-- Нестор, что там за крики такие? Из-за стены слышно...
-- Крокодилу Зеленому клизму ставят: почти неделю не просыхал, все дела
побоку и никто ему не указ. Наш сначала бубнил чего-то, а потом как
заорет!...
-- За такие фортели Дудя нас с тобой уже давно бы... -- Парень с
перебитым носом выразительно цвиркнул. -- А Зеленому как с гуся вода, --
лафа!
-- Зеленому? Ты поработай с его, тогда и говори. Это пока -- лафа, пока
ничего серьезного не напортачил. Когда шеф кричит -- не страшно, по чайнику
нахлопает, штраф наложит -- и свободен. А когда о...
Из дверей неожиданно показался Патрик:
-- Харэ лясы точить. Нестор, мотор подготовь для шефа, да путь
проверьте -- от чердака и до светофора. Я раньше ухожу.
И не успел Нестор вытащить могучее тело из уютного кресла, чтобы
приступить к своим обязанностям, как почувствовал дикую боль -- Патрик
захватил его левое ухо пальцами, словно клещами:
-- Постарайся запомнить, щенок, Патриком меня зовут. -- Он дернул
слегка, чтобы не оторвать, не удержался -- дернул еще раз, выпустил ухо и
пошел на выход. На пороге развернулся и добавил с улыбкой:
-- Ведь я не зову тебя Гиппопо, верно?
Нестор покраснел и раздулся от злости, но ответить не осмелился.
Дядя Джеймс вышел из квартиры и привычно прислушался. Тесный и
медленный лифт старинной конструкции был заблокирован внизу, на первом
этаже. Один из парней дежурил на пол этажа выше, после того, как пробежался
вверх, до шестого, а потом обратно, другой контролировал внизу лифт и выход
из парадной (выход во двор был заколочен, по традиции, с незапамятных
времен), двое стояли на улице, спиной к выходу, метрах в пяти от дверей,
так, что автомобили прикрывали их почти по грудь. Когда Нестор закрыл на оба
замка двойные бронированные двери, парень, дежуривший наверху, сбежал к ним
на лестничную площадку и пошел впереди. Нестор пропустил Дядю Джеймса
вперед, собой прикрывая ему спину. В свою очередь внизу Нестор обогнал
патрона и вышел на улицу третьим. Он же открыл дверцу машины, а сам полез на
шоферское сиденье. Дядя Джеймс мог бы навесить на входную дверь кодовый
замок или посадить официального охранника в парадной, как это делали другие
воротилы бабилонского подполья, но он считал это ненадежной мерой
безопасности и к тому же весьма удобной для властей: появлялась
дополнительная возможность привлекать свидетелей...
Дядя Джеймс дождался, стоя в проеме, пока Нестор включил зажигание и
сдал машину метра на полтора назад. Взрыва не последовало, поэтому Дядя
Джеймс не торопясь, но и не мешкая, забрался внутрь и там только сказал
Нестору и склонившемуся возле дверцы телохранителю, тому самому, с перебитым
носом, -- по кличке Подкидыш -- маршрут следования. На этот раз никаких
неожиданностей не случилось: шефа предстояло везти домой, а значит постылое
дежурство подходило к концу.
За те пять с лишним лет, что Дядя Джеймс обосновался в этом помещении,
в доме не было ни одного существенного инцидента, связанного с бизнесом.
Пару раз стреляли в окна (недруги с ассирийского края и молодчики из дикой
банды), да один раз приходила полиция с обыском и арестом. А за последние
года три и этого не было. Однако меры предосторожности не уменьшались. Дядя
Джеймс имел основания считать, что осторожность делу не вредит. Его люди,
периодически заступая на дежурство, набирались ума и опыта, он имел
возможность посмотреть и оценить их деловые качества непосредственно. К тому
же ребята получали шанс, в крайних, конечно, случаях, непосредственно
обратиться к "Самому" со своими проблемами.
-- А что это у тебя ухо синее, а, Нестор? -- Тот пробурчал нечто
невнятное, потирая свободной рукой распухшее ухо.
-- Я не расслышал тебя.
-- Патрик, сволочь, надрал. Послышалось ему что-то в свой адрес --
белая горячка, не иначе.
-- А ты поменьше языком трепи. Клизмы не только Патрику вставляются. С
кем ты нас обсуждал, с Подкидышем? -- Нестор густо покраснел, это было видно
в лобовом зеркальце даже сквозь полумрак. -- Можешь дать ему в морду разок,
передай, что от меня.
Нестор опасливо промолчал. Вроде шеф и не не в духе, но поддашься
невпопад на шутливый тон, а потом и костей не соберешь.
-- Я тут вот что подумал насчет тебя. Застоялся ты на дармовых харчах,
разжирел и обленился небось? Завтра с утра объясни свои обязанности
Подкидышу, а сам пойдешь к Герману. Ему передай на словах (я ему сегодня
тоже позвоню), чтобы выделил тебе ребят, кого ты знаешь или по обстановке --
и дуй на рынок, будешь держать овощные ряды вместо итальяшек -- я с ними
договорился. И вообще -- весь рынок.
