Каменистые холмы поросли низкими, не более десяти локтей в высоту, кедрами.Оглядевшись по сторонам и решив дождаться сумерек, я привязал Гэрлока к дереву, вытащил яблоки, галеты, сыр и флягу, наполненную, к сожалению, всего лишь очищенной заговором водой, сел на камень и перекусил. Гэрлоку тоже перепало немного сушеных яблок, которые, похоже, пришлись ему по вкусу.Когда над лесом сгустилась почти пурпурная, наполненная шуршащей листвой, жужжанием насекомых и вездесущим запахом серы тьма, я отвязал Гэрлока, и мы, укрывшись за световым щитом, пересекли луг. Как только открытое пространство сменилось кедровником, я восстановил видимость: мне вовсе не хотелось, чтобы белый маг обнаружил меня, ощутив признаки работы с гармонией.Перевалив гребень и проделав часть пути вниз по каменистому спуску, я остановил Гэрлока за раскидистым кедром и присмотрелся. Примерно в кай от нас, к востоку от источника, расстилался луг, уставленный палатками. В центре лагеря высился самый большой шатер, окруженный аурой хаоса и той болезненной белизной, которую, хотя она и ощущалась мною как безобразное свечение, я воспринимал не зрением, а только чувствами.По долине прокатился грохот, палатки закачались, земля под ногами Гэрлока содрогнулась. Я вцепился в седло. Пони фыркнул, хотя и не очень громко.Грохот и сотрясение являлись несомненным проявлением хаоса. Надо полагать, то были результаты Герлисова колдовства.Несмотря на вечернюю прохладу, мне пришлось утереть выступивший на лбу пот. Даже находясь больше чем в кай от белого шатра, я ощущал исходившую оттуда мощь, столь великую, что мне едва ли стоило опасаться обнаружения. Вся моя магия не шла ни в какое сравнение с этой могучей волной хаоса.Я невольно сглотнул: что можно предпринять против такой силы? Антонин сначала отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и даже под конец я не сломил его устрашающую силу, а просто отрезал своего противника от ее источников и удерживал его в таком положении, пока он не умер. В известном смысле то же самое было проделано мною и с Сефией. Но Герлис обладал могуществом, возможно, позволявшим ему изжарить меня, даже если бы я сумел сковать его гармонией. А сумел бы я это или нет, это еще большой вопрос.Вопрос, на который, как и на множество других, ответов не находилось. Облака поредели, на небе проступили звезды. Далекие, бесстрастные и холодные, они не подсказывали никаких решений, а своей отрешенностью словно давали понять, что ни до меня, ни до Герлиса им нет никакого дела.В конце концов я оторвал взгляд от шатра белого мага и принялся изучать воинский лагерь. Мне удалось обнаружить почти дюжину квадратных в сечении труб и множество ящиков с железными цилиндрами. А в стороне от лагеря, рядом с каменными строениями, на земле лежало множество длинных, плоских металлических емкостей, наполненных серной водой. Ну а когда чувства известили меня о наличии больших куч древесного угля, все стало на свои места. Герлис или герцог использовали серу для получения пороха. Но для чего им понадобился порох?Я напрягся, вчувствовался в окрестности и скоро установил, что, после того как компоненты размалываются в порошок, смешиваются и подвергаются пропитке, ими начиняют те самые заостренные цилиндры.– Да ведь!.. – Мне захотелось дать самому себе пинка.Цилиндры представляли собой ракеты того самого типа, какой несколько столетий назад Отшельничий остров использовал против белых кораблей. Или во всяком случае схожие с ними. Для меня так и осталось загадкой, почему в наши дни Отшельничий не обладал могучим флотом: ни отец, ни магистры так и не ответили на этот вопрос. Мне было неизвестно, обладает ли ныне Братство таким оружием, и уж тем более – откуда оно взялось в Хидлене.А ведь не исключено, что Феррел сразила не огненная стрела мага, а именно ракета. Доказательств у меня не имелось, но и исключить такую возможность было нельзя. В замкнутом пространстве – скажем, на горной дороге или на перевале – ракеты представляли собой грозное оружие, и при большом их количестве хидленцы могли не особо стремиться к высокой точности огня.Пока я размышлял о ракетах, долина вновь застонала и содрогнулась. Особого желания делать это у меня не было, но я все же потянулся чувствами вниз. Мне удалось проникнуть не слишком глубоко, лишь до того почвенного слоя, по которому прокатывался поток хаоса и который пронизывала магическая белая паутина, видимо, опутавшая и источник, и Желтую реку.