Вы вдруг перестали владеть пером? Не можете описать подвиг, рядом с которым бледнеет все? Что это за разговор? Или вы красный?
— Боже упаси! Но вы сами понимаете, что в газете обо всем не напишешь... — попытался выкрутиться Ките, но Эрмсон так рассвирепел, так расфыркался, что гость стал поглядывать на дверь.
— Если от вас, жалких писак, не будет толку, — гремел генерал, — я сам напишу! Хотел бы я видеть, кто осмелится отвергнуть то, что я напишу! Я закажу сделать монумент из гранита... Прикажу высечь золотыми буквами рассказ о подвиге сына! Все вы трусы, трусы по сравнению с моим сыном!
Вернувшись домой, Ките уже не застал гостя: Шефер произвел на Беллу глубокое впечатление, она не могла нахвалиться им перед Виллемом. Он, конечно, не только писатель, он тут по каким-то важным заданиям. А какие у него связи, ого!
Взгляд Виллема упал на письмо Муйдре, лежавшее на столе.
— Ты прочла его?
— Прочла. А что?
— Не стоит распространять пьяные выдумки Муйдре. Стыдно ему отпускать швейковские шуточки по поводу своего погибшего друга! Уно Эрмсон пал героем. Генерал это тоже подтвердил,
— Кому я пойду рассказывать! - ответила Белла.
Гораздо большее впечатление, чем смерть Эрмсона, произвели на Китса другие новости Шефера. Итак, захват Прибалтики был делом ближайших дней. Шефер сказал, что Центральный фронт будет предоставлен заботам немцев. «Но относится ли Прибалтика, в особенности Эстония, к Центральному фронту?» - спросил себя Ките и, взяв атлас, принялся изучать карту. Ките начинал все больше сомневаться в подобном утверждении, тем более что разговоры об англичанах, наверно, не были пустой болтовней. А уж если англичане окажутся так близко от нас, то ясно, что у них возникнет к нам интерес.. Не следует забывать и того, что у нашего министра иностранных дел английская ориентация... Это ведь тоже кое-что значит...
Между Китсом и Беллой разгорелся довольно жаркий спор о том, кому суждено стать хозяином их страны. Биллем стоял за англичан, Белла защищала немцев. Англичанин флегматичен, утверждала Белла, от него вообще толку мало, то ли дело немец: стоит его увидеть, как ты уже покорена.
На следующий день Белла поспешила в кафе со своими большими новостями. Под секретом она пересказала знакомым дамам все содержание письма Муйдре, добавив для красоты кое-что выдуманное самой.
Под вечер зашел в кафе и Биллем. Но он немного опоздал: все уже знали подробности о смерти Уно Эрмсона.
Профессор Кянд был не то рассеян, не то плохо разбирался в делах, которые самому Китсу казались невероятно важными; когда Ките сообщил ему о сотне тысяч англичан, Кянд, отнесшись к этой сенсации с полным спокойствием, заявил, что в сравнении с миллионами русских это просто капля. Он даже усомнился, отважатся ли англичане на такую авантюру.
За другим столом, где Ките с серьезным видом рассказал о подвиге Уно Эрмсона и живо описал, как тот швырнул во врагов гранату, его просто высмеяли.
- Вы наивны и ничего не знаете, - заметил Силлат, игравший за соседним столом в шахматы.
- Чего я не знаю?
- Того, что ваш герой примерз к своей гранате, - громко ответил Силлат, и половина посетителей кафе рассмеялась.
Ките пытался протестовать, заявив, что у него совсем другие сведения и что плоские шуточки над павшим героем непристойны, но было ясно, что здесь никто не верит его легенде. Раутам даже позлорадствовал:
- Собаке собачья смерть!
- Вы можете тут издеваться и глумиться, - ответил задетый Ките, - но посмотрим, посмотрим, что вы скажете через несколько недель!
Однако, как ни странно, никто не поверил его точным данным о вспомогательных войсках и о все прибывающем вооружении. Один Пийбер, с несчастным видом держась за щеку, словно у него болели зубы, заохал:
- Лишь бы нам сохранить нейтралитет! Но стремятся ли к этому там, наверху? Нас просто насильно хотят вовлечь в водоворот.
- Мы и так слишком нейтральны. Точно трупы! - ответил Ките. - Все кругом активны, только мы - нет.
- Как так? — возразил Раутам. - В Таллине и в Риге конференция следует за конференцией, совещание за совещанием ! Генштабисты, дипломаты, промышленники, дельцы — словно земля горит у всех под ногами!
- Пук даже агитирует за Балтийские Соединенные Штаты, — вставил кто-то.
- Если есть США, почему бы не быть и СШБ! - воскликнул Ките и кашлянул в честь своего остроумия.
- А ведь правда, Балтийский союз был бы в своем роде изрядной силой! - решил Пийбер.
- Скажи лучше - удобным седлом для гитлеровского зада! - съязвил Силлат, пойдя конем и объявив шах.
