Из приот
крытого окна на втором этаже доносились приглушённые звуки джанги. Прох
одя мимо нищего, Ёкарный Глаз привычно пошарил в кармане. В прежние време
на, когда он и прочие пираты рисковали ещё появляться на улицах Вавилона,
считалось особым шиком кинуть попрошайке золотую или серебряную монет
у, а то и целую горсть Ц в зависимости от того, насколько удача была к ним б
лагосклонна. Впрочем, сейчас об этом не могло быть и речи Ц те времена, ко
гда он мог позволить себе швыряться деньгами, давно закончились. Выудив
из глубины застиранных тренировочных штанов медную монетку, капитан ще
лчком отправил её нищему. Тот приподнял шляпу.
Ц Благодарствую…
Ц Не за что, отец. Ц Повинуясь внезапному порыву, Фракомбрасс остановил
ся и присел на корточки. Ц Скажи-ка… Кем ты был раньше?
Ц О! Я много кем был! Ц Нищий подтянул деревянную ногу и уселся поудобне
е; видно было, что он не прочь почесать языком. Ц Бродяжничал, сидел в тюрь
ме, водил по небу летучие корабли…
Ц Ну?! Даже так?!
Ц А ты думал! Я же, в сущности, старый воздушный волк! Да, сынок, золотые был
и деньки… Я тогда служил матросом на «Офигении», мы возили грузы на самые
отдалённые плантации. Иногда мои ноги целыми месяцами не касались земли
Ц да и зачем, если подумать? Кормили нас хорошо, а за выпивкой всегда было
кого послать. Не, так-то что не жить!
Ц А сейчас что же?
Ц Эх… Стар я стал, сынок, просто стар… Вот и списали на землю… Ц Нищий смо
ргнул непрошеную слезу. Ц Нет, ты не подумай, что я жалуюсь. Я ж у сынка сво
его живу, они с невесткой меня всяко и накормят, и угол найдут, спасибо им…
А только разве это жизнь Ц в четырёх стенах сидеть день-деньской? Вот я и
брожу по улицам. Тут тебе и поговорить, и новости послушать. Невестка ворч
ала сперва, потом ничего, привыкла… Да и мастерить, опять же, на свежем воз
духе лучше получается…
Ц Чего мастрячишь-то? Ц удивился Фракомбрасс. Нищий улыбнулся, показав
коричневые пеньки зубов, и извлёк из-за пазухи литровую бутыль.
Ц А вот…
Ёкарный Глаз пригляделся. Внутри хорошо знакомого капитану сосуда нахо
дился миниатюрный дирижаблик, точь-в-точь как настоящий! Был сделан даже
штурвал, а в иллюминаторы вставлены крохотные стёклышки.
Ц Это как же ты умудрился его ту да запихнуть?! Ц Фракомбрасс бесцеремо
нно забрал у нищего бутылку и стал вертеть её так и сяк, силясь разгадать с
екрет.
Ц Думаешь, я его внутрь вставил, а потом стекло склеил? Ц беззлобно расс
меялся тот. Ц Не-ет, сынок… Тут фокус в другом. Вот, смотри-ка… Ц Он с кряхт
ением отстегнул свой протез и извлёк из его недр длинный тонкий пинцет.
Ц Вот этой вот штукой я его и собрал.
Ц Как собрал? Прямо в бутылке, что ли? Ц всё ещё не мог поверить Ёкарный Г
лаз.
