– Нет его здесь…– А в угловом смотрел?Чувства подсказали мне, что преследователь заглянул в стойло Гэрлока. Пони заржал и подался в сторону, дополнительно прикрыв меня корпусом.– Здесь тоже пусто. Как насчет сеновала?Боец полез наверх, и мне пришлось зажать нос, чтобы не чихнуть: сквозь щели в потолке на меня посыпалась соломенная труха.Гэрлок заржал.– Чего ржешь, я тебе сенца на обед подбросил! – рявкнул вояка прямо над моей головой.Гэрлок громко фыркнул, заглушив мой чих. Я готов был его обнять.– Что, ушел?– Он ранен. Может, покараулишь здесь? Колдунишка-то он, небось, паршивенький, иначе не пустился бы наутек.– Но куда его понесло?– Наверное, удрал через главный вход, пока ты, Доска, здесь орал.– А посоха в конюшне нет?– И не пахнет, Рудар тут все обшарил.– Эту чертову лошадь можно будет забрать утром. Никуда она не денется.Голоса удалились и стихли, после чего я отпустил щит, по-прежнему прижимая рубаху к ране. Пару раз мимо проходили конюхи, но стражники больше не появлялись.Выжидая, я невольно вспомнил о пытавшейся прикрыть меня Аласии. Хотелось верить, что ее не наказали.Позднее, когда совсем стемнело и конюхи удалились, я проверил чувствами свою рану, пустил в ход немногие оставшиеся силы, чтобы вытеснить оттуда следы хаоса, оторвал низ рубахи и плотно перевязал порез…– Тебе не следовало поднимать такой шум.Я вскинул голову. В дверном проеме, улыбаясь, стояла Аласия.– Пожалуй, ты права. А тебе не влетело за попытку помочь мне?– Да так… не очень.Последнее не соответствовало действительности: ссадины на ее щеке я видел, а следы побоев на плечах ощущал, хотя она и куталась в вязаную шаль.– Прости, – сказал я, – тебе не стоило вмешиваться.Сил у меня оставалось совсем чуть-чуть, однако я поднял здоровую руку и, коснувшись ее лица, направил в ссадины тонкую струйку гармонии.– Они говорят, будто ты чародей.Мне показалось, что, даже будучи подкрепленной гармонией, она оставалась бледной. Возможно, девчушка из тех, кого пугает всякая магия – хоть черная, хоть белая.– Есть у меня познания, из-за которых мне частенько случается влипнуть в историю, – признался я. – Но основная моя профессия – столяр.– Ты собираешься вернуться в Монтгрен? – тихо спросила она, мельком оглянувшись на огни «Золотой Чаши».– Пока нет. У меня на уме был другой маршрут.– Возьми меня с собой. Куда бы ты ни шел, возьми. Пожалуйста!Она снова оглянулась, с трудом подавив дрожь.Стараясь не проявить нескромность, я обследовал ее чувствами и признаков хаоса не обнаружил. Разумеется, это не гарантировало доброго нрава, но уменьшало вероятность того, что она склонится ко злу.– Предполагается, что ты пошла по нужде?Она кивнула.– Давай быстро и возвращайся.Она устремилась к чуланчику в конце конюшни, а я задумался над своим положением. Похоже, искать меня перестали: решили, будто я смылся и уже не вернусь. Забрать Гэрлока и мои пожитки, чтобы продать их, стражники решили утром. Мне было непонятно, почему они не сделали это сразу, но гадать не имело смысла. Повезло, вот и весь сказ.Оберегая по мере возможности раненую руку, я снял щиты со своих вещей, оседлал Гэрлока, навьючил сумы и уже приторачивал спальный мешок, когда вернулась Аласия.– Тебе не уехать. Там стража.– А почему ты так рвешься унести отсюда ноги?– Ну ты и дурак! – Девушка подняла левую руку и показала бронзовый браслет. – Разве ты не знаешь, что это значит? Тэйлсир мой хозяин: захочет – уложит меня к себе в постель, захочет – заставит меня спать с тем, с кем ему заблагорассудится.