https://wodolei.ru/brands/Jika/lyra/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

На черном нагруднике доспехов лежала рукоятка рыцарского меча — все, что осталось от его оружия. Доспехи врикиля были рассечены надвое, но крови Вольфрам не заметил.— Рыцарь захочет взять трофеи, — сказал Джессан. — Если он умрет, мы положим их в его могилу.В руках у Джессана по-прежнему был боевой топор Густава. Не успел перепугавшийся Вольфрам и рта раскрыть, как Джессан взмахнул топором и быстрым ударом отсек шлем вместе с головой врикиля от остальных доспехов.Ошеломленный Вольфрам застыл на месте, боясь, что врикиль вскочит и схватит Джессана за горло. Этот юнец даже не подозревал, что из черных доспехов способна вынырнуть магическая сила Пустоты и похитить его душу, а заодно и душу Вольфрама.Шлем откатился в траву. И тогда Вольфрам понял, почему он не увидел крови.Под доспехами не было тела.Джессан присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть доспехи.— Гарлник ! — выругался он по-тирнивски. — Куда… куда она подевалась?Этот вопрос он мог бы задавать снова и снова. От врикиля не осталось ничего, кроме горстки серого, жирного на вид пепла.Зрелище перепугало Вольфрама сильнее, чем если бы он увидел жестоко изуродованный труп. У дворфа все волосы стали дыбом, включая и усы, которые больно кололи губы. Смрад, оставленный магией Пустоты, был настолько силен, что Вольфрама едва не вытошнило.Джессана зловоние не беспокоило. Тревинисы отличались прямолинейностью мышления. Они верили только тому, что видели, ощущали или могли потрогать. Конечно, они знали о существовании в природе чего-то такого, что невозможно объяснить. Например, что удерживает птицу в воздухе, а человека — на земле? Этого никто не знает. Но разве птице нужен ответ? Ни в коем случае. Тревинисы не обременяли свои головы вопросами, на которые не существует ответов. Подобным же образом относились они и к магии — без благоговения, даже без особого интереса, поскольку ни на что не могли ее употребить.Встав на четвереньки, Джессан вперился взглядом в пустые черные доспехи, пытаясь найти следы тела.— Куда делся врикиль?Металл доспехов эхом отражал его слова. Дыхание юноши взметнуло жирную пыль, и она поднялась в воздух мелкими клочками.Вольфрам чувствовал, как его душит смех. Волевым усилием он подавил желание рассмеяться, ибо знал, что потом не сможет остановиться.Во рту у него пересохло, а язык, наоборот, разбух.— Оставь это лучше здесь, сынок.Он положил свою руку на руку Джессана. Джессан со свирепой гордостью посмотрел на него, и Вольфрам быстро убрал руку, заметив, как она дрожит.— Врикиль — это порождение Пустоты, — безуспешно пытался объяснить он Джессану. — Порождение зла. Лучше вообще не подходить к этим доспехам, не разглядывать их и не задавать слишком много вопросов.Джессан вспыхнул. Глаза его потемнели от негодования.— А-а! Да ты, оказывается, трус. Ты пытался сбежать. Я видел.— Знай ты побольше, ты бы тоже дал деру, — ответил Вольфрам. — Благодаря мне, молодой воин, ты остался жив. Но не надо благодарить меня за это!Потирая покалеченную лодыжку, дворф постарался как можно дальше отойти от черных доспехов.— Ты должен помочь рыцарю, — бросил он через плечо. — Он ведь сделал тебя своим оруженосцем.— Это верно. — согласился Джессан, к великой радости Вольфрама оторвавшись от возни с доспехами.Джессан опустился на колени и стал раздумывать, как бы ему освободить голову рыцаря от шлема. Он царапал пальцами забрало, тщетно пытаясь его поднять, но забрало было словно припаяно к шлему. При этом Джессан не обнаружил никаких застежек, пряжек или кожаных шнурков.