Ц Сообразил наконец! Да, прямо в бутылке. Всего-то нужно Ц чтобы детальк
а через горлышко пролезла. А дальше всё просто: капля клея и пинцет. Тут пе
рвое дело Ц не торопиться. Ну, да я уже давно никуда не спешу…
Фракомбрасс, не слушая его, зачарованно уставился на крохотный макет. Ди
рижаблик был совершенен; казалось Ц увеличь его в сотню раз, отправь на в
анты команду расторопных матросов, поднимай паруса и отправляйся в путь
! Ни в оснастке, ни в форме корпуса или баллона опытный глаз пирата не нахо
дил ни единой детали, к которой можно было бы придраться. В этот миг перед
ним вдруг с какой-то пронзительной ясностью предстала вся жизнь этого о
безьянца и тысяч ему подобных: долгий кропотливый труд изо дня в день Ц и
всё это ради нескольких лишних медяков, которые всё равно исчезнут, прос
очатся, словно вода между пальцами. Неловким жестом он сунул старику его
собственность и зашагал по улице, напрочь (небывалое дело!) забыв про спир
тное. Капитан увидел вдруг на месте старого нищего самого себя. Это он, Изе
нгрим Фракомбрасс, Ёкарный Глаз, легенда при жизни, ковылял по жарким кри
вым улочкам Манки-тауна, зашибая на выпивку у редких прохожих, и мастерил
макеты кораблей, щуря гноящиеся от вечной пыли глаза. Да, вот куда, оказыва
ется, может завести честный труд! Признание? Богатство? Собственный, пред
ки его побери, особняк с мраморными львами у кованой решётки ворот? Чушь! А
он-то, как последний дурак, раскатал губу, даже начал прислушиваться к ме
доточивым речам этого лукавого горри… Вот оно, его будущее! Всеобщее ува
жение, значит? Вот вам Ц всеобщее! Капитан зарычал, да так, что выходившие
из подворотни кумушки невольно шарахнулись обратно.
В квартире, снятой для него Громилой, царил прямо-таки неприличный поряд
ок. Фракомбрасс захлопнул за собой дверь и некоторое время созерцал нали
тыми кровью глазами спартанскую обстановку кабинета. Потом вдруг рвану
лся вперёд, пинком отшвырнул кресло, схватил со стола стопку отпечатанны
х листов и принялся комкать и рвать их. Затем настал черёд пишущей машинк
и. Когда первый заряд ярости благополучно иссяк, пират привалился к стен
ке и закрыл глаза, тяжело дыша. В эту минуту кто-то позвонил в дверь.
Ц Эй, любезный, у вас всё в порядке? Почему такой шум?
По голосу капитан узнал квартировавшего напротив сухонького старичка-
павиана, с которым он каждое утро церемонно раскланивался.
Чувствуя какое-то странное, но очень глубокое облегчение, Ёкарный Глаз р
аспахнул дверь, схватил ни в чём не повинного соседа за грудки и, обозвав с
тарой драной долбанью, спустил его с лестницы. Отчаянный малый, о существ
овании которого капитан начал было забывать за прошедшие недели, вновь в
озвращался, и не хватало лишь самой малости, чтобы превращение свершилос
ь окончательно. Внезапно Фракомбрасс ощерил клыки в недоброй усмешке и м
етнулся на кухню. Спички, как всегда, лежали на столе рядом с примусом…
Пять минут спустя пират покинул весело полыхающую квартиру. Он не взял с
собой ничего, кроме денег и остро отточенного карандаша Ц последний впо
лне можно было использовать как оружие, если бы возникла такая необходим
ость. Впрочем, он не сомневался, что раздобудет и оружие, и деньги в самое б
лижайшее время Ц причём столько, сколько ему будет необходимо.
Ц Один древний полководец говорил, что надо сжигать за собой мосты, Ц п
оведал Фракомбрасс вечернему городу. Ц И я, блин, точно знаю, что этот сук
ин сын был прав. Я ведь чуть было не стал достойным законопослушным гражд
анином, вот позорище-то! Не, моя старая славная команда этого бы не одобри
ла. И знаете, что я хочу сказать? Парни были бы абсолютно правы! Они, поди, уж
е заждались меня в том специальном раю, что припасён для джентльменов уд
ачи.
Оранжевое, словно огромный, плавающий в небе апельсин, солнце клонилось
к закату.

Ц И снится после пьяного по
грома
Не эта голубая синева,
А снится нам трава, трава без стрёма
Умат-кумар Ц весёлая трава!

Старинная песня воздушных пиратов звучала всё тише и тише, пока не замер
ла вдалеке.


* * *

Ц Вставай.