Ките пришел к заключению, что пропасть между ним и всеми остальными тут за последнее время настолько увеличилась, что нечего приходить сюда и портить себе настроение. Ну, подождите, подождите же, всех вас вскоре как следует проучат!
Ни с кем не попрощавшись, он вышел из кафе и, прикрыв варежками мерзнущие уши, рысью пустился домой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Китсы были приглашены на вечер к Штейнгартам, Жившим в парковой зоне города, где у них имелась затейливая вилла в модном стиле, окруженная забором.
- Как хорош этот дом, весь в снегу! Словно в сказке ! восхитилась Белла, когда они подошли к воротам. - Неплохо бы и нам - такой маленький дворец!
- Все будет в свое время!
- Ты всегда так говоришь. Но когда это время наступит?
- Наступит!
- Надо и самому что-то предпринимать...
Предпринимай...
- И предприму!
Из дома послышались голоса, и перед Китсами открылась парадная дверь. Собравшееся здесь общество было немногочисленным, но зато избранным. Ките был польщен, что может лично пожать руку проректору университета Ранту, который обычно не изволил его узнавать. За столом Шефер уселся рядом с Беллой, и между ними тотчас же завязалась оживленная беседа о том, как были восприняты Шефера среда ее знакомых.
Когда они добрались до профессора Кянда, беседа стала общей.
— Подумайте, он считает блефом обещанную финнам помощь и верит в победу русских! — сообщила Белла.
— Да что вы? Неужели? — воскликнула в конце стола госпожа Штейнгарт, молодая полнолицая блондинка с гладко зачесанными волосами. — Подумать, что еще в прошлом году мы общались с подобным человеком!
— А если бы вы знали, до чего дошла его дочь! — сказала Белла. — Она прямо ультракрасная!
— Как вы только терпите у себя в университете подобных людей? — упрекнула проректора Ранта какая-то дама с двойным подбородком.
Тот почувствовал себя виноватым. Он провел рукой по своим редким рыжеватым волосам, и его маленькие глазки забегали.
— А если бы вы еще знали будущего зятя профессора Кянда! — продолжала Белла. — Его выслали отсюда как политического преступника. И мало того, он недавно убил человека, и его посадили!
— Каково нам это слышать! — воскликнула дама с двойным подбородком, сидевшая рядом со Штейнгартом.
— Действительно, замечательная семейка, ничего не скажешь! Не удивляйтесь, господин Рант, если профессор Кянд вдруг явится на лекцию в смазных сапогах и в красной рубахе навыпуск!
Все рассмеялись.
— Нет, это все же дело серьезное! — сказал проректор. — Как слышно, в студенческой среде существует несколько марксистских кружков* Глубоко подпольных, разумеется, потому что никто не хочет обжечься, как обожглись когда-то члены социально-философского общества. Этому надо положить конец!
— По-моему, вся беда в том, что нельзя припугнуть розгой, — сказал профессор с козлиной бородкой, сидевший рядом с хозяйкой дома. — Если б разрешили потчевать студентов березовой кашей, все было бы в порядке.
Все восприняли это как шутку, лишь господин Рант остался серьезным.
— Придется предпринять большую чистку, - заявил он.
— Да, большую чистку, господин проректор, — подтвердил Шефер, - и не только в вашем учебном заведении.
— Кто сейчас на это решится?
— А фюрер? — осторожно ответил Шефер.
— Это дело другое! - поддержал его профессор с козлиной бородкой.
Выпили за здоровье фюрера. Поднимая бокал, Ките с сомнением огляделся по сторонам.
Нет, нет, тут вы можете быть совершенно спокойны... Никто нас не услышит и не увидит, — успокоил его Штейн- гарт. - Или вы нам не доверяете?
- Нет, что вы, но...
Их разговор прервал проректор, поднявшийся с бокалохм в руке.
- За здоровье доктора Штейнгарта, за здоровье этого отважного часового на здешнем аванпосте западной культуры!
- За здоровье профессора Штейнгарта! - подчеркнул Шефер.
- Еще рано титуловать меня так, — с приторной улыбкой возразил Штейнгарт.
- Что нам до этих нескольких дней! - ответил Шефер. — Вопрос ведь решен.
Белла вопрошающе взглянула на своего соседа. Штейнгарт и в самом деле должен стать профессором? Несмотря на отрицательное решение ученого совета?
- Само собой! — ответил Шефер. — Если университет не желает признавать заслуг доктора Штейнгарта, то найдутся другие инстанции, которые заставят их признать.
Белла вздохнула.
- Что вы, сударыня? Уж не думаете ли вы, что это несправедливо?
- Ох, нет, нет, что вы... - тихонько ответила Белла. — Я просто подумала о своем муже. К нему тоже тут необъективны, его заслуг тоже никто не хочет признавать. А ведь какие у него знания, подумайте! И чего он достиг? Он получил в Германии доктора, но тут его степень не признают полноценной. Подумайте, какая наглость ! А ведь у Штейнгарта точно такое же звание. Да и у вас самого, господин доктор.
