Верфель вошел вслед за ними, а я принес и поставил стул.Кивнув мне, оба работника покинули контору – оштукатуренное помещение, имевшее около десяти локтей в длину и пятнадцати в ширину. Единственное, достигавшее двух локтей в ширину и трех в высоту окно было забрано снаружи массивной металлической решеткой. Мой стол, как, надо полагать, и рассчитывал Верфель, стал самым заметным элементом убранства помещения. Хотя в первую очередь здесь обращал на себя внимание сам хозяин: стройный мускулистый атлет на добрую голову выше меня ростом.Внимательно, с сосредоточенным выражением на лице, Верфель осмотрел стол, пробежал пальцами по столешнице, выдвинул по очереди, и не по одному разу, каждый ящик, осмотрел их все снаружи и изнутри, уселся на стул, покачался на нем взад-вперед и из стороны в сторону и наконец выпрямился.– Есть только одно замечание…У меня появилось сильное желание огреть Верфеля по башке.– Ты нигде не поставил клеймо изготовителя.По правде сказать, это просто не пришло мне в голову. Сардит маркировал свои изделия, а вот Дестрин – никогда. Впрочем, кто станет ставить клеймо мастера на дешевые скамьи для таверны?Верфель рассмеялся.– Не переживай, мастер Леррис, это я просто к слову. Мне-то никакой разницы нет, а вот тебе советую подумать. Хорошая работа заслуживает отличительного знака.Приоткрыв дверь с железным засовом, он исчез за ней и вскоре появился с кожаным кошелем.– По-моему, он прекрасно вписался в помещение. А, мастер Леррис?Я улыбнулся:– По-моему, тоже, хотя об этом, наверное, лучше спрашивать не меня.– А кого еще?Тут он, надо признаться, был прав. Хорошие мастера оценивают свой труд придирчивее всех прочих.Отсчитав десять золотых, Верфель положил рядом два серебреника.– Вот. Два серебреника не так уж много, но дела идут не так хорошо, как хотелось бы. Я, конечно, расхвалю твою работу всем своим знакомым, хотя вещь говорит сама за себя.Чувствуя неловкость – ведь до уровня дядюшки Сардита моя работа еще не дотягивала, – я поспешил сменить тему.– А что за сложности с делами? Хамор перебивает торговлю?– Нет. Пока еще нет. Просто нынче плохие урожаи. На капусту, фрукты, картофель и оливки. Особенно на оливки…– Ты сказал «пока нет». Похоже, неприятности с хаморианскими торговцами все-таки ожидаются?– Не с самими торговцами, Леррис, а с теми, кто стоит за ними. Благодаря механическим станкам у них дешевые ткани, и скоро они приберут к рукам все мануфактурное дело. Потом появятся дешевые инструменты, дешевое стекло и дешевая керамика. Ну а затем они наладят собственные грузоперевозки и построят фабрики. В Острии и к югу от Нолдры это уже случилось, а нынче то же самое творится в Делапре.– Но разве не может герцог или кто-то еще им помешать?– Пытаются: вводят тарифы, налоги, пошлины, да все без толку. Они находят лазейки.Я кивнул.– Но беда даже не в этом: за их купцами всегда следуют корабли и солдаты. Коларису не выстоять в одиночку против виконта и Хидлена, а Хамор поддержит его лишь в обмен на открытие Фритауна для их товаров. Недалек тот день, когда хаморцы будут там хозяйничать. Конечно, ни столяр, ни грузоперевозчик этому помешать не могут, но вот супруге твоей, боюсь, в скором времени придется туго.– Может быть.Что бы ни происходило в последнее время, в результате мне или Кристал приходилось туго. А чаще всего нам обоим.– Хорошо, что я не командующий, – сказал Верфель, покосившись на дверь.Поняв намек, я сгреб монеты и поклонился.– Спасибо.