ГЛАВА 11
КАРАНТИН

СЕТЕПЕРЕДАЧА/МОДА: Мбимба «Уставший от улицы».
(изображение: осенний показ Мбимбы – топ-модели)
ГОЛОС: Дизайнер Хусейн Мбимба заявил, что новые веяния в молодежной моде не отразятся на его стиле. Он по-прежнему отдает предпочтение летящим тканям, как в последней коллекции «Шутя», его привлекают цвета и форма, а не увлечения толпы.
(изображение: Мбимба за кулисами Миланского дома мод)
МБИМБА: «Мне надоела молодежная мода, можно до бесконечности рассуждать о людях, которым не хватает ума даже на то, чтобы проявить индивидуальность».

На миг Рени показалось, что она кричит на самом деле, но тут она очнулась ото сна, в котором Мартину и Стивена замуровали в бочку и сбросили в глубокую темную реку. Во сне Рени пыталась плыть изо всех сил, но никак не могла поймать ту бочку. Открыв глаза, Рени увидела Эмили, которая раскачивалась вперед-назад рядом с еще спящим Т-четыре-Б. Его голова склонилась на грудь, защищенную доспехами. В падающем сбоку освещении стали видны следы от прыщей на грязных щеках. Рени подумала, что почему-то тинэйджеры всегда переносят этот атрибут возраста на свой виртуальный образ.
Рени страшно разозлилась на себя за то, что заснула, хотя это было лучшее, что можно было бы сделать после многочасовых поисков следов Мартины, тем более что они вернулись первыми. Рени же отнеслась к этому как к предательству – поддаться усталости, когда Мартина потерялась.
«Столько людей нуждаются в нашей помощи, – с горечью подумала Рени, – а мы не помогли ни одному».
Рени по привычке протерла глаза от сна и подумала о своем реальном лице под маской, покоящемся в кабинке на старой базе. Интересно, образовались ли корочки в уголках глаз? Может, они уже скопились на внутренней стороне воздушной маски, как шлак вокруг шахты? Эта мысль вызвала отвращение, но одновременно и позабавила ее. Трудно было представить, что ее тело очень далеко, но при этом реагирует на действия в виртуальной реальности. Суставы ее настоящего тела сгибались, когда она сгибала их в виртуальном мире, ее конечности двигались в резервуаре с плазматической жидкостью, когда она бежала через «лес» в микромире или по закоулкам сети Иноземья. Ей стало жаль своего тела, будто оно стало ненужным, как игрушка, которая наскучила.
Рени отбросила мрачные мысли и села, пытаясь припомнить, в какой же из многочисленных комнат огромного дома остановилась. Она все вспомнила уже через минуту, как только посмотрела на скудную меблировку: длинный стол, несколько десятков стульев и иконы в нишах вдоль стены, у каждой иконы – своя свеча.
«Братья-библиотекари. Их главная столовая или что-то в этом роде».
Брат Эпистулус Терциус пришел в ужас, когда исчезла их спутница, хотя он сомневался, что это похищение, а полагал, что это скорее необычное для закрытого полуфеодального общества происшествие. Он собрал нескольких коллег, чтобы они помогли поискать на территории Библиотеки, и отправил еще одного просить аудиенции у Главного Настоятеля на поиски монаха-чистильщика, в котором Рени подозревала переодетого врага. Эпистулус Терциус также настоял на том, чтобы Рени и ее друзья пользовались галереями Библиотеки по своему усмотрению.
Рени попыталась сосредоточиться на происшествии. С каждой минутой пребывания Мартины в лапах чудища опасность увеличивалась. Рени посмотрена на Эмили и задумалась, почему Квон Ли не схватила ее вместо Мартины, как она пыталась в незавершенной симуляции? Только потому, что Мартина подвернулась под руку, или причина была иной? Значит ли это, что чудовище оставит ее в живых?
Снаружи раздались чьи-то тяжелые шаги. Когда вошли !Ксаббу и Флоримель, Т-четыре-Б шевельнулся и пробормотал что-то во сне.
– Есть новости? – Рени обрадовалась их возвращению, но по позам и выражению лиц поняла, что означает жест Флоримель. – Черт! Нужно что-то делать, не могли же они просто испариться.
– В таком месте? – уныло ответила Флоримель. – Среди тысяч комнат? Боюсь, что это проще простого.
– Молодой монах приглашает нас… как они это называют? – !Ксаббу наморщил лоб. – В покои настоятеля. Он очень обеспокоен.
– Брат Эпистулус Терциус, – произнесла Флоримель. – Бог мой, язык сломаешь. Давайте звать его Э-три, а наш юный друг там, в углу, может провозгласить его почетным пацаном.
Рени улыбнулась из вежливости и посмотрела на Т-четыре-Б, протирающего глаза.
– Мы должны принимать любую помощь, – сказала Рени. Эмили только что проснулась и выглядела не лучше Т-четыре-Б. – Все пойдем?
– Разве нам можно разделяться? – спросила Флоримель.
