Куда же тогда исчезла бы эта м
атерия в составе материального Времени? Куда б осыпалась? А ве
дь весь абсурд начался с простого и такого любимого в среде теоретиков д
ействия Ц Время сделать материальной субстанцией.
И что же получается? Если мы хотим понять Случай, то мы понимаем,
что нам надо идти именно сюда, в кванты и микромир , поскольку зд
есь его Царство и его Владения. Но, учитывая всё вышесказанное, мы должны п
онять и то, что при таком подходе к этому Царству (в стиле свободных фантаз
ий , где даже Время мнится материальной субстанцией ), мы по
падаем туда слепыми и вообще безо всяких органов чувств.
Но надо понять и физиков. Сложнее тех проблем, которые пер
ед ними сейчас стоят, наука еще не знала. Они Ц умнейшие люди. Но
у них нет иного пути. Потому что объект познания стал нена
блюдаем. Микромир не видим человек ом . А если вид им
… то не вид им. Для того чтобы увидеть то
, что происходит в микромире, создание оптики нуж
ной степени увеличения и разрешения со временем не составило бы особого
труда. Беда в том, что за этими степенями увеличения никогда не будут увел
ичиваться сами микрочастицы. Что в этом страшного? Страшное заложено в с
амой технологи и наблюдения микромира , кот
орая проста Ц чтобы увидеть, надо осветить. То есть, п усти
ть на наблюдаемый объект поток света, то есть - поток фотон
ов. Масса же фотонов достаточна для того, чтобы превратит
ь процесс освещения микромира просто в фугасную
бомбардировку. Один из физиков сравнил эт о с
тем , как если бы в толпу прогуливающихся в парке людей на по
лном ходу врезался мотоциклист. Поэтично, конечно, и даже изысканно,
но происходит еще хуже Ц говоря о толпе, мы знаем ,
хотя бы , исходную расстановку положения людей н
а дорожках парка. Говоря о микромире Ц мы не може м опреде
лить даже исходного состояния и начальных характеристик
частиц , потому что сам момент начала наблюдения
уже является моментом разрушения всякого поря
дка. Представим себе абсолютно темную комнату, свет в которой специ
альной автоматикой включается на звук удара биллиардного шара о другой
шар. Мы видим только бьющий шар и кий в собственных руках, остальное в полн
ой темноте, но мы знаем, что на каком-то направлении нашего будущего удара
расположены в каком-то порядке другие биллиардные шары. Мы бьем по нашем
у видимому шару и он, столкнувшись в темноте с одним из невидимых нам шаро
в, включает звуком удара свет, и мы сразу же наблюдаем, как по столу мечутс
я в разные стороны биллиардные шары. Так мы наблюдаем микромир, пытаясь о
пределить Ц что же в нем было до нашего шара, который навел этот самый кав
ардак?
Вторая проблема это й беды состоит в том, что данное разруш
ение характеристик «наблюдаемого» происходит абсолютн
о случайным, непредсказуемым образом и не имеет обратимости для восстан
овления исходной картины. Главный принцип физического эксперимента Ц
независимость характеристик объекта наблюдения от проц
едуры измерения - здесь не просто навсегда нарушается, он
здесь издевательски превращается в полное искажение картины наблюдени
я. Наблюдать элементарный мир в его собственном, не нарушенном наблюд
ением со стоянии , человек никогда не сможет.

Но наблюдать приходится. И х отя бы то, что остается от
расколошмаченной картины мира микрочастиц, приходится фикси
ровать и анализировать. Здесь , помимо полностью искаженн
ой исходной картины , есть еще и другая заноза
Ц наблюдает по большому счету не человек, а прибор. У этого приб
ора также всегда простая технология наблюдения Ц послать сигнал и полу
чить ответ на этот сигнал. Здесь опять получается только дополнительное
искажение действительного положения дел , так как частиц
а наблюдается всегда только во взаимодействии
с прибором, а не в чистом взаимодействии с другими частицами и силам
и . Если это сложить с предыдущим, то совершенно о
чевидно, что без математики тут ничего не сделать. Причем без математики
именно статистической . Т о е
сть все, что эта математика будет выводить Ц будет име
ть вероятностный и гадательный характер
. При этом мы механически переносим характ
ер этой случа й ностно-вероятностной методики исследован
ия на характер самого микромира, и заявляем, что его природа случайна и ст
атистична всего лишь потому, что наши знания о ней опираются на статисти
ческие методы.