Мысль о Герлисе, мало того что сотрясающем землю магией, но еще и обладающем десятками смертоносных пороховых ракет, вызывала у меня единственное желание – пуститься наутек, как будто за мной гонятся сами ангелы света, но я понимал, что бегство не выход. А попытка почувствовать, что именно делает Герлис, не принесла ничего, кроме впечатления сдвига массы земли и камня да ощущения жара и нарастающего хаоса, причем не столько магического, сколько природного.Через некоторое время я потер лоб, – головная боль пульсировала в одном ритме с раной на руке, – и тихонько развернул Гэрлока назад, к дороге на Арастию. Мы снова пробирались в обход и на тракт выехали, уже миновав посты, хотя, как оказалось, могли и не таиться: караульные вовсю храпели.Добравшись до перекрестка, мы двинулись по боковой дороге – той, по которой, вероятно, намеревалась прибыть Феррел. Причина ее смерти так и осталась не выясненной, и это не могло не пугать, однако здесь, под покровом ночи, вдали от серной долины, я мог не бояться ни белого мага, ни его ракет.Плохо только, что мне так и не удалось понять, ни зачем герцог Хидлена отводил войска от границы с Кифросом, ни что делал Герлис в долине. Но, с другой стороны, останься я там, это едва ли помогло бы разобраться в происходящем, а лишь предоставило бы Герлису возможность меня обнаружить.Эти соображения пробудили во мне желание оставить белого мага как можно дальше позади. Я ехал через холмы, пока равнодушный свет холодных звезд не стал таять на светлеющем с приближением утра небе. XVIIIК востоку от Лаваха, Слиго (Кандар) – Достопочтенный маг…Более высокий из двух облаченных в зеленое мужчин кланяется и едва ли не щелкает каблуками. Оглядевшись по сторонам, он замечает стол с масляной лампой и несколькими придавленными гладким камнем бумагами, покрытый тканью сундук, топчан с соломенным тюфяком и стул.– Достопочтенный маг, я не вижу… изделий.– И не увидишь, – отвечает Саммел. – Я предлагаю лишь знание. В чем нужда твоего хозяина?– Виконт могущественного Кертиса не испытывает нужды ни в чем, – резко заявляет второй из гостей, пониже ростом.– Прошу прощения. Чего может желать могущественный виконт от скромного искателя и распространителя знания?– Говорят, будто тебе известны способы изготовления невиданного огнестрельного оружия, могущего помочь виконту в защите его народа от внешней угрозы, – отвечает высокий.– Ты сам писал о чем-то подобном, разве нет? – добавляет низкорослый.– В определенном смысле, да, – говорит Саммел. – В определенном смысле.– Так что ты можешь предложить?– Это зависит от потребностей виконта… и размера вознаграждения.– Виконт не покупает службу своих подданных.– Разве виконт правит в Слиго? – Саммел прокашливается. – Впервые об этом слышу.– Скоро будет править…Человек повыше жестом обрывает своего товарища.– Хендро хотел сказать, что во имя безопасности своих людей виконт может оказаться вынужденным предпринять против герцога Колариса превентивные меры.– Не сомневаюсь в этом, равно как и в том, что он не пожалеет пригоршни-другой золотых за знание, способное помочь ему в достижении его цели.Саммел делает шаг к Хендро и неожиданно спрашивает:– Можно взглянуть на твой нож?Хендро косится на товарища. Тот кивает, и Саммел получает нож.Он осторожно берется за обтянутую кожей рукоять, закрывает глаза, и клинок окружает белое свечение. Сталь накаляется сначала до оранжевого, потом до вишнево-красного цвета и, наконец, раскалившись добела, начинает искриться. Саммел открывает глаза, наклоняется и бросает искрящийся клинок в неразожженный очаг. Поленья вспыхивают, сквозь решетку на камни падают капли жидкого металла.– Вот что можно делать с помощью знания, – говорит Саммел с любезной улыбкой.– Да, господин Саммел, это впечатляет, – говорит рослый посланец. – Я не знаю другого мага, способного заставить гореть холодное железо. Думаю, – он смотрит на Хендро, – виконт не поскупится на вознаграждение для столь Умелого чародея.– Как твое знание поможет защитить Кертис от герцога Колариса?Саммел поворачивается и поднимает со стола два свитка.– Здесь описан способ длительного хранения провизии.– Провизии? Какое отношение еда имеет к оружию? Джалк, возможно, он и могущественный маг, но какой нам прок от его магии?– А сколько времени и сил затрачивается на обеспечение ваших солдат пропитанием? И насколько легче стало бы воевать, будь у них возможность хоть в середине лета распечатать фургон и насытиться плодами осеннего урожая.– Сколько для этого требуется металла? – спрашивает Джалк, подкручивая ус.– Стекло лучше. Этот метод там тоже описан.– Но ты упоминал огнестрельное оружие? – настаивает Хендро.– Упоминал. С моей точки зрения проку от него меньше, но раз вы настаиваете… – Маг берет третий свиток. – Здесь рассказывается о том, как не подпустить к огнестрельному оружию хаос, что позволяет пользоваться им в любых сражениях. Тут же описан способ очень быстро перезаряжать пушки и ружья.