К этому моменту Мегга Тирелл уже во всю ревела.– Как он погиб? – спросила она. – Кто его убил?– Такой чести не досталось никому. – Ответила Серсея. – Сир Лорас был ранен стрелами в бедро и в плечо, но не вышел из боя и продолжил храбро сражаться, несмотря на обильное кровотечение. Позже ему достался удар булавой, сломавший ему ребра. А после этого… нет, я не стану говорить вам о самом ужасном.– Скажи! – потребовала Маргери. – Я приказываю!«Приказываешь?» – Серсея сделала паузу, но потом решила спустить ей это с рук. – Когда куртина куртина – защитный вал, часть крепостной стены, прикрывающей форт.

пала, защитники заперлись в твердыне. И здесь Лорас тоже возглавил атаку. Он был обварен кипящей смолой.Леди Алла стала белой как мел и выбежала из комнаты.– Лорд Вотерс заверил меня, что мейстеры сделали все, что было в их силах, но боюсь ваш брат был обожжен слишком сильно. – Серсея заключила Маргери в свои объятья. – Он спас наше королевство. – Когда она поцеловала юную королеву в щеку, на ее губах остался соленый привкус ее слез. – Джейме занесет все его подвиги в Белую Книгу, а менестрели сложат о нем песни, которые будут напоминать о нем и через тысячу лет.Маргери так резко вывернулась из ее объятий, что королева едва не упала.– «Умирает» – еще не значит «умер», – заявила она.– Но ведь мейстеры говорят…– Умирает – не значит умер!– Я только хотела разделить с тобой…– Я знаю, чего ты хотела. Убирайся!«Теперь ты понимаешь, что чувствовала я в ту ночь, когда умер мой Джоффри». – Она кивнула с непроницаемой маской холодной любезности на лице.– Дорогая дочь. Я разделяю твою скорбь. Оставляю тебя с твоим горем наедине.Леди Мерривезер этой ночью не появилась, а Серсея поняла, что слишком переволновалась и не может уснуть. – «Если б только лорд Тайвин мог видеть меня сегодня, он бы знал, кто является его преемником, и наследником, достойным Утеса», – размышляла она, лежа рядом с Джослин Свифт, тихо сопящей в подушку. В скором времени Маргери зальется горючими слезами, которые она должна была пролить по Джоффри. Мейс Тирелл тоже будет плакать, но она не дала ему ни малейшего повода себя обвинить. В конце концов, что она такого сделала, кроме того, что оказала Лорасу честь своим доверием? Он просил, стоя на коленях, половина придворных были тому свидетелями.«Когда он умрет, я прикажу где-нибудь возвести статую в его честь, и устрою по нему панихиду, которую еще не видывали в Королевской Гавани». – Черни это понравится. Томмену тоже. – «Может, Мейс, бедняга, меня даже поблагодарит. Что же до его матери, если боги будут ко мне милостивы, то эта новость ее прикончит».Рассвет был самым прекрасным из виденных Серсеей за многие годы. Таэна появилась почти сразу после этого, и призналась, что ей пришлось провести ночь с Маргери и ее дамами. Они пили вино, плакали и обменивались воспоминаниями о Лорасе.– Маргери убеждена, что он не умрет, – доложила она, пока королева одевалась ко двору. – Она собирается отправить к нему собственного мейстера. Ее кузины молятся Матери о милосердии.– Мне тоже нужно помолиться. Завтра мы пойдем в септу Бейлора и поставим сотню свечей за нашего храброго Рыцаря Цветов. – Она обернулась к своей служанке. – Доркас, принеси мою корону. Только, будь добра, новую. – Она была легче старой. Белое золото было изящно переплетено с изумрудами, которые ярко сверкали, когда она поворачивала голову.– Утром появились еще четверо насчет Беса, – доложил сир Осмунд, впущенный Джослин внутрь.– Четверо? – Эта новость приятно удивила королеву. В Красный Замок не иссякал поток посетителей, заявляющих, что у них есть сведения о Тирионе, но четверо сразу – это было необычно.– Да, – подтвердил сир Осмунд. – И один принес вам голову.– Я приму его первым. Пусть явится в мои покои. – «На этот раз пусть будет без ошибок. Я должна быть отомщена чтобы Джофф упокоился с миром». – Септоны утверждают, что семь – священное божественное число. Раз так, возможно седьмая голова даст ей то успокоение, которого жаждет душа?Посетитель был из Тироша, низкого роста, коренастый и потный, с маслянистой улыбкой, напомнившей ей Вариса. У него была бородка, разделенная на два зубца, выкрашенная в зеленый и розовый цвета. Он не понравился Серсее с первого взгляда, но все его недостатки можно было не заметить, если он действительно принес ей голову Тириона в том сундуке. Он был сделан из кедра и инкрустирован резной костью в виде ягод и цветов. Петли и защелки на нем были из белого золота. Прекрасная вещица, но королеву интересовало только то, что могло быть внутри. – «По крайней мере, сундук достаточно большой. У Тириона чудовищно огромная голова для такого маленького и низкорослого человека».– Ваше Величество, – пробормотал тирошец с низким поклоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119