Несмотря на внушительные размеры комнаты, она казалась маленькой для аббата великой Библиотеки, крупного мужчины с небольшими проницательными глазами и очаровательной улыбкой, которая часто озаряла его грубоватое лицо. Но каким бы милым ни казалось выражение его лица, после того как настоятель, уважительно называемый монахами Приморис, пригласил Рени и Флоримель к столу, а остальные расселись на скамейке у двери, поводов для улыбок почти не осталось.
– Какое ужасное происшествие, – сказал он, обращаясь к Рени и товарищам. – Мы так старались сделать наш Рынок безопасным для путешественников. И вдруг два человека попадают в ловушку за одну неделю! К тому же в этом участвует наш прислужник, если вы не ошибаетесь.
– Кто-то, кто прикидывается, – вмешался брат Э-три. – Кто-то прикинулся нашим прислужником.
– Ладно, мы в этом разберемся. А вот и брат Главный Попечитель. – Аббат поднял мясистую руку и помахал ему: – Заходи, брат, порадуй нас своим присутствием. Ты нашел юного негодяя?
Главный Попечитель, чья борода была ярко-рыжей, несмотря на преклонный возраст, покачал головой.
– Нет, увы, Приморис. Никаких следов, кроме его одежды, – он водрузил на стол аббата горку одежды. – Квонли – так его зовут – пробыл у нас не больше двух недель, и никто из прислужников не знает пройдоху близко.
– Совершенно с вами согласна, – заметила Рени, – тем более что никто не заметил, что это женщина.
– Что? – нахмурился аббат. – Этот преступник – женщина? Никогда не слышал ничего подобного.
– Это длинная история, – Рени не могла оторвать глаз от стопки одежды. – Можно, мы осмотрим одежду?
Аббат жестом дал разрешение. Флоримель выступила вперед и начала осторожно разворачивать вещи. Рени подавила в себе гордыню и позволила ей продолжить. Осматривать было почти нечего, грубая блуза и пара шерстяных чулок с меткой.
– Но это не та одежда, в которой я ее видела в последний рад, – заявила Рени.
Брат Главный Попечитель поднял свои рыжие кустистые брови.
– Это Библиотека, а не тюрьма, дорогая леди, и сейчас не темные времена, которые наступили после Пожара на Верхней Полке. У моих мальчиков есть смена белья, чтобы они могли отдавать свою одежду в чистку.
– А это что? – Флоримель подняла палец, на котором держался кусочек чего-то белого. – Это находилось на манжете.
Эпистулус Терциус был самым сообразительным из трех монахов. Он наклонился, присмотрелся и сказал:
– Вроде штукатурка.
Брат Главный Настоятель отозвался не сразу. Рассмотрев кусочек, он сказал:
– По-моему, это не из Библиотеки. Видите, кусочек фигурный, а единственная штукатурка здесь – на ровных стенах монастырских покоев. В Библиотеке же только дерево и камень.
Рени захлопала в ладоши от радости.
– Уже что-то! Хоть какая зацепка! – Она повернулась к аббату: – Есть ли способ узнать, откуда это? Я понимаю, дом очень велик, но…
Аббат поднял руку, чтобы остановить поток вопросов.
– Уверен, что можем.
Он вытащил из-под стола трубу, завернутую в ткань, и заговорил в нее:
– Алло? Алло, это брат Вокус?
Он поднес трубу к уху, ответа не последовало, аббат потряс приспособление и начал все с начала. Наконец он признался:
– Кто-то явно отсоединил мою переговорную трубу. Эпистулус Терциус, будь добр, сходи к брату Фактуму Квинтусу. Он, наверное, составляет каталог в Изразцовом Зале.
Когда юный монах убежал, аббат повернулся к гостям:
– Фактум Квинтус – наш эксперт по отделочным материалам, хотя его ученость этим не ограничивается. Он провел замечательное исследование по амбразурам, благодаря его работе нам удалось определить, что бумаги, которые мы называли Документами Полукруглой Апсиды, на самом деле происходят из совершенно другого источника. Когда эти документы наконец, переведут, его имя будет в них увековечено. – Лицо аббата осветила лучезарная улыбка. – Хороший человек.
Рени улыбнулась в ответ, но внутри у нее все кипело. Она хотела действовать, только сознание того, что в их руках жизнь Мартины, сдерживало внутренний голос, требующий немедленных шагов, не важно каких.
Наконец вошел Фактум Квинтус, молчаливый и неземной, как крещенский призрак. Круглолицый Брат Э-три (Рени поморщилась от мысли, что такое сокращение получается у нее автоматически) стоял в дверях за ним, тяжело дыша, будто ему пришлось тащить того на себе до самых покоев аббата. Если и так, вряд ли это было тяжело, так как Фактум Квинтус был невероятно худ, а лицо его напоминало рыбье, когда она таращит глаза из аквариума. Вновь пришедший даже не глянул в сторону гостей, словно постоянно встречал бабуинов у аббата.
– Ты звал меня, Приморис? – Квинтус обладал юношеским голоском, хотя ему было лет тридцать.
– Сделай милость, посмотри на это. – Аббат показал на обломок штукатурки, который Флоримель положила на вновь сложенную одежду.