Саммел вручает свиток Хендро. Тот принимает его, не разворачивает.– Можете взять и эти свитки, – говорит маг, – а размер вознаграждения, если сведения вас устроят, определите сами. Я снабжаю знанием всех, кто его ценит.– Полагаю, достопочтенный маг, это более чем справедливо, – с поклоном говорит Джалк и забирает у Хендро третий свиток. – Уверен, благодарность виконта будет такова, что позволит тебе и далее безбедно пополнять твой запас знаний.Джалк снова кланяется, кланяется и Хендро.– Не забудьте о провизии, – напоминает Саммел.Посланцы виконта выпрямляются.– Это хороший способ пережить долгую зиму.– Или осаду? – уточняет Джалк.– Долгих осад не будет.Двое из Кертиса переглядываются и снова кланяются. Саммел провожает их взглядом, и на его губах появляется печальная улыбка. XIX
После всего того, пусть немногого, что мне удалось обнаружить, я продолжил путь, не останавливаясь до тех пор, пока мог держаться в седле. Гэрлок тоже устал, и в конце концов мне пришлось устроить привал. Свернув с дороги и укрывшись за кустами и кедрами, я расседлал пони, но чистить его не стал. Слишком уж устал, да еще по забывчивости взялся раненой рукой за седло, и рана отозвалась острой болью.Вообще-то мне думалось, что на дороге едва ли появится хоть один человек, – маловероятно, чтобы у местных жителей было в обычае ночами разъезжать по горам, – но я все же позаботился о том, чтобы с тракта нас не заметили.Сон сморил меня мгновенно, а пробуждение пришло после рассвета. Не слишком приятное: тело затекло так, что ни согнуться, ни разогнуться, голова болела, рана зудела и пульсировала одновременно. А вот Гэрлок жизнерадостно хрумкал полюбившиеся ему листья какого-то местного кустарника.Когда я открыл глаза, он заржал, давая понять, что хочет пить. Пить хотелось и мне, но, в отличие от него, у меня имелась возможность напиться из фляги. Что я и сделал, после чего быстро упаковался, оседлал пони и отправился на поиски ручья, каковой обнаружился примерно в кай от места ночлега. Пока пони пил, я заполнил флягу, заклял воду гармонией, после чего промыл рану и проверил ее чувствами. Хаоса не ощущалось, однако порез покрывала зеленовато-черная корка. Дополнительно упорядочив рану, я натянул рубаху. Зуд усилился, но это не огорчало, поскольку являлось признаком заживления. Правда, чесалась рука отчаянно.Между тем затянутые облаками небеса, порывистый ветер и влажность воздуха сулили дождь, каковые посулы и не преминули сбыться. Не успел Гэрлок пронести меня пять кай, как из облаков упали первые, пока редкие, капли. Еще кай, и заморосил настоящий дождик. Я принялся искать дождевик, не сразу вспомнив, что отдал его Аласии. Теперь мне предстояло промокнуть до нитки, но рыжей беглянке было на это наплевать. А вот для меня так и оставалось непонятным, как она, да и вообще любой человек, не одержимый хаосом, мог попытаться украсть Гэрлока. А еще я по-прежнему сокрушался из-за того, что ничем не помог прислужнице из конюшни в Факлааре, хотя она сама искала не помощи, а лишь понимания.Дорога шла вверх по склону, и хотя она нещадно петляла, но все же в итоге уклонялась на запад. Любой изгиб на восток длиной хоть в один локоть возмещался вдвое более длинным поворотом в западном направлении. Тяжелый воздух пахнул дождем и кедровником.Со временем дождь усилился, и мы с Гэрлоком тащились сквозь сплошную пелену падающей воды. Останавливаться не имело смысла: ветви кедров не могли укрыть от такого ливня, и, оставаясь на месте, мы вымокли бы точно так же, как и двигаясь вперед. Единственное преимущество нашего нынешнего положения состояло в том, что Герлис, если он все же меня засек, едва ли мог проследить за мной с помощью магии под таким дождем. Падающая вода представляла собой серьезную помеху для белого колдовства. Другое дело, что от промокшего насквозь столяра и мокрого горного пони особого толку ждать не приходилось.Вода не только пропитала мою одежду, но просочилась даже в сапоги. Копыта Гэрлока хлюпали, а всякий раз, когда он встряхивал гривой, меня, в дополнение к влаге, низвергавшейся с небес, обдавало фонтаном брызг.Оглядываясь назад, я размышлял о том, не лучше ли было избрать маршрут покороче, но так и не смог однозначно ответить себе на этот вопрос. Если мне и удалось что-то узнать, то благодаря встречам с людьми, их словам, оценке их реакций. Например, лавочник из Арастии снабдил меня сведениями о передвижении войска, но в конце концов у самодержицы наверняка имелись свои способы добычи такого рода информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81