– Да это рабство!– Они говорят: «крепостное право». Герцогские законы, чтоб им всем… Забери меня отсюда!– Ты готова отправиться прямо сейчас?– Да. Что от меня требуется?– Ничего. Ты просто заснешь. Все будет хорошо.Я сконцентрировался, вспоминая, как погружал в сон воинов Префекта Галлоса. На сей раз было легче, но ненамного: сказывалась усталость.– Не надо… – пролепетала было Аласия, но осеклась и обмякла.Подхватив девушку на руки (это было приятно, хотя иллюзий по поводу природы ее интереса ко мне у меня не имелось), я положил ее поперек седла и повел Гэрлока к полуоткрытой, сдвигающейся в сторону двери конюшни.Уже на дворе мне пришлось установить щит: слева от гостиницы, у оштукатуренной стены, отирались два стражника.– Ничего не слышишь? – спросил один.– Ничего, кроме тейлсировых колотушек. Он своих девок плетками обхаживает.– Откуда он их берет?– Плетки? У Гераса, кожевенных дел мастера.– Да не про плетки я, про девиц.– Покупает. Где же еще?Я продолжал идти, поглаживая Гэрлока, чтобы тот ненароком не подал голос. Разговор о плетках многое прояснил: неудивительно, что Аласия рвалась унести отсюда ноги.– Чу… ты точно ничего не слышишь?– А что слышать, нет же никого.Копыта Гэрлока зацокали по камням дороги.– Ну… с площади звук. Словно лошадь скачет.– Не знаю… где она, твоя лошадь?Перебравшись на другую сторону площади, я взобрался в седло, поместив бесчувственное тело Аласии перед собой, и направил Гэрлока к северной оконечности города. Хотелось надеяться, что северные ворота будут открыты, как были открыты южные.Так и оказалось: над воротами чадили факелы, но привратник подремывал, и, укрывшись за щитом, я проехал мимо, не потревожив его. Мне показалось, будто Гэрлок старался ступать осторожнее, но, возможно, у меня просто разыгралось воображение.Меньше чем в половине кай за стенами, на северной мощеной дороге, я отпустил щит. Напряженная работа по обеспечению невидимости привела к тому, что моя рубашка, несмотря на ночную прохладу, взмокла от пота, но я вымотался до крайней степени и скоро начал дрожать. Пришлось застегнуть куртку и продолжить путь, позволяя Гэрлоку самому выбирать темп. Ведь ему, бедняге, на сей раз досталась двойная ноша.Наконец, удалившись от города на три или четыре кай, мы добрались до рощицы – первой, рядом с которой не было хутора или фермы. Не без труда спустив Аласию на землю (хорошо, что Кристал или Тамра не видели, как некто Леррис прижимал ее к себе), я уложил девушку на кучу лапника, а сам подкрепился сыром и допил остатки клюквицы. Напиток уже начинал бродить, но еще не испортился.Вскоре мне удалось избавиться от озноба, и хотя усталость никуда не делась, запах хвои помогал почувствовать себя лучше.– Ой… кто… – Аласия рывком села. – Что ты сделал?– Ничего особенного, погрузил тебя в сон, провез мимо стражников и вывез из Санты. С тобой все в порядке.– Я никогда просто так не засыпала, и обмороков со мной отроду не случалось. Даже когда у меня месячные. Что ты сделал?– Я же сказал: помог тебе уснуть. Ничего больше.– А где мы?– Кай в четырех к северу от Санты.Она поежилась и поплотнее завернулась в одеяло.– Я не одета для долгого путешествия.– Сама же говорила, что хочешь смыться. А времени раздобыть подходящую одежонку у нас не было.Аласия нервно хихикнула.– А как ты проскочил мимо стражников?– Да проехал мимо… – Вроде бы эти слова и не были откровенным враньем, но желудок все-таки малость скрутило. – Я постарался сделать так, чтобы нас не заметили. Один из них что-то услышал, но другой решил, будто ему почудилось. Они толковали о Тейлсире и его плетках.