Ц Я никуда не пойду, мон.
Ц Вставай!
Ц Я никуда не пойду…
Сэлбасер Заекиров сидел, прислонившись к большому камню и закрыв глаза.
Опираться на поражённую гангреной ногу он уже не мог, и брату приходилос
ь тащить его на себе. Выбирать дорогу становилось всё труднее Ц горы взд
ымались круче и круче. За прошлый день они прошли километров десять, да и т
о лишь благодаря постоянным понуканиям Иннота. Гукас появлялся дважды, к
аждый раз выбирая момент, когда каюкера не было рядом. Незадолго до полуд
ня он внезапно выскочил из тумана, подцепил пальцами нижнюю челюсть Пепе
лда Похипака и проорал ему прямо в лицо: «Саечка за испуг!» Кинувшийся на в
ыручку Иннот опоздал Ц проклятый колдун тут же скрылся среди камней. В д
ругой раз он протянул руку на крутом склоне беглецу Дамаяди. Отупевший о
т усталости и страха, тот не сразу понял, кто помог ему взойти на гребень с
калы… А потом уже было поздно что-либо делать. Вечером, когда обессиленны
е путешественники, миновав очередной подъём, повалились на землю, обнару
жилось отсутствие Мафси Солавэ. Никто не заметил, где и когда он отстал.
Селбасер Заекиров отказался идти на следующее утро. Наконец Бят, отчаявш
ись уговорить брата, попросту взвалил его на плечи, сделал, шатаясь, неско
лько шагов Ц и рухнул сам. Иннот, обернувшись, хмуро покачал головой.
Ц Тебе не унести его. Сил не хватит…
Силы действительно были на исходе. Последний раз они ели два дня назад. Ко
е-кто соскребал на ходу и пытался жевать белые и жёлтые лишайники, в изоби
лии облепившие скалы, Ц но те оказались невероятно горькими. Туман поне
многу редел Ц очевидно, беглецы приближались к границе горячих источни
ков.
Ц Пошли, мон. Ему всё равно уже ничем не поможешь, Ц буркнул Цытва-Олва.
Бят поднял на него взгляд.
Ц Я не пойду без брата.
Ц Тогда тебе придётся остаться здесь, Ц жёстко сказал Иннот. Ц Я пытаю
сь спасти тех, кого ещё можно спасти. Не хочешь идти Ц дело твоё.
Хлюпик отвёл глаза.
Иннот постоял, кусая губу, потом решительно развернулся и двинулся прочь
. Остальные потянулись за ним.
Надежда на спасение с каждым днём становилась всё эфемернее. Смоукер неп
околебимо верил в силы и способности своего друга; но даже каюкер, казало
сь, был на пределе. Лицо Иннота осунулось, в уголках губ пролегли резкие ск
ладки. «А ведь мы даже ещё не видели этих самых гор, через которые предстои
т перебраться», Ц думал Хлюпик.
Туманный хребет открылся взглядам неожиданно. Только что семеро странн
иков карабкались вверх по склону, тяжело дыша и оскальзываясь на влажных
камнях, как вдруг очутились на краю обрыва, а впереди развернулась велич
ественная панорама, преисполненная красоты и вековечного спокойствия.
Великолепие гор трудно описать словами. Охристые, золотисто-оранжевые,
освещенные закатным солнцем каменные складки возносились на немыслиму
ю высоту Ц и там, среди облаков, сияли белизной вечные снега.
Ц Мы всё-таки вышли к ним! Ц восторженно прошептал Хлюпик.
Он чувствовал, как отступает, слезает слой за слоем та гнусная, грязно-сер
ая хмарь, что скрывала от него всю красоту и величие окружающего мира. Пут
ешественники замерли, поражённые открывшимся видом; и, наверное, поэтому
никто из них не успел остановить Прохонзола.
