Не думай, я не виню тебя, — заверил ее правнук.Бабушка улеглась на спину, но глаз не закрыла. Сложив руки на груди, она коротко сказала:— Мне не хотелось, чтобы меня похоронили там.— Что? — спросил изумленный Башэ. Такого ответа он никак не ожидал. — Что ты сказала?— Ты никак оглох? Я сказала, что мне не хотелось быть похороненной в тех местах, — сердито повторила она.Она устремила взор к высокому небу, пошевелила большими пальцами рук, потом подвигала пальцами ног и постучала ступнями друг о друга. В такт этим ударам зазвенели колокольчики на ее юбке.— Я родилась в тех краях и прожила там много лет, год за годом. Я знаю каждое дерево, каждый камень, а они знают меня. — Бабушка говорила об этом без всякой радости. Потом она села, распрямив спину. — Думаешь, мне хотелось всю жизнь смотреть на эти деревья и камни? Человеку нужны перемены, — словно в оправдание добавила она, хотя ее никто ни в чем не обвинял. — Людям хочется увидеть что-то другое.Она сурово поглядела на Башэ.— Если я помру где-нибудь по дороге, закопай меня там, где я упаду. Не вздумай тащить мое тело домой.— Да, Бабушка, — пообещал Башэ, и ему захотелось улыбнуться, но он тут же понял, что в ее словах нет ничего смешного.— Вот и ладно, — сказала Бабушка и вновь легла на спину, шевеля большими пальцами, глядя в небо и улыбаясь.Постепенно на дороге начали появляться путники. Арим велел всем троим вести себя тихо, чтобы ни жестом, ни звуком не привлекать к себе внимания. Сидя в тени деревьев, его подопечные видели, как по дороге маршировали полки солдат, ехали торговцы, спешащие на рынок. В паланкине пронесли какую-то богатую и знатную даму. Следом за ней шествовала ее свита. Все выглядело вполне будничным. Арим не видел пока что ни малейших признаков того, что эльфам известно о политических событиях минувшей ночи.Но это было лишь вопросом времени. Арим взглянул на небо: солнце успело подняться достаточно высоко. Он начал волноваться. Прошло не менее четырех часов, а Дамра все не возвращалась.Арим был готов к худшему. Если Дамра не вернется к полудню, ему придется самому отправиться с Камнем Владычества в Новый Виннингэль. Он стал раздумывать, каким путем им двинуться. В это время Джессан тронул его за руку.— Она нас ищет.Теперь и Арим увидел Дамру — она находилась по другую сторону живой изгороди. Потом она появилась из-за деревьев, окаймлявших дорогу. Дамра ехала верхом и вела за собой еще двух лошадей. Она ехала неспешно, будто совершала утреннюю прогулку, хотя ее глаза пристально всматривались в заросли.Велев остальным оставаться в укрытии, Арим пошел ей навстречу. Поскольку по дороге двигались путники, Арим и Дамра просто встали на обочине и завели учтивый разговор, словно двое путешественников, которые познакомились в пути. Едва только дорога опустела, Дамра поспешила к роще, и тут все трое увидели, что она восседает совсем не на лошади. Еще два таких же животных шли за нею.При виде диковинных созданий Бабушка вскинула свой посох.— Глядите как следует, — велела она агатовым глазам. — Больше вы такого не увидите.— Что это за звери? — спросил пораженный Башэ.— Эльфы называют их гиппогрифами. Есть и другое название — конегрифоны, — равнодушно ответил Джессан, словно для него они были привычным явлением. — Мой дядя Рейвен рассказывал мне про них. Воины эльфов ездят на них во время сражений.— Я бы лучше поехал на лошади, — признался Башэ. — Эти конегрифоны какие-то странные и неуклюжие.— Они лишь кажутся такими, — ответил Джессан, у которого от возбуждения потеплел голос. — На передних ногах у них длинные когти, как у птиц. Задние ноги у них такие же, как у лошади, но гиппогрифы способны бежать быстрее любого коня. Ты не заметил, что у них есть крылья? Они умеют летать. Эльфы используют конегрифонов для нападения с воздуха. Те падают на врагов и раздирают их в клочья острыми когтями. У них такие сильные клювы, что им ничего не стоит снести человеку голову. Конегрифоны могут легко поднять человека в воздух в своих когтях, а потом швырнуть на землю, чтобы он разбился насмерть.— Джессан, они что, всех так швыряют на землю? — опасливо спросил Башэ.— Только врагов, — ответил Джессан. — Своих седоков они не сбрасывают.— А что, если седок сам свалится? Как ты удержишься, если я не вижу на них даже седел?— Дамра нам расскажет. Ни один тревинис из нашего племени еще не летал на конегрифоне, — удовлетворенно произнес Джессан. — Я буду первым. А ты, наверное, будешь первым пеквеем.— Замечательно, — выдохнул Башэ.Дамра повела гиппогрифов вдоль деревьев. Она и Арим оживленно разговаривали, забыв перейти на эльдерский язык.