– Ох, – Аласия покачала головой. – Рирла, ей тоже достается. Я больше не могла.– Прости, – сказал я и поспешил сменить тему: – Скажи, а почему они не обыскали то стойло?– Они обыскали сразу, как только ты ушел из конюшни. Ничего не нашли и решили, что пожитков у тебя нет, а деньги ты носишь с собой. Тейлсировы наймиты ввалились в гостиницу и объявили тебя кифриенским лазутчиком. Людям вообще-то все равно, лишь бы их не трогали. А вот мне показалось, что такой славный паренек не может быть лазутчиком. И такой молодой. Ясное дело, я и помыслить не могла, что ты чародей. Слушай, тебе и правда столько лет, на сколько ты выглядишь?О чем-то она определенно умалчивала, но я слишком устал и не мог уловить ничего, кроме недоверия к магии как таковой.– Да, лет мне столько, на сколько выгляжу: будь я постарше, наверное, был бы поумнее и не позволил бы им себя порезать.Мою фразу прервал широкий зевок.– Значит, ты не какой-то там морщинистый старикашка?– Нет. Я усталый, раненый молодой столяр, владеющей магией ровно настолько, чтобы постоянно нарываться на неприятности. И я стараюсь помочь тебе, чем могу. Ты в порядке?– Да, вот только с дорожной одеждой…– Ладно, у меня есть лишняя рубаха, которая должна тебе подойти. Утром поищу. А пока завернись в одеяло, мне надо поспать.– Ты уверен, что мы далеко от Санты?– Не очень, но мне нужно отдохнуть, да и тебе не помешает. – Я снова зевнул, и рана отозвалась пульсирующей болью.– Ну, не знаю…– Не хочешь спать, сиди и следи, не появится ли погоня. А я совершенно вымотан. Доброй ночи, Аласия.– Доброй ночи.У меня хватило-таки сил окружить стоянку охранными чарами, после чего мною овладел сон. Сереброволосая женщина – друида – втолковывала мне что-то о земле.И тут Гэрлок заржал.Звук вырвал меня из сна, но усталость не позволила мне отреагировать мгновенно.Пони заржал снова.– Тихо! – послышался злобный шепот. – Заткнись, черт тебя побери!Мне удалось подняться на ноги как раз в тот момент, когда Аласия взобралась на Гэрлока. Я рванулся к ним, но тут Гэрлок вздыбился, взбрыкнул, как брыкался только во Фритауне, перед тем как я его купил. Аласия грохнулась наземь и застонала.Гэрлок тут же успокоился. Я погладил его по холке.Аласия, одетая в мой остававшийся не прикрытым чарами дождевик, попыталась сесть, но ее провисшее плечо указывало на повреждения – более серьезные, чем простые ушибы.– Не дергайся! – рявкнул я. – Иначе ты никогда не: сможешь пользоваться этой рукой.Ее глаза – я видел это, ибо, как большинство мастеров гармонии, имел прекрасное ночное зрение, – были суровы и холодны, как звезды над головой. Как оказалось, она навьючила на Гэрлока почти все припасы, которые я не укрыл охранными чарами.Я подался к ней, но отпрянул: в ее здоровой руке блеснул нож.– Убери нож, я хочу заживить твое плечо.– Не дождешься!– Ну, дело твое.Я взял Гэрлока за повод, и в этот миг она замахнулась с явным намерением метнуть в меня нож. Но тут же содрогнулась и повалилась ничком на землю. Нож выпал из ее руки.Отпустив поводья, я поспешил к ней и с помощью как чувств, так и пальцев установил: у нее сломаны предплечье и ключица. Оставалось лишь удивляться тому, как она вообще ухитрялась двигаться.