– Тебе спасибо. Стол прекрасный, мне всегда хотелось таким обзавестись. Порадуюсь, пока могу.Он с удовольствием уселся за стол, а я вернулся к своему фургону и проверил, на месте ли посох.По дороге домой браться за посох не пришлось, но меня не покидало ощущение, что он потребуется мне куда скорее, чем того бы хотелось. LII На следующее утро, после того как Кристал уехала в Кифриен, я потащился на конюшню, где, почистив и накормив Гэрлока и упряжную кобылу, подвесил на стропило мешок с песком и принялся наносить по нему удары посохом.Даже запыхавшись и покрывшись потом, я не прекращал упражняться до тех пор, пока не задел посохом о перегородку стойла. Вырвавшись из рук, посох задел мою больную ногу, мне пришлось стиснуть зубы и, старясь не стонать, опуститься на солому. К счастью – это подтвердила проверка чувствами – обошлось без перелома, но здоровенный синяк был мне обеспечен.Когда я наконец встал и заковылял к выходу, Гэрлок недовольно заржал. Ему хотелось прогуляться, но мне, в нынешнем положении, едва ли стоило залезать в седло.Рисса, выметавшая мусор из кухни, заметила, как я ковыляю в мастерскую, и ворчливо заметила:– Совсем себя не жалеете, что ты, что командующая. Работаете, пока не начнете валиться с ног. Этак и до тридцати не доживете, и детей после себя не оставите.– Рисса, если я свалюсь с ног, то не дотяну и до следующей осени.– Ага, а ежели станешь носиться как угорелый из конюшни в мастерскую – на больной-то ноге! – это поможет тебе прожить дольше?Она была права, и мне не оставалось ничего другого, как ухмыльнуться.– Ты работаешь как проклятый и создаешь замечательные вещи. Но эти твои изделия, будут ли они тебя любить?– Рисса…Взмахнув последний раз веником, Рисса исчезла за кухонной дверью. Последнее слово, таким образом, осталось за ней.Наполнив водой увлажнитель воздуха, я достал наброски Даррикова ларя и сделал на их основе рабочий чертеж. Особое внимание пришлось уделить крепежу: ограниченные возможности заказчика вынуждали меня использовать более легкую, а стало быть, менее прочную древесину.Некоторые мастера ухитрялись разрабатывать все такие детали в голове, но мне пока недоставало опыта.К тому времени, когда удалось разобраться с чертежами, боль в ушибленной посохом ноге стихла, и я, оседлав Гэрлока, направился к западной дороге, где находилась лесопилка Фаслика. Мне требовалось подобрать материал для Даррикова ларя и письменного стола Антоны, работа над которым откладывалась то из-за моих ран, то из-за того, что Фаслик был занят похоронами своей сестры.Все зависело от того, какая древесина и по какой цене найдется на лесопилке, как бы мне не пришлось переделывать чертежи.Мое появление на полосе утоптанной глины, ведущей вверх по склону к лесопилке, громким щебетом приветствовал зимний крапивник, перепорхнувший на высаженные вдоль южной стороны деревья.Привязав Гэрлока к столбу близ водяного колеса, я спустился вниз – поглядеть, как в тесном каменистом желобе бурлит приводящая в действие пилу вода. Камни по краям желоба покрывал мох: свидетельство того, что семейство Фаслика владело лесопилкой с давних времен. Из самого каменного здания лесопилки доносился визг пилы. Там шла работа, а значит, или сам хозяин, или кто-то из его людей находился на месте.Войдя внутрь, я увидел, как Фаслик – силач, шириной плеч превосходивший даже Тэлрина – подает на распилку бревна, и, чтобы не отвлекать его, отошел к штабелями досок и заготовок. Дуба, что красного, что белого, ели и сосны там было в избытке, лоркена немного, вишни и того меньше, а ореховых пород не имелось вовсе.