— Случилось так, как я и предполагала. Можно сказать, что к горлу Защитника уже был приставлен нож, но он ухитрился повернуть все так, что теперь этот нож оказался у горла Божественного.— Как же ему это удалось? — спросил ошеломленный Арим. — Ты же говорила, что даже собственные гвардейцы не поверили ему.— Не поверили очевидцы. Других он сумел убедить. Теперь он поднял свои войска, заперся в крепости и делает все, чтобы Божественный напал на него. Защитник объявил, что сами боги забрали Камень Владычества, ибо они разгневаны на Божественного. Если это не так, говорит Защитник, и Камень находится у Божественного, Божественному остается лишь вернуть его и справедливость восторжествует.— Что ты намерена делать?— Прежде всего, оберегать Камень, — ответила Дамра, удивленная тем, что Арим мог допустить что-нибудь иное. Ее голос зазвучал тверже: — Теперь я еще больше, чем прежде, убеждена, что приняла правильное решение. Две части Камня превратились в ставку в крупной игре.Вдали, со стороны замка Божественного, раздались звуки фанфар. Ехавшие по дороге путники остановились и стали прислушиваться. Одни качали головами, другие сжимали кулаки. Эльфы уже не раз слышали подобные звуки и хорошо знали их смысл. Торговцы, что ехали на телегах, хлестнули лошадей, и те рванулись во весь опор. Солдаты пустились бежать, прижимая руками мечи, чтобы не болтались на бегу. Часть эльфов устремилась к замку Божественного. Другая часть двинулась в противоположном направлении.— Этого-то я и боялась больше всего, — сказала Дамра. — Только что прозвучал призыв к оружию. Божественный объявил Защитнику войну.При звуках фанфар гиппогрифы подняли свои птичьи головы. Их светлые глаза вспыхнули, они раскрыли клювы и заскрежетали зубами. Когти начали царапать и рвать траву. Гиппогрифы свирепо замахали своими лошадиными хвостами. Дамра изо всех сил старалась их успокоить, осторожно проводя рукой по их мягкому оперению, покрывавшему этих созданий с головы почти до самой холки.— Нам надо спешить, — сказала Дамра. — Я одолжила этих гиппогрифов в конюшне Божественного. Мне удалось выпросить только трех. Мы с тобой каждый возьмем по пеквею, — добавила она, обращаясь к Ариму.— Что означает сигнал этих труб? — спросил ее подошедший Джессан.— Войну, — холодно ответила она. — Ты умеешь ездить на лошади?— Конечно, — ответил Джессан, обиженный вопросом Дамры.— Вот и хорошо. Значит, и на гиппогрифе сумеешь полететь. Садись к нему на спину. Только не вздумай прикасаться к крыльям. Гиппогрифы этого не любят и могут запросто лишить тебя головы. У меня не было времени оседлать их, так что придется ехать без седел. Тебе нужно крепко обхватить ногами бока гиппогрифа, упереться в них бедрами, а самому пригнуться. Руки будешь держать возле его шеи. Поводья тебе не понадобятся. Гиппогрифы сами знают дорогу.— Понимаю, — коротко ответил Джессан.Юноша подошел к одному из гиппогрифов и встал рядом, глядя животному прямо в глаза. Самка гиппогрифа выдержала его взгляд. Джессан заговорил с ней на тирнивском языке. Вряд ли ей был понятен смысл слов, но в тоне молодого воина она почувствовала уважение, радостное предвкушение необычного путешествия и полное отсутствие страха. Самка гиппогрифа кивнула горделивой головой и стояла спокойно, дожидаясь, пока Джессан усядется. Джессан ухватился за холку и перекинул ногу через спину животного. Вскоре он восседал на гиппогрифе так, словно ездил на нем с пеленок, и торжествующе улыбался.Дамра обрадовалась: одной заботой меньше. Одной малой заботой. Большие оставались.Гремя бусинами и камешками, Бабушка подошла к другому гиппогрифу и заговорила с ним. Дамра не удивилась этому, зато ее удивило, когда гиппогриф наклонил голову и стал внимательно слушать старуху. Дамра посмотрела на Арима, но тот лишь пожал плечами.Бабушка жестом подозвала Башэ. Он неохотно подошел и положил руку на шею гиппогрифа. Общение Бабушки с диковинным животным продолжалось к явному удовольствию обоих. Потом Бабушка подошла к Дамре.— Мы боимся. Пеквеи всегда всего боятся, но этот конегрифон сказал, чтобы мы не боялись. Лететь недалеко, погода хорошая. Еще он сказал, что ему нравится летать под облаками. Там воздух чище. А здесь, внизу, ему тяжело от дыхания бескрылых.— И после его слов тебе стало легче? — недоверчиво спросила Дамра.— Еще бы, — ответила Бабушка. Она подняла посох и помахала им в разные стороны. — Пожалуй, нам надо трогаться отсюда. Глазам не нравится то, что они здесь видят. — Она подала посох Дамре. — Привяжи его мне на спину. И покрепче, чтобы не упал.