Мне пришлось напилить веток (жаль было пачкать пилу в хвойной смоле, но деваться было некуда), обстругать их, наложить лубок и чуточку подкрепить ее чарами гармонии. Совсем чуть-чуть, ибо после всех этих передряг у меня совершенно не осталось сил. Не говоря уж о том, что эта неблагодарная особа совершенно не заслуживала заботы. Пусть она не доверяла мужчинам вообще и магам в частности, это еще не основание для того, чтобы грабить меня и похитить Гэрлока. Я ведь пытался ей помочь, разве не так?К тому времени, когда я снял с нее дождевик, облачив ее взамен в свою окровавленную рубаху, небо стало сереть. Лубок был надежно закреплен ремнями. Аласия стонала, но в сознание так и не пришла. На ее руке, под бронзовым браслетом, обнаружились белые рубцы, при виде которых мне стало не по себе. А поскольку с отдыхом у меня так ничего и не получилось, я съел ломтик твердого сыра и запил его гармонизированной водой из фляги. После чего с трудом водрузил Аласию на пони.Гэрлок протестующе заржал и ударил копытом.– Знаю, приятель, она повела себя нехорошо, но и ей самой не слишком везло в жизни. К тому же, брось мы ее близ Санты, дело могли бы представить так, будто я пытался ее похитить. И тогда в погоню за нами пустились бы не тейлсуровы наймиты.Гэрлок спорить не стал, и мы двинулись дальше. Аласия стонала, а я болтался в седле, как куль с овсом.К тому времени, когда солнце по-настоящему поднялось над горизонтом, Гэрлок отмахал в сторону Арастии по тянувшейся вдоль лесистой горной гряды дороге кай восемь, если не десять.Потом небо стали затягивать белые облака. Поднялся холодный ветер. На шее Аласии появилась гусиная кожа.– Отпусти меня! Отпусти сейчас же!Мне стало интересно, давно ли она пришла в себя, но спрашивать я не стал. Просто отпустил ее, лишь чуточку придерживая, чтобы она не свалилась.Она вскрикнула и вцепилась в Гэрлокову гриву.– О-о-о-о, ублюдок!Даже почувствовав ее боль, я не проникся милосердием.– Насчет ублюдка ты не права. Можно не доверять мужчинам и магам, но даже если я и то и другое, это не основание для того, чтобы красть все мои припасы.– Ты такой же, как и все остальные.– Может быть. Но ничто не мешало мне бросить тебя на дороге. И никто не заставлял накладывать тебе лубок и тащить тебя сюда. Хочешь идти своей дорогой, двигай! Никто тебя не держит.– Где мы?– Увы, ближе к Санте, чем могли бы быть, не вздумай ты украсть все мои пожитки.– Я этого не делала. Я не прикоснулась ни к чему, что ты носишь.Я рассмеялся.– Правда. Просто мне нужны были лошадь и еда, чтобы убраться от Тейлсира. Я бы с радостью тебе помог, только не надо было меня грабить.– Да, а что бы ты запросил за свою помощь? Смотри, что ты со мной сделал.– Это не моя работа, тебя сбросил пони, когда ты пыталась его украсть. – Я спрыгнул с седла и повел Гэрлока в поводу. – Знаешь, в гостинице ты пыталась мне помочь, и мне хотелось тебя отблагодарить, но теперь приходится смотреть на тебя с подозрением. Но так или иначе, нам надо продолжать путь, а Гэрлоку тяжело нести двоих. Держись крепче.Аласия качнулась, удержалась, ухватившись за мой посох, но тут же его выпустила. Мы с Гэрлоком поплелись по дороге, и солнце палило в наши спины.– Ты ничего не понимаешь, – сказала она спустя некоторое время.– Понимаю. По договору ты принадлежишь Тейлсиру. Он обращается с тобой плохо, и ты решила сбежать. Я согласился тебе помочь, что было не самой удачной идеей, поскольку это грозит мне повешением за кражу. Но ты вдобавок пытаешься украсть мою лошадку и припасы. А когда лошадка тебя сбрасывает, ты ломаешь кости, и я пытаюсь подлечить твое плечо, а ты норовишь швырнуть в меня ножом.– В твоем изложении я выгляжу злодейкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81