Еще один широкоплечий малый с короткими каштановыми волосами прихрамывая подошел к штабелю небольших, не больше чем на дюжину спанов, дубовых стволов, предназначавшихся, по моему разумению, не на доски, а на столбы и стропила.Мое бедро еще побаливало после утренней промашки, и когда этот паренек, стараясь, чтобы вес приходился на здоровую ногу, стал перекатывать бревна на тачку, я кивнул ему с пониманием и сочувствием.После чего, едва стихло завывание пилы, заковылял к Фаслику. Его подмастерье вычищал выемку под полотном, двое работников складывали доски в штабеля, а сам хозяин возвращался от северной двери, где, видимо, перекрыл подачу воды.Опилок в воздухе было столько, что я чихнул.Хозяин лесопилки приветственно поднял руку.– За деревом пожаловал, мастер Леррис? Какие породы тебе нужны?– Дуб, белый или золотистый, и вишня. Столько, чтобы хватило на дубовый ларь и вишневый письменный стол.– По штабелям ты уже посмотрел?Я кивнул.– Покажи, что выбрал.Мы пошли вдоль штабелей.– Вишни мне надо восемь широких брусьев и пять узких, дуба, вот этого, шесть досок и столько же брусьев.Фаслик задумался.– Ну, вишня, полагаю, пойдет по три золотых…– Дороговато. Дерево молодое…– С чего ты взял?– Сужу по волокнам. Структура рыхлая.Нахмурившись, Фаслик сплюнул на глиняный пол.– Для такого молодого парня…– Я прошел хорошую выучку.– Меньше двух с половиной я не возьму.– Пусть будет два с половиной.Спорить мне не хотелось, к тому же вишня – материал редкий.– А что с дубом?– Сколько дашь? – Фаслик прищурился. – Какая цена, по-твоему, будет справедливой?– Ну, белый дуб здесь неплох, но у тебя его много, а по весне, когда монет у людей в обрез, спрос невысок. Скажем, восемь серебреников.Мысленно я нацелился на золотой.– Золотой и три. Ни медяком меньше!– Девять серебреников.– Золотой и два. Это, считай, даром: моей семье придется обходиться одним кукурузным хлебом.– Золотой. Это при том, что моему пони придется обходиться придорожной травкой. На зерно и сено у меня уже не хватит.– Золотой и один! Только для тебя: ты честный малый, и я не прочь иметь с тобой дело и дальше.Я вздохнул, но главным образом для виду.– Идет.– Договорились.Мы ударили по рукам.– Ты не против, если я заеду попозже? Я верхом, а под древесину нужен фургон.Он кивнул.– Ма… с… тер, – прозвучал незнакомый голос.Рядом со мной стоял молодой человек с кривой ногой.– Вигил, не беспокой мастера, – мягко сказал Фаслик.– Какое беспокойство? – я присмотрелся к парню, и он показался мне больше похожим на преждевременно выросшего и раздавшегося в плечах мальчишку. – Ты хотел что-то спросить?– По… по… к… казать. Взг… г… ляни.Из складок туники он извлек резную крылатую фигурку с женским лицом и струящимися волосами.– Ты… может…Паренек осекся и молча протянул статуэтку мне.– Он всегда такой был, – пояснил Фаслик. – Славный парнишка, старательный, но ему трудно выразить, что он имеет в виду.Статуэтка понравилась мне с первого взгляда, а вчувствовавшись в нее, я испытал потрясение. Каждая линия резца следовала природному изгибу волокон.– Ты сам ее вырезал?Заика кивнул.– Я ж говорил, он старательный, – заметил Фаслик.– Ты не понимаешь, эта вещь лучше, чем мог бы сделать я. Гораздо лучше.Фаслик разинул рот. Вигил тоже.