И он будет не первым. Столетия назад, огромное воинство с развевающимися флагами вошло в пески из Ущелья Принца, и все погибло или изжарилось в дорнийских песках. – «На гербе Дома Мартеллов солнце и копье, два излюбленных оружия дорнийцев», – однажды написал Молодой Дракон в своем хвастливом Завоевании Дорна, – «но из этих двух солнце самое смертельное».Хвала богам, им не нужно было лезть в самое сердце пустыни, это был лишь небольшой кусочек сухих земель. Когда Арианна заметила орла, кружащего в вышине на фоне безоблачного неба, она поняла, что худшее позади. Скоро они подъехали к дереву. Оно было скрюченное и сучковатое. Шипов на нем было не меньше, чем листьев. Эти деревья называли песчаными попрошайками, но это значило, что вода была уже близко.– Мы почти на месте, Ваше Величество, – весело сообщил Мирцелле Гарин, когда они заметили впереди еще больше песчаных попрошаек. Самое толстое из них росло возле высохшего ручья. Солнце нещадно било сверху, словно огненный молот, но это уже не имело значения. Конец их путешествия был близок. Они снова спешились, чтобы напоить лошадей, напились сами и смочили вуали. Через пол-лиги они уже ехали по дьявольской траве и сквозь оливковые рощи. За грядой каменных холмов зелень стала еще зеленее и пышнее. Здесь были даже лимонные сады, орошаемые паутиной древних каналов. Гарин первым заметил реку, сверкающую зеленым. Он издал крик и ринулся вперед.Арианна Мартелл пересекала Мандер лишь однажды, когда отправилась вместе с тремя Песчанками навестить мать Тиены. В сравнении с той могучей рекой, Зеленокровую с трудом можно было назвать рекой, и, тем не менее, она поддерживала в Дорне жизнь. Ее название пошло от темно-зеленого цвета застоявшейся воды, но по мере того, как они приближались, солнце, казалось, превратило ее воды в золото. Она не часто видела более прекрасный пейзаж. – «Следующая часть», – думала она, – «будет медленнее и проще. Вверх по Зеленокровой и на Вайт, куда только сможет заплыть лодка». – Это даст ей время подготовить Мирцеллу ко всему, что им предстоит. За Вайтом лежали глубокие пески. Им понадобится помощь Сэндстоуна и Хеллхолта, чтобы их пересечь, но она не сомневалась, что они отзовутся. Красный Змей воспитывался в Сэндстоуне, а любовница Принца Оберина Эллария Сэнд была родной дочерью Лорда Уллера. Четверо песчанок приходились ему внучками. – «Я короную Мирцеллу в Хеллхолте и там подниму свои знамена».Они нашли лодку через пол лиги вниз по течению, спрятанную под поникшими ветвями большой зеленой ивы. Они обладали низкими надстройками и широким корпусом. Вряд ли подобные лодки создавались по какому-то специальному чертежу. Молодой Дракон обозвал их «хижинами на плотах», но это было несправедливо. Все они, кроме самых бедных лодок, были изящно раскрашены и покрыты резьбой. Данный экземпляр был раскрашен оттенками зеленого, с резной русалкой и рыбьими мордами, выглядывающими из перил. Шесты, канаты и бочонки с оливковым маслом были разбросаны по палубе, а на носу и на корме висели железные фонари. Арианна не заметила ни одного человека. – «Где же вся команда?» – удивилась она.Гарин спешился у ивы.– Эй, рыбоглазые лежебоки! Просыпайтесь! – позвал он, спрыгивая с коня. – Ваша королева здесь, и ждет королевского приветствия. Выбирайтесь наверх. Выходите, будем петь и пить сладкое вино. Мой рот создан для того…Дверь лодки со стуком распахнулась. Наружу, на солнечный свет, с большим топором в руках вышел Арео Хотах.