Гектор провел нас по дворцу в комнаты, где расположились женщины. Зал освещался только несколькими факелами, в нем не было никого, кроме стражи. Впервые я пожалела, что слепа. В этой сети другие чувства не очень важны, и мне очень хотелось увидеть фрески. Те детали, что мне удалось разглядеть здесь, давали основание думать, что Братство Грааля позаботилось, чтобы картины были максимально приближены к оригиналу. Когда я была ребенком, я просто влюбилась во фрески Кноссоса на Крите, которые были воспроизведены в великолепных цветах в одной из книг моих родителей: прыгающие дельфины, птицы и быки. Мне бы хотелось посмотреть, как украшены стены дворца Приама.
Жена Гектора, Андромаха, и его мать Гекуба не спали и ждали нас, волновались за меня – или, лучше сказать, за Кассандру, чей облик я приняла. Если я правильно помню, Кассандра была дочерью царя, которую бог Аполлон наделил даром предсказания, но потом все испортил, сделав так, что никто в эти предсказания не верил. Возможно, я сделала плохой выбор и еще не раз в том раскаюсь, но, насколько мне известно, роль Кассандры в Троянской войне была незначительна. Андромаха была больше рада видеть мужа Гектора, чем меня, наверняка она хотела, чтобы он остался, но Гектор – достаточно резкий и деловой мужчина, несмотря на его романтическую внешность. Он ясно дал понять, что теперь, когда мы все трое благополучно доставлены, он отправляется назад к армии, собравшейся у ворот. Пытаясь скрыть всю глубину своего горя, его жена подняла их маленького сына Астиянакса для прощального поцелуя, но Гектор уже надел свой огромный бронзовый шлем с конским хвостом. Ребенок не узнал его в таком странном виде и испугался.
Я была ошеломлена этой сценой, это самый ужасный момент Илиады, хотя в поэме все происходило несколько в ином окружении. Я знала то, что не знал никто из присутствующих, кроме Флоримель, – рослый, отважный Гектор никогда не вернется живым, и тело его будет поругано на глазах беспомощной семьи, – это знание убедило меня в том, что это марионетки, полностью запрограммированные актеры. На самом деле, когда Гектор опустился на колени и снял свой шлем, чтобы успокоить ребенка, трудно было поверить, что такой чисто человеческий поступок, не важно, насколько известный и много раз обсужденный, мог быть воссоздан чисто инженерными алгоритмами.
Я устала, очень устала, но эту сцену я никогда не забуду. Что же хуже для Гектора и его семьи – пережить этот печальный момент или, как грешники в поэте Данте, повторять это трагическое событие раз за разом без надежды на спасение?
Глупо так много времени тратить на эти привидения, потому что по сути они и есть привидения, при том что мне нужно столько сделать для спасения жизней моих реальных, живых друзей. Я думаю, что переутомление заставляет меня снова и снова переживать этот момент – Гектор опускается на колени и снимает свой шлем с покачивающимся плюмажем, протягивает руки к плачущему ребенку, который еще не уверен, что это его отец. Андромаха и престарелая Гекуба наблюдают со скорбными улыбками, они интуитивно чувствуют, хотя и не могут это доказать, что беспричинный страх ребенка вызван присутствием смерти в их доме.
Какой длинный день, ведь он начался вообще в другом мире. У меня иссякают слова. Женщины отправились спать. Флоримель храпит рядом. Эмили наконец уснула некрепким сном, она бормочет и мечется, но хотя бы не плачет. Я уверена, что с ней что-то не так, даже если учесть молодость и неискушенность, – она стала такой после того, как Рени с друзьями спасли ее. Но нет больше сил думать. Как трагедия этого города, обреченного быть разрушенным по воле капризных богов, мои мысли ходят по кругу.
Спать. Завтра мы сможем лучше разобраться. Спать…
Код Дельфи. Закончить здесь.