Прикосновение Гукаса, конечно же, не прошло бесследно для корабельного д
октора. Глаза Эжитюжи поразила болезнь; радужка помутнела, а белок приоб
рёл неприятный бурый оттенок; вокруг век набрякли здоровенные синюшные
пятна. Он замкнулся в себе, отвечая на осторожные расспросы Иннота лишь в
ялым пожатием плеч. Видно было, что зрение его с каждым днём становится вс
ё хуже и хуже, но вслух Прохонзол не произнёс ни единой жалобы. И вот сейча
с вдруг, подняв голову и улыбнувшись выглянувшему впервые за много дней
солнцу, он, словно сомнамбула, сделал несколько шагов вперёд, к краю обрыв
а Ц и беззвучно сорвался вниз. Спустя мгновения до беглецов долетеличут
ь слышный шум падения и шорох сползающих камней. Иннот некоторое время о
столбенело смотрел вниз, потом яростно сплюнул.
Ц Так, ещё кто хочет выбрать лёгкий путь? Давайте, не стесняйтесь! Это вед
ь так просто: пара шагов Ц и всё, проблемы закончились! Ну?! Кто первый? Вы, д
олжно быть, именно за этим тащились сюда, разве нет?!
Ц Успокойся, мон, Ц покачал головой Гэбваро. Ц Мы-то с тобой пока ещё зд
оровы, сохрани предки… Не спеши судить слишком строго.
Ц Надо бороться! Всегда, понимаешь? Что бы ни случилось, до самого конца!
Ц Иннот стиснул кулаки.
Видно было, что он не на шутку разозлился.
Ц У них просто не осталось на это сил Ц ни у Прохонзола, ни у братьев Заек
ировых. Ты самый выносливый из нас, мон. Так что если кто-нибудь и может выв
ести нас Ц то только ты.
Ц Ну так нечего торчать здесь, понял?! Двинулись, парни, двинулись! Мы ещё д
олжны отыскать подходящее место для ночлега.
Этой ночью Иннот не позволил себе ни секунды отдыха. Пока один из персона
жиков нёс «ночную вахту», каюкер мучительно размышлял, что же им делать д
альше. Соотнести увиденный у Безумных Метеорологов макет и реальную мес
тность, в которой они очутились, никак не удавалось.
Он поднял остальных с рассветом и, не слушая стонов и жалоб, повёл их за со
бой. Путники представляли собой жалкое зрелище: исхудавшие, облачённые в
рваные лохмотья, они еле переставляли ноги. Почти всех бил озноб: ночь ока
залась весьма прохладной. Из шестерых оставшихся двое были больны, причё
м, вероятно, смертельно: Иннот не представлял себе, каким образом можно из
лечить прикосновение Великого. Он распорядился, чтобы Дамаяди и Похипак
шли последними; если Гукасу опять вздумается напасть, пускай хоть новых
жертв не будет. Сам же каюкер возглавил отряд. Теперь он старался держать
ся гребней скал и прочихоткрытых и возвышенных мест: отсюда было лучше в
идно.
Прозрачный горный воздух сыграл дурную шутку: путь, который они рассчиты
вали одолеть за несколько часов, растянулся на два дня. Беглецы давно сва
лились бы от голода, но им неожиданно повезло: на склонах стали попадатьс
я заросли терновника и карликовой горной айвы. Терпкие и жёсткие, как под
мётка, миниатюрные плоды вызывали тошноту и мучительные спазмы в желудк
е, но всё же немного поддержали иссякшие силы.
Ц Ты знаешь, старина, я не думаю, что смогу переправиться, Ц признался Ин
ноту Хлюпик. Ц По-моему, тебе стоит попытать счастья в одиночку.
Ц Чушь! Ц сердито ответил каюкер.
Ц Нет, правда… У меня уже никаких сил больше нет. Да и у остальных тоже.
Ц Остальные меня волнуют лишь постольку поскольку. А тебя я вытащу, даже
если придётся…
Он осёкся: Хлюпик с раскрытым ртом глядел на что-то за его плечом. Иннот ст
ремительно обернулся.


* * *

Предатели так и не смогли исполнить задуманное. Слишком поздно Чамэ зада
лся вопросом: каким образом их прежнему капитану удавалось держать судн
о по курсу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51