— Как же он снимает этот шлем? — удивлялся впавший в отчаяние юноша.Взирая с благоговейным недоумением на хитроумные доспехи рыцаря, Джессан осторожно коснулся блестящего шлема, сделанного в виде лисьей головы. Юного тревиниса уже перестало занимать, куда мог исчезнуть труп врикиля, зато от красоты доспехов Владыки у него были готовы политься слезы.— Такого я еще не видел, — завороженно пробормотал он. — Даже у моего дяди Рейвена нет таких удивительных доспехов.Еще бы у твоего дяди были такие доспехи, язвительно подумал Вольфрам. Наверное, у него и шлем-то мало чем отличается от надетой на голову железной кастрюли.— Не пытайся раскрыть секрет этих доспехов, — посоветовал дворф Джессану. — Ведь Густав — Владыка. У него магические доспехи, полученные от богов.— Тогда почему врикиль ранил его? — недовольно спросил задетый Джессан. — Боги уж наверняка сумели бы его защитить.— Только не от такого зла, — отвели Вольфрам, глянув искоса на пустой черный панцирь. — Я без конца тебе твержу: то был врикиль, порождение Пустоты. Но в одном ты прав. Я не видел, чтобы это исчадие зла ударило его. Возможно, рыцарь всего лишь потерял сознание от усталости.— Башэ! — властным тоном позвал Джессан. — Хватит обхаживать лошадь. Она сама о себе позаботится. Иди сюда. Может, ты поймешь, что случилось с рыцарем.— Лошадь печалится по своему хозяину, — сообщил Башэ, опасливо приблизившись к ним. — Лошадь рассказала мне об их путешествии. Почти две недели назад врикиль напал на ее хозяина. Между ними произошло сражение, и рыцарь решил, что убил врикиля. Однако это существо не умерло. С того момента оно все время преследовало рыцаря. Хотя они и не видели врикиля, и лошадь, и рыцарь постоянно ощущали, как зло идет за ними по пятам. Во время первого сражения рыцарь был ранен. После этого он начал терять силы, а в последние несколько дней даже перестал есть.— Странно, — произнес Вольфрам, нахмурясь и скребя пальцами по подбородку. — Зачем врикилю понадобилось гнаться за рыцарем? Обычно эти порождения Пустоты убивают свою жертву и забывают о ней. Что-то тут не так, и очень даже не так.Дворф потер руку. Браслет был теплым.Башэ опустился перед рыцарем на колени. Он положил свою детскую ручку на нагрудник доспехов. От этого прикосновения нагрудник вдруг превратился в жидкое серебро. Башэ испуганно вскрикнул и попятился назад, чтобы спрятаться за лошадь. Джессан шумно втянул воздух. Наконец хоть что-то потрясло равнодушного к чудесам тревиниса.На глазах у всех троих доспехи, словно вода, стекли с рыцаря и исчезли. На теле Густава остались потертые штаны простого покроя и кожаный камзол, какой обычно люди надевают в дорогу.— Говорил же я тебе, что у него магические доспехи, — проворчал Вольфрам.Он склонился над лицом лежащего.— Чтоб мне провалиться!.. Владыка Густав, так он назвал себя. Как же я его сразу не узнал? Рыцарь Сукин Сын, удирающий от врикиля. М-да, остается только удивляться…Вольфрам смотрел на рыцаря, а в его голове стремительно неслись мысли. Возможно, эта неожиданная встреча сулила ему новые возможности и немалую выгоду.— Зачем врикиль напал на него? — недоумевал Джессан, настороженно поглядывая на Владыку Густава.Оглядевшись по сторонам, Вольфрам заметил пеквея, спрятавшегося под брюхом лошади.— Вернись, Башэ, — позвал дворф, махнув ему рукой. — Своим нежным прикосновением ты заставил исчезнуть его магические доспехи. Можешь ли ты понять, что с ним? Давай иди сюда, — еще раз помахал пеквею Вольфрам. — Не бойся, с тобой ничего не случится.