- Вы напрасно отчаиваетесь! Все это изменится!
- Конечно, изменится, я верю. Но когда, когда? — вздохнула Белла.
- Попытаемся провести это поскорее! До больших перемен!
- И это действительно возможно?
Белла с открытым ртом уставилась на Шефера.
- Отчего бы и нет? Для нас нет ничего невозможного!
- Ох, я и подумать не смею! — со счастливой улыбкой воскликнула Белла. — Если бы вам это удалось!
- Да что там! Разумеется!
После ужина, когда гости в зале занялись беседой друг с другом, Белла отправилась в соседнюю комнату, где она увидела маленьких отпрысков Штейнгарта, занятых игрой.
Мальчик лет пяти с увлечением показывал ей свои ружья, пушки и оловянных солдатиков, а его младшая сестра - своих кукол и их кухню.
Довольно скоро вслед за тут появился и Шефер. Он присел на корточки и принялся играть с мальчиком, показывая ему, как заводным танком можно сшибить с одного раза длинную шеренгу солдат.
Усевшись рядом с Беллой на диване, он сказал:
- Вам удивительно идет синий бархат!
Он протянул руку и тут же ее отдернул, словно не решаясь прикоснуться к Белле. Та посмотрела на него с изумлением.
- Не удивляйтесь, это моя слабость, - объяснил Шефер. - Я не могу прикасаться к бархату, от него у меня по телу пробегают мурашки. Вот шелк - другое дело. К шелковой коже рука так и тянется. Но бархат...
- Ну, тогда я хорошо защищена от вас, - рассмеялась Белла.
- К сожалению, да.
- Почему, к сожалению? - кокетливо спросила Белла, искоса взглянув на Шефера.
- Потому что вы... мне нравитесь. Очень.
Шефер взял руку Беллы и попытался ее погладить. Белла отняла руку.
- Все вы, мужчины, так говорите. Но я этому не верю.
- Честное слово, правда. Что скрывать. Так оно и есть. Я могу только завидовать вашему мужу...
- Не стоит. Ведь мой муж...
Белла сочла уместным вновь напомнить о том, как мало Вильям со своим положением достоин зависти. Что поделаешь? У него некрепкие локти и нет покровителей.
- Это, конечно, большой недостаток.
- И я так считаю. Но вы бы меня действительно осчастливили, если б сделали для него что-нибудь. Вы ведь обещали... У вас связи...
- М-да, - ответил Шефер, задумавшись. - Ладно, хорошо, ради вас я могу поговорить.
- С кем, позвольте спросить? - полюбопытствовала Белла.
- С тем самым человеком, который уладил и дела доктора Штейнгарта. Ведь на весах как-никак честь немецкого ученого звания.
Белла схватила доктора Шефера за руку, чтоб поблагодарить его.
- Так я в самом деле могу надеяться?
- Да, но я все же должен сказать, что с вами дело обстоит не так просто, как с доктором Штейнгартом. У него
большие заслуги, очень большие. А что я мог бы сказать в вашу пользу или в пользу вашего мужа? Вы сами понимаете.
Белла вздохнула.
- Кое-какие заслуги у нас все же имеются, - пролепетала она. - Мы против большевиков.
- Этого мало.
- Мой муж написал хвалебную статью о поэте Блунке, руководителе вашей литературной академии, когда тот приезжал сюда.
- Что из того? Учтите, что ваш муж все же придерживается английской ориентации...
- Да, придерживался. Но вы ведь сами сказали вчера, что между англичанами и немцами нет непреодолимых расхождений.
- Да, правда, в некоторых отношениях это так, но...
- У меня с мужем еще сегодня был долгий разговор об этом. Я защищала немцев, а он стоял за англичан, но в конце концов он со мной согласился.
Шефер посмеялся над ее наивностью.
- Только что мы пили тут за здоровье фюрера, - сказал он, — а ваш муж как будто стеснялся этого...
- Ах, он просто не привык. Поверьте, я его отучу от этой робости.
- Правда?
- Да, но что мне нужно делать ? Я готова на все.
Белла посмотрела на Шефера с покорным видом жертвенного агнца. Шефер решил, что подходящий момент настал.
- Знаете что?
Белла затаила дыхание, ее взгляд не отрывался от губ Шефера. Она читала в романах и знала из фильмов о том, что путь женщины к славе нередко начинается с постели или дивана. Она была готова к этому, раз уж судьба требует. К тому же ей попался мужчина, который не только нравился ей, но с помощью которого она сможет совершить прямо-таки львиный прыжок...
- Все зависит от вас самой... На первое время оставим в стороне вашего мужа.
- Да, оставим его в стороне, — согласилась Белла.
- Значит, вы согласны?
- На все, что вам угодно!
- Ну хорошо. Ваша задача не трудна.
И Шефер растолковал, что Белла должна всего-навсего собрать некоторые сведения... об отдельных лицах. Она, вероятно, хорошо знает здешнюю интеллигенцию. Круг ее знакомств не так уж мал. В случае необходимости его можно будет расширить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56