У Нестора довольно заблестели глаза -- вот это жизнь!
Самостоятельность, башли, телки, кореша. Оттянемся на славу. Почетно,
конечно, рядом с "Самим", но все время на глазах у грозного шефа -- не
мармелад, это точно.
-- Что надо дяде сказать?
-- Спасибо за доверие, шеф! Вы только скажите -- мы этим "козам
нострам" в момент рога посшибаем!
-- А ты не хвались, на рать едучи. Посшибаем, как ты выражаешься, когда
пора придет, пока же миром постарайся, без жмуриков. И еще: поймаю на
воровстве -- сам знаешь...
-- Что Вы, шеф, да что бы у меня руки отсохли, если я... да ни в...
-- Заткнись. Это серьезно. Предположим, как это часто бывает, поначалу
и не будешь. Но осмотришься, угнездишься, увидишь щели -- и пошло, и
поехало. Но! Узнала, не важно как, но узнала об этом уголовка. Прихватить и
срок подболтать -- руки коротки, доказательств для суда не хватает. А мне
подстучать они могут, мне ведь твои адвокаты без надобности...
-- А у меня и адвокатов-то нет.
-- Заткнись и слушай, дурак. Но зачем им мне на тебя стучать? Они и не
будут, если ты согласишься с ними сотрудничать. А вот если не согласишься --
стукнут. И каков твой будет выбор?
-- ...
-- Плохой будет выбор, в любом случае. Покаешься мне вовремя -- может и
выживешь, хотя я не уверен, а согнешься перед ними -- тоже недолго проживешь
и тяжело умрешь. Сам ведь дятлов казнил, знаешь же...
Нестор знал.
-- Да ей богу, не буду я, шеф!
-- Ну, в добрый час. Кстати, сегодня ночью одним таким станет меньше.
Он, правда, умрет без мучений, но тут случай особый...
Несмотря на гориллообразную внешность, дураком Нестор отнюдь не был.
Он хорошо осознавал справедливость Дудиных предостережений. Прижимать в
карман он все равно будет, ну никак без этого не бывает, но мера нужна.
Главное -- не жадничать и не зарываться. Не уголовка -- так другие нашепчут,
не поленятся...
Интересно: кто из наших скурвился? Видимо и Зеленого за этим позвал...
Нестор попробовал про себя угадать -- кто? Не получилось. Ладно, завтра
узнает, не спрашивать же у шефа -- яйца-то не лишние...
-- Приехали, шеф!
Дядя Джеймс жил в своем коттедже в престижном северо-западном районе.
Квартал похож был на гетто для богатых: располагался на островке,
соединяемом с внешним миром двумя мостами, где службу несла вооруженная
охрана из служащих частного сыскного агентства. Въезд на мосты
перегораживался шлагбаумами, а в ночное время и цепями, натянутыми поперек.
Две машины сопровождения мигнули фарами и умчались, но не раньше, чем
"косатка" въехала на территорию острова. Дяде Джеймсу стоило немалых денег и
усилий, для того только, чтобы получить необходимые рекомендации и
поселиться в этом районе. Зато здесь было куда более безопасно, чем в
"городе". За себя он мог бы постоять, но с тех пор, как отпала проблема
хлеба насущного, Дядя Джеймс вызвал из провинции отца и мать, стариков на
пенсии, и жил с ними.
Кроме того он настоял и переселил сюда бывшую жену с сыном, для которых
в счет алиментов также выстроил коттедж. На острове имелись магазины,
всевозможные ателье, бассейны, кегельбаны, школы и еще черт те что, чем Дядя
Джеймс никогда сам не пользовался, но оплачивал исправно. Коттедж о двух
этажах имел внутренний двор в пол-акра площадью. Кроме гаража и огорода там
стоял маленький, почти что будка, домик для охраны. В нем круглосуточно
дежурил один человек из своих.
Нестор заехал во двор, отворил дверцы гаража ( шеф не терпел
автоматических горизонтальных), вывел свой спортивный "Ауди", а на его место
загнал длиннющий кадиллак.
-- Ну что, шеф, я поеду?
-- Спасибо за службу сынок, ты в общем и целом неплохо себя проявил...
Мама, какой ужин! Ему еще до дому добираться, идите в дом, я сейчас.
-- Не забыл про завтрашний день, что сделать должен?
-- Как можно!
-- И все-таки... Позавтракал, завел машину... Дальше?
-- Встретился с Подкидышем, объяснил ему, что и как, потом к Герману за
реб...
Дядя Джеймс с разворота врезал ему в ранее пострадавшее ухо:
-- Уже забыл, морда! Подкидышу надо от меня привет передать. Не
забудешь теперь?
-- Да я и так бы не забыл. Что вы меня сразу по больному-то уху! Ох!...
Джеймс уже со злобой ударил слева в челюсть:
-- А ключи от конторы ты с собой увезешь, да? -- Нестор обмер от ужаса
-- "Забыл"!
Он стал поспешно шарить в кармане:
-- Виноват! Хоть убейте, шеф, черт попутал на рад... -- Нестор
опомнился, но опоздал до конца проглотить глупое свое слово и теперь стоял
ни жив, ни мертв.
