Хайтен и я попросили чаю. Остальные пили эль.К тому времени, когда я выпил полкружки чаю и почувствовал, что согреваюсь, Кристал и каждый из ее стражей умяли самое меньшее по две порции рагу. Кроме того, Риссе пришлось положить в корзинку еще два каравая.Мне вполне хватило одной порции, но я перекусил в полдень хлебом и сыром, да и не скакал день напролет под ледяным дождем.– Как защитные сооружения гавани? – осведомился я, доев рагу.– Да нет в Расоре никаких защитных сооружений.– Как нет? А стены?Кристал молча жевала. Перрон уставился в миску.– Можно мне еще хлеба? – спросила Хайтен.Воззрившись на корзинку, я едва поверил своим глазам. Она была пуста.– Сейчас подам, – сказала Рисса. – Хлеба у нас вдоволь.– Понятно, – заметил я. – Против ракет Берфира стены не помогут.– А уж тем более против дальнобойных хаморианских пушек, – буркнула Кристал и отпила долгий глоток эля. – Старый форт выстроен прямо у волнолома, как специально подставлен под обстрел с моря.– А насчет пушек ты узнала от посла Южного Оплота?Кристал глубоко вздохнула.– В Деллаше стоит эскадра из дюжины хаморианских паровых крейсеров, а еще больше кораблей находятся в пути.– В Деллаше? А это где?– Знаешь остров напротив Саммердока?– Это в Делапре, но Делапра – это ведь земли Южного Оплота.– Уже нет. В Саммердоке находится огромный хаморианский торговый двор. Хаморианские купцы используют тамошний порт почти круглый год.Картина прояснилась. Хамор прибрал к рукам этот Деллаш, чтобы превратить в военно-морскую базу для «защиты» своей торговли в Кандаре…– Так вот почему посол Южного Оплота прибыла в Расор, а не в Кифриен.– Она не была послом, – саркастически откликнулась Кристал. – Просто совершала увеселительную поездку. Как и я.– И ты? – удивился Перрон.– И я. Может командующая Кристал совершить путешествие или нет? – Она хмыкнула и опустошила кружку. – Я бы выпила еще.Рисса кивнула и принесла кувшин.– Она много говорила о хаморианских крейсерах, их водоизмещении, осадке, скорости, пушках и морской пехоте на борту, – сказала моя супруга, отпив еще глоток. – Раньше Деллаш был рыбачьим поселком. Теперь там имеется глубоководный мол и три причала, и огромная гора угля, который берется неизвестно откуда.По мере того как Кристал говорила, мне все больше и больше становилось не по себе. Чему способствовал и вид опустивших глаза стражей.– А почему об этом никто не слышал?– Видимо, потому, что так было угодно императору.Это мне понравилось еще меньше.– А Каси… самодержица знает?– Пока нет. Но я не бегу к ней с докладом, потому что она едва ли сможет предпринять что-либо сегодня вечером.За окном продолжали тяжело падать снежные хлопья.– Она вообще мало что может сделать, – высказался Перрон.Кристал тяжело вздохнула и, пока Перрон заново наполнял свою кружку, сделала еще один большой глоток эля.– Как дела у Елены? – спросил я, чтобы прервать затянувшееся молчание.– О, она стяжала всеобщее уважение, – с легким смехом произнесла Кристал. – Что и немудрено: ей в первый же день удалось выяснить, каким манером Килдеси ухитрялась пополнять свой кошелек казенными денежками.– В оружейных и кладовых появилась уйма вещей, – добавила Хайтен. – Причем как раз после того, как стало известно, что она знакома с тобой, мастер Леррис.– Не думаю, чтобы мое имя так уж сильно на это повлияло. Елена так хорошо знает свое дело, что ей нет нужды опираться на третьеразрядных чародеев.– Ага, наконец-то он признал себя чародеем, – заметила Хайтен, подмигивая Перрону.– Теперь, после недавних событий, ему трудно это отрицать, – добавила Кристал. – Притом, что он прославился не только как маг, но и как герой.– А я думал, ты на моей стороне, – буркнул я.– До тех пор пока дело не касается интересов государства и моей верности самодержице, – ухитрилась выговорить она с каменной физиономией, после чего прыснула.Мы поболтали о том о сем еще некоторое время, но скоро все, не исключая меня, начали зевать.Хайтен ушла первой, но перед этим, выглянув во двор, сказала:– Снегу-то, снегу… на добрый демонов спан насыпало. С каких это пор в Кифриене так рано выпадает снег?– Ты вроде в сапогах, – хмыкнул Перрон, – или хочешь, чтобы кто-то помог тебе их снять?– У тебя и со своими-то сапогами хлопот хватит.Другой страж мужского пола покачал головой. Женщина – Джинса – ухмыльнулась.Кристал встала. За ней встал и я, предоставив оставшихся стражей самим себе.Позднее, уже закрыв за нами дверь спальни, я спросил:– Так что, эта «путешественница» приехала в Расор, чтобы предупредить тебя насчет Хамора?– Леррис, подумай сам. Если Южный Оплот обеспокоен настолько, что не решается направить посла в Кифриен официально и ведет переговоры через путешественниц, о чем это говорит?