* * *

Рени спала некрепко и беспокойно, ей снился странный сон. Стивена привязали к фасаду огромного деревянного коня, он крикнул ей, что все видит – их квартиру в Пайнтауне, школу, а Рени безуспешно прыгала и прыгала, пытаясь дотянуться до него и стащить вниз к земле и безопасности.
«Они собираются использовать этого коня, – подумала Рени. – Они собираются его использовать, чтобы разрушить ворота, и тогда Стивен погибнет…»
Когда она вынырнула из сна, ее охватили противоречивые мысли.
«Нет, постой, конь спасет нас, потому что только мы о нем знаем. Мы залезем в него и сбежим».
Но они не смогли это сделать, конь стоял за воротами, в нем сидели злые дети с когтями и темными липами, а она с товарищами находилась внутри крепости, беспомощная, и ждала…
Рени судорожно вздохнула и проснулась, !Ксаббу склонился над ней, на его все еще непривычном лице – тревога.
– Ты стонала, – пояснил он. – Во сне, хочу сказать. Я подумал, что тебе плохо.
Она огляделась, чтобы сориентироваться. На земле лежала роса. Небо над головой все еще было темным, но большинство костров прогорело. Над ними возвышались знаменитые троянские ворота, слегка отсвечивающие янтарно-желтым, две сторожевые башни по бокам казались большими, квадратными надгробными плитами.
– Просто… Я видела во сне Стивена. – Она стряхнула сон. Остальные воины, лежащие у костра, тоже спали беспокойно, как и Т-четыре-Б, – Просто еще один сон.
Они поболтали еще несколько минут о ничего не значащих вещах, своих новых телах, пытаясь вернуться в нормаль-нос состояние. Но в их настоящем положении не было ничего нормального. От костра к костру бегали связные и поднимали солдат, стараясь не шуметь. На востоке появлялась еле различимая полоска света.
Т-четыре-Б проснулся в плохом настроении – он хмурился и молчал, от вчерашней бравады не осталось и следа. Рени это порадовало – меньше шансов, что он наделает глупостей.
– Нам что, типа, придется драться на стенах? – спросил он, рассматривая высокие крепостные валы. Хавьер широко раскрыл глаза, так что стали видны белки.
– Думаю, что нет. Мы будем атаковать греков за воротами в долине. – Рени нахмурилась. – Но я хочу, чтобы ты не ввязывался ни в какие схватки, если сможешь. Хавьер, ты меня слышишь? И не кривись, мы уже достаточно испытали вместе, и я имею право называть тебя твоим настоящим именем.
Он пожал плечами.
Она повернулась к !Ксаббу, приглашая его принять участие в разговоре.
– Нас могут там убить. Мы не программы, как остальные. Наша задача – остаться в живых. Не позволяйте втянуть себя во всю эту чушь. Это как сетевой фильм. Все нереально. Ты меня понимаешь?
!Ксаббу улыбнулся, но улыбка была слабой. Т-четыре-Б подумал, потом тоже кивнул.
– Ты что, боишься? – спросил !Ксаббу.
– Ты чертовски прав, – Рени слышала, что связной тихонько разговаривает с воинами у костра рядом, слышала, как солдаты поднимаются на ноги, стряхивая росу с доспехов и оружия. Лагерь оживал, шум и разговоры зазвучали громче. – Я смертельно боюсь. Эти копья и стрелы так же опасны для нас здесь, как и в РЖ. Закрывайтесь щитами. Мы будем держаться вместе, и прикрывать друг друга. Не отходите!
Когда посланники добрались до них и велели присоединяться к остальным, Рени встала и надела шлем, подняла свое тяжелое копье и щит.
«Жаль, что у меня нет подготовки в военном деле, – печально подумала она, толкаясь с остальными у самых ворот. – Я бы променяла ее сейчас на то, чему училась».
!Ксаббу сжал ее руку под бронзовыми наплечниками. С другой стороны стоял Т-четыре-Б, его золотые доспехи все еще были накрыты плащом, он шевелил губами, словно молился.
Гектор стоял на большом камне перед самыми воротами, как живой памятник. Его копье было размером в три человеческих роста, но он размахивал им так легко, будто это была всего лишь бамбуковая удочка.
– Троянцы, дарданцы и все наши союзники, пришел час! – крикнул он, – Давайте обрушимся на греков. Давайте сожжем их черные корабли. Давайте отомстим каждому из них за осаду нашего города, за каждую из наших жен и дочерей, угнанных в рабство. Пусть каждый примет смерть отважно, чтобы боги зарыдали, глядя на храбрость защитников Трои!
Когда слабый шум в рядах воинов перерос в животный рев, из-за восточного холма показался край солнца и тут же вспыхнул яркими лучами, заливая светом долину.


Часть четвертая
ЗАКАТ НАД СТЕНАМИ

Ты солнца закат отобран у меня.
Солнца восход у меня ты похитил.
Все похитил ты, что было и будет,
И луну, а страшнее всего, что
Ты унес от меня все святое.
Уильям Батлер Йейтс. Плач ирландской девушки

ГЛАВА 27
ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Аризона обвиняется в использовании рабского труда.
(изображение: Молодые люди строем идут на работу на ранчо Правды и Чести)
ГОЛОС: Группа по защите гражданских прав населения денонсировала закон, утвержденный законодательным собранием штата Аризона. По этому закону все несовершеннолетние нарушители должны были проходить через «молодежные лагеря общественных работ», которые группа защитников признала лагерями рабского груда.
(изображение: Анастасия Пелхам, наблюдатель группы защитников, перед законодательным собранием)
ПЕЛХАМ: Мы уже сталкивались с подобным в Техасе, это ужасно – двадцать детей умерли в техасских исправительных заведениях за год от теплового и солнечного ударов. Это разрешенное законом убийство.
(изображение: сенатор штата Элдридж Баскетт)
БАСКЕТТ: «Да, я слышал всю эту чушь – Аусшвиц, все это дерьмо. Дело в том, что у нас огромные исправительные заведения забиты малолетними преступниками, многие из них испорченные, опасные дети. Мы тратим миллионы на их содержание. Поэтому мы говорим им: "Хочется каникул за счет штата? Заработай их " . По-моему, очень справедливо».