-- Да уж не буду убивать. А вот другие не упустят своего случая. Им то
все равно будет -- на радостях ты или по глупости обмишурился. "Рога
посшибаем"! Учиться тебе надо, а не о бабах думать. Ступай. И помни, я за
тобой присматривать буду. -- может и выйдет из тебя толк, хотя... Ступай, а
то поздно уже, хулиганья на улицах полно... -- Нестор с готовностью
захохотал...
Близилась полночь, Нестор на всей скорости гнал в порт: надо успеть,
пока ребята не разбрелись, обмыть такое дело. Завтра важный день, вставать в
шесть, но по граммулечке можно! А Дудя-то, сволочь, как ловко его поймал, да
еще дважды! Вот ребятам смеху будет, если узнают... Да как не узнают --
охранник-то видел... Убью Подкидыша! Как подставил, морда!...
Мать уже хлопотала на кухне, разогревая ужин, отец похрапывал перед
телевизором. Джеймс крепко устал за сегодняшний день. Он пошел под душ, из
ванной сделал оставшиеся звонки, решил позвонить Ванде, -- раздумал, хотя не
видел ее неделю. В сорок шесть уже не мечтаешь о бабах с прежней жадностью.
Есть не хотелось, но мать опять начнет скрипеть и предостерегать насчет
здоровья...
-- Что новенького, мам?
-- А ничего. Рыбки свеженькой нажарила, остыла, тебя дожидаючись. И
картошки пожарила, как ты любишь. Отец хорошо поел. вон -- спит. А по
телевизору выступал преподобный отец Лопес и он объяснил...
Джеймс привычно мычал в нужных местах, но не слушал -- своих забот и
мыслей хватало. Сейчас бы поспать, но следует дождаться Патрикова звонка ...
Все же он задремал в кабинете за столом, но услышав зуммер сразу
вскинул голову -- без четверти два -- и снял трубку, готовый к любым
неожиданностям.
-- Сорок два талера, шеф, ботинки были поношенные.
-- Не выделывайся. Порядок?
-- Пока да.
-- Ты где?
-- Дома.
-- Хм, быстро. Завтра, в смысле -- сегодня, в 8-30 в конторе
встречаемся. И послезавтра весь день со мной -- ничего больше не планируй.
Захвати газеты. Спокойной ночи.
-- Спо...
Джеймс широко и с наслаждением зевнул и отправился досыпать в постель,
завернув по пути в туалет за малой нуждой.
... Патрик остановил мотор метрах в пятидесяти от нужного дома, рядом с
мусорными баками. В половину первого ночи многие окна еще светились и это
было хорошо. (Шоферу, щупленькому и узкоглазому, не по китайски, правда,
велено было ждать и ни в коем случае из машины не выходить.) Затем он взял
на обе руки объемистый полиэтиленовый мешок и посеменил ко второй парадной.
В подъезде было пусто, лицо прикрывать и не понадобилось. Патрик перехватил
мешок под мышку и быстрым скоком добрался до четвертого этажа. Там он
прислонил его к стене и через несколько секунд подойдя к двери, нетерпеливо
и быстро стал жать кнопку звонка, словно стрелял короткими очередями.
-- Кто там? -- фальшивым сонным голосом спросил Червончик.
-- Кто, кто -- зенки протри, урод! -- С этими словами Патрик поднял
левую руку в перчатке и сделал ею полукруглый козырек над дверным глазком.
Может быть осторожный Червончик и не стал бы смотреть в глазок, а тем
более открывать, но он узнал характерный голос Патрика, пьяного в стельку.
Сильнейшее удивление пополам с любопытством заглушило тот факт, что снизу не
позвонил охранник, и он прильнул к глазку. Патрик, увидев затемнившуюся
точку глазка, стремительно поднял правую руку, уперся глушителем в козырек
ладони и выстрелил дважды. Важно было не прижимать ствол с глушителем к
двери, иначе пистолет автоматически бы встал на предохранитель. За дверью
тяжело шмякнулось тело. На лестничной клетке шум также был минимальным: два
негромких хлопка, да звон гильз, упавших в полиэтиленовый пакет с дыркой,
надетый на правую руку с пистолетом. В левой руке Патрик уже держал ключ.
Открыв замок, он отворил дверь, насколько позволила дверная цепочка, и
заглянул внутрь. На полу в прихожей навзничь лежал Червончик, здорово
похожий на труп. Сходство усиливало кровавое месиво на правой стороне лица и
куски мозговой ткани, выпрыгнувшие из затылка. Патрик вернул дверь в прежнее
положение, замкнул ее и развернулся. На площадке все было тихо. Он пересек
площадку, сорвал клейкий листок, закрывающий глазок в двери напротив,
подобрал мешок и, выпростав правую руку из пакета, сунул в него пистолет, но
так , чтобы легко было вытащить в случае чего. Можно было уходить. Патрик
положил ключ в карман и вынул оттуда револьвер с холостыми патронами, после
чего выстрелил дважды, целясь в лестничный пролет -- чтобы копоть в стены не
попала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54