Произнося последние слова, Вольфрам снова взглянул на черные доспехи. Ему не понравились слова Башэ о том, что врикиль сумел оправиться от раны и потом почти две недели преследовал рыцаря. Но он тут же напомнил себе, что так считает лошадь. Как и все дворфы, Вольфрам любил лошадей, но не особо доверял лошадиным мозгам.— Да он совсем старик, — воскликнул Джессан, увидев морщинистое лицо рыцаря, его седые волосы и седую бороду. — Ему не меньше лет, чем Пеквейской Бабушке! А он еще в силах сражаться.Изумление юноши было вполне понятным. Среди тревинисов, привыкших вечно воевать, редко кто доживал до старости.— Да, он стар, — согласился Вольфрам. — Он — старейший из человеческих Владык и наиболее почитаемый .Эти слова дворф прибавил на тот случай, если рыцарь вдруг услышит его. По правде говоря, среди человеческих Владык Густав слыл наиболее взбалмошным.Башэ присел возле рыцаря на корточки. Коротышка приложил ухо к груди Густава, прислушиваясь к ударам его сердца. Потом приподнял веко и осмотрел глаз. Затем он раскрыл рыцарю рот и внимательно оглядел язык. Качая головой, Башэ бросил опасливый взгляд на черные доспехи.— Ты говоришь, это было порождение зла? — спросил он Вольфрама.— Еще какого! — с жаром подтвердил Вольфрам.Башэ кивнул. Он встал и начал принюхиваться, здорово напоминая гончую, берущую след. Затем Башэ молча скрылся в темноте. Через несколько минут он вернулся с пучком терпко пахнущих листьев.— Шалфей, — пояснил он, помахав пучком в воздухе. — Разведи огонь, — велел он Джессану.Джессан послушно принес кремень и трутницу, высек несколько искр и развел огонь. Башэ поднес листья к пламени. Те сразу же вспыхнули. Башэ дал им немного обгореть, после чего загасил огонь. Бормоча какие-то слова на своем языке, он махал дымящимся пучком над Густавом, начав с головы и постепенно добравшись до ног.— Шалфей прогоняет зло, — пояснил Башэ.В конце своего действа он поднес шалфей к носу Густава, заставив рыцаря вдохнуть дым. Трудно сказать, что именно принесло желаемый результат: то ли Башэ действительно изгнал зло, то ли рыцарь начал задыхаться от едкого дыма и оттого пришел в сознание.Густав закашлялся и открыл глаза. Некоторое время он смотрел на склонившиеся лица, никого не узнавая, затем к нему вернулась память о недавнем сражении. Разгоняя рукой дым, рыцарь с усилием сел.— Радуйтесь, Владыка Густав, — сказал Вольфрам. — Ваш враг мертв.Густав огляделся. Взгляд его остановился на черных доспехах.— Это правда? Значит, я ее убил? — Потом он нахмурился и покачал головой. — С этим исчадием нужно держать ухо востро. В первый раз я тоже думал, что убил ее.— Если только горстка праха вновь не превратится во врикиля; если нет — вы победили своего врага, господин.— От врикиля можно ожидать чего угодно, — тихо проговорил Густав. — Доспехи надо уничтожить. Закопать в землю или утопить.Густав умолк. Его глаза остановились на дворфе.— Похоже, я тебя знаю…— Вольфрам, к вашим услугам, — ответил дворф, неуклюже кивнув головой. — Вам уже доводилось меня видеть, и, возможно, вы вспомните, где именно. — Чуть заметно указав глазами на Башэ и Джессана, Вольфрам наклонился ниже и прошептал: — Я стараюсь не распространяться о себе, господин. Я не люблю хвастаться своими знакомствами.— Да, я понимаю, — слабо улыбнулся Густав.Неожиданно у него перехватило дыхание и по всему телу пробежала болезненная судорога.Башэ осторожно взял Густава за плечи.— Тебе нужно лечь, господин, — с почтением произнес он.