Гарин остолбенел. Арианне показалось, что ее прямо в живот рубанули топором. – «Это не должно было закончится таким образом. Этого не должно было случиться». – Когда она услышала, как Дрэй сказал: «Это последний человек, которого я ожидал здесь увидеть», – она знала, что надо действовать.– Уходим! – закричала она, запрыгивая снова в седло. – Арис, защищай принцессу…Хотах стукнул рукоятью своего огромного топора о палубу лодки. Из-за резных перил поднялась дюжина гвардейцев, вооруженных дротиками и арбалетами. На крыше показались еще несколько. – Сдавайтесь, принцесса, – крикнул капитан. – Иначе по приказу вашего отца мы убьем всех, кроме вас и ребенка.Принцесса Мирцелла неподвижно сидела на своей кобыле. Гарин медленно начал пятиться от лодки, держа руки вверх. Дрэй расстегнул пояс с мечом. Бросив его на землю, он крикнул Арианне:– Мне кажется, что сдаться сейчас будет самым разумным.– Нет! – Сир Арис Окхарт двинул свою лошадь между Арианной и стрелками, в его руке серебром блеснул клинок. Он снял с седла свой щит и просунул руку в ремень. – Вам не взять ее, пока я дышу.«Безрассудный дурак», – все, что успела подумать Арианна. – «Что ты творишь?»Раздался смех Темной звезды.– Ты глуп или ослеп, Окхарт? Их слишком много. Вложи меч…– Делай как он говорит, Сир Арис, – Убеждал его Дрей.«Нас поймали», – хотела крикнуть Арианна. – «Твоя смерть нас не освободит. Если ты любишь свою принцессу, сдавайся». – Но когда она попыталась заговорить, слова застряли у нее в горле.Сир Арис Окхарт подарил ей долгий прощальный взгляд, потом воткнул свои золотые шпоры в бока лошади и устремился в атаку.Он сломя голову несся вперед к лодке, его белый плащ развевался позади. Арианна Мартелл никогда не видела чего-либо одновременно столь отважное, и столько же глупое.– Не-е-ет, – закричала она, но было слишком поздно. Щелкнула тетива, потом другая. Хотах проревел приказ. На таком расстоянии доспехи белого рыцаря в равной степени могли быть сделаны из пергамента. Первый же болт пробил его тяжелый дубовый щит, пришпилив его к плечу. Второй попал в висок. Брошенный дротик попал его лошади в бок, но она все еще скакала, пошатнувшись, вступив на трап.– Нет, – кричала какая-то девушка, какая-то маленькая, глупенькая девочка, – «Нет, пожалуйста, этого не должно было случится». – Она слышала, что Мирцелла тоже кричит, ее голос дрожал от страха.Меч Сира Ариса рубил направо и налево, два копейщика упали. Его лошадь встала на дыбы и ударила арбалетчика в лицо, когда он пытался перезарядить арбалет, но тут выстрелили другие, покрывая боевого скакуна щетиной стрел. Они ударили одновременно с такой силой, что лошадь просто снесло в сторону. Ее ноги потеряли устойчивость, и она рухнула вниз на палубу, увлекая седока за собой. Каким-то образом Арис Окхарт сумел освободится, и спрыгнуть. Он даже умудрился удержать в руке меч. Он упал на колени подле своей умирающей лошади……и обнаружил Арео Хотаха возвышающегося над ним.Белый рыцарь слишком медленно поднял свой меч. Боевой топор Хотаха отрубил ему руку по самое плечо, и из него струей хлынула кровь, забрызгав всех вокруг. Топор не остановился, и вернулся, словно вспышка молнии, срубив голову Ариса Окхарта, отправив ее в полет. Она приземлилась среди камышей и с мягким всплеском утонула в Зеленокровой.Арианна не помнила, как очутилась на земле. Наверно она упала. Но и этого она не помнила. Она очнулась, стоя на четвереньках на песке, вздрагивая от рыданий, и извергая из себя остатки ужина. – «Нет», – все, о чем она могла думать. – «Нет. Никто не должен был пострадать. Все было продумано. Я была так осторожна». – Она услышала рык Арео Хотаха:– За ним, он не должен сбежать. За ним!