– Там боятся дать императору хоть малейший повод для недовольства. Полагают, что Хамор воспользуется любым предлогом, чтобы прибрать к рукам и Делапру, и весь Оплот.– Фактически Делапра уже сейчас под хаморианским контролем. Еще ранней осенью, когда наше внимание было поглощено Хидленом, они послали корабль – всего один корабль – к Саммердоку. Трех выстрелов из дальнобойной пушки хватило, чтобы разнести маяк в пыль.Кристал повесила куртку в стенной шкаф и присела на краешек кровати.Я стащил с нее сапоги и взял на себя смелость помассировать изящную икру.– Мне нужно принять душ.– Мало тебя дождем мочило?– Дождь одно, душ другое. Я не могу быть такой грязной.– Для меня ты и так хороша.– Леррис…– Но сейчас холодно, ты замерзнешь.– Я приму душ, а потом ты меня согреешь.Она улыбнулась, и мне не осталось ничего другого, кроме как улыбнуться в ответ. XLIX Рано утром, по слякоти, в которую превратился выпавший за ночь снег, Кристал с охраной уехала в Кифриен. Двор превратился в озерцо грязи, и на конюшню, чтобы почистить и накормить Гэрлока и упряжную лошадь, мне пришлось пробираться по стеночке.Гэрлок пританцовывал в своем стойле.– Понимаю, тебе охота прогуляться. Но пока эту грязь не прихватит морозцем, мы никуда не поедем, – заявил я ему, засыпая овса в кормушку.Ответом мне было фырканье.Пока он ел, я навел порядок в его стойле, стойле упряжной лошади и в стойле лошади Кристал. Оказалось, что стойла охраны тоже не чищены, и мне пришлось взяться за лопату. В конце концов у нас есть грядки, а конский навоз удобряет почву.Правда, после такого занятия мне пришлось долго и тщательно умываться. Отмыться холодной водой было не просто, но меня ждала работа со светлым, тонковолокнистым деревом, а навоз, вопреки мнению некоторых, оставляет на древесине стойкие пятна. Потом прихватило ногу, и я вынужден был ненадолго присесть.Тем временем выяснилось, что котелок-увлажнитель пуст и в него необходимо добавить воды. Чтобы вода испарялась, требовалось подкинуть в очаг поленьев. Добираться до дровяного сарая пришлось по грязи, часть которой после этой прогулочки оказалась на полу моей мастерской. Мне не осталось ничего другого, как взяться за метлу и тряпку.Наконец, когда поднявшееся над горизонтом солнце растопило снег на навесах и по крыльцу застучала капель, я решил-таки довести до ума стул, парный к Верфелеву столу. Но не тут-то было: стоило взяться за рубанок, как оказалось, что он нуждается в заточке, ну а взявшись за точило, грех было не привести в порядок заодно резцы, стамески и ножи.Так и вышло, что к середине утра я толком ничего не сделал: разве что в мастерской теперь царил порядок и инструменты были остры. Кроме пил, но их разводка была делом Гинстала. Неправильная заточка могла испортить хорошую пилу, а я в этом деле не чувствовал себя докой.Но когда мне удалось-таки провести рубанком по ножке Верфелева стола, в дверь мастерской постучали.На пороге стояла Рисса с молодым человеком. Его поношенные сапоги были, само собой, по самые голенища в грязи.– Это Турон…Я вздохнул.– Скажи, чтобы он убрал грязь с сапог.Рисса, покачав головой, вручила пареньку сапожную щетку.Он поднял на нее глаза. Она сделала смахивающее движение.– А… сапоги почистить. – Турон широко улыбнулся и взялся за щетку.Грязь полетела во все стороны, но я ухитрился не поморщиться, даже когда один комок угодил в мою лучшую кисть для лака. Просто отложил рубанок и двинулся навстречу.Рисса улыбнулась и удалилась, закрыв за собой дверь. Мы с пареньком остались вдвоем.– Ты хочешь стать столяром?– Да, хозяин, – ответил он с широкой ухмылкой.– А почему? С чего ты взял, что сможешь работать по дереву?– Я люблю дерево. Стружки приятно пахнут, а гладкая древесина похожа на девичью кожу.– Что скажешь об этом?Я вручил ему обрезок вишни.– Хорошее дерево, твердое, много на что годится.– Из такого маленького обрезка много не сделаешь.– Маленькие куски годятся для небольших вещиц. Вроде свистульки. Вот, взгляни.Он помахал грубым деревянным свистком.– Я вообще-то делаю вещи побольше.– Вижу, вот какие стулья. – Он коснулся грязными пальцами изгиба Верфелева стула, и я едва не вздрогнул. – Хорошие. У Стаселя таких нет.– Такие мало у кого есть. Их трудно делать.Некоторое время Турон пялился на стул, а потом yбpaл свисток, и его взгляд упал на дощатый пол.– Здесь и пол чистый.– Работа по дереву требует чистоты.Он печально улыбнулся.– Извини.Мне и самому впору было извиниться. Турон древесину чувствовал, но вот соображал туго. Ну почему мне никак не удастся заполучить подмастерье, способного и ощущать дерево, и шевелить мозгами?