Говоря ближе к некоей сути этого процесса, можно сказать, что зд
есь объект исследования (микромир) и субъе
кт исследования (прибор) становятся неотделимы друг
от друга . Все это приводит к тому, что исслед уемый мир
становится полностью неотделимым от самого исследователя, ко
торый создал этот прибор, и теперь исследователь
довольствуется тем набором сведений, весь воз
можный пакет которых он сам же и заложил в известную ему
измерительную технологию . Дикость такого исследов
ательского метода совершенно очевидна : что может прибор, то ис
следователь и увидит , а прибор может то, что в него заложи
л исследователь . А что же заложил в прибор
исследователь ? Исследователь заложил в прибор то, что он
хочет увидеть , то есть то, о чем он и так уже знает .
То, чего он не знает, и о чем даже не подозревает, он искать не может, так
как не может создавать приборы, просто наблюдающие независимую и объект
ивную картину, как она есть. В итоге исследователь никогда не увидит и не у
знает о том, что же там есть на самом деле. В этом случае ему действительно
остаются лишь игры в дифференциальные уравнения второго порядка, лишен
ные всякого физического смысла.
Теперь посмотрим, что будет, когда исследователь наконец-то узнает от пр
ибора то, что он и предполагал узнать. Прибор Ц объект м а к
ромира, который исследует м и кромир. Параметры прибора из
этого мира, из нашего, из макроскопического, как и получаемые д
анные . Эти макроскопические данные будут только теми, которые могу
т распознаваться в макромире. В итоге прибор даст информацию лишь о тех ч
астях м и кромира, которые могут отзываться на зов прибора
в тех сигналах, которые могут существовать в макромире . Прибо
р как в зеркале увидит самого себя, то есть работу своих сигналов, и не бол
ьше. Все зоны м и кромира, не воспринимающие данных сигнало
в, будут для прибора просто прозрачными и пустыми. Для исследователя тож
е. Остается и дальше проводить только мысленное экспериментирование, аб
страктно-логическое конструирование и математическое моделирование. И
вс ё это на базе уровня собственных знаний, собственных ожидан
ий и на основании только того, что сигналы прибора каким-то безобразным о
бразом могут сопрягаться с реальным миром разбитых вдребезги
микрочастиц в характеристиках абсолютно ино
го им мира макроскопических явлений . Сильный метод.
Ну, и, наконец, все данные собраны, систематизированы, подвержены расчета
м и подлежат обобщению и анализу. Чем и как это будет делать исследовател
ь? Он это будет делать шаблонными классическими понятиями мак
ромира , потому что других понятий у человека просто нет. У него нет м
ыслительных категорий и логических элементов даже для элементарн
ого представления процессов, реально происходящих в квантовом мир
е. Все наши научные образы являются макроскопическими , и выход
за них опять же возможен только через математическую абстракцию, в преде
лах которой нет уже ни исходного макромира (он пропадает в пучине мертвы
х формул), ни искомого м и кромира (он остался еще ранее вне н
ашего наблюдения). Совершив блистательный виток по математиче
ской абстракции м и кромира, сверстанной в хара
ктеристиках макромира, исследователь вновь обработает
полученные данные м и кромира
в шаблонах классической физики м а кромира
. Такая череда предельно логических соответствий здраво
му смыслу в современных методах исследований, конечно же, не может не вну
шать к полученным результатам самого благоговейного уважения. Со сторо
ны тех, кто эти исследования проводит, естественно.
Но и это еще не все беды, которые сомкнулись над «теоретической физикой».
Завершает эту беду тот самый принцип неопределенности. Напомним Ц этот
принцип просто делает все эти вероятностные расчеты хоть как-то коррект
ными заботами упоминаемого нами Вернера Гейзенберга. В математическую
основу этого метода мы вдаваться не будем. Пусть математика остается мат
ематикой. Мы посмотрим, что означает этот принцип в своей методологическ
ой основе, ( « принцип неточности » , если мы еще не забы
ли), как способ познания . Уже само по себе интересно, когда
в точной науке неточность возводится в принцип . Так посмо
трим, на каких хотя бы теоретических основаниях.