Он видел, как уважительно обращается с рыцарем Вольфрам, хотя, конечно же, ничего не понял из их короткого разговора.Башэ помог рыцарю снова лечь.— Где у тебя болит? Скажи мне, я умею врачевать, — с гордостью добавил Башэ.— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Густав, судорожно втягивая воздух. — У тебя такое мягкие и заботливые руки.Густав закрыл глаза и некоторое время лежал молча, ожидая, когда боль ослабеет. Потом прижал руку к груди.— Моя рана находится здесь. — Он открыл глаза и внимательно посмотрел на Башэ. — К сожалению, ты ничем не сможешь мне помочь, мой нежный друг. Это смертельная рана. Каждый день маленький кусочек меня умирает. Но я — довольно рослый человек. — Он вновь улыбнулся. — Боги позволят мне пожить еще немного. Теперь дай мне отдохнуть, а после поможешь мне сесть на лошадь.— Ты не сможешь ехать верхом, господин, — возразил Башэ. — Ты едва ли удержишься в седле. Мы возьмем тебя в нашу деревню. Моя бабушка — самая лучшая в мире врачевательница. Она сумеет тебе помочь.— Спасибо тебе, мой нежный друг, — ответил Густав. — Но я не распоряжаюсь своим временем. У меня есть важное дело. Мне нельзя долго отдыхать. Боги…Неожиданно Густав почувствовал, что боги забирают это важное дело у него из рук. Боль более острая, чем удар меча, пронзила его тело. Схватившись руками за грудь, он потерял сознание.Башэ тут же приник ухом к груди Густава, слушая, как бьется сердце.— Жив, — сообщил пеквей. — Но мы должны как можно скорее довезти его до нашей деревни. Джессан, ты посадишь его на лошадь. Я поговорю с ней и объясню, что от нее требуется.Башэ взглянул на Вольфрама.— Ты умеешь ездить верхом?Умеет ли он ездить верхом? Вольфрам мысленно перенесся в те дни, когда он, словно ветер, несся по родным просторам, когда он и его конь становились одним существом, соединив мысли и сердца и перетекая друг в друга. Картина была настолько живой и вызвала в нем столько боли, что у дворфа из глаз хлынули жгучие слезы. Да, он не забыл, как ездить верхом. Но ему запрещено садиться в седло. Слова об этом уже готовы были сорваться у него с языка, когда до него дошло: если он не поедет верхом, Башэ и Джессан увезут Густава без него. И тогда он останется здесь вместе с этими жуткими черными доспехами.Вольфрам быстро заковылял туда, где стояла лошадь. Лошадь Густава была выше, чем коренастые пони, на которых он привык ездить, но он знал, что сумеет справиться с нею.Дворф подпрыгнул и уселся верхом. Лошадь беспокойно дернулась, но Вольфрам крепкой рукой сжал поводья, потрепал животное по шее и произнес несколько ободряющих слов. Прикосновение дворфа и голос пеквея успокоили лошадь. Джессан поднял Густава, усадив его рядом с Вольфрамом. Старый рыцарь был совсем легким. За последние несколько дней он как будто почти лишился плоти. Вольфрам удерживал его в своих сильных руках, не давая клониться в сторону.— Отправляйтесь, — велел Джессан Башэ. — Я вас догоню.С попоной в руке он направился к черным доспехам.— Джессан, друг мой! — крикнул ему Вольфрам. — Утопи доспехи в озере, как приказывал рыцарь. Забрось их как можно дальше, туда, где поглубже.— Что? — недоуменно уставился на него Джессан. — Утопить такие хорошие доспехи? Ты что, спятил?Он расстелил на земле попону. Подняв кусок доспехов, он швырнул его на попону. Вольфрам сообразил, что Джессан намеревается притащить доспехи в свое селение. Если бы дворф сумел слезть с лошади, он бы не посмотрел на больную лодыжку и припустил отсюда со всех ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92


А-П

П-Я