После того как Турон ушел, я взялся за веник и вымел всю грязь за порог, после чего вымыл половицы. Мне, выросшему на Отшельничьем, трудно было примириться с грязью хоть дома, хоть в мастерской.– Он славный паренек, – промолвила появившаяся вскоре Рисса.– Славный-то славный, но… – Я вздохнул. – На мастера ему не выучиться.– Трудно стать столяром?– Нелегко.По моему разумению, достичь хороших – не говоря уж о том, чтобы выдающихся – результатов было нелегко в любом деле. Я, например, неплохо работал по дереву. Не так хорошо, как дядюшка Сардит и, может быть, Перлот из Фенарда, но заказчикам моя работа нравилась. Неужто в нашем мире не хватает людей, способных и желающих усердно трудиться и производить хорошие изделия?– Это печально, – заметила Рисса. – У хороших ребят не хватает мозгов, а сообразительные не любят работать.– Иногда до смышленых доходит, что работать все-таки надо.– По-моему, редко.– Я в юности вовсе не рвался к верстаку.– Ну, не знаю, мастер Леррис… А Турона, бедняжку, жаль.Мне тоже было его жаль, но моя жалость не могла прибавить ему ума. Его сообразительности хватило бы разве что на изготовление грубых скамей, вроде тех, какие мастерил Дестрин, но такие заказы моя мастерская не выполняла.Вздохнув, я заел печаль ломтиком белого сыра и сухарем, после чего взялся-таки за Верфелев заказ. Вся вторая половина дня была посвящена ему, и к приезду Кристал дело уже дошло до покрытия лаком и полировки.– От тебя здорово пахнет, – сказала она.Я ухмыльнулся.– Перрон и компания уже за столом, – добавила Кристал. – А нам не мешало бы поужинать вдвоем. Надо кое-что обсудить.Моя физиономия вытянулась.– Я что-то натворил?– Ох, Леррис, – грустно рассмеялась она. – Ни в чем ты не провинился. Я довольна тобой, разве только опасаюсь чуток, как бы тебе опять не приспичило стать героем. Мне просто хочется побыть с тобой наедине и поговорить, чтобы никто не слышал. Заканчивай свои дела.– Да уж почти закончил.Я разложил тряпки сушиться – на каменной плите, подальше от очага и от деревянных изделий. Немало столяров остались без мастерских из-за возгорания промасленной ветоши, и мне вовсе не хотелось оказаться одним из них.Когда мы появились на кухне, Перрон встал.– Мы уже почти закончили, командующая.Кристал кивнула, и мы с ней отправились в умывальню.Кристал умылась, но переодеваться не стала, а вот я извозился за день так, что мне пришлось сменить рубаху.Когда мы вернулись на кухню, Рисса водрузила на стол тарелки, на каждой по половинке курицы с гарниром из оливок.– О, курятинка!– Будь у нас свои куры, мастер Леррис, это блюдо появлялось бы на столе чаще.– Никаких кур.Рисса пожала плечами.– Дело хозяйское. Но тогда и на столе курятина будет нечасто.Пока Кристал наполняла свою кружку элем, а я – клюквицей, Рисса поставила между нами миску с бобами, хлебную корзинку и две плошки с повидлом, яблочным и из клюквицы. После чего выскользнула за дверь.– Берфир расставил патрули по всем дорогам на Хидлен, – сообщила Кристал, разделывая цыпленка ножом с легкостью и изяществом, которым я всегда завидовал. – Правда, они пока никого не останавливают.Я кивнул, пригубил клюквицы и помассировал все еще быстро устававшую левую ногу.– А как продвигается его война с Коларисом?– Сначала Берфировы войска перевалили через холмы севернее Ренклаара и стали развивать наступление по полям, к югу от Фритауна. Но силы Колариса перегруппировались и сумели наступление остановить. Сейчас все ограничивается мелкими стычками, не дающими преимущества ни той ни другой стороне. Сегодня мне доложили, что Берфир ждет новобранцев из Телсена.– Но он ведь не двинется по Фрвенской дороге? Это территория Монтгрена.– У графини меньше возможностей защитить свои земли, чем у Колариса.– Берфир хочет прибрать к рукам весь восточный Кандар?– Будь его воля, он бы прибрал. Но на Фритаун хидленцы зарились всегда, еще в то пору, когда он именовался Лидьяром. К тому же нынешнюю войну развязал Коларис. – Она пожала плечами. – А оливки хорошие.– Лучшие, какие были у Хенсила. Маленькое вознаграждение.– Ох, Леррис, всегда-то ты ухитряешься получить дополнительное вознаграждение.– А что позволило Коларису остановить Берфира? – спросил я, чтобы сменить тему.– Думаю, Хамор выделил немного золота, а Коларис воспользовался советами другого чародея.– Замечательно. Значит, объявился новый чародей.– Это наш общий знакомый. Саммел.– Саммел? С Отшельничьего? Странно, он походил на анахорета или ученого, но не производил впечатления человека, тронутого хаосом.Я живо припомнил Саммела, ходившего в сандалиях и коричневой хламиде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81