А основания эти следующие. Для определения какого-либо будущего положен
ия частицы в пространстве нам необходимо знать ее нынешнее положение, ее
скорость и направление движения. Чем точнее мы определим при этом
положение частицы в пространстве , тем более мы должны пренебречь е
е скоростью. Наиболее точно положение в пространстве определяется, если
тело находится в состоянии покоя. Вот оно именно здесь, никуда не уходит, и
мы очень точно можем определить его координаты. Если тело начинает двиг
аться, то нам с координатами уже труднее Ц местоположение не бывает уже
никогда точным, поскольку какое бы местоположение мы для тела не определ
или, оно все время его покидает. Поэтому, чем лучше мы хотим знать, где имен
но находится частица, тем меньше мы должны интересоваться, какова у нее с
корость, и тем решительнее мы должны отказываться от того факта, что част
ица вообще передвигается. Для этого нам приходится искусственно, матема
тически «умертвить» частицу, допустив, что она никуда не сходит с того ме
ста, где мы хотим ее видеть. И наоборот Ц если мы хотим с предельной яснос
тью знать, с какой скоростью движется частица, то мы с той же предельной яс
ностью должны понимать, что частица не должна иметь никакого точного про
странственного расположения. Если мы ее начнем где-то жестко располагат
ь в своем описании, то у нас моментально исчезнет ее истинная скорость. Че
м точнее мы хотим знать ее скорость, тем неопределеннее у нас должны быть
данные о ее пространственном положении. В итоге, при тех сумасшедших ско
ростях, которые существуют в субатомном мире, нам приходится смириться с
простой мыслью Ц мы не можем знать объективной картины, поскольку любо
й из параметров своей точностью превращает второй параметр в издевател
ьскую фикцию.
Отсюда получается, что мы не можем никогда точно описать ни одно состоян
ие, ни одной частицы микромира. Точность всех ее характеристик (положени
е в пространстве, скорость и направление) не может приниматься для практ
ических нужд по отдельности, поскольку частица всегда движется и никогд
а невозможно представить себе ее без одной из этих характеристик, которы
е всегда только вместе присущи движущемуся телу. Принять более близкими
к сердцу для расчетов можно, например, точные пространственные данные. М
ожно, наоборот, склониться к скоростным, но это всегда будет в непоправим
ый ущерб другому. Чем более определенным будет у нас одно, тем более неопр
еделенным будет у нас другое. Вот Гейзенберг и создал некий способ миним
ально возможного выбора этих неопределенностей, что подразумевает в ит
оге получение наименьшего зла из того обязательного зла, которое мы непр
еменно будем иметь, погнавшись за хорошим. Вся смелость Гейзенберга сост
ояла в том, что он решил отказаться вообще от понятия «траектория», вывод
я его полностью из принципиальных основ своего метода. Как видим, дело не
столько в математических нюансах, сколько в пределе познания
, который наступил для физики. Когда уже невозможно понять «почему и
как», остается лишь математически в пределах определенной ошибочности
определить «что и сколько».
Нам здесь важно понять другое Ц этот принцип берется и применяется для
моделирования, то есть для прогнозирования положения ча
стицы, для выяснения ее будущего. Понятно, что если никогда нельзя описат
ь точного исходного состояния, то нельзя описать точно и будущее состоя
ние. Ведь если не определимо в принципе ни направление движения, ни место
положение, ни скорость в начальный момент наблюдения, то не определимо т
ак же в принципе и ничто другое относительно путешествия этой частицы. П
онятно, что это можно сделать только с помощью теории вероятности. Понят
но, что, попав в теорию вероятности, будущее частицы для исследователя ст
ановится непредсказуемым и . Понятно, что непредсказуемое буд
ущее частицы и ее поведение становится для исследователя, таким образом
, всегда случайным . Непонятно одно Ц почему сам квантовы
й мир считается случайным, если случайны только наши прогнозы его п
оведения ? Если мы не умеем даже исходного положения одной лишь част
ицы зафиксировать просто по характеру мыслительного процесса, пр
исущего человеку , то не поторопились ли мы, назвав случайными все вз
аимодействия мира микрочастиц? Тем более что на выходе из этого из этой с
лучайной мешанины взаимодействий квантов и элементарных частиц, почем
у-то всегда возникает поразительно стабильная и полностью прогнозируе
мая картина физического мира.
Вот здесь и приходит синергетика со своим обещанием отыскать истоки пор
азительной стабильности и прогнозируемости в хаосе элементарных части
ц. Почему именно в хаосе микромира? Мы отвечали на этот вопрос Ц потому чт
о на других уровнях материи источник порядка не обнаружен. Следовательн
о - надо искать в микромире, или ниже него.
А надо ли? Причем не только синергетически вот таким мечтательно-интуити
вным путем, но и термодинамически, где хаос это отсутствие энергии, а поря
док Ц много энергии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44