Тощий монах рассматривал ее некоторое время, его лицо было совершенно бесстрастно, потом полез за пазуху и вытащил прямоугольное стекло на цепочке. Он нацепил его себе на нос – в центре приспособления было вырезано углубление специально для этой цели, – повертел стекло туда-сюда, наклонившись над белым пятнышком и при этом причмокивая. Прошло немало времени, прежде чем он распрямил спину.
– Это фрагмент лепного цветка. Да, да. Обломок, следует предположить, принадлежит наружной лепке одной из старейших башен.
Он поднял кусочек кончиком пальца и снова принялся рассматривать.
– Хм. Да. Видите изгиб? Очень примечательно. Не видел такого маленького, это меня немного сбило. Сначала подумал, что он от углового орнамента, который обнаружили, когда снимали верхний слой с Ракушечного Фасада.
За стеклами его глаза казались еще больше похожими на рыбьи.
– Можно, я оставлю его у себя? Хотелось бы взглянуть на состав штукатурки.
Он вернул обломок на сложенную одежду и лизнул палец.
– М-м-м. Больше гипса, чем можно было ожидать.
– Все замечательно, – сказала Рени, стараясь говорить медленно, чтобы скрыть нетерпение, – но не могли бы вы сказать, откуда этот кусочек? Мы кое-кого разыскиваем, а этот фрагмент с его одежды.
Аббат и Эпистулус Терциус странно посмотрели на нее, явно осуждая подобное вмешательство, но Рени не стала объясняться.
– Мы торопимся – этот человек похитил нашего друга.
Фактум Квинтус задумчиво посмотрел на нее, он по-прежнему держал палец во рту, потом вдруг повернулся и вышел из комнаты аббата. Рени изумленно наблюдала за ним.
– Куда он отправился?
– Эпистулус Терциус, сходи, пожалуйста, за ним, – попросил аббат. – Он немножко… рассеянный от природы, – объяснил Главный Настоятель Рени и остальным. – Вот поэтому ему никогда не бывать Главным Фактумом. Но он чрезвычайно умен, и я уверен, сейчас он думает над вашим вопросом.
Вскоре Эпистулус Терциус вернулся, а лицо его было еще краснее, чем в первый раз (Рени была уверена, что монах начинает раскаиваться в том, что связался с чужаками).
– Он ушел в подземное хранилище, Приморис.
– Ага, – огромный аббат застыл в кресле, как изваяние. – Он ищет что-то, чтобы помочь вам.
Наступила неловкая тишина. Аббат и братья Главный Попечитель и Эпистулус Терциус, которые должны были привыкнуть к неподвижности, тем не менее проявляли нетерпение, разглядывая стены. Рени и ее друзья почувствовали себя не в своей тарелке. Только не !Ксаббу и Эмили. !Ксаббу старался изо всех сил не походить на человека, поскольку в этой симуляции они не встретили ни одного говорящего животного, он сидел рядом с Т-четыре-Б и делал вид, что ищет блох у того в раскрашенных в полоску волосах. Т-четыре-Б это жутко не нравилось, зато Эмили забавляло.
– Раз уж мы ждем, – сказала Рени, – расскажите нам, по крайней мере, об этом месте. Оно большое? С виду – огромное.
Аббат поднял глаза и улыбнулся.
– Библиотека? Да, конечно, думаю, большая, хотя сравнить не с чем, поблизости есть только две библиотеки.
– Нет, я имею в виду дом. – Рени вспомнила целое море крыш. – Он все не кончается и не кончается, как город. Насколько он велик?
Аббат взглянул на брата Главного Попечителя, потом на нее.
– Город? Я не понимаю.
– Оставь, Рени, – вмешалась Флоримель. – Это неважно.
– Далеко ли до конца дома? – спросила Рени аббата. Кто знает, когда им удастся с кем-то нормально поговорить. – Ну до места, где дома уже нет?
– А, – великан медленно кивнул. – Понял. У тебя, наверное, религиозное образование? Или в той части дома, откуда ты пришла, про это ходят легенды? Никто не знает, что лежит за пределами дома, потому что никто, видевший это, не вернулся, чтобы нам рассказать. Так же как никто не вернулся после смерти, чтобы сообщить нам, что там происходит. Те, кто верит в Хозяйку Окон, могут поспорить со мной по обоим пунктам, конечно, но дом полнится странными идеями и культами. Мы же, Библиотечное Братство, оперируем только фактами.
– Значит, он бесконечен? Он… он тянется и тянется без конца?
– Некоторые утверждают, что где-то снаружи находятся Строители. – Аббат жестом показал, что готов принять неприятную правду. – Они верят, что где-то очень-очень далеко есть место, которое… не дом. По-другому не могу объяснить. Это место – край света. А Строители все продолжают там строить. Но культы Строителя встречаются все реже – это связано с периодом мира и процветания.
Рени не успела даже начать обдумывать эту мысль о доме, который представляет собой целый мир – мир без конца и границ, когда вернулся высокий, тощий Фактум Квинтус, в руках он нес ворох скрученных листов бумаги и пергаментов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104