Дамра ошеломленно посмотрела на Арима, но сделала так, как велела Бабушка. Потом она взобралась на гиппогрифа, стараясь обращаться с ним как можно уважительнее. Дамра почему-то считала, что гиппогрифы глубоко почитают эльфов, своих хозяев. Слова о «тяжелом дыхании бескрылых» немало огорчили и озадачили ее. Дамра усадила Бабушку позади себя и предупредила, чтобы та крепко держалась за ее талию.Заметив, что, несмотря на все заверения, Башэ поташнивает от страха, Арим усадил юного пеквея перед собой, между самых крыльев гиппогрифа, и вдобавок крепко обхватил его одной рукой. Потом он кивнул Дамре, показывая, что они готовы.Дамра велела гиппогрифам подыматься. Ей тут же стало неловко; может, их нужно было вежливо попросить об этом? Однако животные подчинились приказу. Упершись копытами задних ног в землю, они резко подпрыгнули и взвились в воздух вместе с седоками.Гиппогрифы летели выше деревьев. Лицо Джессана сияло. Он издал ликующий клич, забыв пригнуться, отчего зашатался и едва не упал, но вовремя схватился за оперение. Однако то, что он был на волосок от беды, ничуть не испугало юношу. Раскрыв рот, Джессан пил свежий воздух, с легким шумом несущийся навстречу, и искренне радовался полету.Башэ сидел, крепко зажмурившись. Когда Арим стал уговаривать его открыть глаза и полюбоваться захватывающим зрелищем, он наотрез отказался, отчаянно замотав головой. Дамре было не до Бабушки. Она всматривалась вниз, опасаясь, что их заметят с земли. К счастью, внимание ее соплеменников было целиком поглощено начинающейся войной. Если они и видели летящих гиппогрифов, то наверняка посчитали это частью обычных военных приготовлений. Когда красные крыши дворца Божественного остались далеко позади, Дамра облегченно вздохнула.Итак, им удалось ускользнуть. Впереди сияли небеса и светило солнце. Гиппогриф был прав: погода и в самом деле благоприятствовала полету. ГЛАВА 7 Лучи солнца, взошедшего в то утро над Тромеком, еще не успели достичь земли, на которой лежал сейчас закованный в кандалы Рейвен, дядя Джессана. Джессан в тот момент не думал о дяде. Но Рейвен вспоминал и племянника, и всю свою семью. Он вспоминал друзей и боевых соратников, которых ему более не суждено было увидеть.Рейвен часто просыпался еще до рассвета. Он спал чутко; оставаясь воином, он постоянно прислушивался ко всем звукам лагеря. Тааны привыкли вставать рано и к восходу солнца уже всегда были на ногах. Следовательно, и Рейвен, и остальные рабы к этому времени тоже должны были быть на ногах. Недолгие минуты перед пробуждением таанского лагеря — вот и все то время, что целиком принадлежало Рейвену.Чаще всего мысли пленного воина сосредоточивались на способах достижения цели, ставшей главной в его жизни. Рейвен проводил эти краткие мгновения, мечтая о сражении или о том, как он вынудит Ку-тока вступить с ним в поединок. До сих пор ни одна из предпринятых Рейвеном попыток не увенчалась успехом. Он выкрикивал оскорбления, но они лишь смешили Ку-тока. Рейвена наказывали, как наказывают провинившегося раба. Его оставляли без пищи и били, но нельзя сказать, чтобы Рейвен голодал или был избит до полусмерти. Ку-ток хвастался яростными выходками тревиниса, как люди хвастаются диким, необузданным псом. Полутаанка Дур-зор говорила Рейвену, что вечерами, у костра, тааны со смехом вспоминают о его вспышках гнева и рассказывают о них детям вместо сказок.Сегодня Рейвен вспомнил о племяннике, чей путь пролегал далеко-далеко отсюда. Быть может, и Джессан сейчас смотрел на солнце, которое здесь еще только поднималось из-за горизонта. Следя за светилом, Рейвен послал племяннику и его подопечным молчаливое благословение. Потом мысли пленного воина, точно лошадь, привязанная к колесу водокачки, вновь заскользили по колее, протоптанной его ненавистью.Караван состоял почти из пяти сотен человеческих рабов — в основном мужчин, которых гнали на рудники, где добывали золото и серебро. И то и другое служило кормом прожорливому зверю войны, затеянной Дагнарусом. Среди пленников были и женщины, ставшие безраздельной собственностью таанов. Их жизнь была кромешным адом. По ночам тааны зверски насиловали их, а днем заставляли работать без передышки. Одних женщин тааны убивали за малейшую провинность, другие заболевали, и их бросали умирать. Тааны не церемонились с больными, считая болезнь проявлением слабости. Рейвен видел, как одна женщина, тронувшись умом, утопилась в реке. Остальным не оставалось ничего иного, как влачить это жуткое существование. Тяжелее всего было тем, кто нес в своем чреве будущих полутаанов.С мужчинами тааны обращались лучше, поскольку те являлись ценным товаром, который нужно было сохранить для будущей тяжелой работы в рудниках. Большинство пленных были молодыми и сильными;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92