Мирцелла лежала на земле, хрипя и дрожа. Она держалась руками за свое бледное лицо. Сквозь пальцы у нее капала кровь. Арианна ничего не понимала. Одни мужчины карабкались на лошадей, другие толпились возле нее и ее друзей, но все это не имело никакого смысла. Она погрузилась в сон, какой-то ужасный кровавый кошмар. – «Это не может быть реальностью. Я скоро проснусь и лишь посмеюсь над своим ночным кошмаром».Когда ей вязали руки за спиной, она не сопротивлялась. Один из гвардейцев поднял ее на ноги. Он был одет в цвета ее отца. Другой наклонился и вытащил из ее сапога метательный нож – подарок ее кузины, Леди Ним.Арео Хотах забрал его у мужчины и нахмурился.– Принц приказал мне вернуть вас в Солнечное копье, – объявил он. Его щеки и бровь были запятнаны кровью Ариса Окхарта. – Мне жаль, маленькая принцесса.Арианна подняла залитое слезами лицо.– Как он узнал? – спросила она капитана. – Я была так осторожна. Как он мог узнать?– Кто-то рассказал. – Хотах пожал плечами. – Всегда находится кто-то, кто скажет. Арья Каждую ночь перед сном, уткнувшись в подушку, она повторяла свою молитву. Она начиналась со слов: «Сир Грегор…» Далее шли: «Дансен, Рафф Красавчик, сир Илин, сир Меррин, Королева Серсея». Если б знала, она бы шептала и имена Фреев с Переезда. – «Когда-нибудь я узнаю», – поклялась она себе. – «И тогда я убью их всех!»Но в Черно-Белом доме ни один шепоток не остается неслышным.– Дитя, – однажды обратился к ней тот добрый человек. – Что это за имена, которые ты повторяешь каждую ночь?– Я ничего не повторяю. – Ответила она.– Ты лжешь. – Ответил он. – Все лгут, когда боятся. Кто-то лжет больше других, кто-то наоборот – меньше. У кого-то есть всего одна, зато большая ложь, которую они повторяют так часто, что почти сами начинают в нее верить… хотя какая-то крохотная их частичка все равно знает, что это ложь, и это отражается на их лице. Назови мне эти имена.Она пожевала губу.– Они не имеют значения.– Имеют. – Настойчиво продолжил добрый человек. – Назови их, дитя.Ей послышалось: – «Назови, или мы тебя прогоним».– Это люди, которых я ненавижу. И я хочу, чтобы они умерли.– В этом доме мы слышали много подобных молитв.– Я знаю. – Кивнула Арья. Якен Х’гар как-то помог осуществиться трем ее молитвам. – «Все, что мне нужно было сделать, это просто шепнуть…»– По этой причине ты пришла к нам? – Продолжил спрашивать добрый человек. – Чтобы изучить наше искусство и убить людей, которых ты ненавидишь?Арья не нашла, что ответить:– Возможно.– Тогда ты ошиблась. Не ты определяешь кому жить, а кому умереть. Этот дар принадлежит Ему, Многоликому. Мы же – всего лишь слуги его, исполняющие его волю.– Ох. – Арья оглянулась на статуи, выстроившиеся вдоль стен, и окруженные подрагивающими свечами. – А который из них – ОН?– Все они и есть Он. – Ответил черно-белый жрец.