Когда Фредерикс вернулась, Орландо пытался усесться на своем ложе из веток. Солнце скрылось, только свет от жаровни освещал хижину, поэтому Орландо низко наклонялся, чтобы увидеть то, что его интересовало.
– Что ты делаешь?
– Просто… Просто пытаюсь… – Усилие забрало последние его силы, по он был полон решимости. Орландо удалось сесть, потом началась длительная процедура по сгибанию ноги, поскольку он хотел взглянуть на стопу, – Просто хочу посмотреть на свои пятки.
– Тебя заинтересовали твои ноги? Да, любознательность всегда была твоим коньком, Гардинер, это уж точно.
– Если я – Ахилл, у меня должно быть что-то не так с пяткой. Ты что, никогда не слышал выражения «ахиллесова пята»? Ты вообще чем-нибудь занимаешься, кроме школы, или только ждешь приглашения на вечеринку во Дворец Теней?
– Ладно, поняла. – Хотя она не была так уверена, как казалось, – Что же не так с твоей пяткой?
– Ахилл был убит попаданием в пятку – так говорится в старых легендах. Я точно не знаю как, просто знаю, что так было.
– Тогда надень ботинки. И прекратим это. – Фредерикс не хотела говорить о смерти Орландо, это было очевидно. – Все эти люди ходят и пытаются уговорить тебя сражаться с троянцами.
– Я все равно не соглашусь, пусть ходят, если хотят. – Попытка рассмотреть свои пятки утомила, но никакого результата не дала. Он застонал и снова принял лежачее положение, в голове стучало. – Я не могу, просто не могу. У меня нет сил. Этот дурацкий египетский храм меня доконал.
– Мы отсюда выберемся, – сказала Фредерикс с некоторым сомнением в голосе. – И с тобой все будет хорошо.
Орландо не стал напоминать то, что они оба знали.
– Нет, мы побудем здесь, по крайней мере, пока не убедимся, что Рени и остальные добрались сюда.
– Конечно, добрались. Та женщина из Холодильника так сказала.
– Нет, не так. Она сказала, что мы найдем то, что ищем, здесь или вроде того. Она ничего не говорила о том, что наши друзья здесь появятся. Ты уже достаточно наслушалась пророчеств в Срединной стране, Фредерикс. Сначала они звучат одним образом, а лотом все оказывается по-другому. Предсказания очень обманчивы.
– Просто я хочу идти дальше. Я хочу найти выход отсюда. – Фредерикс склонила голову, ее новое тело красавца Патрокла контрастировало с угрюмой позой. – Я хочу увидеть маму и папу.
– Я знаю. – Орландо не мог долго молчать, к тому же он не хотел думать кое о чем. – Ты что-нибудь обнаружила, когда выходила? Какие-то следы Бонни Мей или детишек?
Фредерикс вздохнула:
– Нет, никто о них не говорил. Если бы стая желтых обезьян летала бы здесь, уж наверное, кто-нибудь бы заметил.
– Если они не изменились, как мы, например.
– Да, – Фредерикс недовольно скривилась. – Что же нам теперь делать, спрашивать всех, кого встречаем: «Извините, вы случайно не были обезьяной»? Здесь все так трудно! Хуже, чем в реальном мире.
– Не помнишь, летели они за тобой, когда мы входили в ворота?
– Я ничего не видела, Гардинер! Там были летучие мыши и чудовища, и этот парень Манди сказал: «Быстро в проход!» Так что я толкнула тебя и сама прыгнула за тобой.
– Нанди. Его зовут Нанди.
– Неважно. Мне некогда было оглядываться.
Орландо не мог не волноваться за Дикое Племя, оставшееся в разваливающемся сим-мире Египта с разъяренным Осирисом. Они ведь еще дети, совсем крошки.
– Не надо было выпускать их из того кувшина, – мрачно сказал он.
– Откуда нам было знать, – нахмурилась Фредерикс – Они что, все время просидели в кувшине? Пока мы были в мультяшном мире, в жучином мире? Просто сидели в кувшине, будто они – ореховое масло?
– Не знаю. – Орландо невольно зевнул. Проспав весь день, он совсем не отдохнул. Это могло указывать на то, что он копит энергию для какого-то надвигающегося события. Но откуда эта энергия возьмется? Сейчас он бы и котенка не поднял.
«Кто-то все время вмешивается в работу Сети. У всех в сим-мире происходят приключения – и это нормально. Но как объяснить, что кто-то появляется в Холодильнике, потом – бац! она уже египетская богиня в другой симуляции? Она говорит нам, куда идти, помогает? Ничего не понимаю, – он слегка пожал плечами, – Может, да, а может, нет. Или кто-то в самом деле пытается с нами связаться?»
Его отвлек шум снаружи, громкие голоса, которые то ли протестуют, то ли спорят. Не похоже на что-нибудь серьезное – скорее всего, спор из-за игры в кости, такие часто случались в скучающих войсках Ахилла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104