– Я умею мастерить мебель, и совсем неплохо, но такое искусство! Вигил, хотел бы ты выучиться на столяра? Я могу рассказать тебе о дереве все, что знаю, и научить работе с инструментами. Только имей в виду, работа столяра нелегкая. Она требует не только способности, но и аккуратности. В мастерской должно быть чисто, и столяру приходится не только мастерить красивые вещи, но и содержать в порядке рабочее место. Тебя это не смущает?– Нн-ет-чищу-лес-ссопил-лку.Он взглянул на своего отца. Я тоже.– С твоего благословения, Фаслик, я бы взял его в подмастерья.– Но ты не обязан, мастер Леррис, – он опустил глаза.– Обязан, не обязан. Я раззвонил на весь Кифриен, что ищу ученика, а о тех, кто находится рядом и самым тесным образом связан с деревом, даже не подумал. Для меня он просто находка! Правда, – я сглотнул, – как насчет лесопилки?– Бб-ратья, – заикаясь, выговорил Вигил.– А, его братья.– Сколько возьмешь за обучение? – прищурился Фаслик.– Обойдусь без платы, но было бы неплохо, чтобы ты помог ему с инструментом. У меня только один комплект.– Недаром все говорят, что ты хороший человек, хотя чужеземец и чародей, – медленно произнес Фаслик.– Я и вправду не ем учеников. Пусть имеет в виду, что я бываю в отлучках и порой буду оставлять мастерскую на него. И еще, Вигил, со временем мы отгородим тебе комнатушку, но пока будешь спать в общем помещении для стражей командующей. Правда, они ночуют далеко не всегда…– А его нога, мастер Леррис? – перебил меня Фаслик. – Не помешает?– Ничуть. Я видел, как он управлялся с твоими бревнами. Одна нога у него здорова, значит, на станке с ножным приводом он работать сможет.– А ты уверен?– Если сомневаешься в моих словах, отведи как-нибудь в сторонку Риссу и порасспрашивай ее, – перебил его я, отдавая пареньку статуэтку. – Сохрани ее, Вигил.Вигил смотрел на меня во все глаза.– Когда ты сможешь приступить?Парнишка пожал плечами и посмотрел на отца.– Надо маленько подготовиться, да и инструменты справить, о которых ты говорил… скажем, через восьмидневку.– Годится. – Я улыбнулся пареньку. – Жду тебя через восемь дней.– Ссспа-ссибо.– Очень рад, что мы встретились.Насвистывая (и пребывая в уверенности, что Фаслик за моей спиной качает головой), я направился обратно к Гэрлоку. У меня зародилась надежда на то, что в ходе обучения мальца тонкостями столярного ремесла мне и самому удастся перенять кое-что из его удивительного искусства резчика.Гэрлок при моем приближении фыркнул: может, ему не понравился свист, а может, захотелось поставить меня на место.Когда я вернулся, Риссы дома не было. То ли она отправился к Брин за яйцами, то ли на мельницу Хирста за мукой, то ли еще куда-то за чем-нибудь, в чем мы нуждались, но о чем у меня не имелось ни малейшего представления.Пока я устраивал Гэрлока в стойле, она появилась с лукошком яиц.– Ты не говорил, что сегодня тебе понадобится фургон.– Я не знал, будет ли у Фаслика нужная древесина.– Командующую к ужину ждать?– Обещала быть.– Обещала…Рисса покачала головой и ушла на кухню. Я заложил фургон, взобрался на козлы и щелкнул вожжами.На лесопилке Вигил погрузил каждое бревнышко и брус с таким старанием, словно имел дело с золотом, причем работал так вдохновенно, что, запечатлев его лицо в резьбе, я наверняка обессмертил бы свое имя, стяжав славу великого ваятеля. Но такая задача была мне не по плечу.– Надеюсь, тебе понравится у меня работать, – сказал я пареньку. – Хотя порой будет и нелегко.Вигил на миг опустил глаза, а потом вручил мне фигурку. Отказаться я не мог, но твердо решил, что принимаю ее не в подарок, а лишь на хранение.К глазам парнишки подступили слезы, да и мои тоже стало пощипывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81