Он никогда не называл ей свое имя. И бродяжка – тоже. Маленькая девочка с огромными глазищами и угловатым лицом напомнила ей другую девчонку по имени Ласка. Как и Арья бродяжка жила под храмом вместе с тремя послушниками, двумя слугами и поварихой по имени Умма. Та любила поболтать за работой, но Арья из ее болтовни ни слова не понимала. У остальных или не было имен, или они не желали ими с ней поделиться. Один слуга был совсем старик. Его спина согнулась как лук. У второго было красное лицо, и из ушей росли волосы. Сперва она принимала их за немых, пока не услышала, как они молятся. Послушники были помоложе. Старший из них был приблизительно одного возраста с ее отцом, двое остальных не старше, чем ее бывшая сестра – Санса. Послушники тоже носили черно-белое одеяние, но на их одежде не было капюшонов, и черное находилось с левой стороны, а белое справа. У доброго человека и бродяжки все было наоборот. Арье выдали одежду прислуги: некрашеную тунику, мешковатые штаны, смену нижнего белья из льна и тряпичные тапки.Из всех присутствующих общий язык знал только добрый человек. И каждый день он задавал ей один и тот же вопрос:– Кто ты?– Никто. – Должна была отвечать та, кто был Арьей из дома Старков, Арьей Служанкой и Арьей Лошадкой. Когда-то она называла себя еще и Арри, и Лаской, и Голубкой и Соленой, Нэн чашницей, серой мышкой, овцой, призраком Харренхола… но не взаправду, не в глубине сердца. Там она была Арьей Винтерфелльской, дочерью лорда Эддарда Старка и леди Кейтлин, у которой некогда были братья: Робб, Бран и Рикон, и сестра по имени Санса, лютоволчица по кличке Нимерия и сводный брат по имени Джон Сноу. В глубине сердца она была кем-то… но не этого ответа от нее ждали.Не зная других языков, кроме общего, Арья не могла ни с кем поговорить по душам. Она могла слушать, думать и повторять услышанное за работой.Несмотря на то, что младший из послушников был слеп, он отвечал за присмотр за свечами. Он бродил по залу храма в мягких тапках, под бормотание престарелых женщин, ежедневно приходивших помолиться. Но даже не имея глаз, он всегда знал, какую свечу следует заменить:– Его направляет нюх. – Объяснил ей добрый человек. – И еще: там, где горят свечи, накаляется воздух.Он посоветовал Арье закрыть глаза и попробовать самой.Они молились на закате перед ужином, преклонив колени вокруг безмятежного черного бассейна. Иногда молитву возглавлял добрый человек. Иногда его место занимала девочка. Арья знала на браавоском всего несколько слов, те что были на высоком валирийском. Поэтому она молилась Многоликому своей собственной молитвой, как обычно: «сир Грегор, Дансен, Рафф Красавчик, сир Илин, сир Меррин, Королева Серсея». Она молилась молча. Но если Многоликий настоящий бог, он ее услышит.Каждый день Черно-белый храм навещали прихожане. Большинство приходило поодиночке и сидели в сторонке. Они зажигали свечи на том или ином алтаре, молились у бассейна, иногда плакали. Некоторые выпивали черную чашу и отправлялись спать, но в основном не пили. Здесь не было служб, песнопений, гимнов во славу бога. Храм никогда не был полон. Время от времени какой-нибудь прихожанин просил повидать жреца, и добрый человек или девочка отводили его вниз в святилище, но это не происходило не часто.Вдоль стен, окруженные собственными островками света, стояло около тридцати различных богов. Арья приметила, что у пожилых женщин популярностью пользовалась Плакальщица, богачам нравился Ночной Лев, бедняки предпочитали Странника в капюшоне. Солдаты ставили свечи Баккалону – Бледному Ребенку. Моряки – Бледно-лунной Деве и Светлому Королю. У Неведомого тоже был свой алтарь, хотя к нему едва ли кто-то подходил. У его ног большую часть времени горела единственная свеча. Но добрый человек сказал, что это не имеет значения:– У него много лиц, а значит и много ушей чтобы слушать мольбы.Возвышение на котором был поставлен храм было испещрено туннелями, пробитыми в скале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119